Глава 53. В свете молний, или Это есть в тебе (1/2)
When the lights go out and leave you standing in the darkКогда свет погаснет и оставит тебя стоять в темноте,No one ever told you this would be so hardНикто не говорил тебе, что это будет так сложно...I know you think your fire's burning outЯ знаю, ты думаешь, что твой огонь выгорел,But I still see it shining throughНо я всё ещё вижу твоё внутреннее свечение,You got it in youЭто есть в тебе…Banners - Got It in YouВспышки фотокамер крошечными молниями освещают красную ковровую дорожку. В холодном свете прожекторов публика высматривает ?звезд? и ждёт героев вечера - Бенедикта Камбербэтча и Амелию Хоуп. В этом особом освещении ноги становятся длиннее, спины - прямее, улыбки – ослепительнее. Нарочитая роскошь вечерних нарядов обойдёт весь мир, что-то попадёт на обложки, другое – в скабрезные рейтинги, третье – сотрется из памяти. Папарацци щёлкают затворами всякий раз, когда кто-то появляется напротив них и, сделав дюжину кадров, тут же просматривают материал, чтобы ещё раз убедиться в правильности настроек. Не зная всех имён, они делают снимки про запас, будто разогревая объективы перед большим фотосетом. Камеры стрекочут, как механические насекомые, чей завод вот-вот закончится, и, ухватив кусочек чьей-то жизни, замолкают, повисая на шеях владельцев. В общем гуле толпы эти звуки выделяются своим нечеловеческим происхождением, будто на лужайке собрались миллионы сверчков-переростков.- Вот это размах! Посмотри, там танцоры!Детка, не знаю, каким получился фильм, но к премьере они подготовились по полной программе.
Мы стоим чуть поодаль, рассматривая путь, по которому нам предстоит пройти. Проход похож на гусеницу, выстроенную из ограждений для поклонников и прессы. Там, где он расширяется, видно паркетный настил и импровизирующих танцовщиков; в узких местах, за ограждениями, похожими на металлические балкончики, теснятся репортеры. Линзы камер, направленных на гостей вечера, отливают синеватым цветом; репортеры, пробегают глазами по заготовкам вопросов. Может быть, это и не главный фильм года, но рейтинги ожидания, раскормленные любовью к подглядыванию и скандалом, вознесли танцевальную мелодраму на небывалую высоту, куда-то, где почивают на лаврах, безусловные лидеры проката - многомиллионные голливудские франшизы.
- Как ощущения? – косится на меня Люк.
- Дай мне пару минут.
Мы приехали слишком рано, основная часть гостей будет позже. Этот момент не сравнится ни с чем. Кажется, ещё неделю назад я строчила диалоги у себя в блоге, публиковала главы и выпрашивала у читателей отзывы, ещё вчера – слушала обвинения в плагиате и не могла посмотреть в глаза Бенедикту. Сейчас – мне нужно сделать шаг и войти в зал, где на экране оживут мои герои, где на экране – он. И я не зевака, не случайный зритель, не поклонница, которой достались хорошие места. Я не ночевала в очереди, не выискивала дату премьеры, я – часть того мира, который был для меня Зазеркальем. Надо вдохнуть поглубже. Надо впитать момент.
- Слушай, что ты так переживаешь? Я чувствую, как колотится твоё сердце.
- А твоё зевнуло и улеглось спать?- Детка, я горжусь тобой. Горжусь как никогда. Идём?Я опираюсь на его руку, поправляю платье и делаю шаг вперед. Мой кавалер прибыл из Нью-Йорка всего несколько часов назад, перекинув смокинг через одну руку, букетик гортензий – через другую. Звук шагов тает в ковровом покрытии и возбуждённом ожидании толпы. Здесь меня знают немногие, но папарацци поднимают орудия и публика отзывается криками. Мы замираем у баннера с лицами Александра и Одри, и несколько минут улыбаемся всем камерам подряд. Фотографы одеты почти одинаково, в серо-бежевые пиджаки с белыми рубашками, поверх которых синеют ланъярды. С этого ракурса они чем-то напоминают семейство сурикатов, с поблескивающими на свету объективами вместо глаз. Люк улыбается всё шире и обнимает меня за талию. Где-то за нашими спинами, на баннере, есть моё имя. Оно написано небольшим шрифтом, не по центру и не притягивает взгляд. Но оно там: автор сценария – Эшли Аберкорн, по книге Эшли Аберкорн ?Для кого-то?. И я отлично помню для кого.
- Эшли, отлично выглядите! – кричит кто-то из журналистов.- Она знает, - громко отзывается Люк, наконец-то отлипая от точки. – Чувствую себя рок-звездой, - говорит он мне. – Знаешь, пиши сценарии почаще, мне здесь нравится.
- Дай мне пережить эту премьеру.
- Детка, тебе надо выпить. Расслабься, тебя здесь любят.
- Боюсь, что поклонники – очень ветреные натуры. Их любовь легко растерять.
- Любовь в принципе легко растерять. Ничто не вечно, но это же не повод отказываться от романа.- Ты так ничего и не сказал по поводу Алана.
- А я должен что-то говорить? Тебе решать, с кем провести жизнь. По-моему вы и так долго продержались. Он для тебя слишком… прагматичный. А ты живёшь порывами, эмоциями. Вдохновением. Алан для тебя как универ – островок стабильности во время землетрясения, часть патриархальных представлений о том, как нужно жить. Но ты в универе и ты сейчас - две разные Эшли. Посмотри на себя. Ты звезда!- Жаль, что ты не сказал мне этого до помолвки.
- Не делай из людей привычку. Ты так врастаешь в окружающий мир, что отрыв ранит тебя, как дерево, которому отсекли корни. Лондон, Хэмпстед, танцы, Алан – ты настолько привязана к своей зоне комфорта, что забываешь: по ту сторону стены тоже есть мир. Расстались? Отлично! Долой университетские привычки! Ты по своей воле решила попробовать что-то другое. Это хорошие перемены. Книга, фильм – это тоже перемены. Ты снова сказала миру ?я есть?- это очень смелый шаг. Ему нужны карьера, где есть ступеньки и статус. Там всё понятно. Твоя фамилия в списке партнёров, на вывеске – жизнь удалась. А в твоём мире всё размыто и нет границ. Для одних гений, для других - бездарность. Шаткое положение. Нестабильный доход. Ему в голову не приходило, когда он увидел тебя придавленной страницами учебников, что перед ним – звезда. Ты звезда, Эшли, ты всегда ею была. И не важно, как давно ты не танцуешь. Подойдешь к ним? – кивает он на девушек, протягивающих мою книгу из-за ограждения.
- Надо же. Я не думала, что… Конечно. Они платят мне зарплату.
Публика оживает. Мы подходим поближе, и я принимаюсь за дело. Знакомых лиц не видно, но они все знают меня, интересуются, как дела, и настроены благодушно.
?От Э.Аберкорн с благодарностью?.- Выскочка, - вырывается у кого-то, стоящего поодаль.
Выкрик прорывается через перешёптывание голосов и исчезает в толпе.- Она же украла у него жизнь! Зачем вы суете ей эти книжонки? Это же паскудство!Девушки, стоящие поближе ко мне оглядываются, но всё так же улыбаются мне. Я гоню от себя мысли, но хорошее настроение улетучивается, как воздух из проколотой шины. Люк пожимает плечами, мол, подумаешь, что такого случилось, и протягивает мне руку, чтобы идти дальше. Тяжёлый ком падает на плечи, придавливая меня к земле. Я позаимствовала чужую жизнь, чтобы сделать ярче свою?Люк придерживает дверь в холл кинотеатра, и брошенные кем-то слова остаются снаружи. В ожидании основной части нас угощают шампанским (английское игристое, ненавижу его) и ни к чему не обязывающимиразговорами. Похвала и поздравления сыплются на меня как конфетти на детском празднике. Мы останавливаемся на лестнице, ведущей на второй этаж. Отсюда хорошо видно дорожку, но при этом мало кто обращает внимание на нас. Люк небрежно опирается на перила, потягивая шампанское и рассуждая о состоятельности кинобизнеса.
- Привет! Поздравляю тебя с тем, что мы это сделали, - говорит мне кто-то голосом Дэниела Ковальски.Его волосы вымыты и тщательно уложены, на лице нет ни единой щетинки, никаких пятен, крошек, ворса, даже ногти аккуратно подпилены, и он ничего не жуёт, не пьет кофе. Итальянский костюм ушит по фигуре, брюки правильной длины, а на ногах сияющие чистотой оксфорды. Я точно попала в Зазеркалье.- Не смотри на меня так, - не выдерживает тот разглядываний. – Это и моя премьера. Мы можем поговорить?- Мы пытались. Ничего не вышло. Тебя стошнило на Льюисса и немного забрызгало Фрая.
Люк неизящно булькает шампанским и, застыв с поднятой бровью, переводит взгляд с Дэни на меня и обратно.
- Да, и я прошу прощения за тот инцидент. Не дай мне сгореть от стыда прямо в этом чёртовом костюме. Он кучу денег стоил.- Э-э… Я Люк, и я принесу вам, ребята, выпить.