Глава 48. Сид и Эми, или Viva la vida (2/2)

- Чтобы на одного из них, мне говорили, но на обоих сразу? Я старею.- Возможно, у меня никогда не было достойного учителя, - сказала Эшли. – Хотя папа говорит, что если бы меньше визжала и больше старалась работать руками, то в результате бы поплыла.

- Это вызов? – он сел рядом с ней, и пара капелек ещё не успевшей высохнуть воды скатилась с его предплечья.

- Нет, мне не нужны частные уроки. Я довольна тем, что могу плескаться на глубине собственного роста.

- Ты можешь мне довериться, я неплохо плаваю.

- Я уже тебе доверилась, но учиться плавать не хочу. Ты бы мог провести здесь всю жизнь?Бенедикт посмотрел в сторону узкой полоски суши, где у подножия гор среди буйной тропической растительности пряталась их вилла. Роскошная палитра синевы раскинулась на мили вокруг. Они – лишь крохотный островок в бесконечном океане. Само существование жизни, закованной в бетон и асфальт, здесь казалось сомнительным.

- Не знаю, не думал об этом. Ты решила сбежать из Лондона навсегда?

- Просто задумалась над тем, что было бы здорово пожить вот так, возле океана. Просыпаться утром от лучей солнца, заглянувшего в спальню. Завтракать фруктами на террасе с видом на океан. Занимать дни подъёмом в горы или валянием на пляже. Бродить пешком по городу или исследовать острова. Засыпать под шум прибоя. Без интернета, Фейсбука, обязательств.

- Для недели отдыха хорошо, а потом не наскучит?- Жить в мире, где самая большая проблема – выбрать, что съесть на ужин? Нет, не наскучит. Я могу так состариться. А в качестве развлечения выучу какой-нибудь местный танец и засяду писать историю про парочку друзей, сбежавшую на острова от своих проблем.- Со счастливым концом?- Нет, это ты мне скажи: конец будет счастливым?- Я бы этого хотел.

- Значит, так тому и быть, - сказала Эшли и отвернулась, чтобы спрятать улыбку.

Солнце поднималось всё выше, и Бенедикт щурился, рассматривая водную гладь. От бликов слезились глаза, но вставать и идти за очками не хотелось. Капитан и инструктор копались где-то внизу, их голоса лишь изредка доносились до них. Французы всё ещё ныряли. Яхта размеренно покачивалась на волнах. Неподалеку возвышалась скала, изредка прикрытая зелеными шапками пальм. Идеальнее места не было на всей земле.

Бенедикт придвинулся поближе к Эшли:- Я думаю, она писательница. С аппетитной попкой и длинными ногами. Танцовщица у тебя уже была.- Эй!

- Я работаю над твоим новым романом, не перебивай.

- Тогда он кинопродюсер, питающий слабость к Макьюэну и длинным, запутанным предложениям. Пусть его зовут Сид.

- А её Эми. Где бы они хотели побывать?***Джунгли оказываются реликтовым лесом. Тропические растения нависают высоко над головой бесконечным зелёным пологом. Четырёхфутовые ветви пальм, широкие листья папоротников, высокие гладкие стволы неизвестных мне деревьев наводят на мысль об истинных хозяевах этого острова. Воздух влажный и прохладный. Мимо носится мошкара. Подают голоса птицы. Я внимательно смотрю под ноги, чтобы не наступить на какую-нибудь живность или не споткнуться о выступающие поперек тропы корни, камни и гранит, но всё равно спотыкаюсь, поскальзываюсь и останавливаюсь, чтобы перевести дух. Нам – всё время вверх, к вершине Каполе*. Тропа виляет, то и дело приходится помогать себе руками, хвататься за ветки, стволы, иногда - почти ползти, иногда – прыгать по выступающему над землей граниту. Рукотворная лесенка попадается нам лишь у входа на смотровую площадку.- Ты говорил, что подъем несложный, - пыхчу я, утирая лоб.

Поход в горы – развлечение не для меня, Бенедикт чувствует себя намного лучше. Его подбадривания и напоминания, что мы собираем материал для моей новой книги, похожи на сарказм, чаще на издевательство. Последнее усилие, и мы на вершине.

- Сейчас поймешь, что всё это не зря, - говорит Камбербэтч, обгоняет меня, чтобы первым выйти на смотровую площадку.

Сверху бухта выглядит игрушечной, словно нарисованной. Лесистые склоны гор подпирают белоснежные облака, ватными шапками нависающие над островом, где дикая, неприрученная человеком растительность чередуется с сочной зеленью чайных плантаций, серо-коричневыми участками земли и крошечными домиками с кирпично-красными и серыми крышами, которые обгоняя друг друга, скатываются к жемчужной береговой линии и бесконечному океану. Белоснежная пена волн сменяется аквамариновым мелководьем и уходит в горизонт изысканным тёмно-синим полотном, сливается в дымку с небом и уходит за горизонт. У наших ног лучшее, что могла создать природа, настоящий тропический рай.- Потрясающе, верно?Бенедикт садится на нагретую солнцем скалу, выуживая из рюкзака бутылку воды. Я сажусь рядом и вытягиваю ноги. Слова излишни. Миллионы цветовых сочетаний, большинство из которых человеческий глаз не может даже распознать, простираются вокруг нас. Затерянный в Индийском океане остров стирает из памяти всю лондонскую жизнь. Есть только здесь и сейчас, только этот миг.

- Это должно произойти здесь.- Что должно произойти? – спрашивает Бенедикт.- Первый поцелуй Сида и Эми. Их личная вершина. И потом что может быть романтичнее двух потных умирающих от жажды людей, у ног которых лежит полмира? Как думаешь, - я оборачиваюсь, чтобы спросить, сколько названий цветов синего спектра он мог бы перечислить, но слова обрываются.Его лицо совсем близко. Ближе, чем позволяют приличия и дружеский статус. Я рассматриваю морщинки, родинки, крапинки на радужке и ресницы. Мне всё знакомо. Доля секунды, а может вечность, чтобы продолжить то, что началось за много миль отсюда, в Лондоне, на Родерик Роуд.