Глава 49. Бен, или Рай (1/2)

So lying underneath the stormy skiesИ, лежа под пасмурным небом,She said,Она говорила:I know the sun's set to rise.Я знаю, что солнце взойдет.Coldplay - ParadiseЛюбопытный солнечный луч заглядывает в спальню и касается моей руки.День близится к концу, скоро закат. Залетевший в спальню ветерок приносит с собой запах водорослей, океана и сырого песка. Среди люксовой опрятности виллы джунгли с их обитателями кажутся сюрреалистичными. Вписанный в ландшафт домик окружен пальмами, но они намного меньше тех, что мы видели сегодня. Здесь остров, словно в миниатюре, подчинён желанию человека, горы же – во власти природы. Здесь нет вулканов, не бывает ураганов и цунами, Сейшелы не сотрясают революции и главным богатством является океан. Порой мне кажется, что даже местные всего лишь в гостях у чудного острова. До отлёта чуть больше трёх дней, а я ещё не успела надышаться, налюбоваться, нажиться. Местный ритм жизни, рассчитанный на короткий рабочий день и тёмную лунную ночь, возвращает меня в те дни, когда я отключалась, едва упав на кровать.

-Я думал, ты заснула, - говорит Бенедикт, заглядывая в спальню.

Сердце пропускает удар. Потом ещё один. Поцелуй с видом на океан – чем он был? Сиюминутным влечением, желанием, подогретым захватывающим видом? Сидом и Эми, историю которых мы начали писать?

- Нет, никак не могу заставить себя встать. Ноги гудят, как будто я пробежала марафон.

- Только пять часов вечера, но если хочешь, я закажу тебе массаж или ранний ужин, ляжешь пораньше.Он только что из душа, вода всё ещё стекает по его волосам, прокладывая мокрые дорожки на футболке. Он подходит ближе, чтобы поцеловать меня, окутанный ароматом цитрусов и океана. Кажется, виды всё же не причём.- Пять? Тогда у нас точно должны быть планы на вечер. Ужин? Ночные купания?- Сначала ужин, потом купания, можно наоборот, потом ещё что-нибудь, если ты будешь готова.

- Спасибо, что привез меня сюда. Я уже и забыла, как здорово иногда выбираться из Лондона. С расстояния в несколько тысяч миль некоторые проблемы выглядят крошечными. Даже если живьём они не умещаются на небольшой остров на северо-западе Европы.Бенедикт обхватывает пальцами мою ладонь. Небольшой семейство мурашек пробегает от макушки к пяткам. Сознание мутнеет, словно от разряженного воздуха.

- Я поставил твой телефон заряжаться, он оченьжалобно скулил и просил пощады.

- К черту телефон, к черту все телефоны в мире.

- Сообщения продолжают приходить. Уверена, что не хочешь посмотреть?Смартфон я не брала в руки почти два дня. Только после того, как мы расположились на вилле, написала пару строк маме. Бенедикт отпускает ладонь иделикатно оставляет меня наедине с почтой. Может не смотреть?

Мессенджер завален сообщениями. В борьбе за моё внимание сошлись два тяжеловеса: бывший жених и действующий агент. Кэт пишет о работе, предлагает кое-какие рекламные контракты и встречи, преимущественно связанные со свадебной тематикой, и составляет моё расписание на период премьеры фильма. О том, что я не выхожу замуж, говорить ей не тороплюсь, и испытываю мстительное удовольствие от того, что она проделывает бесполезную работу, пока я нежусь у океана. Мама желает приятного отдыха. Как мило, Алан, бедный мальчик, заглянул к ним в гости и был ужасно расстроен, он за меня переживает, я очень жестоко с ним обошлась. Ещё спам, переписка в фан-чате со сплетнями о том, куда подевался Бенедикт, несколько сообщений от узкого круга друзей, сожалеющих о расставании красивой пары. Жасмин просит видео океана. Признаться, больше других, я надеялась увидеть сообщение от Люка, осуждающее, подбадривающее, одобрительное – какое угодно. Но лучший друг молчит. И наконец, снова Алан, мой несъедобный десерт. Девяносто три сообщения, от обвинительных до примирительных. Он то теряет терпение, то снова пытается начать строительство воздушного замка, в котором мы гостили больше года. Некоторые сообщения, вероятно, самые эмоциональные, удалены, кое-где мелькает значок звонка, в третьих- оскорбления. Его слова, произнесённые и написанные, въедаются в мысли, как яд в кровь. Что если и правда это у меня сбился компас? Если это я хочу от отношений невесть чего: общих интересов, близости, уважения? Может быть, двое людей не обязаны интересоваться жизнью друг друга, чтобы быть вместе? Неужели молчаливые завтраки и обеды – это норма существования для пар, проведших вместе больше пяти лет? Но как же мама и папа?

- Ну что, всё в порядке?

?Ты думаешь, что роман с этим ублюдком сделает звездой и тебя??.- Да.- И Алан??Эшли, прости меня, пожалуйста, прости. Я сам не знаю, что на меня нашло. Пожалуйста, позвони. Я не смогу без тебя?.- Алан, судя по всему, не решил, хочет он со мной помириться или поссориться. Не читать – было правильным решением.

- Я не хотел, чтобы ты расстроилась. Но это ваша совместная история, вам нужно вместе пережить её конец, чтобы выйти из ситуации достойно. Нужно время, чтобы эмоции поутихли. Я могу его понять: ещё вчера ты собирался жениться, а сегодня невеста сбегает с вещами, пока ты отлучился в уборную.

- А что мне оставалось делать? Продолжать ссориться?- Со своей стороны, - говорит Бенедикт, садясь на кровать рядом со мной, - могу тебя заверить: я очень рад, что ты сбежала ко мне. Лучший побег в жизни.Он тянется ко мне, и я забываю обо всём, что заставляет телефон гореть у меня в руках. Сколько можно вложить в поцелуй? Это больше, чем все те слова, которые мужчина может сказать женщине, это то, ради чего стоило лететь за несколько тысяч миль от дома. Бенедикт водит носом по моей щеке, опускается к шее, мне щекотно отего дыхания, и весело от представления, как это всё выглядит со стороны. Мышцы сводит, как от судорог, но так хорошо мне не было давно. Веки тяжелеют. Чёрт с ним, с Аланом. Я прикрываю глаза, не в силах больше сопротивляться.

- Ты всегда так пахнешь, - бормочет Бенедикт, - что я не могу остановиться на вдохе, не могу остановиться вдыхать. Что-то такое, связанноес рецепторами, я думаю. Немного жасмина, свежескошенной травы и чего-то ещё. Я, как пылесос, втягиваю воздуха намного больше, чем мне это нужно. Пока мы танцевали, это ещё можно было как-то оправдать: нагрузки, больше кислорода в крови для мышц и мозга - но сейчас у меня нет объяснений, совершенно нет объяснений, и поэтому я просто молча подышу.

Я смеюсь ему в плечо – Александр Лондондерри тоже очень любит запахи.

***Солнце зашло. Жёлто-оранжевая полоса у линии горизонта становилась всё тоньше и тоньше пока окончательно не исчезла под мягким темнеющим, уходящим в бездонную синеву ночным небом. Вдалеке подмигивал единственным глазом маяк. Первые звёзды взошли и взглянули на своё отражение, которое растревожила стайка летучих мышей, носившихся у кромки воды в ожидании, пока окунется парочка их рукокрылых собратьев. Несколько факелов, расставленных на пляже, и приглушённый свет от выстроившихся в ряд вилл – это всё, что напоминало о близости цивилизации и присутствии других людей. Двое покачивались на волнах, впитывая в себя спокойствие природы. Сердце перешло на шёпот. Разговоры были излишни. Вместо них говорили прикосновения, осторожные, пока неизученные ласки. Шум волн заглушал срывающийся с губ шепот, оставлял всё сказанное им двоим. Океан вытеснял прошлое, притуплял тревоги и заботы лондонской жизни, оставлял тет-а-тет с моментом, когда мир вокруг притихал.

Из воды они выбрались ближе к ночи, потревожив неоновое, совершенно потустороннеесвечение планктона. Казалось, падающая звезда разбилась на тысячи кусочков, которые тонули на мелководье, цепляясь друг за друга и рисуя в воде созвездия. Пахло приливом и немного дёрном. На губах чувствовался привкус соли – привкус счастья поцелуев среди бескрайних просторов.

Поужинали на террасе ресторана наспех, так и не распробовав толком рыбу, приготовленную на гриле. Разговор не клеился. Тарелки сменяли одна другую, но вкуса блюд они не ощущали. Когда выбрались к людям, хотелось снова остаться вдвоем, скрыться от внимательно-доброжелательного взгляда улыбчивого персонала, отдаться грёзам предвкушения, снова почувствовать себя в одиночестве, будто это только их остров, их время.

На виллу вернулись в молчании. Звук неспешных шагов исчезал в мощеных дорожках. Точечный свет ламп и светильников, лунная дорожка посреди океана и вдоль бассейна, цокот насекомых и трепет листьев на ветру – мир, где они вместе, мир, где им никто не может помешать.

Этой ночью вторая спальня осталась пустовать.

***Утро выдалось пасмурным. Тяжелые молочно-серые облака опустились на остров, плотно прикрыв верхушки горных хребтов. Они взяли машину и отправились исследовать округу, каждый раз испуганно вздрагивая, когда очередной абориген закладывал лихой вираж на самом краю серпантина, лишь каким-то чудом минуя падения с обрыва. Синие автобусы, здешний общественный транспорт, подпрыгивали на ухабистых дорогах и весело проносились мимо, оставляя в воздухе едкий запах бензина. Ланч застали в местном кафе, на самом берегу, где рыбу для них жарили прямо на ветках кокосовой пальмы. Маринад из винного уксуса и смеси приправ стекал прямо в угли, шипением отвечавшие на каждую каплю. Белая мясистая рыба, кажется, это была дорадо, растворялась во рту то ли от того, что была поймана за полчаса до того, как попала на стол, то ли от неприхотливого мастерства повара. Вернулись на виллу ближе к вечеру, объехав весь остров вдоль и поперек и изнемогая от духоты. На пляже лёгкие, будто паруса под ветром, раскрылись, наполнились кислородом и дурнота отступила. Эшли ходила вдоль береговой линии с телефоном и снимала виды. Пару раз Бенедикт заглянул ей через плечо, про себя отмечал, что живьём всё выглядит намного лучше, и с удовольствием растянулся на песке. Без солнца о коже можно было так сильно не переживать.

- Для кого видео? – спросил он, когда Эшли вернулась.- Для друзей.

Она помахала телефоном. На долю секунды на гаснущем экране мелькнула заставка. Бенедикт сел.

- Что это за фото?- Где?- На рабочем столе. Кто там?- Э-э-э… Никто. Забудь.- Но я же видел!- Это обман зрения. Ты просто не выспался.- Но это же чья-то задница!- Это не задница. Это очень сложная метафора на символ Сейшел*.