Глава 19. Angry Birds, или Позволь мне стать собой (1/1)

So I can shine with my own light. Я могу излучать собственный свет...Let me be myself. Позволь мне побыть собой...3 Doors Down - Let Me Be MyselfНемного хриплый мужской голос раздается над залом, привлекая внимание все еще шумящей аудитории. Он эхом отражается от стен и едва касается пола, чтобы усмирить гудящий рой, любопытный и непокорный. Постепенно щелканье затворов фотоаппаратов вперемешку с псевдодружелюбными светскими беседами репортеров становятся все тише и, наконец, вовсе стихают. Не подчиниться хорошо поставленному голосу всемогущего режиссера невозможно.Стандартная процедура представления. Приветствие. Традиционные постановочные фото. Выдавливание улыбки. Парочка стандартных шуток, и Стивен удостаивается коротеньких, надменных аплодисментов – этой публике так просто зубы не заговорить. Смотрю на своих соседей по столу. Дэни безмятежно роется у себя в телефоне, всем своим видом демонстрируя, что ему глубоко наплевать на то, что здесь происходит, Амелия расточает улыбки и вот-вот начнет отправлять репортерам воздушные поцелуи, а Бенедикт бесцельно сморит в зал – все еще впереди. И только я, сцепив руки в замок, напряженно ловлю каждый направленный на меня взгляд.- Мистер Уайнбергер, - получив разрешение, задает первый вопрос один из репортеров, - изменилось ли Ваше отношение к роману, когда стало известно, что фактически это фантазия фанатки о мистере Камбербэтче?Фантазия фанатки. Если у меня и могли возникнуть сомнения о содержании вопросов и настрое репортеров, то теперь они развеяны. Я не больше, чем фанатка, мой роман – результат фантазий. Неуместный. Нелепый. Посредственный.

- О, благодарю за вопрос. Скажу откровенно: мы все его ждали, - Стивен замолкает, обдумывая, что сказать. - Небольшое открытие относительно вдохновителя мисс Аберкорн особых изменений не привнесло. В любом случае мыслей о приостановке проекта ни у кого не возникло. Буквально несколько дней назад мы очень плодотворно поработали, совсем скоро у нас первая читка сценария, а затем и съемки.

- Но что-то в образе Александра Лондондерри, - не успокаивается репортер, - том образе, который сложился у Вас в голове, в голове мистера Камбербэтча, изменилось? Что-то стало более понятным или очевидным?- Нет, образ Александра раскрыт достаточно хорошо, чтобы видеть в нем личность и без знакомства с его прототипом. Это большое мастерство писателя и сценариста: создать цельный образ на бумаге с тем, чтобы его потом можно было раскрыть перед камерой или на сцене – и мисс Аберкорн замечательно справилась с этим.А что изменилось в голове у Бенедикта, я думаю, нужно спросить у него. Бенедикт?Нервно оглядываюсь назад. На большом мониторе позади нас идет он-лайн трансляция конференции. Лицо Бенедикта во весь экран напоминает то время, когда мы еще не были знакомы, и я частенько выстраивала свой день в зависимости от того, ожидается его появления на какой-нибудь церемонии или нет. Камбербэтч на мониторе кивает, давая понять, что готов подхватить эстафету.- Я бы не сказал, что Александр для меня стал кем-то другим. Скорее я приблизился к пониманию того, какие эмоции он испытывал в определенные моменты своей жизни. Этот опыт яркого взлета, опыт участия в проектах, о которых когда-то и мечтать не мог, невероятная благодарность к тем людям, которые поучаствовали в профессиональной судьбе, необходимые усилия, упорство – все это… - он замолкает, задумчиво почесывая правую щеку, и продолжает: -История Александра в первую очередь – это история человека, внезапно приобретшего известность не только в среде близких людей или профессиональной среде. Популярность в ?Для кого-то? демонстрирует свои неприятные грани, то, что людям непосвященным часто непонятно и неизвестно, здесь раскрывается полностью и дает повод задуматься над тем, как далеко каждый из нас готов зайти в любви к кому-то или к чему-то. Это превосходный в своей точности образец…Умелая паутина слов ловко вьется над конференц-залом, вовлекая голодную до сенсаций аудиторию в ощущение развернутости ответа. В рассуждениях Бенедикт тонко и грациозно реализует все возможности своего аристократического образования, с легкостью демонстрируя слушателям, каким должен быть английский. Аллюзии и метафоры сами собой слетают у него с языка – вот уж кому точно стоило попробовать себя на писательском поприще. Потрясающие сложные синтаксические конструкции, верно подмеченные тонкости и ничего того, что можно было бы трактовать однозначно. Это качество Камбербэтча известно всем, кто читал хотя бы парочку его интервью: говорить он может бесконечно долго даже там, где от него ждут конкретного и краткого ?Да? или ?Нет?.

- …поэтому мы хотим создать фильм, который отражал бы изнанку популярности, поспешно принятых решений, цепей, в которые мы себя заковываем безо всяких причин, - продолжает Бенедикт. – Мой герой наделен определенным талантом…Репортеры вслушиваются в запутанный ответ, пытаясь уловить настроение ?звезды?. Они не знают, что Бенедикт всегда вежлив и в силу воспитания и взглядов на жизнь никогда не станет высказывать недовольства относительно чужих достижений или критиковать чью-либо творческую работу. Они не знают, и потому сидят навострив уши, дабы не пропустить колкой фразы, которую потом будут растаскивать на куски, вставляя в свои статьи к месту и не к месту. Они не знают, и потому ждут. Не дождутся.

- …талант, раскрыть который для меня большая честь, - заканчивает Камбербэтч, окончательно околдовав слушателей. Гипнотическая сила его голоса признана официально и подтверждена не раз.

Длинный, предельно подробный монолог придется перечитать не раз, прежде чем станет заметно, что он хотел сказать на самом деле. Мысль, нашедшая выражение в столь тонкой оболочке, наверняка сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Но это тоже понятно не всем.- Мистер Камбербэтч, скажите, когда стало понятно, что Александр списан с Вас, какая мысль возникла первой? – звучит вопрос с последних рядов: репортерша, женщина лет тридцати с небольшим, привстает, чтобы ее было лучше видно.Сердце у меня в груди замирает. Сейчас мы услышим очередную десятиминутную речь, идея которой определит ход дальнейших событий. На меня либо набросятся с еще большим усердием, либо позволят быть собой. Нет, на меня набросятся. Бенедикт хмурит лоб, словно вспоминая, и произносит то, чего я никак не ожидала:- Вау.

Репортеры ждут продолжения, но он лишь повторяет:- Вау. Это и была моя первая мысль. Объемный превосходно написанный роман, который увлекает своей манерой повествования, теми идеями, которые в нем заложены, эмоциями, сюжетными линиями. Ведь мы наблюдаем не просто историю двух людей – Одри и Александра, но и тех людей, которые участвуют в их жизни. Каждый из героев второго плана требует отдельного исследования, это полноценные личности, а не мимо проходящие персонажи, созданные для заполнения жизненного пространства главных героев. И все это сделано- сейчас я буду немного самовлюбленным, - аудитория благосклонно смеется, и Бенедикт продолжает: – и вся эта работа проделана из-за меня.Вау.

Улыбка облегчения сама собой появляется на губах. Искренняя похвала согревает, как чашка чая после того, как ты весь день провел на холодном пронизывающем ветру. В последнее время меня все чаще ругают: на страницах таблоидов, в блогах, в социальных сетях – потому что я посмела вторгнуться в то, что называют личной жизнью. А тут похвала… От того единственного человека, который имеет право на недовольство.

- Получай! – слишком громко произносит Дэни, и я подпрыгиваю на месте от неожиданности. И не одна я – репортеры таращатся на него, ожидая пояснений, но Ковальски, как ни в чем не бывало, увлеченно жмет на виртуальные кнопки своего телефона. Легонько толкаю его в бок:- Подожди, я занят, - на сей раз шепчет он, хмурясь. – Пока до тебя дело дойдет, я еще успею…Еще один толчок, уже посильнее.

- Что? – шепчет Дэни, раздраженно глядя на меня.

Едва заметно киваю в сторону зала – мой сосед поднимает голову и замечает, наконец, что все внимание обращено на него.- Эээ… - тянет он, подбирая нужные слова. - Прошу прощения, увлекся. Важный ур… Важное СМС. Продолжайте, - милосердно разрешает он, возвращаясь к своему телефону.

Публика, сообразив, что ничего особенного не произошло, возвращается к интервьюированию. Очередной вопрос, обращенный к Бенедикту, я пропускаю мимо ушей. Ковальски, еще полчаса назад рвавшийся в бой, почти не подает признаков жизни - хрупкая надежда на то, что я справлюсь с этим приключением, тает на глазах.

- Что там у тебя? – шепчу я, пытаясь увидеть, что же там такого на дисплее, но Дэни не дает рассмотреть. – Что-то случилось?- Нет, - сдавлено шепчет он. – Не мешай. Я готовлюсь к побоищу.- Что?- Тшш! Не привлекай внимания. Выпей воды.Выпей воды… Как будто это поможет. Волнение нарастает, я машинально сжимаю и разжимаю руки. Внутри все стягивается в тугой болезненный ком, который с каждой минутой становится все больше и больше. Если меня сейчас о чем-то спросят, я и двух слов связать не смогу. Писательница, черт побери! Дэни прав. Я не заслуживаю всего этого.

Бенедикт замолкает. Короткий ответ, никаких подробностей – значит, вопрос был тривиальным или требовал повторения всего того, что он уже не раз говорил, я ничего не пропустила. Это главный недостаток всех умных людей – они терпеть не могут банальность и стандартность мышления.- Мистер Уайнбергер, - обращается к режиссеру молодой человек в терракотовом галстуке, - фильм изначально позиционировавшийся, как мелодрама, теперь претендует на то, чтобы нести в себе некий оттенок биографичности. В связи с этим изменилось ли Ваше видение сюжета?Пока Стивен отвечает, беру одну из бутылочек с водой и принимаюсь откручивать крышку. В горле и правда пересохло. То ли от переживаний, то ли от молчания, то ли от нелепости ситуации. Я заварила кашу, а отдуваются пока что все, кроме меня. Кристально чистая вода производства одной норвежской фирмы заполняет стакан. Глоток, еще глоток. Нервный взгляд на часы – позади полчаса. Продержаться еще полтора, и потом можно будет поехать домой, разжечь камин, забраться под плед с литровой чашкой чая и спрятаться от всего мира.

- Мистер Камбербэтч, у Вас не возникло желания познакомиться с другими примерами фан-творчества?

- Я несколько знаком, при содействии в частности Мартина Фримана, с некоторыми фан-артами и фанфикшеном. Мне часто дарят портреты. Многие из них впечатляют, поистине впечатляют. Я неплохо рисую, целые полотна в школе создавал, поэтому могу оценить тот труд, который вложен в каждую картину. Это очень-очень приятно, - он складывает ладони вместе, и, поднеся их ко рту, продолжает: - Пользуясь случаем, я бы хотел сказать всем им большое спасибо, спасибо за то внимание, что мне уделяют, за высокую оценку моих достижений, которая помогает верить в себя,вставать по утрам. Спасибо. Однако люди должны понимать, что хранить все это у себя я по понятным причинам не могу. Хочу заметить, многие из них очень подробные и точные, ну то есть люди подмечают даже то, что мне хотелось бы скрыть.

Зал понимающе улыбается, хотя вряд ли имеет представление, о чем идет речь. Завтра или через неделю, когда из пометок, сделанных репортерами здесь и сейчас, родятся полноценные статьи, фандом с усердием, присущим только поистине увлеченным людям, будет изучать каждое предложение сказанное Бенедиктом. Cumberbitches не обделят вниманием ни одну фразу, разберут на цитаты и увидят скрытые смыслы, простят недомолвки и уклонение от ответа. Они поймут. Потому что любят.Бенедикта благодарят за ответ. Стивен, выполняя роль распорядителя, всматривается в зал, выбирая того, кто задаст следующий вопрос. Первый ряд занимают ассистенты Бенедикта, рядом с ними помощники Стивена, там же устроились Кэтрин и PR-агент ?Рэндоус и Бэдфорд? Айрин Ладдингтон. Остальных я не знаю, но подозреваю, что они как-то связаны с Амелией. Проходы заняты фотографами, перемещающимися по залу в поисках удачного ракурса и операторами с камерами для он-лайн трансляции. Все остальные – представители таблоидов, интернет-изданий и прочих средств массовой информации.- Леди в третьем ряду… да-да, Вы… Прошу Вас!Девушка встает, и кто-то из персонала протягивает ей микрофон. Все как на больших серьезных ток-шоу, где публика получает право задать парочку каверзных вопросов. Вот только тут все по-настоящему.- Мисс Аберкорн…Дыхание перехватывает, в висках отчаянно стучит, но я все еще пытаюсь изобразить спокойствие. Дэни, услышав, что вопрос обращен ко мне, отрывается от телефона, складывает руки на груди и оглядывает зал, в поисках источника голоса. Не удержавшись, смотрю на дисплей. ?Angry Birds?. Все это время Ковальски играл в ?Angry Birds?. Я пропала.