Глава 24. Воровка, или Наблюдатель (2/2)

Останавливаюсь, чтобы впустить в легкие побольше воздуха и оценить состояние своей пружинки, но Бенедикт не дает мне продолжить:- И ты правда надеялась, что никто не узнает?- Довольно долго нам удавалось сохранить все в тайне. Когда мне предложили публикацию, я очень долго думала, соглашаться или нет. Это был важный и серьезный шаг. Тщеславие, как ты понимаешь, победило, - признаю я. - И… Знаешь… Людям понравился роман. Сам роман. Не история о Бенедикте Камбербэтче, а то, что я в нее вложила. Это было… волшебством. Я сделала что-то, что нравилось людям, а ведь они даже не понимали, о чем идет речь на самом деле. Одно дело писать для фанатов, для друзей, которые априори необъективны, и совсем другое – для случайных людей, которым понравилась обложка. Нужно было на этом и остановиться. Но появился Стивен со своим предложением. И я… просто не смогла отказаться.

Больше мне сказать ему нечего. Глупые оправдания ничего не изменят, а повторные извинения уместны, если ты наступил на ногу, а не украл чужую жизнь, создав к ней альтернативную версию. Камбербэтч хмурится, делает несколько глотков чая, каждый раз возвращая чашку на блюдце, прежде чем начать говорить:- Эшли, я не знаю, как к этому относиться. Это шокирующее открытие и уж точно самый странный опыт, полученный мной за всю карьеру, а я в профессии больше пятнадцати лет. В наше время стерлись лекала между тем, что позволительно и непозволительно, между правдой и вымыслом, но это было именно неожиданно. Я знаю, насколько это кропотливый труд: создание образов, предметной среды - и понимаю, как много всего тебе пришлось сделать, чтобы достичь успеха. И все это из-за меня. Мы живем в мире парадоксальных вещей. Я не мог и предположить, что могу стать катализатором для создания чего-то значимого. Мир меняется, и мы вместе с ним, но искусство, независимо от того, в каких обстоятельствах оно рождается, - это всегда движение вперед. От меня все ждут сформированного однозначного мнения: мое агентство, репортеры, фанаты – а я не знаю, что им сказать. Это странный, немного пугающий опыт. Не скрою, приятно осознавать, что я мотивирую людей к творческим порывам, однако вместе с тем испытываю ощущения весьма необычные. И я…Но утонуть в путаных объяснениях, из которых ничего не понять, я ему не даю.- Ты – не он.- Прости?- Ты не Александр. Я пыталась сделать так, чтобы разница между моим героем и тобой была минимальной. И мне казалось, что у меня получается. А когда мы познакомились… Ты оказался другим. Ни хуже, ни лучше. Просто другим. И ты был прав, когда говорил, что люди цепляются за обрывки фраз, и на их основе составляют мнение. Я ведь делала то же самое. А теперь понимаю, что это было просто игрой воображения.

- Но теперь-то у тебя достаточно информации, чтобы начать все заново? – резко спрашивает он.

Произнесенная им фраза режет слух. Информации. Словно я изучала его под микроскопом, чтобы потом препарировать на глазах у миллионов зрителей. Хотел Бенедикт этого или нет, но вопрос прозвучал как упрек.

- С тех пор, как мы познакомились, я не написала ни строчки.

Оправдания. Жалкие оправдания. В пару глотков допиваю остывший чай, чтобы хоть чем-то заполнить образовавшуюся тишину. Мы оба не знаем, что со всем этим делать, какими глазами смотреть друг на друга и что говорить окружающим. Внезапно оказалось, что не только я зажата между двумя мирами – от него тоже требуют ответа. И он тоже не знает, что сказать.

- Я не прошу тебя понять меня. Я знаю, что поступила подло по отношению к тебе, не рассказав правды, но и она бы ничего не изменила. Я ошиблась не сейчас. Я ошиблась значительно раньше. Мне не следовало прикасаться к миру, в котором я ничего не смыслю. Но ты должен знать - хотя и звучит это по-фанатски - ты перевернул мою жизнь еще до того, как физически в ней появился. Вымышленный мир дал мне больше, чем реальный. Друзей. Иллюзию полета. Страсть. Эмоции. Все то, чего мне так не хватало. Поэтому я всегда буду перед тобой в долгу. И сделаю все, о чем попросишь.

Не попросит. Ни о чем. Понимание пронизывает сознание и эхом отдается в опустевшей голове. Бенедикт сейчас больше напоминает холодную мраморную статую, нежели самого себя. Такого, каким его привыкли видеть. Сдержанность, самоконтроль, спокойствие – даже под прицелами сотен камер, когда репутация, статус и положение обязывают вести себя иначе, он проявляет больше эмоций, чем здесь и сейчас со мной. Воспитание не позволяет высказать все, что думает и оно же принуждает придерживаться рамок. Кажется, повысь он на меня голос или скажи что-нибудь резкое, хоть и справедливое, было бы легче и проще. Но он только смотрит, и этот холодный светло-аквамариновый взгляд не дает пружинке ни расслабиться, ни лопнуть.

- Почему ты сразу не рассказала? – спрашивает Бенедикт, заставляя меня нервно заерзать на стуле и ожидать момента, когда пружинка начнет резонировать. – Зачем скрывала?- Отличный бы у нас вышел разговор. Привет, Бенедикт! А я, знаешь ли, Cumberbitch! – излишне эмоционально выпаливаю я. - И кстати, прототип Александра Лондондерри – это ты, так что добро пожаловать в мир моей фантазии… Бред.- Нет, - кратко сообщает мне он, - но ты могла рассказать. Лживость – отвратительная черта характера.Отвратительная. Натянутая до предела пружинка жалобно скрипит и, печально тренькнув на прощание, самоустраняется. Отвратительная. Уж точно хуже, чем нетерпеливость или нерешительность. И здесь он выигрывает. Идеальный, мудрый, правильный. Даже раздражает. На его фоне самой себе я вдруг кажусь невзрачным серым существом, которое только и может разочаровывать. И в первую очередь разочаровывать саму себя.- Могла, - соглашаюсь я. – Но не рассказала. Я думала, что так будет лучше. И если бы не Интернет, все бы было как прежде. Все было бы нормально. Без этой шумихи, без ненужных подробностей. Наверное, мне не стоило принимать это решение в одиночку.Камбербэтч молчит, не соглашаясь со мной, но и моих слов не опровергая. Что ж… Верного решения нет, а неверное я уже приняла.

- Еще чаю? – вспоминаю я о правилах хорошего тона и берусь за чайник.

- Ммм, нет. Спасибо. Пожалуй, мне пора.Он встает, я вслед за ним стекаю со стула. Пара шагов в полной тишине. Холл. Шарф. Пальто из шкафа.

- Спасибо за чай. И за беседу, - произносит Камбербэтч, кладя руку на дверную ручку.

- Не за что, - пожимаю я плечами.

- Спокойной ночи.

- Спокойной ночи. Легкая дежурная улыбка, и дверь распахивается, впуская в дом ветер. Погода окончательно испортилась.

- Ты уверен, что…?- Да, я пройдусь, - уже искреннее улыбается Бенедикт, уловив мою мысль о том, что неплохо бы вызвать такси. – Увидимся.Сомневаюсь.Киваю ему и закрываю дверь, наблюдая в окно, как высокая худая фигура торопливо исчезает в полумраке крепко спящих улиц.