9/2 (некогда щас, война нынче!) (1/1)

Зелье отдавало запахом трав. На’Анэ закрыла пробку и оставила пузырек на краю стола, накрыла котелок и взмахом руки погасила огонь. У магов все движения выходили удивительно, завораживающе плавными. Наверное, по-другому в этом деле нельзя. Одно неверное движение, и вязь заклинания разрушится. Придется начинать сначала. Непозволительная роскошь, если счет идет на минуты.Зидмари посмотрела долго и испытующе, а потом улыбнулась:—?Еще одна тайна на твоей и моей совести?.. Кажется, скоро у меня появится вкус к интригам, Киан.—?Иначе не получится,?— тот нахмурился и спрятал пузырек под одеждой,?— Легче в одиночку воздвигнуть храм, чем переубедить одного упрямца.—?Ты снова собрался сделать невозможное, Киан. Я всей душой желаю, чтобы тебе удалось задуманное… Но ведь на этом моя роль не окончена?Киану все это не нравилось. Но и сворачивать с выбранного пути он не думал. Не все победы одерживают в честном бою. Не везде побеждает сила. А если речь заходит о хитрости?— обращайся к магам. И да хранит тебя Богиня. К тому же с На’Анэ у бывшего Апостола сложилось свое, хоть и странное, но взаимопонимание. Не дружба, не долг, но что-то накрепко связавшее их пути. На’Анэ называла это волей Баланса. И считала своим искуплением. Киан же чувствовал себя обязанным за бессонные ночи, которые зидмари провела, колдуя над ним в Маркурии.—?Когда зелье подействует, остальные… Все. Пусть придут в ужас. Пусть решат, что волшебная чума уже здесь. Ни один долмари, зиид, зидмари или полукровка не должен последовать за мной. Это не их битва. Из лекарей под страхом смерти не подпускай никого. Если понадобится, напомнишь им про Ге’Ен. Прикажешь выставить часовых.На’Анэ вновь посмотрела пронзительно и долго, а потом кивнула и принялась собирать расставленные по столу склянки и мешочки с травами. Киан выжидательно замер, снова наблюдая движения изящных рук в плотных перчатках. Когда последняя бутылочка оказалась запертой в специальном сундуке, чародейка снова заговорила:—?Почему он?В проницательности На’Анэ, пожалуй, могла сравниться с Пастырем. Впрочем, не заметить, как меняется взгляд Киана при упоминании Лико, становилось все труднее. Во всяком случае, так казалось самому Киану. Чем дольше Лико находился рядом, тем сильнее становилась связь между ними. В Маркурии казалось, это нужно им обоим. Быть рядом в предстоящей войне и обеспечить перемирие и союз для их народов. Мир, так нужный Аркадии, чтобы встретить предсказанную Сагой, еще одну страшную войну. Но теперь в мыслях Киана поселилось что-то больше, чем братство, рожденное в бою. И мысль о том, как назвать эту новую связь, пугала. А обманывать себя и свои желания уже не получалось. Киан смерил чародейку еще одним хмурым взглядом:—?Больше всех рвался в бой. Меньше всех слушал разумные доводы.—?Что ж, его пример будет нагляднее прочих,?— На’Анэ с мягкой улыбкой кивнула и, видимо, не удержавшись, договорила,?— Но как ты заставишь его выпить зелье?—?Заставить?— дело нетрудное. —?Киан нахмурился еще сильнее. Апостолов учили не только размахивать мечом. И способ Киан выбрал. Да только сам себе боялся признаться, что он?— не единственный верный. И выбирал он, руководствуясь уж точно не доводами разума.Зидмари ответила еще одной полуулыбкой и сверкнула янтарно-желтыми глазами:—?Я сделаю все, что нужно. Да поможет тебе твоя Богиня, Киан.Тот вздохнул и опустил голову. Наставник Гармон говорил: храбрость?— это когда никто не знает, как тебе страшно на самом деле. Жив ли еще старый воин? Приведет ли Богиня Киана к нему в этой жизни? Или они увидятся уже на склонах Первой Горы. Но Киан не может и не имеет права умереть теперь. Богиня дважды возвращала его к жизни. И Пророчества о Безродном Короле даже самому Киану перестали казаться такими уж сказками.Впрочем, сомнениям и раздумьям нет места там, где все уже решено. Верь воле Богини, и делай, что дОлжно. Киан поднял голову. Но от На’Анэ его колебания не укрылись. Узкая ладонь в перчатке легла на плечо. Чародейка снова снова пронзительно посмотрела и улыбнулась уголками губ.—?Если не увидишь драконов над Садиром к ночи следующего дня, уводи всех как можно дальше.—?Этого не понадобится,?— произнесла она уже вслед качнувшемуся пологу палатки.Накануне штурма Садира оставить в стороне отряд подготовленных бойцов, а тем более?— ирхадских магов?— сумасшествие и самоубийство. Но за годы, проведенные рядом с Кианом, Лико понял: азади не только упрямый, но и определенно сумасшедший. Непонятно только, как до сих пор жив остался. Стараниями Лико, разве что. К тому же долмари отроду не бегают от битв! Это против чести, против Богов. Если ты рожден воином, место твое?— в бою. Чтобы защищать тех, кто оружие в руках держать не может. И чтобы у них было будущее. А тут…?— Сестра Алессандра не единственная, кто мог заниматься разработкой вируса. Мы не знаем этого наверняка, но рисковать волшебным народом я не позволю. Даже если присутствующие здесь не согласятся,?— Киан выдержал возмущенно-свирепый взгляд Лико и недоумевающие?— его собратьев.?— Не дело отсиживаться в тылу, пока ты… Пока другие жизнью рискуют. Мы не за тем сюда пришли из Северных Земель,?— процедил долмари, нависнув над столом с картой и углубляясь в хитросплетение столичных улиц. Вопрос, мол, решенный. Не рассказывать же здесь, на военном совете, что он не одну ночь во сне видит пустые безжизненные глаза их Безродного Короля. Как тогда, в Башне в Маркурии. Даже Киану сказать не осмелился, как дрожали руки в ночь Жатволуния. Не уберег, как Эйприл… А тут и подавно. Еще назовут суеверным варваром,?— Помрешь там ненароком, и кто в твои Пророчества уверует??— Ради меня одного ты готов рискнуть жизнями других? Это слишком, Лико,?— Киан распрямил плечи и обвел взглядом всех собравшихся в шатре на совет,?— Чума опасна для всех детей волшебного народа. Даже полукровок.За спиной Лико послышались перешептывания. Предводители долмари и маги зиидов встрепенулись и снова затихли.?— Садир хорошо защищен! Каждый боец на счету. Оставишь нас здесь?— угробишь людей, корабли и сам погибнешь! А потом армия Шестерых придет за остальными. Еще и союзнков соберут под свое крыло: Богиня, мол, покарала мятежника. И эту твою чуму выпустят на свободу. Ты только отсрочишь неизбежное. Готов ты взять на себя столько смертей? —?Лико уперся в столешницу сжатыми кулаками и отчетливо зарычал,?— Ты правда готов отказаться от магов в решающем бою? Где твоя хваленая стратегия, Алванэ?! Используй любой шанс, чтобы победить. Ты в двух шагах от победы! Одумайся! Киан прикрыл глаза и медленно вытолкнул воздух сквозь сжатые зубы. Казалось, еще немного, и предводители мятежной армии бросятся в драку. Прежде, чем кто-то успел сообразить, Киан оказался рядом с Лико, вцепившись в край кованого нагрудника, потянул долмари на себя и медленно и страшно произнес:?— Если погибнем мы, у волшебного народа останется шанс спастись,?— он посмотрел поверх плеча Лико на других долмари,?— Вам решать, идти за мной или нет. Но прежде подумайте о том, что каждый зараженный волшебной чумой может погубить не только свой народ, но и все волшебные народы Аркадии,?— он наконец посмотрел на Лико, и того прошила дрожь,?— Готов ты и каждый из вас взять на себя столько смертей?Близко, демоны тебя задери, Алванэ! Слишком близко. Лико захлебнулся вдохом, отчаянно замотал головой и отозвался утробным рычанием. Стоило только встретиться взглядом с Кианом, мысли вышибло начисто. Садир, война и все остальное перестало существовать. Только эти проклятые светлые глаза, за которые можно продать душу всем демонам преисподней. И пусть пропадет Аркадия! Только бы еще раз почувствовать Киана так близко, без всех этих его масок. Не Безродного Короля, не Апостола Алванэ. Теряющего контроль, порывистого, настоящего Киана. Словно в ту ночь на корабле в Ге’Ен… Лико едва оторвал его руку от себя:?— Будь по-твоему. Пусть волшебный народ сам решит свою судьбу,?— голос враз сел, дыхание сбилось.Казалось, оцепенение, коснувшееся в этот момент всех, кто был рядом, начинало иставивать в воздухе. А мысль о том, что им впервые довелось увидеть то самое странное родство душ их предводителей, а то и что-то большее, еще не успела достигнуть сознания.?— Пусть решают. А я решил давно! —?Лико бросил взгляд на собратьев и резко двинулся к выходу из шатра, но прежде наклонился мало не к уху Киана и процедил,?— Одного не отпущу,?— толкнул его в сторону и зашагал прочь.Киан замер перед походным шатром, который занимал Лико. По счастью, рядом никого не оказалось, и азади позволил себе последний миг колебаний. Лагерь готовился выступать через день. Но Киан уже отдал приказ командующим азади и офицерам северян?— выступать до рассвета. Боевые корабли, надежно укрытые от дозоров Шестерых готовились принять на борт штурмовые отряды. Белый город планировали брать быстро, решительным натиском. Обрушиться на последнюю твердыню Шестерых, словно буря. Ирхадские маги обещали призвать в помощь ветер и шторм. А в душе Безродного Короля, как будто уже сейчас громыхал гром, и ливень наотмашь хлестал с черных небес.Но Сага без конца твердила, что Пророчество свершится теперь уже наверняка, и опасаться нечего. Одного Пророка Азадиру было мало… —?мрачно подумал Киан. А внутри шатра раздавались шаги и приглушенная ругань Лико. С долмари станется и в пылу битвы успевать выговаривать ?полоумному Алванэ?. Вот только не будет для Лико никакой битвы. Киан не позволит.—?И не думай отговаривать! —?долмари круто обернулся, будто ждал его прихода.У Киана за спиной тяжело опустился полог, отсекая их от прочего мира. Азади молчал. Только смотрел так, будто насквозь прожечь хотел. Или убить. Лико даже сделал шаг назад, когда Киан решительно двинулся к нему. Под ребрами загнанно и взволнованно заколотилось сердце. Вот уж верно?— грозное оружие Богини. И Боги и демоны, зачем Алванэ так возмутительно хорош собой! И зачем Лико думает об этом сейчас, вместо того, чтобы… что? Вся решимость мигом слетела с него, оставляя только желания, от которых долмари отчаянно, но безуспешно отмахивался.В одно движение Киан оказался рядом. Тело обдало жаром, земля под ногами качнулась, и Лико неловко осел на ящик, служивший стулом. Жесткие пальцы тут же впились в подбородок, заставляя запрокинуть голову. Вторая рука резко рванула за волосы на затылке. Среагировать Лико не успел. Горячие обветренные губы впились в его собственные, воздух из легких выбило. Лико дернулся, едва успел вдохнуть, и снова губы обожгло. Что-то вязкое проскользнуло в горло. В нос ударил запах трав. Сонное зелье! И как только сразу не учуял! А Киан времени не терял. Пальцы выпустили подбородок, легли на шею, тягуче огладили. Долмари сглотнул, отчаянно зарычал-застонал, подскочил на ноги, и, наконец, сумел оттолкнуть Киана.—?Аж ты ж сволочь!.. —?долмари потянулся было ладонью ко рту, вычистить всю эту пакость, пока не попала в желудок. Но и тут Киан его опередил. Сгреб в охапку, так что вырваться нет никакой возможности, выдохнул жарко, в самые губы: ?Прости!? И впился новым отчаянным поцелуем.Перед взглядом заплясали пятна. Мир снова покачнулся, закружился, и единственной опорой в этом круговороте был Киан. Лико вцепился в него, но и только. Мысли заметались с сумасшедшей скоростью. Телу же было не до разума. Где там, когда губы сами жадно тянутся к чужим, полным, горячим, еще хранящим терпкий запах трав. И колени подгибаются не то от зелья, не то от того, что сбивчивое дыхание, тепло ладоней на коже и подрагивающие пальцы?— все взаправду. Или нет? И Киан на самом деле не касается щеки, не гладит по затылку, прижимая ближе и жарко выдыхая в раскрытые губы.—?Помрешь еще! —?а вот и разум. Но с губ вместо глухого рычания срывается только шепот, а пальцы упрямо выводят восьмерки на твердом плече?— В Башню… ходил?— еле жив остался… азади полоумный! Не отпущу…Светлые невозможные глаза на миг распахиваются и в потемневшем было мире вдруг вспыхивает весеннее небо. Лико жмурится, отчаянно пытаясь то ли сбросить наваждение то ли задержаться в нем как можно дольше. Кажется, сознание ускользает, проваливается куда-то. Тело тяжелое, руки безвольно падают, а так хочется еще прикасаться, обводить, как мечталось, линии татуировок на скулах. И Лико разочарованно стонет, медленно оседая вниз.Киан держит крепко, не дает упасть, и тянет куда-то, укладывает головой на свернутый плащ. Шкура элгвана подбитая мехом на походной кровати горячая. Или это кожа горит от раскалившегося воздуха и прикосновений? Лико пытается дотянуться до Киана, ему надо сказать, но язык не слушается. Долмари хмурит брови, мотает головой, отчего мир смазывается, становится похож на множество пятен, среди которых четким остается только лицо Киана.Спи, дитя, спиУ матери на груди.Грохочет буряИ ливень льет,?—С ночных небес Король сойдет…Изгонит Тень,Рассвет зажжет,И в Белый Город мир придет.Пророчество! —?вдруг понимает Лико. То самое, о Безродном Короле, в которое он верит. Потому что рядом с Кианом мир меняется, и это ощущаешь всей кожей. Уж Лико-то знает. Эйприл была такой.Эта мысль жжет как каленым железом, на мгновение отрезвляя. Откуда-то берутся силы, чтобы рвануться, попытаться встать. Но Киан снова удерживает. А Лико стонет сквозь сжатые зубы от того, что не может быть в битве с ним, боится потерять, как потерял Эйприл, и еще от этого горько-сладкого, как сонное зелье, чувства обиды.—?У.Бью,?— в два сложных выдоха пообещал Лико, прежде чем провалиться в темноту окончательно.