Глава 32. Всё не то, чем кажется, или Спаситель (2/2)

- Я не думаю, что ты накосячила. Было странно узнать, что ты так увлеклась каким-то актёром, но колдуянад своей книгой, ты была счастливее, чем когда писала мотивационное эссе.

Поступали в Вестминстер мы вместе. Он – по зову души, я – потому что нужно было чем-то заняться. И хоть я оказалась весьма способной студенткой, до того пыла, который демонстрировал мой лучший друг, мне было очень-очень далеко.

- Как его стажировка?

- Неплохо. Дела идут в гору, если сумеет себя показать, то работа ему обеспечена. В Нью-Йорке, - Люк делает акцент на последнем предложении, хотя я и без того понимаю, о чём идет речь.

- Я не хочу переезжать. А он не хочет возвращаться.

- А нужно?..Он внимательно смотрит на меня, словно пытается по лицу прочитать всё то, что лежит у меня на сердце. Я толком даже не понимаю, к кому конкретно относится эта фраза. Пожимаю плечами.

- Знаешь, а мне больше не пишется, - зачем-то признаюсь я, произнося вслух то, о чём старалась не думать. – Вчера еле-еле пост для блога из себя выдавила. Так что, когда будешь представлять меня своим друзьям, слово ?писатель? не употребляй. Блогер, наверное, тоже. И про танцовщицу не нужно. В общем, у меня назрели проблемы с самоопределением.

- Творческий кризис? Пройдёт. И ты снова схватишься за ручку. Нужно только найти вдохновение.

Вдохновение. Когда-то мне его давала музыка, потом Бенедикт, а сейчас?- Я не знаю, что делать, - откровенно и сразу обо всём.

- Не знаешь, что делать? Танцуй.

*** Бенедикт в удобных светло-серых спортивных штанах, немного линялой толстовке и старой кепке пробирался сквозь толпу пассажиров. Багажа у него, к счастью, было совсем немного, но объёмная спортивная сумка, перекинутая через плечо, то и дело цеплялась за людей, их вещи и тележки. Бормоча извинения, которые не всегда были услышаны, он миновал возникший затор и осмотрелся в поисках тихого, насколько это возможно посреди терминала, уголка. Неподалёку отдалённо знакомый женский голос что-то увлеченно рассказывал, а потом заливисто засмеялся. В ту же секунду к нему присоединился мужской, раскатистый, и Камбербэтч осмотрелся, чтобы найти веселящуюся парочку.В десяти футах от него мисс Аберкорн что-то увлечённо рассказывала дорого одетому мужчине, тот улыбался, кивал в такт её словам и с готовностью реагировал на любую улыбку девушки. Эшли размахивала руками, букетом гортензий, гримасничала, смеялась, пританцовывала на месте и снова принималась усиленно жестикулировать, заставляя откровенно любоваться ею. В ней было столько жизни, сколько задора и лёгкости, что от той сдержанной и скромной писательницы, переживающей не самые приятные моменты славы, казалось, не осталось и следа. Мисс Аберкорн невзначай повернула голову, взглянула прямо на него, отвернулась и, соотнеся лицо с именем, снова повернулась. Легкий кивок, несколько быстрых неуверенных шагов к нему и неожиданно радостное приветствие с легким прикосновением мягких губ к неидеально выбритым щекам.

- Бенедикт! Привет, как поживаешь?- Спасибо, а ты?.. Не ожидал тебя тут увидеть. Отправляешься в путешествие?- Нет, всего-навсего провожаю друга, - Эшли кивнула в сторону своего спутника и красноречиво замолчала.

- О, прошу прощения, Лукас Гэлбрейт, - протянул руку для рукопожатия её спутник. – Я много о Вас слышал. И даже кое-что читал, - он смотрел пристально, будто оценивая. Цепкий взгляд, казалось, отметил абсолютно всё. - Приятно познакомиться.- Люк прилетел из-за океана специально, чтобы поставить меня в неловкое положение, - пояснила писательница, ни к кому конкретно не обращаясь. – Только за этим дома и появляется. Негодник.

Парочка переглянулась. Сомневаться не приходилось – отношения между ними были давними и прочными. Лёгкий оттенок разочарования пробежал, коснувшись края души, и тут же скрылся из виду.

***Смотрю в спину удаляющемуся Бенедикту, улыбаюсь и не хочу верить, что он уходит так быстро. Несколько десятков минут, случайная встреча, проведенная за пустой болтовнёй с лучшим из собеседников и с лучшим из друзей, были самыми приятными за последние дни. Гудящий людским потоком аэропорт не может заглушить звук его голоса, звучащий в моих ушах, и я борюсь с желанием потрясти головой, как собака, чтобы стряхнуть с себя наваждение.

- Он потрясающий собеседник, правда? – перевожу взгляд на друга, требуя подтверждения собственным мыслям. Не одна я смотрела вслед Камбербэтчу.

- Правда, - кивает Люк и бросает взгляд на часы у себя на запястье. – Но мне пора. Надумаешь, узнать и полюбить какой-нибудь город, кроме Лондона, звони. Я свожу тебя в Амстердам.

Обнимаю его крепко-крепко, как маленький ребёнок, прижимаясь своей щекой к его, и вдыхаю аромат модного парфюма. Он не любит такие прощания, но раз за разом терпеливо ждёт, пока я окажусь готоваотпустить.

- Я люблю тебя, - легко слетает с моих губ.

- А я тебя всё равно больше, - слышу еле уловимый шёпот и уже громче: - И помни, что я тебе сказал.

Объятия разжимаются. Радость от встречи сменяется грустью расставания. Всегда так – уж лучше бы вообще не приезжал. На глазах вот-вот навернутся слёзы, кажется, я вернулась в детство. Люк просовывает два пальца в петельку аккуратно сложенного пальто и лихо перекидывает через плечо.- Знаешь, - указывает он пальцем левой руки в ту сторону, куда ушел Камбербэтч, – а задница у него и правда классная!Мне остается только ошарашено смотреть ему вслед и смеяться. Но вместо того, чтобы эффектно раствориться в толпе других пассажиров, Люк проходит пару шагов, разворачивается на сто восемьдесят градусов и с расстояния в десять футов добавляет:- Детка, а я, пожалуй, теперь тоже Cumberbitch.