Глава 44. В паутине, или Рыдания (1/2)
I feel she's got to open up her eyesЯ чувствую ей придется, наконец, открыть глазаReamonn - Weep“… Так кто же она, Эшли Аберкорн? Мы встретились в старом пабе, чтобы познакомиться получше с девушкой, привнесшей в нашу жизнь слова “фикрайтер”, “фанфик” и “Real People Fiction”. О ней известно не так много: она поднималась на вершину танцевального успеха, но травма спины не позволила ей продолжить. Получила диплом юриста в Вестминстерском университете, где познакомилась со своим женихом Аланом Картером, ныне успешным в США адвокатом, недавно присоединившимся к нью-йоркскому филиалу ?Дьюи и ЛеБуф?. Ещё в университете Эшли увлеклась жизнью интернет-сообществ, посвящённых Бенедикту Камбербэтчу, а затем стала писать о нём. Сейчас она успешный писатель, тиражи её романа “Для кого-то” достигли 20 миллионов экземпляров и получили перевод на иностранные языки….”Свежая газета пахнет отсыревшей бумагой и типографской краской. Я медленно скольжу взглядом по странице, сверяя напечатанные слова с высказанными мною несколько недель назад мыслями. Из неприятного – пока только упоминание Алана. Я не хотела это обсуждать, но пронырливый журналист, видимо, нашёл другой источник информации. Хотя вряд ли Бенедикт зачитывается статьями в таблоидах. Местами мои слова прерываются отступлениями с комментариями Стивена Уайнбергера (“замечательная история”),Дэвиса Бэдфорда (“удивительный опыт сотрудничества”, “новые перспективы для писателей из Интернета”) и Тома Брауна (“повествование на языке танца”), замечаниями о Бенедикте и фильме, про фандом – ни слова.
Дэни, разочарованно покосившийся на газету в моих руках, печатает что-то в своём ноутбуке, не испытывая ни малейшего интереса к тому, что происходит вокруг. Нам здесь совершенно нечего делать. Я приехала на съёмочную площадку, теша себя надеждой увидеть Камбербэтча, Ковальски, как мне кажется, чтобы увидеть меня. Не повезло обоим. Съёмки подходят к концу, снимают эпизоды с танцами, и я аккуратно, не давая Дэни возможности засыпать меня вопросами, подглядываю за процессом и начинаю гордиться своим партнёром. Может, он не Фред Астер, но смотреть на него приятно.
“- Нет. Я никогда не говорила, что Одри списана с меня. Более того, я всем и всегда твердила, что она – не я, - подчёркивает Эшли напоследок.
Возможно, это действительно так, ведь любовная история писательницы вот-вот завершится счастливо. Насколько нам стало известно, свадьба мисс Эшли Аберкорни мистера Алана Картера запланирована на июль этого года, и, как сообщил нам счастливый жених, пара строит планы и уже присмотрела квартиру в Нью-Йорке. А пока влюблённые выбирают страну для медового месяца и пакуют чемоданы, чтобы начать совместную жизнь за океаном.- Мы обсуждали это последние полтора года, - поясняет мистер Картер, - после свадьбы мы планируем осесть в Нью-Йорке, поскольку моя работа неразрывно связана с этим городом. Эшли будет скучать по Лондону, но быть вместе – вот, что действительно важно.Пожелаем будущим мистеру и миссис Картер счастья?.Последние несколько абзацев как будто напечатаны другим шрифтом. Я перечитываю ставшие для меня гигантскими буквы, не понимая смысла слов. Пару минут мне кажется, что это не про меня, это не обо мне, что редактор ошибся, и кусочек чужой жизни попал в моё интервью. Но перед глазами скачет знакомое имя, и становится понятно, что никакой ошибки нет. Возмущение поднимается, как лава из недр вулкана. В висках начинает стучать. Свадьба в июле? И почему же невеста не в курсе?!- Я отойду ненадолго, - бросаю Ковальски, тот обреченно кивает.В Нью-Йорке сейчас шесть утра. Это не время для выяснения отношений, но если не сейчас, то когда? Передо мной забитая машинами и фургонами парковка. Вдалеке показывается спина в синей форменной куртке из грубой дешевой ткани. Руки сжимают телефон так, что пальцы вот-вот продавят металл и упрутся в микросхемы. Гудки идут медленно, как будто оттягивают момент истины, и я расхаживаю туда-сюда, стараясь ступать на разметку. Моя решимость с каждой секундой тает. Наверное, стоит подождать вечера, чтобы спокойно всё обдумать, не спешить, подобрать слова.- Алло, - звучит сонный голос жениха в трубке. – Эшли, что-то случилось?- Нет. Со мной всё в порядке. Я видела, ты дал интервью?- Ох.. Это… Да, мне позвонил какой-то парень, спросил про наши отношения, и я подумал, что большой беды не будет, если скажу ему…- Алан, тебе не кажется, что перед тем, как комментировать наши отношения, тебе стоило спросить у меня?- Я ничего не комментировал. Я сообщил факты.
- Факты? Факты?! Знаешь, я тут заглянула в моё расписание: там нет записи о свадьбе в июле! Не знаешь, как так получилось?Мой голос становится визгливым и истеричным. Ненавижу себя в такие моменты.- Слушай, мы с тобой обсуждали, что надо уже определиться, и я подумал, почему бы не в июле? Отличный месяц, я смогу взять небольшой отпуск, будет хорошая погода, и мы сможем…Я ищу в воспоминаниях хоть какое-то упоминание о том, что мы договаривались о чём-то подобном.
-… Я не сказал этому парню ничего такого. Так что успокойся, пожалуйста. Или он написал что-то нехорошее? Я, знаешь ли, не привык к статусу жениха ?звезды?. Люк считает…Мы разговаривали, я бессовестно рассматривала фотографии Бенедикта, пока Алан бормотал что-то в трубку. А затем наш разговор прервал курьер, доставивший еду. Тогдая решила, что мне придётся лететь в Нью-Йорк на чью-то свадьбу, не сообразив, что речь шла о моей собственной жизни.- … Или может быть, ты не хочешь, чтобы кто-то знал о наших отношениях? – достигает он конца смысловой цепочки.Я бы соврала. Свела разговор к пустым фразам и повесила трубку, пообещав себе выбрать момент и решить проблему потом. Я бы смогла найти слова или отмолчаться, я бы смогла удержать равновесие. Но я вру себе, вру ему, вру Дэни, вру Жасмин. Вру так много и так часто, что эта ложь становится всё удушливее, и её сети затягиваются на моей шее всё туже и туже, совсем скоро мне нечем будет дышать, а я в шаге от того, чтобы оказаться за чертой. Тоненький голосок в моей голове шепчет, что время пришло. Пора открыть глаза и принять это.- Алан, я не готова выйти за тебя. Мне очень жаль.Собственный голос кажется мне чужим и отстранённым. Всё это напоминает дешевую мелодраму для домохозяек на одном из кабельных каналов, которые так любит Марта. Мне всегда казалось, что в жизни никто и никогда так не разговаривает, не расторгает помолвку посреди парковки и не произносит ?мне очень жаль?. И вот моя жизнь вобрала в себя все штампы сразу. В трубке тихо, я не слышу даже намека на присутствие кого-то на том конце. Но я знаю, он там.
- Это Камбербэтч? – спрашивает Алан.?Это Камбербэтч??, - спрашиваю я себя.
?Нет?, - отвечаю себе.
- Нет, - отвечаю ему. – Алан, пора признать, все закончилось. Наши пути разошлись не сейчас.И где я таких слов понабралась?- А когда? Может тогда, когда ты не захотела ехать со мной? Или тогда, когда писала своё порно? – голос в трубке становится громче. Закрываю глаза и стискиваю свободную руку в кармане в кулак. Тёмная, пронизывающе холодная волна затапливает сердце, проникает в сосуды и сковывает тело. Я стараюсь дышать как можно глубже, думать о том, что это происходит не со мной. Когда же моя жизнь успела скатиться в это? – Эшли, ты думаешь, я не понимал, что ты ускользаешь? Я пытался сохранить наши отношения, я прилетал! Ты этого не захотела! В чём я виноват? В том, что строю карьеру не там, где тебе хочется?
- При чём тут твоя карьера?
- Не знаю, тебе виднее. Ты всегда была избалованной девочкой из богатой семьи. Захотела поиграть в танцовщицу – поиграла. Захотела в адвоката – вот тебе игрушки, детка. Стать писательницей? Нет проблем! Ты думаешь, кого-то правда интересует писанина из Интернета? Считаешь себя писательницей? А что ты написала, кроме этого чёртового романа? Где оно? Доведи хоть что-то до конца!Слова вонзаются в меня, как осколки стекла, и, отдаваясь звоном в ушах, исчезают в пустоте, в черной дыре. Тосты, съеденные на завтрак, подступают к горлу. Меня скручивает, будто в мясорубке, и весь мир, с его помрачневшим небом, серым асфальтом, машинами и павильоном, полным людей, исчезает. Есть только этот голос в моём ухе. Хорошо знакомый и беспощадный. Он забирается в голову, крутится в ней, звучит, превращается в миллионы отголосков, а те в крохотные осколочки. Всё тело будто немеет, как от ледяной воды, и я теряю почву под ногами.- Эшли, объясни мне, что я сделал не так? Я заботился о тебе, как умел, как мог. Тебе не нравится то одно, то другое, то Нью-Йорк, то самолеты. Сколько раз за все это время ты мне позвонила? И вот, когда я прилетаю к тебе, несусь, сломя голову, и так, и этак, погладить, поцеловать, обнять, а ты в постели как бревно! Думаешь, я не видел, что ты хочешь, чтобы я побыстрее с тебя слез? Что, нашёлся тот, кто делает это лучше? Ты думаешь, я не видел, что ты считаешь часы до того, как я уберусь из твоего дома?.. Когда вы с ним переспали? Он трахал тебя на нашей кровати?Одна за другой крупные горячие слёзы соскальзывают по щекам. Я быстро вытираю их рукавом. Так звучит правда?
- Эшли, я хочу понять, что сделал не так. Может быть, если мы снова станем жить вместе…Между нами так много, но не общего, а различного, такое чудовищное расстояние, которого я не замечала раньше. Все предыдущие годы – годы! – как мы умудрились провести их вместе?- Прости меня, - произношу я. – Я… Я правда не могу быть с тобой больше. Я старалась сохранить это. Мне очень жаль.
- Эшли, ЧТО НЕ ТАК?- Я не невыученный урок. Мы просто не подходим друг другу. И лучше, что мы узнали об этом сейчас. Мне очень жаль. Ты замечательный, ты заботливый, но не могу дальше делать вид, что всё в порядке, что эта дорога ведет куда-то. Мы в тупике. Прости меня.В трубке звучат короткие гудки. Произнесенные слова кажутся мне недостаточно искренними, недостаточно правильными, недостаточно содержательными. Всего, что сказано - недостаточно. Я бы могла больше, лучше, честнее. Но не сказала. Слезы всё катятся по щекам. Меня бьет дрожь, стиснутые в кулаки руки сводит судорогой, лёгкие сжимаются, как будто кто-то выкачал из них весь воздух, и я вот-вот задохнусь. Ноги дрожат. Я опираюсь о первую попавшуюся стену. Пустота, поселившаяся в душе, огромная, плотная, тягучая, и я сама словно стала совершенно неподъемной.
Сцену всё ещё снимают. Большинство присутствующих сосредоточено на фокстроте, и я крадусь едва ли не на цыпочках, чтобы не привлекать их внимание. Ковальски стучит по клавишам, забаррикадировавшись коробками с китайской лапшой. Ещё один мужчина, которого я разочарую.