Глава 6 (1/1)

Что-то не сходится.—?Почему? —?говорит Лиам в телефон, опираясь локтем о теплую, после сна, кровать. —?Я имею в виду, спасибо за предложение, но…—?Ты хорошо справляешься со своей работой, Пейн,?— перебивает Уинстон в трубку. —?Мы бы хотели, чтобы все продолжалось в том же духе,?— прежде чем говорить дальше, мужчина издает звук, похожий на кашель. —?Но ничего не получится, если у тебя нервный срыв.Лиам немного меняет позу. Его голос остается низким, ранним утром хмурого дня.—?Понятно,?— медленно говорит он. —?Но у меня нет… Нервного срыва,?— хотя из-за этого разговора, как обычно и происходит, он начинает сомневаться.—?Тогда называй это ?отъездом?,?— говорит Уинстон. —?Дело полиции?— рассмотреть ситуацию, когда кто-либо выражает беспокойство. Сам знаешь.Хмурясь, Лиам смиряется. Таким образом, из-за беспокойства, что за хрень бы это ни значило, у Лиама выходной по милости Бена Уинстона.Что-то действительно не сходится.Наверное, тишина, которая сбивает с толку, ошибочно принимается за назревающее несогласие, потому что мужчина снова говорит через секунду:—?Не будь благородным, Пейн. Ты находишься под изрядным давлением. Будет смелым поступком признать это, я считаю.Щелк. Складка между бровями становится больше.—?Кое-кто выразил беспокойство? —?уточняет Лиам.Короткая пауза?— видимо, Уинстон понимает, что сболтнул лишнего, чему тот не особо рад.—?Ну, было сказано по-другому, но… —?пытается он исправиться, после короткой паузы. —?Довольно очевидно, к чему он клонит.Лиам проводит языком по зубам.—?Понятно. Спасибо за предупреждение. И за… беспокойство.Он почти слышит, как Уинстон неловко пожимает плечами.—?Отдохни,?— говорит он и отключается.С низким вздохом, похожим на раздражение, Лиам оборачивается через плечо. Зейн по-прежнему спит, свернувшись калачиком: волосы растрепаны, а губы сладко надуты. Лиам думает о том, чтобы поцеловать их, всего в течении миллисекунды, прежде чем вспоминает тот раз, когда разбудил парня до того, как он был готов встать. У него есть все основания полагать, что за этим пробуждением скрывалась чрезвычайно скверная картина, которую Зейн закончил в тот же день. Он продемонстрировал ее, как кошка, которая успешно закончила охоту на любимую певчую птичку. Широкая улыбка, блестящие глаза.Лиам больше не пытался осквернить покой мальчика. Не собирается и сейчас, даже если это очень соблазнительно?(всегда соблазнительно) почувствовать губы Зейна на своих.Он считает, что отчасти?— это изменчивое действие. При всем том, что Зейн?— грозовой шторм в тонкой стеклянной бутылке, он также невероятно быстро адаптируется ко всему. Когда у Лиама дерьмовые дни, довольно феноменально дерьмовые?— смертельные угрозы, ножевые ранения, настоящие убийства, Боже. Все эти страдания, полученные в результате наихудших поступков человеческой жизни, должны куда-то исчезнуть.Тогда он проникает языком в рот Зейна, давит на него, и это все испаряется, как и пары угарного газа уходят в небытие.Иногда бывают хорошие дни?— дни праведного триумфа. Раскаленная до белого цвета победа слетает с языка. Или же страх, или отчаяние, или гнев, или редкая блестящая радость.Зейн забирает все. Превращает в нечто тайное между ними, используя язык зависимости, на котором говорят они двое.Что кое-что значит, считает Лиам.Только теперь он думает в терминах ?зависимость? и ?пристрастие?, и просто вспоминает, почему хочет передать свое раздражение через губы Зейна, стянуть его зубами вниз по позвоночнику, пока оно не станет менее горьким. Он нажимает на быстрый набор, свешивает ноги с кровати и идет в коридор.Либо Луи ожидал его звонка, либо совершенно не ожидал, потому что отвечает после второго гудка.—?Пейно,?— приветствует он, ничего не выражая.—?Что ты сказал Уинстону, из-за чего он теперь не пускает меня в участок? —?спрашивает Лиам. Он касается стены в коридоре, с раздражением стуча пальцами.Он почти слышит, как лицо Луи расслабляется.—?Рад слышать, что Бен делает свою работу,?— говорит он, отчего становится горько.—?Луи,?— надавливает Лиам. —?Что. Ты. Сказал.—?Я сказал ему, что у тебя проблемы с расстановкой приоритетов, ладно? —?Луи говорит быстро, даже по собственным стандартам, оборонительно и почти так же разъяренно, как сам Лиам. —?Не думал, что это превратится во что-то важное.—?Проблемы… что это вообще значит? —?спрашивает Лиам. Он перемещается дальше от двери спальни, чтобы не разбудить парня в кровати. —?Проблемы с расстановкой приоритетов по поводу дела? Ты знаешь, что оно стояло у меня на первом месте с самого первого трупа.Луи издал ледяной смешок.—?Ну да, ну да.Что-то кипит под кожей Лиама, из-за чего его мозг нагревается до угрожающей белой ярости.—?Даже не смей произносить его имя.—?Не стал бы, если б мог, Ли,?— ломко говорит Луи. —?Но в случае, если ты забыл?— или хей, даже никогда не замечал?— Зейн, в каком-то роде, часть этого дела теперь.Как будто Лиам мог забыть.—?Подожди, я запутался,?— небрежно усмехнулся он. —?Я, очевидно, расставляю приоритеты так, чтобы не пускать его в участок на день, а ты делаешь так, чтобы меня не пускали из-за него?—?Я ничего подобного не делал, мудила,?— шипит Луи. —?Это все Уинстон. И да, я, блять, говорю, что это проблема.—?Каким образом? —?рявкает Лиам.—?Каким? —?отвечает Луи. —?Ты спятил, дружище. Так озабочен сексом, и еще хуй знает чем?— очарованием или чем-то таким?— что даже не замечаешь того, насколько ты сбит с толку. Прямо перед тобой столько дерьма, которого ты даже не видишь, Лиам.Соль на рану.—?Оу,?— Лиам дышит так тихо, что это скорее выходящий изо рта воздух, чем что-то по-настоящему произнесенное с помощью связок.Луи продолжает говорить.—?Слушай, я просто…—?Брось,?— слышит себя Лиам. Когда звон в ушах стал таким громким?—?Ли,?— пытается еще раз Луи. —?Пожалуйста, просто… Я не хочу…Томлинсон может идти в пизду с тем, что он хочет, решает Лиам. Ему кажется, что он слышит наставляющий голос Хорана, когда отключается.Кожа на шее горит так свирепо, что он думает, она слезет как загар, вместе с токсичной яростью, льющейся по венам. Его пальцы сжимают телефон, как будто он собирается бросить его.Он хочет. Но не бросает.Когда Зейн просыпается спустя полчаса, Лиам чувствует себя изнурённым. Локи свернулся калачиком на диване, куда он приземлился после длительной прогулки, и псу приходилось работать своими маленькими ножками по максимуму, чтобы поспевать за своим молча курящим хозяином.Сейчас Лиам курит в тишине на маленькой кухне и следит за яйцами, фасолью и картошкой на сковородке, вместе с этим, нарезает дыню.—?Пиздец как странно,?— приветствует Зейн.Лиам разворачивается со сковородкой, все еще зажатой в руке.—?У тебя следы от подушки,?— поворачивается обратно к плите, стараясь не терять ритм,?— как у идиота.—?Как у идиота, для которого ты готовишь завтрак,?— замечает Зейн. —?Что, повторю, пиздец как странно.—?Прекрати нести эту хуйню, признай, что ты рад,?— говорит Лиам, еще раз перемешивает яйца. Они должны быть готовы примерно через минуту.—?Я этому не рад,?— отрицает Зейн. Он все равно садится за стол, и это такой выжидающий жест. Садится на тот стул, которому отдает большее предпочтение, понимает Лиам с острой болью. Тот, что справа.—?Хочешь сока или просто чай? —?спрашивает он.Во время болтовни Зейна за завтраком о каком-то открытии, сделанном в отношении болезни Паркинсона, Лиам думает, что может сказать ему.Теперь стало все понятнее. Глубже, чем любое обвинение в потере связи со следствием, ближе к костям, чем простое разочарование в деле, которое шло ко дну?— Луи подозревает Зейна. Темная энергия и сложности, замоченные в ванне ртути, изменчивые и токсичные на вид; не то чтобы Лиам не понимал, откуда растут подозрения Луи.Он не может, блять, дышать из-за этого.Мысль делает семнадцатую петлю вокруг мозга Лиама, когда Зейн останавливает свое сладкозвучное бормотание, наклоняется через стол, даря легкий поцелуй ему в губы.—?Будь внимателен,?— приказывает юноша, но это звучит мягко, как ласка.Наступает кризисный момент в середине дня, когда Лиам чувствует клаустрофобное желание пересмотреть материалы дела. Пробежать во все том же жутком колесе хомяка. День выходной, несмотря на то, как неприятно он наступил, но существует ли такая вещь на самом деле? Так что Лиам возвращается к файлам, холодно бормоча ?иди нафиг?, когда видит демонстративно поднятую бровь Зейна.Хотя изучение дела приводит к унынию, самоубийство Хюффеда дало свои подсказки о поджоге и, в конечном счете, об убийце: желание работать с другими. Желание использовать существующие криминальные элементы, но нежелание рисковать прямым разоблачением.Но какая-то мысль, взявшаяся из ниоткуда, не дает Лиаму покоя. Инстинкт, как это называют.Хюффед прикончил себя из-за убийцы.Лиам не знает всех подробностей. Пока отчет о его вещах и социальных сетях не готов, невозможно понять, знал ли Хюффед, что он, по факту, содействовал преступнику. Возможно, как и в любой другой бизнес-сделке, к Хюффеду обратились, как к директору на краю пропасти общества, как к руководителю людей, нуждающихся в разных услугах.Возможно, все сложнее. Зная, что они делают с бандой поджигателей, и с тем причалом, Хюффед мог быть партнером мафии. Если дело в этом, то что это значит для их серийного убийцы? Лиам и раньше работал над делами, связанными с организованными преступными группировками. Возможно, это то, куда все идет. Но он никогда не видел такого дела о мафии, как это. Ряд абсурдно предоставленных тел, казалось бы, без плана или необходимой цели.Только явное намерение добраться до детектива-инспектора Лиама Пейна, намерение заразить каждое его действие тяжелым подтекстом: люди мертвы из-за него.Так что, вероятно, это не приводит к организованной преступности. Но Хюффед умер не зря, и это так же тревожно, как и то, что Лиам принимает высказывание Зейна (о логике в последних действиях человека), и он признает, что в этом есть смысл.Сэм Хюффед хотел чего-то избежать.И Лиаму ничего не остается, кроме как чувствовать то же первичное ощущение, что смерть Хюффеда и сам убийца?— насмехающийся и просто вне досягаемости?— связаны.Проклятье! Если бы он только мог доказать это имеющимися данными! Детектив вяло пролистывает все ту же дюжину документов, (?Разве это все не должно уже быть оцифровано? Кто ответственный за это???— интересуется он), и наконец-то ему приходится сдаться, когда имя Томлинсона появляется вверху отчета, а по венам пробегает кислота.Лиам смотрит на рисующего Зейна, притулившегося в углу дивана. Его взгляд опустошенный, как будто мысли находятся где-то далеко-далеко отсюда.—?Что ты делаешь? —?говорит Зейн, не поднимая взгляд.Пожимает плечами.—?Заканчиваю с судебными делами,?— Лиам бросает стопку бумаг на журнальный столик, слегка морщась, когда они разлетаются и начинают падать на пол.Зейн слегка улыбается, со все еще притупленным взглядом, когда он делает короткие, отчетливо слышные штрихи ручкой.Он выглядит таким спокойным. В отличии от Лиама, которому хочется содрать с себя кожу, и который извивается от того, что ядовитые мысли Томлинсона и его ебланские обвинения продолжают просачиваться через поры кожи.—?Давай сходим… куда-нибудь? —?говорит Лиам, потирая глаза костяшками пальцев. —?Здесь скучно.—?Не заставляй меня идти в парк,?— отвечает Зейн. Он рисует что-то на своде своего листка. —?Я отказываюсь взаимодействовать с природой.—?Парки не… тогда ты выбирай,?— отвечает Лиам. Он встает, чтобы забрать свои кроссовки.Зейн выбрал музейную выставку, о которой, по мнению детектива, он должен был догадаться. Где-то под видениями раздутой, разлагающейся плоти и темно-бордового оттенка предательства Лиам смутно вспоминает, как Зейн упомянул об этом несколько недель назад. Наступил ноябрь, и погода, наконец, становится всерьез холодной. Лиам наблюдает за шлейфом пара от дыхания перед собой, когда они поднимаются по ступенькам музея. Короткие выдохи превращаются в ничто, пока они пробираются через массивные двойные двери.Там что-то вроде очереди в выставочный зал, куда Зейн тащит Лиама за рукав куртки, но Пейн слишком удивлен предвкушению на его лице, чтобы возражать.—?Это все сделано из полимера,?— объясняет Зейн. Очередь начинает двигаться, когда группу государственных школьников выводит приземистая маленькая женщина в чопорной блузке. —?Они сохраняют это все в процессе, называемый пластинация, путем замены внутренних жидкостей с ацетоном и после заменяя это…—?Тебе придется все объяснять заново,?— сообщает Лиам, обхватывая рукой талию парня. —?Когда мы зайдем на саму выставку.Зейн качает головой.—?Что? Пластинацию? Это даже не самое интересное.Когда их наконец пускают в переполненный выставочный зал, становится ясно, что да?— это не самое интересное.Зал заполнен телами в разных состояниях анатомического оголения, приветственными скелетами и мышечными рамами, стоящими в позе ходьбы или бега.—?Черт возьми,?— выдыхает Лиам с широко раскрытыми глазами, смотря на каждую блестящую пластифицированную фигуру по очереди. Взрослые. Дети. Мутации в витринах?— органы, где они не должны быть, мягкая без пятен кожа, где обычно находятся глаза, лежащие отдельно зубы?—?и системы организма с толстыми пластиками на уровне глаз для учеников начальных классов, вьющихся по полу десятками групп.Здесь так много на что можно посмотреть. Кажется, на дальней стене экспонат о развитии плода, и семья из четырех человек рассматривает его, в то время как одна из матерей объясняет каждый экспонат маленькой девочке, чью руку она держит. Дисплей показывает мускулатуру ребер и наслоение каждой мышцы во всех карикатурных деталях, волокнистых и розовых. Есть более маленький, но не менее мощный экспонат, кажется, с чьим-то позвоночником и с напоминающими медуз усиками, прикрепленных к нему от основания вплоть до того, где мозг находится… аккуратно, если вам нужно знать, в верхней части стебля.Утонув взглядом во внутренних органах, Лиам говорит:—?Они всегда выглядят меньше, чем ты думаешь. Мозги.Зейн фыркает со смехом.—?Ты видел кучу мозгов в своей сфере деятельности?—?Иногда, когда ты засыпаешь, я смотрю на твои через ухо,?— Лиам позволяет снова притащить себя к какому-то экспонату, который привлек внимание Зейна. —?Что напоминает мне о том, что ты должен пойти проверить их.Это тупая шутка, простая и глупая, и в ответ Зейн только моментально кусает его за плечо, когда они медленно проходят мимо огромного ящика…—?Зейн,?— немедленно говорит Лиам.—?Не привык видеть их свежими, а? —?говорит Зейн певучим голосом с оттенком гордости. —?Или ладно. Заспиртованные лучше…Он останавливается, когда видит напряженные плечи Лиама, жесткое выражение на его лице, как будто он тоже был запечатан в полимере.Детектив примерно понимает, что речь Зейна умерла в низком шуме толпы, которая окружила их. Кроссовки, которые все еще целы спустя столько времени, жмут, а в куртке становится слишком жарко.В основном, он слышит свое сердцебиение?— быстрое и обрывистое. Оно?— отчаянная татуировка в груди, зовущая к рядам, рядам и рядам человеческих сердец, открытых на обозрение перед ним, словно подвешенных в воздухе на вертикальной, чистой, акриловой подставке.В основном они размером с кулак, какими сердца и должны быть. Некоторые меньше. Некоторые значительно больше?— расположились в углу под стенкой с пометкой ?Аномалии?, наряду вместе с экспонатами с дополнительными клапанами, тошнотворными изменениями в цвете и бесформенными наростами.Все еще запертый в каком-то безумном параличе Лиам считает количество рядов и столбцов, в которых расположены сердца. Он доходит до тридцати пяти и это…Немного пугает, разве нет? Экспонат едва научный, больше похож на какую-то жуткую форму искусства с отчетливым изображением подвешенных, жизненно важных органов, и Лиам понимает, что на самом деле он почти не дышит сейчас, потому что пытается заставить свои легкие работать.Его сердце все еще бьется, как будто пытается сбежать.—?Оу, пиздец,?— он слышит, как слабо произносит Зейн. —?Лиам, эй,?— Он отворачивается от экспоната, выгибая руку так, чтобы пальцы могли массировать заднюю часть шеи детектива. —?Ли. Давай, любимый, вернись к жизни. Глубокий вдох. Ага.Лиам дышит, и на самом деле не паникует, но пульсация страха утяжеляет конечности. Он дышит, и становится лучше, когда Зейн рисует круги у него на шее, но ему все еще не хорошо. Он дышит и вспоминает, что эти сердца не его сердца: десять злобно извлеченных органов, которые чувствуются так тесно связанными с его собственной жизнью?— с убийцей, который никак не оставит его в покое —?и что эти органы, по крайней мере, были свободно отданы их владельцами.Не вырваны из их груди.—?Это просто кортизол,?— Зейн почти что воркует, другой рукой сжимая его трясущееся запястье. —?Просто норадреналин. Твои клетки мозгового вещества надпочечников выделяет гормоны, которые перекрывают чувство логики, ага? Просто признак активной реакции. Просто борись или беги, малыш, вернись ко мне.Царапающее внутренности мозга?— и внутренности груди, блять?— чувство помогает Лиаму удерживать колени, которые норовят выдать его. Мысли плывут, плывут и плывут в едком страхе, и Зейн тут, Зейн трогает его, но Зейн не может потрогать страх.Лиам бьет себя по лицу, улавливая несколько ужасных, горящих капель влаги, которые текут по его щекам.—?Я…Мир размывается. Размываются и любопытные лица вместе с другими пластифицированными кошмарами, пока вдруг все, что он может видеть?— это белая плитка и холодный яркий свет.Затем Зейн затаскивает его в туалет.Удачно, ведь Лиам оказывается согнутым пополам в одной из кабинок, а его плечи содрогаются от новых приступов рвоты.—?Когда-нибудь это… —?Зейн мельтешит за дверью, (которую Лиам оставил открытой), как будто он не уверен, где стоять. —?У тебя часто бывают панические атаки или… Ты сохраняешь их для особых случаев?Кишечник Лиама снова сжимается.—?Нет,?— с трудом произносит он, сплевывая желчь. —?Господи, извини, такого никогда не…—?Я не думал, что сердца окажут такой эффект на тебя,?— тихо говорит Зейн.Лиам безнадежно трясет головой. Все еще немного трудно думать, но:—?Ты думал, что они мне нравятся?Пауза.—?Я даже не задумывался о том, как ты к ним относишься.Когда Лиам ругается в унитаз, это отдается эхом. Может немного безразличнее.—?Ты когда-нибудь задумывался о других людях, а? —?это немного жестче, чем требовалось, с обвинением, чего Лиам не подразумевал. По-прежнему честный вопрос.Не то чтобы Лиам не хотел проводить свой выходной день в музее. Просто он предпочел бы не тратить его на то, что сводит с ума каждую ночь. Ряды из сердец, каждое из которых имеет собственную историю; каждое из которых преследует его во снах.—?Не особо,?— отвечает Зейн, и это звучит так легко для него. Лиам снова вздрагивает, не понимая, такая реакция от стресса или от чего-то более темного.Они в основном молчат, пока Лиам спешно полоскает рот, дегустируя грязную воду из-под крана. Он протирает покрасневшие глаза, а после фиксирует непослушные пряди, и вовсе не удивлен, хотя раздражен, что Зейн выглядит, как модель на съемке в стиле гранж под неприятным освещением ламп туалета.Узкий коридор ведет обратно в главный холл музея. Лиам пользуется им, чтобы больше не видеть ни сердца, ни остальные экспонаты.Совесть слегка ударяет под дых, когда он видит, как Зейн бросает взгляд в сторону зала. Что звучит смешно: парень просто сказал, что ему действительно все равно, находит ли детектив пластифицированное побоище очень пугающим.Лиам все еще извиняется.—?Прошу прощения за. Это,?— он кашляет нервным, самокритичным смехом. —?Чем бы это ни было.Зейн пожимает плечами. Окружающий мир кружится, когда они вдвоём спускаются по ступеням, по которым недавно поднимались. Лиам чувствует себя худшим человеком на земле, ощущает вину и боль.—?Твоя лимбическая система виновата в том, что так проебалась.—?Разве не ты тот, кто всегда говорит мне, что мы?— просто мозги в мясных костюмах? —?детектив утомленно шарит по карману куртки и достает зажигалку.—?Так и есть,?— заверяет его Зейн. Он подносит свою ладонь к огню зажигалки Лиама слишком близко только для того, чтобы обхватить запястье мужчины и звонко шлепнуть по нему, чтобы впоследствии сигарета упала с поражением.—?Да ладно,?— резко отвечает Лиам. —?У меня стресс, я только что пережил паническую атаку. Ты сам все видел.—?У тебя все еще… Отдай мне это! —?огрызается Зейн. Он вырывает зажигалку из руки Лиама и засовывает внутрь своего кармана. —?В твоей системе все еще вырабатывается кортизол, тебе не нужен ебанный никотин сейчас.Лиам раздраженно вздыхает, и злость кажется медными проводами, искрящимися внутри позвоночника.—?Не слишком-то ты беспокоился о том, что нужно мне, когда вмешался в слежку за объектом, не так ли?Зейн замирает во время очередного шага. Он ускоряется, чтобы идти нога в ногу с Лиамом и своим пустым выражением лица.—?У тебя странные приоритеты.Это напоминает детективу о разговоре по телефону с Луи этим утром, о подстрекающих выводах, которые он никак не мог отбросить в сторону весь день.Его тон исказился во что-то неприятное.—?Ты начал пороть чушь, и нас чуть не зарезали или чуть не застрелили,?— говорит Лиам. Он (немного) удивлен этой вспышке гнева. Она, возможно, заполняет пустоту, которую безымянный страх оставил после себя в сердце.—?Дорогой,?— протягивает Зейн, долго и снисходительно. Лиам задумывается, почему он просто не может сказать что-то хорошее. —?Если у тебя вызывает отвращение оружие, боюсь, ты совершил ошибку, выбирая профессию.Теперь они у машины Лиама. Что хорошо, потому что это может выглядеть вовсе не правильно, если он снова прижмет Зейна к чьей-то машине. За горло.Детектив проводит большим пальцем по неугомонному ритму пульса на шее Зейна, зеркально лаская его выпирающую тазовую кость. Он сдавливает, но не сильно. Достаточно, чтобы почувствовать, как пульс мальчика увеличивается. Достаточно, чтобы почувствовать, как его дыхание ускоряется.—?Откуда они тебя знали? —?спрашивает лениво. Он думал, что сможет отпустить?— хотел отпустить, назло Томлинсону и его коварно-блядским обвинениям?— но мысль не может оставить его в покое.Зейн долго пялится на него взглядом, омраченным тусклым светом уходящего дня.—?Пойдем домой, Ли,?— мягко говорит он, поджимает нижнюю губу и затем отпускает, немного опухшую и блестящую, ведь облизал ее.Это… Лиам не знает, что это. Возможно, попытка раздразнить. Отвлечь.Его тело реагирует так, будто он хочет большего, чем бы это ?большее? ни было. Страх, злость и желание всегда так похожи; синапсы* в беспорядке, когда Лиам сильнее сжимает бедро Зейна и целует его.Лишь на минуту. Лишь до тех пор, пока не будет уверен более менее, что не сгорает заживо от всех чувств.Он просит выгулять Локи, когда они вернулись в квартиру, надеясь, что это даст ему немного времени, чтобы разобраться со всем. По крайней мере, Лиам надеется, что будет в состоянии допросить самого раздражающего человека на планете.В конце концов, не важно, насколько он готов. Зейн дает ему немного времени, чтобы закрыть дверь, и после прижимает к ней, держа ногу между его бедер.—?Нельзя просто… —?выдыхает он, оставляя горячие поцелуи на шее Лиама,?— прикоснуться ко мне и затем… —?резкий укус зубов,?— уйти.Тело детектива реагирует раньше, чем он сам?— все еще находящийся на грани и до сих пор мечтающий о том, чтобы это была его собственная физическая боль?— обдумывает свои действия. Когда дело доходит до Зейна, он задумывается, понимает ли тот, что, помимо ощущений, есть такие сильные чувства, которые причиняют только мучения.Он скидывает куртку с плеч парня, в то время как тот с помощью своего рта оставляет засос на ключице. Ткань футболки такая тонкая, что Лиам может дразнить соски через нее, чувствовать, как они твердеют, как Зейн слегка трется о его ногу, (но он бы предпочел, чтобы футболки вообще не было).Поэтому нужно с этим покончить, и он начинает с джинс парня, пока сам Зейн лапает одежду Лиама, и все как в тумане?— он вроде потерял верх одежды еще в коридоре, а штаны оставил в дверном проеме своей комнаты.Все возвращается на свои места, как в фильме: Зейн опускается на колени перед ним, останавливаясь напротив талии, напротив темной простыни, свисающей с незаправленной кровати, ведь они оставили ее такой после пробуждения.—?Позволь мне отсосать тебе? —?уговаривает Зейн непристойным и ярко-красным ртом от безумных поцелуев в коридоре,?— Прошу, Ли, хочу почувствовать, какой ты на вкус.Лиам ощущает, как член пульсирует от напряженного тона парня, от отчаяния, спрятанного под требованием. Он обхватывает себя за основание и приподнимает член так, что головка практически касается губ Зейна.—?Никогда не скажу ?нет? на это,?— сообщает он, свободной рукой проводя по густым волосам Зейна.Следует такая длинная, затянутая пауза, во время которой Малик моргает?— медленно и тягостно. Он облизывает губы, на миллисекунду языком касаясь члена Лиама, заставляя мышцы бедер напрячься. Затем он смотрит на него сквозь джунгли ресниц и ухмыляется. Его медовые глаза искрятся от победы.—?Знаю.И внутри Лиама происходит кульбит.—?Ты блядский… —?начинает детектив. Остальная часть предложения не покидает рта.Зейн мелочный во многих делах: тщательно убирается в квартире, изучает и ломает людей до мельчайших кусочков. Но он всегда отсасывает так, будто у него текут слюни от этого. Тесная, мокрая жара, пошлые звуки и взгляд на лице Зейна могут заставить трястись мужчину, ведь это так хорошо. А еще эти нахмуренные брови и то, как нос прижат к паху Лиама, (тогда-то он чувствует, как горло сжимается вокруг него).И, обычно, этого достаточно. Обычно Зейн превращает в действия этот ненасытный драйв внутри себя, относящийся к пункту ?сделать минет Лиаму?, так же хорошо, как он превращает любую другую деятельность, которой задумал заняться, (используя грязные звуки и сжимающееся горячее горло, не прерываясь на такую вещь, как речь).Всегда должны быть исключения.—?Это было то, о чем ты хотел попросить меня, Лиам? —?хрипит Зейн, и густой голос ломается над словами. Он скользит своими пухлыми губами по влажному от слюней члену, прикрыв глаза, словно это религиозный обряд.Лиам кусает косточку запястья, пытаясь заставить мозг сделать хоть что-то.—?Хотел…Зейн опускает голову вниз, насаживаясь ртом на член Лиама и обильно смачивая слюной.—?Блять,?— вздыхает. Он чувствует пот на висках, на груди. —?Зейн, я…—?Что, малыш? —?интересуется Зейн, сводящими с ума губами, которые дразняще скользят вверх-вниз по члену. Его взгляд блуждает по горячему, как огонь, телу Лиама. —?Просто спроси, я не возражаю.Грубо, чертовски грубо, потому что Зейн никогда не называл Лиама ?малыш?, а сейчас назвал даже с какой-то насмешкой…В основном, он только что говорил с членом.Детектив грубо рычит, пока его ладонь мягко тянет за волосы Зейна. Он хочет оттолкнуть его, убрать этот влажный рот с головки, чтобы Лиам смог сформулировать чертов вопрос.Зейн, должно быть, чувствует то же, потому что он оставляет головку во рту, проводит языком по ней, а затем вновь быстро насаживается и повторяет это действие много раз, вырывая стоны из Лиама, заставляя ослабить хватку.—?Пожалуйста,?— просит Лиам, ведь Зейн дает ему более чем достаточно ощущений.Зейн вновь отрывается от него, и ниточка слюны моментально соединяет его губы и член Лиама, и мужчина дергается от того, как хорошо это выглядит. Только дома он, не пытаясь, полностью узнает о Лиаме, как о человеке, который просит о пощаде.Завоеватель. Упрямый.Зейн подмигивает Лиаму медленно, небрежно. Этого достаточно, чтобы он дрожал и скулил вполголоса.—?Задавай свой вопрос, Ли,?— насмехается он мягким, вялым и разрушенным голосом.Вопрос. У Лиама есть вопрос.—?Почему. Ах. Господи, Зейн, я не…—?Но ведь это беспокоило тебя так сильно, разве нет? —?отрезает Зейн. В его глазах словно застыл дым, который обычно исходит от тлеющих углей. —?Мысль, что я связался с плохой компанией. Завел плохих друзей.—?Беспокоило,?— пробует произнести Лиам, когда рука Зейна сжимается вокруг него, ускоряется,?— беспокоился о тебе. Просто…—?Может вымотался,?— вновь перебивает Зейн,?— постоянно переживаешь не о том. —?Он облизывает головку как эскимо, обводя вены по всей длине, прежде чем слегка отодвинуться и продолжить дрочить. —?Напуган из-за дела. Напуган из-за убийцы. Напуган из-за того, что у меня есть прошлое,?— целует вершину члена Лиама, закрывая глаза, когда добавляет,?— мне так жаль.—?Какого блядского отродья,?— выдыхает Лиам и кончает. Чувствуя головокружение, он видит, как сперма попадает на скулы и нос Зейна. То, что попадает на губы, он слизывает, розовым языком избавляясь от жемчужно-белой жидкости, а у Лиама шарики за ролики заезжают.Он все еще приходит в себя, делая глубокие вдохи и наблюдая за Зейном, который со своего лица стирает пальцами сперму, а затем изящно облизывает их. Когда парень заканчивает с этим, он без слов залезает на кровать к нему. Зейн наклоняется и настойчиво прижимается губами к губам Лиама, пока мужчина не открывает рот.Немного необычны ощущения собственной спермы во рту, оказавшейся внутри благодаря ловкому языку Зейна, но он слишком заебался, чтобы возразить или беспокоиться об этом. Он просто позволяет этому случиться, позволяет Зейну нависать над ним и кормить, и иметь его, [получать власть] над сознанием и телом, и над всем тем, над чем, люди надеются, у них есть полное право.Лиам очень надеется на это.Зейн доволен своей работой, когда заканчивает?— он ложится рядом с Лиамом со все еще твердым членом, прижатым к бедру. Кажется, ему все равно.—?Дам тебе минутку,?— говорит он тихо. —?Ты выглядишь так, словно тебе она нужна.Лиам сглатывает горечь, собравшуюся на языке.—?Позволь теперь мне отсосать тебе,?— он полностью игнорирует головоломку в своем уме.—?Нет,?— выдыхает Зейн, придвигаясь к Лиаму. Детектив без лишних раздумий обнимает его, инстинктивно прижимая их ближе друг к другу. —?Мы ведь изобретательнее, чем это, да?—?Конечно,?— вздыхает Лиам, еле шевеля губами. Он чувствует себя использованным в прямом смысле. А еще: спокойствие и подчинение.И, возможно, поражение.Посыл Зейна ясен, и Лиама можно назвать как угодно, но не идиотом. Он не получит все интересующие ответы от парня, лежащего рядом.Даже если они простые, очень?— и элементарная ложь тоже будет таковой. Не то чтобы Зейн не способен уклониться от правды или скрыть её с помощью тщательно выбранных слов и убеждающего тона голоса. Просто вместо этого?— вместо игры в допрос?— Зейн выбрал путь, где он высасывает силу воли Лиама из его же члена, при этом все время усмехаясь и по-странному издеваясь.Этот путь называется ?оставь все как есть?, и это лучшее, что Зейн мог выбрать.Он определенно что-то скрывает. Лиам думает об этом, проводя взглядом по нечетким очертаниям плеча парня; по мышцам, которые соприкасаются с его рукой.Ничего так и не приходит на ум до того, как Зейн проснется и начнет бормотать что-то совершенно пошлое на ухо, блуждая руками по его телу. Он даже и близко не подходит к разгадке, когда Зейн позже добивается смягчения, хотя его кожа еще даже не остыла, и утверждает, что хочет поучиться наедине.Зейн оставляет поцелуй на плече Лиама, прежде чем пробирается через дверь в холл. Лиам пытается не придавать этому слишком большое значение. Почти успешно.Только через минуту приходит осознание, что Зейн оставил рюкзак на полу в гостиной, аккуратно уронив его туда после фиаско в музее. Ничтожно малое количество времени понадобилось Лиаму, чтобы выстрелить искрой любопытства в сознании, направляя руки к жестким очертаниям баночки с пилюлями.Что бы Лиам ни делал, он знает, что нужно быть быстрым. Зейн обычно не забывает о таких вещах, и даже поспешный, смущенный побег не значит, что он забудет о сумке с кошельком, ключами и проездным. Он вернется через минуту, если уже не вернулся.Лиаму кажется, что он слышит шаги по лестнице, прежде чем отбрасывает паранойю и дальнейший квест.Он хватает баночку на дне сумки, похороненную среди монет, ручек без колпачков, (но с пожеванными кончиками), и какого-то песка. Лиам вытаскивает таблетки, наклонившись над сумкой и вглядывается в мелкий шрифт.Галоперидол.Хмурится, хватая мобильник со стола и открывая поисковик.Детектив в замешательстве, беспорядочно набирает буквы, и когда запрос готов?— большой палец зависает над кнопкой поиска. В этот раз он слышит реальные шаги. Таблетки летят обратно в сумку под однозначный стук тяжелых ботинок, сопровождающий Лиама весь путь обратно, когда он делает шаги назад?— на достаточное расстояние от рюкзака, чтобы не выглядеть подозрительным. Едва поворачивается к двери, все еще с телефоном в руке, когда Зейн входит без слов приветствия.—?Забыл,?— бормочет парень, наклоняясь и закидывая сумку на плечо. Он смотрит на Лиама, который как раз запихивает телефон в карман дисплеем вверх, слишком восприимчивый к тому, куда смотрит Зейн.На мгновение парень смотрит на него, в тишине, прежде чем шагает вперед, бормоча ?и это тоже?, и прижимается к губам Лиама в целомудренном поцелуе, деликатно положив руку на его плечо. Все еще пахнет сексом.Он отступает, его взгляд нечитаемый, как и когда он вылетел за дверь после ебли.—?Увидимся позже, сегодня ночью? —?спрашивает, что более похоже на искренний вопрос, чем на очевидный факт. —?Я приду через пару часов.Необъяснимо, почему тело Лиама чувствует себя тысячу раз сгоревшим от этой новости, как будто мобильник в кармане прожег дыру в спортивках.—?Увидимся позже,?— повторяет он.Зейн одаривает его пронзительным взглядом, снова чмокает в губы и исчезает в холле, захлопнув за собой дверь.После, позволив себе выдохнуть в странной, моментальной легкости чувств, Лиам вытаскивает телефон, вводит пароль и, наконец-то, нажимает на кнопку поиска.Нажав на первую ссылку, он хмурит лоб над прогружающейся страницей, а после читает.—?Галопер,?— шепчет сам себе. Листает вниз, глаза расширяются и затем быстро сужаются, когда он осознает, что сообщает медицинская информация. —?Антипсихот… Зейн, какого?..Коварный, сломанный звук в голове Лиама становится громче. На фоне несменной путаницы и неприятного крещендо*, словно ужас. Лиам четко слышит это впервые за весь день.Эта хуйня прямо перед тобой, а ты даже не видишь.Не видишь.Не.Но он видит.***От Клосс приходит сообщение, когда кулак Лиама встречается с деревянной поверхностью, создавая небрежный стук.?Ты уже в участке???— читает он сообщение.Лиам быстро набирает: ?Неа. Приеду чуть позже, предупреди всех, пожалуйста??Телефон вибрирует в кармане?— он уверен, что пришел утвердительный ответ?— когда дешевая дверь из сосны открывается, а в дверном проеме появляется высокий, седовласый мужчина в очках.—?Доктор Блум? —?проверят Лиам, держа спину прямо.Приятная улыбка.—?Он самый. А вы кем будете?Лиам позволяет своим щекам округлиться и слегка порозоветь, когда отвечает:—?Детектив-инспектор Лиам Пейн, сэр,?— он убирает край своей куртки и показывает значок.Мужчина хохочет, выпуская изумленно: ?Ого!??— и протягивает покрасневшую руку. Они обмениваются рукопожатиями; Лиам даже не удивлен, что хватка старика сухая, теплая и довольно крепкая.—?Чем я могу вам помочь, инспектор? —?спрашивает Блум, отодвигая кардиган, чтобы положить руки на бока.Это не конфронтационный жест, просто полностью дезориентированный. Лиам понимает: не так уж и часто инспектора-детективы нежданно заглядывают в отдел неврологических исследований имени Королевы Марии.—?Нет причин для волнений,?— уверяет его Лиам. —?Мы лишь рассматриваем несколько вещей, касающихся одного из докторантов в вашем отделе.Эмоции на лице Блума сменяют друг друга, как кадры пленки: сначала смятение, затем удивление, а после что-то похожее на осознание, из-за чего живот Лиама наполняется холодом. Кивнув головой, он останавливается на решимости.—?Прошу, проходите.Узкий офис заставлен столом и стульями, шкафами и экранами со снимками поперечных разрезов мозгов. На стенах висят диаграммы, схемы и плакаты. Лиам замечает флаер и усмехается.—?Вы поклонник Костелло? —?спрашивает он, присаживаясь на указанный Блумом стул. Приятно мягкий.Мужчина, дружелюбно кивая, опускается в кресло на колесах, которое стояло за столом.—?Думаю, он спас музыку для американцев,?— он придвигается до тех пор, пока не сталкивается с Лиамом лицом к лицу, сцепляя пальцы в замок. —?Это было до вашего времени, кажется, но поверьте мне на слово.—?Верю,?— кивает Лиам, позволяя улыбке немного померцать.Легко очарованный профессор тепло улыбается.—?Вы даже себе представить не можете, как приятно слушать его. У вас ведь были какие-то вопросы?Детектив кивает.—?Да, есть.—?О каком докторанте пойдет речь? —?спрашивает Блум, пронзительно смотря своими мутно-голубыми глазами. —?И о чем?—?Ну,?— медлит Лиам. Он готовился к этому, прокручивал в голове слова, пока не появился толстый слой профессионализма, отделяющий его от ситуации?— он все еще далек от комфорта.На краю мучений.—?Зейн Малик,?— выдавливает он. Лиам всегда знал, что это довольно красивое имя?— прекрасный король, если переводить точно. Он никогда не думал, что его имя так резко скользит по языку. —?Я здесь, чтобы поговорить о вашем опыте работы с Зейном Маликом.Нет ничего такого в темном выражении лица Блума, почему тело Лиама наполнилось бы страхом. Он лишь пытается сохранить дистанцию. Расстояние.Это все еще может ничего не значить.—?Не могли бы вы закрыть дверь,?— просит Блум низким и немного напряженным голосом.Лиам выполняет просьбу онемевшими пальцами, и дверь захлопывается гораздо громче, чем предполагалось.—?Благодарю,?— искренне произносит Блум.Лиам кивает. Он вытаскивает мобильный из кармана куртки и включает голосовую заметку.—?Могу я?.. —?спрашивает он, держа палец над кнопкой.Блум хмурится, озадаченно наклоняясь вперед, пока не понимает, что имел в виду Лиам.—?О. Да, все в порядке.—?Спасибо,?— говорит Лиам. Он тяжело вздыхает и нажимает на красную кнопку. —?Как только будете готовы.—?Да,?— повторяет профессор, кажется, обдумывая что-то. Он дергает рукав пиджака, теребит пуговицы. —?Мистер Малик, как я подозреваю, вы знаете, немного не от мира сего.Лиам не смеется, не улыбается и не рассказывает одну из тысяч историй, которые бы показали, насколько хорошо он понимает, о чем говорит Блум. Лишь терпеливо и ободряюще кивает. Чуткий слушатель.Идеальный детектив.—?Он… —?Блум потирает нос, на секунду бросая взгляд на Лиама, прежде чем отвернуться и начать вновь. —?Впервые он привлек мое внимание, когда прочитал мою лекцию… ну, ?Нейробиология болезни?, вроде как. —?Мужчина облизывает губы. —?Он довольно молодой. Думаю, вы знаете это. Необычайно одаренный. Помню, как подумал, что у него слишком детское лицо, хотя он довольно повзрослел с нашей первой встречи. —?На лице распускается улыбка. —?Привлекательный юноша. —?Он отодвигается, и глаза отдаляются. —?Когда он только зашел в аудиторию, я предположил, что он ошибся классом.Лиам представляет. Восемнадцатилетний Зейн, с более мягким лицом, без щетины. Руки чисты, за исключением нескольких татуировок?— стартовый набор для целого рукава произведения искусства, который сейчас есть у этого почти двадцати одного летнего парня. Он направляется в огромную аудиторию одного из самых хваленых университетов страны, а после сползает вниз по спинке стула, делая неосознанные наброски в своем неповторимом стиле: между строками конспекта. Прилежный, даже если играет в безответственность.Но есть кое-что невообразимое для детектива.—?Где он сидит? —?спрашивает он. Выходит мягче, чем должно быть, а еще обернуто в тепло. Он пытается усмирить чувства, расслабить выражение лица, сохранить во взгляде лишь каплю заинтересованности.Он впервые слышит такое большое количество информации о жизни Зейна со дня их встречи.—?А, он из тех, кто занимает первые парты,?— говорит профессор, взмахивая рукой. —?Чертовски прилежный. Хотя,?— он останавливается, выражение лица теперь грустное,?— я боюсь, парень вовсе не общительный.Это… кажется странным. Его слова не совпадают с тем мальчиком, которого Лиам знает: та искрометная и ритмичная энергия на станции, та притягивающая к себе речь в пабе, вниз по дороге, та лучезарная радость над столом в тайском местечке через две улицы от квартиры Лиама.—?Вовсе не общительный,?— повторяет Лиам.Лицо мужчины искажается, когда он пытается подобрать правильные слова, чтобы объяснить.—?И не грубый, практически. Уверен, что он как-то перед лекцией заставил одного парня плакать, не знаю, что за история там произошла. А ещё он отказался работать в паре при распределении. Просмотрел всю программу обучения и сказал мне прямо в глаза, что собирается пропускать занятия, так как у него дела с кем-то другим.Лиам смеется. Ничего не может с собой поделать, ведь в голове танцует картинка, где подросток Зейн с каменным и непримиримым лицом говорит эти слова профессору неврологии.—?Каков был ваш ответ? —?спрашивает детектив. Он знает, каким бы был его собственный; Зейн хорошо разбирается в ультиматумах и результат, в привилегиях, которые могут быть аннулированы. В вещах, которые он ценит больше, чем собственные интересы. В людях, которые готовы сказать ему нет.—?Ну,?— говорит Блум,?— после того, как я перестал смеяться, то ответил ему, что все в порядке, если он готов провалить экзамен.Детектив чувствует, как его губы изгибаются в улыбке.—?Это помогло?Блум качает головой с ухмылкой.—?В прошлом семестре он занял должность лаборанта на кафедре и заработал очки,?— мужчина задумчиво вздыхает. —?Такой дотошный. Не думаю, что он продолжит административную работу, но точно будет полезен в любой лаборатории.Что-то ранит Лиама прямо в грудь, из-за чего сложно спрашивать, но…—?Значит, у него большой практический опыт работы в лаборатории?—?О боже, да,?— говорит Блум, энергично кивая. —?На него можно положиться.Лиам сглатывает.—?Не могли бы вы сказать, с чем он работал? —?намеренно держит руки неподвижными, отвергая мысль, что волнение берет власть над ним из-за того, каким важным для него является ответ Блума.—?Ну,?— мужчина продвигается вперед, готовый объяснить предмет, которому посвятил свою жизнь,?— большинство исследований было над работой с лобной долей… с выражением эмоций, памятью и все такое. Но были и другие проекты. Мистер Малик является двойным докторантом как в области неврологии, так и в биологии. Знания в обоих направлениях дали ему ряд полезных навыков в лаборатории. Опыт в проверке анализов, а также вскрытии,?— Блум усмехается, играя с повязкой вокруг пальца, по мере того как говорит. —?Такое сочетание, к сожалению, встречается редко. Тот, кто способен справляться как и с необработанными данными, так и с необработанными тканями.Лиам чувствует, как по коже бежит холодок.—?Вскрытие какого рода, если можно узнать,?— тон его голоса больше не похож на тон интервьюера. Слова застревают между зубами, слоги тянутся вместе с нежеланием знать ответы. Не может знать.Должен.—?Эм… —?взгляд смещается в сторону, вызывая воспоминания, и Блум втягивает воздух. Затем,?— предположим, что были изучены патогены, и их влияние на жизненно важные органы и спинной мозг. В этом состояла программа осени прошлого года. У него хорошо выходило благодаря твердой руке. Точность была на первом месте. Прямо говоря, кропотливая работа над вырезанием кусочков.Ебучий случай.—?Понял,?— Лиам справляется с тяжелым языком, со стуком в голове. —?Хм, думаю, мы почти закончили, но если есть что-то еще, что вы хотели бы добавить?Блум кивает.—?Да-да, конечно. Если вам нужно больше информации, то, может быть, поможет тот, с кем он общается за пределами занятий… его научный руководитель?— с ней он действительно разговаривает. Я могу дать вам ее контакты, если вы еще не выудили всю информацию о ней.—?Да, это было бы… спасибо,?— бормочет Лиам и внезапно поднимается на ноги, попутно убирая стикер в карман. —?Доктор Блум, спасибо вам огромное за то, что уделили мне время,?— невольно спешит он. —?На этом все, я дам вам…—?Он немного… —?произносит Блум, обдумывая, когда щурит глаза, медленно вставая с кресла,?— проблематичный, мне кажется. Может не играть по тем же правилам, что и все остальные. Это всего лишь чувство, точно доказать не смогу. —?Он слегка пожимает плечами, смотря на Лиама светлым взглядом. —?Почти не упоминал об этом. Не совсем эмпирический*, не так ли?—?Нет, это… —?легкие Лиама, он уверен, пробиты, а еще (постепенно) разрушаются. —?Полезно знать. Спасибо вам.—?Было приятно пообщаться с вами. —?Мужчина улыбается, и, кажется, его вообще никак не затронул разговор, который вывернул Лиама наизнанку. —?Берегите себя, инспектор.Лиам желает ему хорошего дня, засовывая свой телефон в карман куртки. Он быстро покидает здание, внезапно ощущая клаустрофобию в тесных коридорах корпуса.Руки немного трясутся, когда он набирает название для записи с интервью, далее следует дата и имя профессора. Он сохраняет ее, по привычке почти выбирая опцию ?отправить по почте?.Ведь это неофициальное интервью. И это даже не его рабочий телефон. Вероятно, Лиам сделал бы все, чтобы эта запись не попала в улики.Потому что запись может ничего не значить. Может. Детектив остро заинтересован в том, чтобы свести участие Зейна в деле к минимуму, пока он сам не разберется со своим любопытством, с достаточно нечетким, чтобы переименовать его в подозрение.Проблематичный?— так Блум назвал его. Лиам не может отрицать то, что достаточно часто видел пожелтевшие синяки на коже Зейна, это правда. Но это и не полноценная история, не так ли?Поиски галоперидола* дали результаты, которые привели Лиама к лечению, прежде всего, шизофрении. Его почти утешила информация?— ведь вокруг болезни столько слухов, и это объяснило бы, по крайней мере, почему Зейн старается держаться особняком?— пока он не вспоминает о деле Прайса и трех убийства. Наихудший возможный исход, правда, но не неизвестный.Пока что. Зейн не Кеннеди Прайс, не дерганный и не нервный, и не забытый. Не из тех, кого оставили на самого себя.Хотя он не играет по тем же правилам. Это то, что нужно взять во внимание.Он приходит в офис на полтора часа позже обычного, не удивленный, что все были осведомлены о его опоздании. Хоран взмахивает ладонью в знак приветствия, а Клосс кивает из-за кофемашины.Томлинсон подозрительно тих: лишь на мгновение поднимает взгляд, а затем возвращается к ноутбуку и продолжает что-то печатать, сидя на диване.Рот Лиама дергается, совсем чуть-чуть.—?Кабейо,?— зовёт он,?— что обнаружили в самоубийстве Хюффеда?—?Эм… —?Кабейо переводит глаза на него, убирая свои тёмные волосы с лица. —?Дай минутку, не знала, когда… ты придёшь… —?Она шелестит бумагами, закусывая губу, пока ищет необходимое.Лиам пьет остывший кофе, ожидая девушку. Свет отражается от темной жидкости таким образом, что напоминает ему о чем-то. Горячие кадры воспоминаний жалят, когда он понимает что именно пришло на ум.Он печатает сообщение, и дрожь нарушает прикосновения к экрану с клавиатурой?— его все еще трясет либо из-за интервью с Блумом, либо из-за того, что он просто переполнен неизрасходованными молниями от мыслей о Зейне, (невозможно точно сказать).?Кстати, твои глаза становятся особенно темными, когда тебя трахают?. Он отправляет сообщение до того, как детально представляет эту сцену, пока тепло тут же разливается внутри живота от свежих воспоминаний.Ответ не следует до того момента, когда Кабейо подходит ближе и передает ему отчет о Сэме Хюффеде, найденном мертвым в своей квартире детективом-инспектором Пейном.—?Довольно обычный случай,?— сообщает ему Кабейо. —?Чувак жил один. У него было несколько неоплаченных счетов. Сам не особо чистоплотный. Средний уровень активности в социальных сетях. Тыры-пыры.Лиам, обдумывая, листает скрепленные между собой листы бумаги.—?Ничего подозрительного в наличке? Никаких крупных вкладов, никаких… очень полных копилок?—?Ничего такого не нашли,?— женщина складывает руки за головой, вглядываясь в страницу, которую просматривал Лиам. —?Хотя его телефон чист.—?Как чист? —?Детектив проводит пальцем по фотографии спальни Хюффеда, прикрепленной к странице, касается постера на стене с Мохаммедом Али и его цитатой, напечатанной белым жирным шрифтом. ?Это просто профессия?,?— читает Лиам, но остальное не может разобрать из-за яркого света, проникающего через окно спальни.—?Сим-карта изъята, —?Кабейо пожимает плечами. —?Никаких улик в мусорном ведре, поэтому, скорее всего, он смыл ее в унитаз, прежде чем… —?она издает задыхающийся звук, опускает голову вниз, закатывая глаза, и встает на носки, поднимая руку со сжатым кулаком вверх, словно держит что-то над собой. Веревку.Лиам отрывает взгляд от папки, чтобы взглянуть на нее.—?Это отвратительно,?— спокойно говорит он.—?Ты сам спросил,?— ворчит Кабейо и уходит.Детектив-инспектор остается, чтобы обдумать все.Никаких крупных денежных переводов?— судя по записям транзакций были лишь маленькие, случайные вклады, и аналогичные снятия наличных в банкомате рядом с квартирой, а в квартире, по-видимому, он не хранил никаких крупных сумм?— и никакой информации о сообщениях или разговорах по сотовому.В телефоне есть кое-что интересное, но вовсе не важное. Обычно повешенье планируется; если у человека есть желание спрятать от всех что-то постыдное или пошлое?— или если он (извращенно) хотел бы скрыть личность преступников, которых оставил позади?— то тогда это стандартная ситуация.Хотя подозрительно, что отсутствует наличка, и из-за этого мобильный может быть полезен. От того, что узнала Кабейо через улики, до того факта, что услуги поджигателей обходятся недешево. Вполне возможно, что сделка была оплачена наличными купюрами, но тот факт, что Хюффед не хранил прибыль,?— а еще у него не было никаких новоприобретенных вещей, которые бы стоили большую сумму денег?— кажется подозрительным.Зачем быть посредником между убийцей и бандой поджигателей, если ты не получишь от этого денежную выгоду?Телефон Лиама вибрирует на столе, когда он задается этим вопросом.?Возбуждение способствует расширению зрачков,?— читает сообщение,?— конечно, мне не нужно тебе это объяснять?.?Если я пообещаю уделить внимание лекции, то могу рассчитывать на практику???— отправляет он. Узел в груди ослабевает, когда он представляет, как сейчас Зейн закатил глаза на прочитанное, как фыркает, чтобы никто больше не услышал.Что наводит его на еще одну мысль.?Где ты сейчас? На лекции? На настоящей лекции, не на лекции о сексе?.?Прогуливаю,?— читает ответ. —?Это все проверка перед экзаменами, я скоро начну душить людей шнурком от обуви, если услышу хоть один их вопрос.?— Спустя мгновение еще ответ, отдельным сообщением, — ебануться можно?.Лиам хмурится.?Где ты сейчас??Детектив не хочет думать?— искренне верить?— что он превратился в какого-то властного надзирателя за жизнью Зейна, но… Местонахождение парня сейчас волнует больше, чем появление той записки с его именем.Только настоящее беспокойство. Мучительное. Постоянное.?Рядом?,?— приходит ответ. Лиам чувствует покалывание в пальцах.?В общественном месте? Куда ты направляешься??Для отвлечения он бросает пару строк в дело Хюффеда, небрежно добавляя, как мало он думает о деле, прежде чем Зейн отвечает.?Ну, папуль, я еще не уверен, но обещаю, что позвоню маме, если не смогу прийти на чашку чая?.?Не смешно?. Он откладывает телефон на стол, возможно, с большим усилием, чем нужно.В деле Хюффеда слишком много обычных деталей. В трудовой книжке указано, что до суицида он часто менял работу, (по крайней мере она была официальной). Постоянные поступления на счет заставляют Лиама подозревать, что парень сводил концы с концами, работая с поджигателями и их клиентами.Однако ему нужна связанная правдоподобность, которая не будет основана на словах лидера банды. Детектив чешет волосы около уха, рассматривая другие детали, надеясь, что глаза зацепятся за что-то. Взгляд перемещается на телефон, рука лениво отпускает файл.Прошло пять минут, а Зейн все еще не ответил.?Подумываю насчет салата на ужин?,?— напечатал он и аккуратно нажал на иконку ?отправить?.На самом деле маловероятно. Прошлый раз, когда он предложил салат, Зейн попытался выбросить все миски из окна и назвал это ?профилактической мерой?.—?Профилактикой против чего?! —?потребовал Лиам, вырывая посуду из рук Зейна.—?Салата, Лиам,?— Зейн слез с софы, но оставил окно открытым. —?Профилактика против салата,?— он вытащил свой мобильник, слегка изогнувшись под рукой Лиама на бедре,?— давай закажем пасту.Тогда был бы замечательный момент для расслабления, но спустя секунду пальцы Лиама уже на экране телефона, а паста в пути.Полдень подходит к концу; Хоран хватает свой обед, предлагает его другому инспектору и подмигивает, когда тот отказывается. Лиам весь в работе, хотя дай ему возможность, то он бы набрал Зейна, вынуждая мальчика говорить с ним или, по крайней мере, подтвердить, что он ещё жив, чтобы продолжить беситься.Он не уверен, о чем Зейн думает и чем занимается, когда выпадает из общества. Дни проходят в офисных мучениях, наполненными ужасными образами, о которых ему едва ли стоит задумываться, чтобы вспомнить идеальные и шокирующие детали: трещины на ребрах, вспоротые наружу органы. Кожа была словно соболиная и растекалась очень равномерно.Его разум без особых усилий переносит набор чернильных крыльев, превращая их в изображение.Всплеск красного цвета в форме поцелуя подавляет кровотечение внутри.Он сглатывает, сухожилия в его запястьях сжимаются так, что становятся похожими на резинки. Детектив смотрит на документы перед собой и старается не моргать, лишь бы не видеть малиновый цвет за веками.Это заранее проигранная битва. Проходят часы, когда кажется, что лишь простые вздохи разделяют его от того, чтобы развалиться на части, разбить что-нибудь или выпрыгнуть в окно?— и все для психического освобождения.В конечном счете, Делевинь первая, кто теряет терпение.—?Хватит,?— требует она, тяжело опуская руки. Ее лоб морщится, когда она медленно переводит взгляд от своего компьютера на стол. Морщинки лишь углубляются из-за того, что глаза останавливаются на том месте, где Лиам роется в бумагах. —?Черт возьми, Лиам. Я же сказала, что закончу все сегодня вечером, но я ничего не могу сделать, потому что ты до сих пор ошиваешься здесь.—?Я не ошиваюсь,?— Лиам делает шаг назад, прижимая документы к груди.—?Именно это ты и делаешь,?— Делевинь вздыхает, а затем продолжает,?— ты знаешь, я обожаю тебя, но тебе стоит иногда отгораживаться от всего, что портит твой день.Весь обмен работы достаточно тихий, что в итоге он теряется на фоне других объектов, последующих мероприятий и заданий, которые им посылают.Лиам стоит молча среди приятной суеты своих коллег, неуверенный в том, что сказать. Проходит мгновение, прежде чем до него доходит суть истины. Он может быть начальником большую часть времени, но Кара не только коллега и подчиненная?— она его подруга.—?Зейн перестал отвечать на сообщения,?— говорит он тяжело. Его сердце неприятно бьется от этих слов, от страха, который был для него ношей весь день.Секунды тишины, в которые сержант только и моргает своими совиными глазами, вовсе не впечатленными от только что произнесенных слов.—?Ты весь день снуешь в нашей коллективной заднице,?— говорит она медленно,?— только из-за того, что мальчик не отвечает тебе?—?Он был назван серийным убийцей в текущем расследовании, Делевинь. Он буквально живет над местом преступления,?— щетинится Лиам.—?Не Делевинькай мне здесь,?— женщина хмурится,?— ты точно не обеспокоенный инспектор, ты обеспокоенный бойфренд.—?Он не… почему ты вообще решила, что знаешь причину моего беспокойства? —?требует Лиам.—?Потому что ты весь гребанный день ходишь в метре от меня,?— говорит Кара, посмеиваясь. —?Блять, если тебе так плохо, то почему бы просто не проведать его? Исправь все, что считаешь проебанным,?— она поворачивается к компьютеру. —?Ты все равно проводишь здесь слишком много времени.Лиам хочет прислушаться к ней, но…—?Я здесь работаю,?— слабо говорит он,?— большее количество часов. Вроде как полная занятость.—?Да ну, весь рабочий день ты то и дело заебываешь мой зад,?— говорит Делевинь. Ее рот дергается в намеке на улыбку. —?Твои таланты будут лучше цениться в другом месте.У Лиама нет хорошего ответа, который бы крутился на кончике языка, поэтому он просто игнорирует замечание и возвращается к столу.Его работа. Ради неё он здесь.Он нажимает кнопку ?домой? на телефоне. Никаких новых сообщений.—?Это не было бы проблемой, если бы я ушёл на день,?— тихо шепчет под нос. —?С вами точно все будет в порядке без меня?Лиам думает, что может заметить, как Кара закатывает глаза.—?Да, пап, думаю мы как-нибудь со всем разберемся.—?Я был бы признателен,?— говорит Лиам, поворачиваясь к своему столу,?— если бы люди перестали меня так называть.Он быстро собирает вещи, по пути набирая очередное сообщение Зейну.?Сделай мне одолжение и ответь? Буквально на все?.Каждая секунда без ответа приносит ощущение ртути, стекающей прямо по слизистой оболочке в желудок. Холодная и токсичная.По пути к двери Лиам без перерыва нажимает ?отправить?, до тех пор пока не слышит ехидное замечание за спиной.—?Но расследование по-прежнему в приоритете, ведь так.Он замирает. Чувствует, как слова царапают каждую косточку позвоночника.Вдали слышны голоса его команды, выполняющие свою работу, звук работающего принтера и чей-то разговор по телефону со свидетелями для полной картины произошедших событий. Лиам осознаёт сквозь густой туман гнева, что сейчас не время и не место для разговора.Не то время, чтобы вводить Томлинсона в курс дела, и не то место, чтобы начинать драку.Хоран подаёт голос прежде, чем Лиам сделает что-то опрометчивое.—?Томмо,?— говорит он мягко и тихо, упрекая себя в своем произношении.Лиам не поворачивается… этого и не требуется, чтобы увидеть знакомое выражение лица, наполненное открытым предательством и направленное на Найла. Его дыхание горячее, потому что он выдыхает через нос, хотя очень старается дышать ртом, а нервы искрятся, пока он работает над контролем гнева.Голос Кабейо разрезает всю напряженность?— хвост блестящих и темных волос появляется рядом с детективом, пока она размахивает бежевой папкой перед его лицом.Она сует файл Лиаму.—?Если ты собираешься допрашивать профессоров, то советую взять это,?— говорит она,?— мне кажется, вам есть, что обсудить.Мужчина моргает дважды. ?—?Что? —?он немного не в курсе дела и озадачен.Не может быть чтобы она была в курсе того, где он был этим утром. Его мозг с визгом проматывает картинки за весь день. Она точно не могла узнать.Кабейо моргает в ответ.?—?Это эм,?— она хмурится и щурит глаза с немного приоткрытым ртом. —?Ты ведь собираешься поговорить с профессорами Хюффеда?Возможно этот разговор происходит на каком-то иностранном языке.—?О чем ты вообще говоришь? —?спрашивает Лиам, надеясь, что его смутная паника, которая до сих пор дышит, не так сильно кровоточила через слова.—?Эм, Хюффед, мертвый парень,?— говорит Кабейо, настойчиво махая папкой, будто это должно помочь. —?Его профессора? В Королеве Марии? Я уверена, они имеют некоторое представление того, смог бы он все это провернуть.—?Королева… —?Лиам качает головой, словно собака после купания. —?Какая здесь вообще связь с университетом?..—?Вы вообще читали изначальный файл? —?требует Кабелло. —?Простите, просто. Читал ли ты его?Лиам хмурится.—?Ты знаешь, что да.—?Хорошо, тогда прочтите ещё раз и обратите внимание на место обучения,?— она тяжко вздыхает и смахивает свои темные волосы. —?Сэр.Пальцы Лиама все ещё зудят в желании проверить телефон, чтобы узнать не соизволил ли Зейн оповестить его о том, что он не лежит где-то в переулке мёртвым или что Лиам не полный мудак, который делает его жизнь сущим адом. Он может игнорировать его так же, как и все прошлые часы. Нужно наконец поднять мяч, который он так просто бросил.Злобное замечание Томлинсона до сих пор звенит в ушах, когда он возвращается к своему столу и берет файл. Расследование по-прежнему в приоритете. Над всем. Оно главное. Он находит нужный раздел достаточно быстро и пробегает глазами, пытаясь найти нужную информацию.Сэмюэл Хюффед, аспирант третьего курса университета имени Королевы Марии. Студент колледжа…Лиам чувствует, как кулак вонзается в его трахею, когда он читает снова и снова.Колледжа биологических и химических наук.—?Кабейо,?— Лиам задыхается, но пытается сохранять самообладание и не паниковать,?— ты сказала, его профессора…—?Мне показалось, ты захотел бы поговорить с ними,?— говорит девушка, подходя ближе. —?Учитывая то, что он подозреваемый.—?Подозр… —?останавливается Лиам, закрывая глаза и понимая суть.Хюффед мог солгать парням на улице насчёт жидкости для розжига, заплатить им за работу и сказать, что это всего лишь чье-то грязное белье. Вот почему он не вышел как посредник, здесь вообще не было ни посредника, ни главенствующего до того, как начали переводить транзакции. Конечно же, он избавился от потерянной сим-карты, самой разоблачающей улики, так же, как и с лодкой, и с автомобилем, ведь убийца больше беспокоился о том, чтобы скрыть свои следы, чем о чём-либо еще. И это все объясняет. Он был слишком одержим контролем, чтобы позволить поймать себя.Все сходится.Кто-то тыкает пальцем в бицепс Лиама. Он рассеянно оглядывается, открывая глаза. День внезапно стал намного тяжелее.—?Лиам,?— говорит Кабейо, ее голос звучит с волнением,?— с тобой все в порядке?Он должен был это заметить. Должен был установить связь, заметить все в ту же секунду, как вошёл в квартиру, которая сквозила поражением и распадом.С тёплыми пожеланиями, бормочет в голове тихий голос убийцы.—?Как я не… мы это обсуждали? —?спрашивает Лиам, запыхавшись.Кабейо хмурится.—?Луи тебе не рассказывал?—?Луи,?— Лиам пытается дышать, проглотив свой гнев. Здесь он может вести себя как профессионал. Он может.Он и раньше имел дело с мудаковатыми патологоанатомами.—?Забей, не обращай внимания на Луи,?— он тяжело выдыхает. —?Значит ли это, что… —?Лиам прокашливается. И пытается вновь. —?У тебя есть его расписание, так ведь?Маленький кивок сержанта, глаза по прежнему направлены на Лиама.—?Да, это то, что я хотела… я подумала, что вы направляетесь поговорить с ними, так как уезжаете довольно-таки рано,?— она ловит измученный взгляд Лиама и добавляет,?— для тебя, я имею ввиду.—?Я был,?— Лиам потирает лицо руками,?— бесполезным весь день,?— он медленно качает головой. —?Не давай мне и шанса предположить, что я был продуктивным сегодня. Будь так добра, не надо.—?Ты работаешь намного усердней последнее время,?— пытается она,?— может быть тебе стоит все-таки…—?Не надо,?— отрезает Лиам. Он немного морщит лицо, смотря на Кабейо. —?Прости, просто мне не нужен перерыв.Она пожимает плечами.?— Я собиралась предложить ванну с пеной и пузырьками, но приятно знать, что твоя голова все ещё на месте.Детектив легонько толкает ее в плечо.—?Принеси мне его расписание, если можно.Она приносит документы, держа их между двумя пальцами. Лиам забирает их, сразу бросая взгляд на страницы.Это занимает секунду, чтобы увидеть.Напряженный и душащий момент, прежде чем Лиам вскакивает, отдавая расписание Кабейо и бормоча:—?Не могла бы ты извинить меня.Пробки совершенно не улучшают положение Лиама. Его пульс болезненно стучит под тонкой кожей запястья, прямо в висок, где телефон застрял между ухом и плечом.?Вы дозвонились до Зейна, оставьте сообщение после сигнала?,?— идет запись, за которой следует апатичный и короткий звуковой гудок.—?Детка, позвони мне,?— Лиам говорит тяжело в трубку. —?Как только сможешь, просто позвони, пожалуйста.Лиам бросает телефон на пассажирское сиденье, при этом смотрит на дорогу. Огромные капли дождя начинают засыпать лобовое стекло, яркий контраст фар с зимней ночью, которая слишком быстро наступает в последнее время.Детектив неистово похлопывает по рулю, пытаясь снять накопившееся напряжение.Блум. Сэм Хюффед был в классе профессора Блума, Университета имени Королевы Марии, по утрам понедельника и среды.Продвинутая Молекулярная Нейробиология.Лиам ненавидит, как часто звучат эти слова в его голове, с мягким тембром, который он не может не услышать в них.Они знакомы, вот в чем дело.Он мчится вверх по лестничному пролету так быстро, что пугает спускавшуюся вниз женщину, и, не останавливаясь, бросает извинения через плечо.Немного замедляясь перед дверью, Лиаму приходит в голову мысль, что скорее всего стоило продумать план. Обвинения ни к чему не приведут, но что-то должно произойти.Костяшки пальцев едва коснулись двери, когда она отворилась.Лиам чувствует облегчение, которое будто насыщает его кости морфием, когда он видит Зейна в дверном проеме.—?Ли,?— тихо говорит тот, удивляясь лишь в малейшей степени. Он в легком джемпере, волосы мягкие и волнистые, немного взъерошенные в местах, где встречаются с оправой очков, ремень рюкзака перекинут через плечо.Он цел и невредим, и стоит прямо здесь, и Лиам… он моментально забывает, что заставило его спешить сюда, как сумасшедшего. Но только до тех пор, пока выражение лица Зейна не становится кислым и он не говорит:—?Немного рановато для тебя, не так ли?Оно возвращается, кислое и ужасное, обволакивает мозг детектива. Ему интересно, какой нейромедиатор сейчас отвечает за его злость.—?Почему ты не сказал мне, что был в одной группе с Сэмом Хюффедом?Далее идёт пауза, которая даёт Лиаму шанс отдышаться в тихой комнате, а Зейну промолчать. Детектив считает, что уже должен к этому привыкнуть.Зейн говорит все это и даже ухом не ведёт.—?Я как раз собирался уходить,?— говорит он, двигаясь к двери и задевая плечом Лиама.—?Серьезно? —?спрашивает Лиам, прислонив руку к косяку, тем самым отрезав путь к побегу. —?Куда направляешься? Не думаю, что ты расскажешь мне, но,?— он пожимает плечами с нервным, притворным безразличием,?— по крайней мере так я смогу смотреть на то, как ты избегаешь вопроса.—?Откуда это все? —?спрашивает Зейн, отступая на два шага назад. —?Сначала все эти сообщения, теперь ты устраиваешь мне допрос с пристрастием.—?Я пришёл, потому что ты замешан в серийном убийстве, Зейн, и ты не отвечал мне весь день,?— он наклоняется немного вперёд, выпрямляя плечи и спину, чтобы показать разницу в росте, которая обычно не так заметна.—?Так ты беспокоишься? —?выражение лица Зейна граничит между ?сбит с толку? и ?раздражен?. —?У нас есть 10 часов, когда мы не дышим друг другу в шеи, и за это время ты сходишь с ума? Ты полицейский, Лиам, ты должен быть сделан из более прочной выдержки.Это словно раскопки, и Лиам думает, что сможет раскопать намного больше, чем нужно.—?Я спрошу ещё раз,?— говорит он низким и волнующимся голосом,?— почему ты не сказал, что Сэм Хюффед ходил вместе с тобой на лекции?—?Ты никогда не спрашивал,?— уклоняется от вопроса Зейн.Лиам хлопает кулаком по двери, удовлетворяя себя самым отвратным способом, ведь Зейн отскакивает назад из-за удара.—?Я не спрашивал, потому что у меня не было возможности узнать!?— кричит он. —?Знаешь ли ты, что происходит с людьми, которые сознательно утаивают информацию от следователей?—?Ох, это кажется немного знакомым, не так ли??— говорит Зейн, восстанавливая равновесие и подходя ближе к Лиаму. —?В прошлый раз ты уже пытался угрожать мне законом, помнишь, что из этого вышло?Лиам щёлкает челюстью. Из-за этой близости он может чувствовать запах Зейна: стиральный порошок, одеколон, средства по уходу за волосами. Может видеть эту чёртову веснушку в левом глазу, когда он держит нераскаянный взгляд.—?Я не собираюсь с этим ебаться, милый,?— говорит детектив,?— прощено, но не забыто.—?Я дважды обвинен, не так ли? —?Лиам чувствует легчайшее прикосновение пальцев к талии, сражение слишком притягательно. —?Мы говорим о судьях или о твоих личных чувствах по этому поводу? —?Зейн наклоняется, губы в сантиметре от Лиама. Боже, он буквально может чувствовать его вкус. —?Потому что я должен сказать тебе, Лиам, что судьи не слишком стремятся предоставить доступ гражданским лицам к секретным файлам,?— Зейн моргает медленно и неотвратимо. —?Думаю, ты тоже об этом знаешь.—?Ты слишком умный, чтобы вести себя так, будто не догадался упомянуть Хюффеда,?— тихо говорит он, почти в губы Зейну. —?Так почему же ты этого не сделал?Зейн снова спокоен. Дышит синхронно с Лиамом, когда рассматривает его. Если бы Лиам опустил руку с дверного проема, то он легко мог бы разместить ее на талии у Зейна и втянуть его в себя, почувствовать больше тепла, чем мальчик мог предложить. Мог бы соединить их губы вместе и упиваться трепетом прикосновений. Доказательство того, что он здесь, он с ним и он принадлежит Лиаму, по крайней мере, в этом смысле. Но с другой стороны, опусти детектив руку, то Зейн уйдёт. Это абсолютно не вариант.—?Мне было страшно.Как нежный шепот в пустынном зале. Глаза Зейна мгновенно закрываются спустя секунду после, словно он признает поражение. Зубы прикусывают пухлую нижнюю губу.—?Если бы я признался, что знаю Сэма, и оказалось, что он сделал… ты бы сделал. Ты бы подумал, что он пытается добраться до меня через тебя, да-да. —?Зейн глотает. —?Сложновато представить что-нибудь менее привлекательное, чем встречаться с тем, к кому твой однокурсник испытывает навязчивую одержимость. Кто… был близким. И использовал эту связь. —?Лицо Зейна кривится, когда глаза открываются, беспокойство связывается с тревогой под флуоресцентными огнями ламп. —?Использовал меня.Пляски огня под кожей Лиама шипели, пропитывали чем-то холодным и слегка кружили голову.—?Зейн,?— выдыхает он. Парень пожимает плечами, выглядя пойманным, даже с открытым выражением лица.—?И я знал… типа, знал, что я постоянно проебываюсь, но… ты реально очень, очень хороший детектив, ты в курсе? Зная это, я понимал, что тебе понадобится не так много времени понять, когда ты узнаешь, кем был Сэм,?— Зейн покачивает головой. —?Конечно же, я тебя избегал.Лиам застывает с открытым ртом, словно собирается что-то сказать. Получается только слабый писк.Попав в тупик, они ненадолго остаются в нем, пока Зейн не проводит по своему носу и говорит:—?Я шел в библиотеку, не мог бы ты…С ударом, Лиам опускает руку из дверной рамы. Зейн пролетает мимо него, опустив глаза вниз.—?Зейн,?— повторяет Пейн. Парень останавливается, все еще достаточно близко к Лиаму, чтобы тот мог притянуть его за талию и начать выводить круги на коже, под рубашкой, словно он водит пальцем по влажной глине.Сейчас Зейн вовсе не был глиной. Он?— острая, хрупкая кость, надевшая недоверие, которое Лиам вдохнул в него, как струю дыма.Этот парниша не смотрит на выражение лица Лиама, на то, как тот умоляюще произносит его имя. Но голова слегка поворачивается.—?Я не должен был нападать на тебя вот так,?— тихо говорит детектив. —?Я… вообще не должен был приходить. —?Мужчина испускает задушенный звук, далекий отголосок смеха. —?Определённо.Зейн подтягивает свою сумку, захватывая Лиама всей напористостью взгляда. Каждый маленький шаг, который он делает задом наперед по коридору посылает шок тяжелой утраты через детектива, пренебрежительного и застывшего, с руками, которые бесполезно висят по бокам.—?Будь здесь, когда я вернусь,?— прямо и тихо говорит Зейн.Лиам кивает.—?И когда это произойдет? —?спрашивает он.—?Будь здесь,?— повторяет Зейн и исчезает на лестнице, словно между просветами моргающего фонаря.Сползая со вздохом, который звучит слишком порывистым, чтобы получиться правильным, Лиам позволяет себе опуститься по стенке вниз рядом с дверью в квартиру Зейна. Закрыто. Всегда закрыто, если мальчика нет внутри. Лиам никогда даже не задумывался, чтобы попросить ключ. Ему никогда он и не был нужен. Зейн всегда ждал внутри, а там уже дергался от нетерпения или проскальзывал в маленький дверной проем, чтобы повернуть замок, проговаривая какую-то научную муть и сражая Лиама своим химическим макияжем из любимых акриловых красок.Ничего, кроме явной тишины, вместо обычной сладкозвучной лекции. Все в порядке. Все хорошо.Лиам знает, как провести это время.Он достаёт сложенный пополам кусок аккуратной бумаги из переднего кармана сумки. Шарит взглядом, пока числа не встают на свои места. Края уже смягчились из-за жара нервных пальцев, которыми он держит бумагу, пока другой рукой вбивает цифры в рабочий телефон.Один гудок.—?Алло? —?возникает стрекочущий голос, резкий, чего Лиам не ожидал.—?Добрый день. Мне нужна Лила Кук? —?он все еще смотрит на листок, заполненный почерком Блума. Лиам позволяет своему взгляду бегать, фокусируясь на жестком ковре коридора и стены напротив.Взгляд становится четким, а затем все расплывается, когда женщина отвечает.—?Я?— Лила,?— словно она собирается бороться за это. —?Кто это?Лиам не позволяет тону своего голоса упасть, в отличии от того, что происходит с головой.—?Детектив-инспектор Пейн из Столичной полиции,?— он складывает листок пополам двумя пальцами. —?Я бы хотел задать несколько вопросов по поводу студента докторальной программы под вашим руководством.—?Откуда мне знать, что вы не врете? —?огрызается женщина. —?Мне не нравится, когда мне морочат голову.На переносице Лиама задержалось раздражение.—?Проверьте идентификатор звонящего, вы увидите цифры, которые указывают, что номер зарегистрирован на полицию. Никто не может использовать этот номер извне,?— терпеливо предлагает он.Короткое молчание, вероятно потому что Лила решает проверить, а затем шум выдоха.—?Зейн, значит? —?требовательно говорит она. —?Что на этот раз?Внутри Лиама разгораются сразу две реакции, сражаясь за контроль и оставляя его (он уверен) со всеми видами внутренних синяков. Одна?— пульсирующая разновидность раздражения, которая скрывает попытку защитить того, кто считает себя неприкосновенным, всегда нахальным и на грани неприемлемого. Вторая?— холодное, набирающее обороты, беспокойство.—?Мистера Малика ни в чем не обвиняют,?— осторожно говорит Лиам. —?Вообще ни в чем. Тем не менее, я был бы признателен, если бы мы могли встретиться и провести короткое интервью о лично вашем… опыте с ним.—?Интервью,?— говорит Лила, немного снисходительно и удивленно. Лиам решает, что полностью солидарен с тяжелой неприязнью, которой Зейн всегда щедро обливает ее в разговорах. —?Это обязательно? —?спрашивает она колючим тоном. —?Если я не скажу ?да?, то меня все равно приволокут на допрос в участок?—?Это несколько менее формальная беседа,?— уверяет Лиам. —?Всего лишь парочка стандартных…—?Как вам это? —?обрывает женщина. —?Зейн Малик?— самовлюбленная, страдающей манией величия конская залупа и единственная причина, по которой все из кафедры контактируют с ним в том, что он?— невъебенный гений, а его исследовательская работа?— грандиозная чушь, которая заставит доноров выстроиться в очередь.Лиам… ошеломлен количеством яда, от самой мысли того, к чему Зейн подтолкнул эту женщину. Ведь теперь лишь одно упоминание о нем заставляет ее гнев вырываться наружу. Конечно, он не слишком обеспокоен тем, как его действия влияют на других, и, может быть, немного с колючками, слегка острым, но он… все еще…—?Лила, вы уже очень помогли,?— говорит он женщине, успокаивающая неправда, чтобы остудить ее,?— и я бы рад отпустить вас обратно по делам, если бы вы немного рассказали о его исследовании?..—?Хорошо,?— говорит она со вздохом, сигнализируя каким обременительным она находит факт постоянно прерывать людей,?— но это немного сложно, так что, надеюсь, вы резвый парень.—?Я очень постараюсь,?— напряженно замечает Лиам.Через несколько секунд, детектив уверен, женщина делает все возможное, чтобы сделать речь об исследовании Зейна намного сложнее, чем оно на самом деле есть. Совершенно непохоже на донкихотские размышления мальчишки?— лирические и четкие. Она оперирует определенными техническими терминами, словно заставляя Лиама переспрашивать и узнавать их значение, закручивает простые фразы, чтобы сделать их более запутанными.Лиам подозревает, что она могла бы воспитать достойного ученика по английскому языку.Когда она заканчивает короткую тираду, Лиам облизывает губы.—?Значит, по сути,?— начинает он,?— он исследует, как человеческое тело может жить без жизненно важных органов.Резкий фырк.—?Грубо говоря, да.Лиам кивает сам себе и без церемоний нажимает на кнопку завершения вызова. Вскакивает на ноги, разминая колени после долгого нахождения в одной позе и поворачивается к одной из цементных колонн в холле.Незаметно для себя испускает короткий, разъяренный шум, когда швыряет мобильный в цемент. Действие разбивает его, сгибает раму. Кусочки разлетаются по всему полу, острое стекло сверкает на бледном ковре, как осколки звезд.Такое простое движение заставляет Лиама испустить тяжелый выдох, захлебнуться от другого крика, пока он не снижается?— вниз и вниз?— превращаясь в желчь.Будь здесь,?— мягко командовал Зейн, однако Лиам не может теперь. Он не может кричать так, как хочет, в этом коридоре, не может избить что-то, как хотят этого кулаки.Сильное желание отвергнуть нежелательные знания.Он на полпути за новой пачкой сигарет, когда Зейн наконец-то появляется в поле зрения, поднимаясь по тротуару, мелко перебирая ногами в ботинках. Они молча смотрят друг на друга, когда парень приближается?— изменчивый силуэт под уличными фонарями.Когда он достаточно близко, то выдергивает сигарету из свободной хватки Лиама без предисловия. Лиам выдыхает последнюю струю дыма, смиренно, а затем почти задыхается от вкуса пепла?— пухлые губы Зейна сжимаются на кончике сигареты.Мальчик легко вдыхает, глаза прикрываются, словно он вот-вот уснет, а ресницы отбрасывают тени паутины на острые углы лица благодаря резкому свету лампочки над дверью.Эта секунда перехватывает дыхание… действительно перехватывает, потому что как Зейн может вдыхать в легкие воздух, полный едкого токсина? Лиам бешено раздумывает… пока тот не выдыхает. Медленно, так что дым падает с его губ, а толстые завитки закручиваются вверх и создают мимолетную вуаль между Лиамом и проницательной точностью других глаз.Детектив зависает в моменте, собственный чистый выдох растворяется в холодном воздухе. Зейн делает еще одну длинную затяжку, грешно не отводя глаза от Лиама, и мужчина чувствует, как его рука дергается, словно хочет выбить сигарету из его губ.Где-то вне контроля рот беззвучно формулирует ?не смей?.Зейн вытягивает бычок изо рта и поворачивается, чтобы посмотреть на зеленое разделение, отделяющее его квартиру от кампуса. Глаза поворачиваются обратно к Лиаму, когда дым выходит из ноздрей. Пейн всегда думал о нем, как о вороне?— что-то черное, острое и умное. Но сейчас он видит дракона. Глаза горят огнем, дым закручивается к ушам, как жесткая улыбка.Однако он не улыбается. Зейн удерживает молчание, когда делает шаг в пространство Лиама, поднимаясь на цыпочках, чтобы сделать действие, которое Лиам не смог себе позволить?— соединяет их губы.Глаза Лиама закрываются после того, как глаза Зейна делают то же самое. Никаких попыток сделать поцелуй глубже или грязнее, только холодные губы на холодных губах с холодным дымом, просачивающимся между.А затем Зейн шепчет, словно в обещании.—?Они созданы, чтобы убить тебя,?— синева выходит между губ, попадая в ноздри Лиама и наполняя их мощной угрозой. —?И ты умрешь, если не сможешь их отпустить.Его голос тоже синий. Хриплый из-за того, что он долго удерживал дым внутри, но абсолютно прекрасный в том плане, что Лиам никогда больше не хотел бы услышать.Он обхватывает запястья Зейна не двигая его лицо, удерживая их достаточно близко, чтобы он мог облизать дым застывший во рту Зейна. Он хватает бычок из хватки и бросает его, топча носком ботинка.Глаза Зейна закрыты, когда он улыбается.—?Так-то лучше, детектив-инспектор.Самовлюбленная, страдающей манией величия конская залупа,?— отдается эхом в голове Лиама.И тишина, когда он выцеловывал Зейна до полного исчезновения вкуса дыма с его губ.***Лиам механически стучит дважды и встречается с эффектно открывающейся кремовой дверью.Секунда от того, как глаза Луи широко открываются и он пытается закрыть дверь, но они знают друг друга годы, так что действие заканчивается бесполезно?— дерево ударяется об ботинок Лиама.—?Томлинсон,?— сердится Лиам. —?Открой свою чертову дверь.Из-за дверей слышно бормотание голосов. Мужчина вздрагивает. Четверг, десять вечера, а Луи живет один. Если у него кто-то есть, то вероятнее всего это…—?Приветик, Лиам,?— протяжно приветствует Стайлс, выглядывая с запутанными волосами и покрасневшими щеками из-за двери, прежде чем раздается еще один пронзительный выговор от Луи, и парень исчезает вновь.—?Стайлс,?— в любом случае приветствует Лиам.Через мгновение дверь открывается, и Луи тут: с запутанными волосами, перекошенной рубашкой на груди и трусами навыворот.Если бы Лиам был тут не для того, чтобы отпиздить его, то он бы рассмеялся.—?Чего тебе? —?говорит патологоанатом, слишком четко для своего расхлестанного вида. Его нога опирается на голую лодыжку.Лиам принимается за дело.—?Ты должен был сказать мне, что мы рассматриваем Хюффеда, как главного подозреваемого.Подбородок Луи вызывающе задирается.—?Должен.—?И ты не сказал.Тяжелая пауза.—?Нет.Вакуум тишины, пустое пространство, где обычно отдыхают легкая фамильярность и братство.—?Потому что… —?голос Лиама колебается, чего нельзя сейчас допускать. Он останавливается, глотает и спрашивает. —?Потому что ты думаешь, что на столе есть вариант получше?Вопрос падает, отдается эхом вовсе не как в узком коридоре, а Луи внезапно кажется таким чертовски уставшим.—?Да,?— с сожалением произносит он. —?Да, Ли, я действительно так думаю.Не то, что детектив хотел услышать. Он вообще не хотел этого: бурлящей, отчаянной мольбы в груди; желания схватить оголенные плечи Луи и встряхнуть его, заставить посмотреть холодными голубыми глазами, которые редко ошибаются, на ситуацию с другой стороны.Хочет накричать, чтобы тот забрал слова обратно. Перестать думать об этом, искоренить семя сомнения в мыслях Лиама.Челюсть Лиама болит?— предвестник острой боли в глазах.—?Ты говоришь как профессионал или друг?—?Я говорю как профессионал,?— тщательно выговаривает Луи,?— другу.Никакого освобождения от ответственности?— Луи умышленно препятствовал возможности Лиама работать, и Лиам прекрасно слышит обвинение в его словах… и теперь это личное предательство чувств, нечто водянистое и горючее одновременно.—?Коллега,?— тихо говорит Лиам. —?Остановимся на коллегах теперь. Прошу.Выражение Луи… Томлинсона ломается, уязвленное и более чем удивленное. Лиам делает шаг назад от двери, глубоко засовывая руки внутрь карманов толстовки.—?Лиам,?— начинает патологоанатом опасно высоким голосом,?— можем ли мы поговорить…—?Приятной ночи,?— говорит Лиам, слегка грубо, быстро пересекая холл.Он пытается скрыть жалкий изгиб рта, пока проветривает машину холодным, морозным лондонским воздухом по пути к квартире. По пути к мальчику, свернувшемуся на диване, удерживающего книжку пальцами и задремавшего.Ко всем вопросам, которые Томлинсон не смог унять.Зейн суетится, когда Лиам вешает пальто рядом с дверью?— пальцы дергаются, а роман падает из рук на пол. Локи, свернувшийся у ног Зейна на кушетке, немного пугается, но не сдвигается.Парень опирается на подлокотник и потирает глаза костяшками пальцев, покрытыми темной, вафельной рубашкой, которую Лиам последний раз видел на дне своего шкафа.—?Мы заждались тебя,?— бормочет Зейн, наполовину разлепив глаза. Сонный голос, ужасно ласковый, высокий и сломанный?— сладкий.Он заставляет нечто в Лиаме сломаться и расплавиться.—?Не стоило,?— мягко отвечает он, снимая обувь, прежде чем наклониться через спинку дивана и поцеловать сухие, после сна, губы Зейна.—?Так и знал,?— говорит Зейн в рот Лиама, что должно было звучать иронично, но получается болезненно милым, превращая Лиама в легкомысленную версию себя.—?Кровать? —?спрашивает. Слишком легко проглотить вопросы и страх. Теплый и мягкий Зейн смотрит на него такой туманной, идеальной любовью, что Лиам хочет упасть в нее до разрушения.—?Да,?— бормочет он, убирая пальцы из-под Локи и поднимаясь, потягиваясь долго и лениво, как кот. —?Что сказал Луи?Лиам почти незаметно вздрагивает.Зейн легко замечает это.—?Оу,?— уныло говорит он. —?Значит они с Гарри не захотят пойти на суши в субботу.—?Гарри, может быть, захочет,?— слабо отмечает Лиам.С легким фырканьем Зейн скидывает подушку с дивана и становится за Лиамом, чтобы обнять его и зарыться лицом в мышцы на спине.—?Не захочет.—?Не захочет,?— соглашается Лиам. Он скользит ладонями по рукам Зейна, соединяя их пальцы, а Зейн слишком сонный, чтобы возразить. —?Худшая часть в том, чтобы быть взрослым.—?Ссора с дружбаном-патологоанатомом? —?спрашивает Зейн, когда Лиам неловко перебирается через квартиру к спальне. За ними на ковре Локи складывает лапки на подушку.Слово ?коллега? неприятно застыло на языке Лиама, как вкус, который нельзя проглотить.—?Ага,?— нелегко выдает он. —?Я имею в виду… это больше, чем просто ссора. Мы не… Мы больше не друзья. Теперь. Он просто работник, который, как я понял для себя, мне не очень нравится.—?То есть вы полностью порвали с ним? —?они раздеваются в темноте. Свет проникает в спальню лишь из коридора. Больше, чем в спальне Зейна, но меньше, чтобы эффективно покрыть площадь. Зейн снимает штаны и падает на кровать, немного расставляя ноги, наблюдая за тем, как раздевается Лиам.Мужчина присоединяется к нему спустя минуту, падая сбоку, поднимаясь лишь, чтобы нависнуть над мальчиком и поцеловать его, и затем немного глубже.—?В основном,?— подтверждает он.—?Из-за меня?Вопрос от разумного человека не должен пугать Лиама, и в самом деле не пугает. Но он все равно не уверен, как должен ответить.Нельзя говорить Зейну правду. Томлинсон подозревает его, видимо, имея весомую причину для подозрений, чтобы цепляться за него перед лицом гнева и увольнения от Лиама.Однако, Зейн поймет, если он соврет. Он умеет читать людей?— Лиама?— в чем ему нет равных.—?Он считает…— начинает Лиам, прослеживая ощущение от прошитого в виде Х участка чуть ниже воротника рубашки, которую взял Зейн. —?Что мы не очень… подходим. Друг другу.В этом есть скрытый вопрос, непроизнесенное ?Думаешь, мы подходим друг другу??. Лиам понимает, что выпускает его следующим. Вздрагивая от необходимости.Какое бы теплое, сонливое заклинание не закрутило Зейна в одежде Лиама и ждало его, пока он не пошел спать, оно, все-таки, все еще действует. Зейн убирает руку Лиама с рубашки и подносит к губам, мягко целуя костяшки пальцев.—?Луи в душе не ебет, как охуенно мы подходим друг другу,?— говорит Зейн, опьяненный уверенностью.