Глава 42. В воздухе пахнет весной, или Нечто подобное (2/2)
- Похоже, я тогда устал, накурился или не выспался. Или всё вместе.- Я просто следовала за ходом твоей мысли...- …И набрела на эротический роман…- Не называй его так, это неправда…- Это правда!
- … и про депиляцию я не писала. Что плохого в немного волосатой груди?- Не знаю, наверное, ничего, это одна из этих киношных штук, вроде бы в кадре лучше смотрится, и в душе вода так красиво стекает, а не застревает среди волосков, когда ты весь такой сексуальный поворачиваешься на камеру, - пояснил он, немного разворачиваясь в кресле и изображая процесс съемок. – Но танцевать мне нравится больше.- Амелия хороша в латине?- Я имел в виду тебя.И снова его откровенность словно бы осталась незамеченной. Эшли промолчала, сделав вид, будто разглядывает небо, рыхлое как сахарная вата. Начало апреля выдалось переменчивым. Тучи то нависали, то расступались под напором лучей, резкие порывы ветра приносили с собой дожди, которые сменялись потеплением, туманами и короткими периодами погодного затишья. Затем температура снова падала, на улицах становилось скользко и влажно, и через пару часов снова проглядывало робкое солнце. Лондон, уставший за тысячи лет от этих аномалий, был равнодушен к дождям и ветру, но устоять перед очарованием весны не мог, и поэтому охотно расправлял крылья в ожидании настоящего тепла.
Молчание длилось недолго. Они говорили о вселенной Джей Джея, о том, как меняется город, об эмигрантах, гуманитарной катастрофе, лучшем кофе в Хэмпстеде и очень много о музыке, книгах и вдохновляющих людях. Темы возникали сами собой, сворачивали с намеченного пути и пробирались потаенными тропинками, но находили продолжение друг в друге и удивляли.
Не без труда припарковав машину, Бенедикт открыл перед девушкой дверцу:- Надеюсь, тебе понравится постановка. И мои друзья. Они должны быть где-то недалеко, - добавил он, протягивая руку Эшли и оглядываясь по сторонам. Её ладонь была мягкой, тёплой и тонкой.
-А это не они? – кивнула она, когда дверь захлопнулась.Бенедикт прищурился. Рыжую шевелюру его друга можно было заприметить и за милю.- Да, Адам и Элис. У них трое детей, - зачем-то добавил он, увлекая девушку за собой.
Он пригласил её спонтанно, почти ненароком, где-то между фул-контактом и переходом в теневую позицию*, ни на что не надеясь (у неё могли быть планы) и не задумываясь. Танго, которое ему пришлось разучивать без своей партнёрши, но в компании давней партнёрши Тома, казалось, сократило расстояние между ними. Эшли не было в зале, её, кажется, даже не было в городе, но мысли о ней норовили выпорхнуть из головы и поскакать по паркету.
… - Спасибо, что позволил танцевать с тобой, - произнесла Эшли перед тем, как покинуть класс.- Звучит как прощание, - нахмурился Камбербэтч. – У нас же ещё будут репетиции. И это я должен благодарить тебя. Ты уделила мне и моей неловкости столько времени, мы определенно в долгу перед тобой. Ты невероятно талантлива.Девушка наклонила голову, рассматривая собственные туфли:- Я не верю, что во всём Лондоне не нашлось танцовщицы, которая бы смогла потанцевать с тобой. Но если бы не это, вряд ли бы я взялась за танцы снова. Так что… спасибо. Я рада быть здесь... ?Роял Корт? был заметен издалека. Оранжево-алые неоновые буквы с названием театра освещали фасад из красного кирпича. Самый важный театр в Европе, по мнению ?Таймс?, поддерживал писателей, слыл современным и искренним. Небольшое крыльцо из четырех ступеней было заполнено людьми, впитывающими весну перед началом спектакля. Небо снова хмурилось, солнца было не видно, но тёплый ветерок давал надежду. Адам резво проложил им дорогу к стеклянным входным дверям и придержал их, нахваливая Брюса Норриса, жалуясь на то, что оставил машину слишком далеко и делясь с Бенедиктом соображениями по поводу успехов кинобизнеса. Они так много, часто и жадно обсуждали свои идеи, строили планы и мечтали, что этот разговор напоминал заезженную, но любимую пластинку, которую они вытаскивали с полки каждый раз, когда встречались.
Камбербэтч опомнилсятолько в гардеробе - он держал Эшли за руку. Всё это время пока они шли от парковки к театру, вели разговоры, спорили и спускались, чтобы оставить верхнюю одежду, пальцы Эшли Аберкорн тесно переплетались с его пальцами, а он даже не смог вспомнить того, в какой момент это произошло. Он замер прямо во время фразы, так и не договорив её до конца, и физически ощутил исходившее от чужой ладони намерение. Понимание, пробравшись через застрявшую на полпути мысль, вопросы, возникшие в голове и попытку памяти найти в последней четверти часа мгновение, когда же он забыл отпустить её руку, достигло, наконец, сознания.Бенедикт повернулся к девушке и тут же встретился с ней взглядом. Её ладонь мягко выпорхнула из его, а уголки губ поднялись в осторожной смущенной улыбке. Эшли принялась расстегивать пуговицы, а он всё так же растеряно стоял рядом, наблюдая, как тренч соскальзывает с её плеч.- Слухи о том, что Бен – настоящий джентльмен, сильно преувеличены, - заключил Адам, забрав у писательницы плащ и передав его служащему.- Прости, я должен был предложить. Что-то задумался. Так о чем я? Ты готова? - опомнился он, освобождаясь от своей куртки.Мисс Аберкорн кивнула.И они направились в зал.
Бенедикт Камбербэтч и девушка, которую он уверенно обнимал за талию.Элис посмотрела на мужа и пожала плечами.***Бенедикт хлопает дверцей машины, но руки так и не отпускает, наоборот, переплетает свои пальцы с моими, одновременно разворачиваясь в ту сторону, откуда спешат его друзья. Они подходят всё ближе, сейчас всё прервётся, Камбербэтч шагнёт навстречу дружеским объятиям и эта секунда останется для меня воспоминанием. Но они перебрасываются словами, кажется, уже виделись сегодня, и, наконец, он представляет меня, всё ещё не собираясь отпускать. Может быть, думает, что я сбегу? Мы весьма неловко раскланиваемся: я знаю их семью по фото, они меня – как фанатку, написавшую книгу о крестном отце их ребенка. Обаяния и радости, исходившей от Роудса, здесь нет и в помине, но супруги ведут себя весьма дружелюбно и, если и удивлены (Бог мой, да конечно удивлены!) тем, что видят, виду не подают.
Мы направляемся к театру, моя рука в его руке, и мне это ни капельки не мешает. Его ладонь – крепкая, надежная и очень уютная – ощущается совсем иначе. Словно вся сила Вселенной сосредоточилась в этом прикосновении, и если я его отпущу, наступит кромешная, непроглядная тьма. Мы танцуем вместе уже больше трёх месяцев, я обнимала его сотни раз, но сейчас в животе появляется какое-то новое странное ощущение, словно сердце опустилось к желудку и затеяло вместе с ним безумный пляс. Что бы мы ни танцевали, я была учителем, а он учеником, наши движения были поставлены и многократно отрепетированы, чтобы в скором времени Александр Лондондерри мог проделать всё то, чего от него ждала Одри и Cumberbitches. Эти минуты - чистой воды импровизация, родившейся, вероятно, по случайности или привычке. Все его слова, которые я в другой реальности восприняла бы как флирт, все намекина то, что я могу быть кем-то особенным для него, всё, чтобы было и есть, это не более, чем вежливость, желание поддержать меня и ободрить. Наверное, в этой киношной среде, в мире ярких экстравертов, их дружеской компании, так принято, так нужно. Я совсем сбита с толку, я растеряна и я знаю одно: этот момент хочется растянуть до бесконечности.
***Родерик Роуд крепко спала. Свет любопытных фар осветил припаркованные по обе стороны дугообразной улицы автомобили и заглянул чуть дальше, освещая совершенно одинаковые с виду дома. Урчание мотора стихло. Хлопнули дверцы. Бенедикт искал нужные слова, но на ум ничего стоящего не приходило. Всю дорогу они болтали о какой-то ерунде, а сейчас вдруг поняли, что вечер закончился, что на часах уже за полночь, позади съемочный день, и спектакль, и сытный ужин, и им обоим давно пора спать.- До послезавтра? – неуверенно уточнил он, поглядывая на почти чёрное небо.- Да, в десять я буду в зале, - подтвердила Эшли, - и мы закончим танец.
- Я не уверен, хорошо это или плохо.Он почти не видел её лица в свете фар и не знал, готова ли она продолжать.
- Если ты захочешь продолжить, никто не сумеет тебя остановить, - приблизилась к нему девушка, собираясь попрощаться. – Спокойной ночи.Бенедикт улыбнулся своим мыслям и её словам. Эшли потянулась к его щеке за поцелуем на прощание, и в эту секунду решение было принято.
* Фул-контакт и теневая позиция – название элементов в бачате.