Глава 5. Сон кровавой луны (1/1)

Хочется выть. Хочется рыдать. Хочется кричать, что есть мочи. Но никого мои слёзы не тронут. Грязно-кровавому туману передо мной совершенно всё равно?— плачу ли от усталости, рычу ли от злобы. Он только то чернеет, то наливается потусторонне алым зловещим светом.Ноги плетутся в непонятном мне направлении. Хотя почему непонятном? Я иду прямо. А вот куда конкретно?— этого уже да, не знаю. Зато я знаю, что чётко видела лицо у себя в окне. И либо это просто соседский маньяк в маске, либо же это она. И маньяку я была бы рада куда больше. Потому что это, в первую очередь, человек. Со вполне себе человеческими способностями. Хотя всякие Джеки Потрошители, Альберты Фиши и Генри Холмсы тоже как бы были людьми. А вещи творили вполне себе нечеловеческие. Так что тут даже непонятно, что лучше. Почему всё так сложно?Туман перед глазами плывёт, раскачивается чёрными волнами, одурманивая сознание. Во рту ощущается какая-то горечь. Терпкость дыма. Проглатываю резко набравшуюся во рту слюну, отчего пересохшее горло стягивает и сжимает, но затем расслабляет. Я не хочу спать, но тело движется будто под чужим контролем. Как марионетка, управляемая вагой кукловода. Я максимально отрешена от действительности. Хотя как тут быть иначе, когда всё вокруг настолько одинаково, что просто тошно становится.Кустик. Дерево. Кустик. Дерево. Дерево. Снова кустик. Дерево. Ещё дерево. Снова дерево. Опять дерево. Ещё один куст. Даже кусты одинаковые. Молчу о деревьях. Туман становится то реже, то гуще.Хватит, пожалуйста.

Куст. Дерево. Тропинки нигде нет. Снова дерево. Туман загустел, напоминая заводской смог.Прекратите это. Я больше не могу. Я устала. Меня тошнит от этого леса.

Где та часовня? Колокольня? Где цветы? Где тот монах? Впрочем, откуда они вообще в лесу взялись? А были ли они вообще здесь? Почему я не нахожу то деревце? Где палатки? Да, сейчас бы повалиться на землю и спрятаться среди грязных старых тряпок. Там меня никто не достанет. Никто не тронет. И до самого утра продремать в деревянном ящике, накрывшись крышкой. Или же задохнуться от нехватки воздуха, уснув навсегда. Это лучше, чем быть выпотрошенной живьём.Чёрный туман густеет так сильно, что я не сразу понимаю, что это вовсе не туман. Просто пол из каменных плит подо мной поднялся и сомкнулся куполом над головой, погружая в беспросветную тьму. Я не вижу ровным счётом ничего.Буквы горят передо мной багровыми знаками, растекаясь каплями по грязно-жёлтой пыльной и покрытой паутиной стене. Откуда здесь стена? Откуда свет?Вокруг меня одинаковые стены, которые давят со всех сторон. Шило на мыло, называется. И только обернувшись, я вижу узкий длинный коридор, уходящий в бездну. Никакого света в конце тоннеля. Только беспроглядная тьма. Низкий потолок будто наваливается на самую макушку?— вот-вот коснусь головой шершавой и отсыревшей стены, а спёртый влажный воздух изо всех сил душит, сдавливая невидимой когтистой лапой горло. Хочется сделать ещё вдох, ещё один и ещё, но желание это никак не хочет утоляться.Когда я вжимаюсь всем телом в посветлевшую стену перед собой, оглядываюсь в поисках дальнейшего пути. Нет, я не в замкнутой комнате. По бокам два прохода, уходящих куда-то во тьму. За ними?— ещё проходы. Тупики. Коридоры, где каждый пройденный из них становится светлее и капельку чище, будто бы подсказывая, где я уже была, а где?— нет.Ударивший обухом по голове колокол заставляет дёрнуться, развернуться в обратную сторону и скрыться за одним из поворотов. Мелькнувшая мысль, что это тупик, не успевает даже ужаснуть или напугать. Только смирение перед своей участью. Но шипение проносится прямо за спиной, не приближаясь. Выглянув из-за угла, я лишь смотрю ей в спину и вижу, как она, вытянув когтистые руки, плывёт куда-то дальше от меня. Скатертью дорожка.А прорезавшийся сквозь мрак лучик холодного серебристого света за новым поворотом пьянит, как бокал шампанского в Новый год. Вселяет какую-то детскую радость, как пузырьки в самом напитке.Слеза сама вливается в руку, девушка с тревогой скрывается за такой же грязной стеной, будто прячется от кого-то. В ушах перезвон.Прежний кроваво-красный туман всплывает перед глазами, развевая очередное марево. Я оказываюсь на какой-то площадке со столбами по периметру и куполом сверху. Так это здесь я оказалась?Нет, нет времени для вопросов. Надо уходить.Я так устала, что просто бреду, как получится. Возможно, неведомый мне проводник ведёт меня, куда надо. Подводит к высокому частоколу, отчего я начинаю задыхаться, вдыхая гарь костров. От дыма слезятся глаза. Зажимаю нос рукавом кофты в надежде облегчить ощущения. Перед глазами всё черным черно. Но что-то подталкивает в спину, и я петляю уже среди одинаковых деревянных столпов. Стена за стеной напоминает тот лабиринт. Я ничего не понимаю. Ничего не соображаю. Как долго я здесь? Только ноги изредка что-то с шипением обжигает. Я даже не считала, сколько раз. Просто брела, пока с очередным шипением чёрный дым не стал слабее и вонь костров не утихла. Я вижу под ногами потухшие угли кострищ. Но нет никакого желания их рассматривать.Я устала. Глаза сами собой слипаются. Спина ноет. Рукам холодно. Я хочу, чтобы кто-нибудь меня обнял и спрятал. Паш, забери меня отсюда, а? Я даже пойду с тобой в кафе. Ты же хороший парень. Жаль, что я только сейчас это поняла.Я даже не замечаю, что со всеми этими петляниями покинула лабиринт из частокола. Удар колокола сливается с перезвоном колокольчиков, отчего измученная чумазая девушка с большой группой монахов за спиной смотрится особенно зловеще и беспомощно. Она пряталась от них. Именно пряталась. Но её схватили. И меня схватят.Загоревшееся алое небо раскинулось над головой, освещая путь. Я видела огромное массивное дерево на соседних холмах. И вытянувшуюся тень, накрывшую меня. Земля подо мной раскинулась разбухшим от краски холстом, а трава заблестела алой росой, будто окровавленные лезвия. Как опасная бритва в руках суицидника, что впивается в нежную кожу, разрезая её, отчего и проступают багровые капли крови. Чёрные кусты стелются паутиной, пытаясь запутать, поймать, схватить и удержать. Гнилые доски моста скрипят и норовят проломиться, чтобы похоронить в огромной чернеющей пасти бездны.Ноги не чувствуют усталости. Я думала, что мне будет невыносимо тяжело с этими слезами, но нет. Я будто скольжу по воздуху, рассекая его волны, которые сами меня подхватывают и несут на своих гребнях. Мне не тяжело, наоборот. Я отрываюсь от земли и лечу, только низко-низко.Алая луна за спиной горит кровавым пожаром, жадно облизывая своими лучами кромки деревьев, изгибы холмов, мои бледные и трясущиеся руки. А я бегу, отрываясь от земли подкашивающимися ногами. Хотя я этого не чувствую. Просто знаю.Голоса невдалеке, как маяк в бескрайнем море. Как соломинка, для утопающего. Кто-то поёт и зовёт к себе. Нежный и звонкий голосок. Да, ближе к тому огромному дереву. Действительно громадному.Мы поспорили с ребятами, что я не смогу переночевать в этом доме. А я не лыком шита! Ещё чего! Пусть дом и старый, но не такой уж и страшный. Тем более, что выглядит совсем новеньким, будто только после ремонта. Может, стоит записать видео перед сном? Тот ещё пранк будет! Вроде бы сегодня должно быть лунное затмение? Заодно и его запишу!Уйди от меня прочь! Прочь! Не подходи! Прочь! Прочь! Прочь!***Мама увезла Лизу в больницу. Она всех разбудила своим криком. Лиза очень сильно плакала. Её так трясло. Ей было очень страшно. Я никогда не видела сестру такой напуганной. Папа остался со мной в комнате. В доме выключился свет. Папа раздвинул шторы, чтобы не было так темно и страшно.?Папа, забери меня отсюда…***Когда-то давно это была небольшая красивая усадьба. Или поместье? С дурной славой, не без этого. Потому и сожгли тут всё. Но место здесь красивое, хотя и жутковатое... Ничего, главное, что наконец-то тут всё перестроили. По-современному, так сказать. Хотя и старались придерживаться прежнего дизайна, восстановленного по фотографиям того времени. Потом, может, на продажу выставлю. Всё-таки место крайне живописное. Домой ехать уже поздно, да и усталость накатила, так что почему бы и не переночевать здесь?Проклятье! Что не так с этим лесом?! Да что же это такое? Как отсюда выбраться?!***Наконец-то первая ночь в этом доме! Дмитрий так долго его строил. Он гордится тем, что закончил труд своего отца. Нелегко далась его семье эта стройка. Дед был категорически против этого?— что-то ворчал да поговаривал про заблудшие души. Дмитрий сказал, что всё это чушь: каждая доска, каждый камень был уложен со словом Божьим. Бояться нечего!Боже милостивый, услышь молитвы рабы твоей, спаси мою душу, уведи из места проклятого! Направь меня на верный путь, защити от Лукавого! Аминь…***Глупая Машка! Все в селе кинулись её искать?— её нет уже дома который день. Отец весь извёлся в поисках своей дочери. Все её ищут…но никто так и не решился уйти глубоко в тот проклятый лес. А она всё говорила, что будет самой смелой, что все будут её уважать… Дура!Это были не сказки… Машка, глупая, куда же ты полезла?..***Ребята говорили, что этот лес проклят, что в нём живут злые духи. Но я их не боюсь. Потому что их просто нет! И я докажу им, если проведу здесь целую ночь одна! Тем более, не так уж это и страшно?— луна яркая, всё освещает. Зато потом тятьке похвастаюсь: какая у него дочка смелая! Буду самой храброй на селе! И Гришка больше не будет меня задирать!Я справлюсь…тятькя будет мною гордиться…и Гришка…и ребята! Тятя…***Я просто шла собирать цветы и вышла на безумно красивую поляну. Мне говорили не уходить глубоко в лес, но там было так красиво. Только незнакомые люди появились, странно одетые. Они молча подошли ко мне. Мне стало страшно и я побежала от них прочь. Но меня поймали. А потом мне стало очень-очень больно.Очнулась я уже где-то в незнакомом месте. Мне было очень холодно. Я хотела есть. Незнакомые серые каменные стены. Ледяной шершавый пол под обнажённой спиной. Низкий гул мужских голосов вокруг нескончаемым потоком вливается в уши, звеня в голове.Страшно. Очень страшно.Мне надели на палец какое-то кольцо. Красивое, хрустальное. Оно обожгло холодом кожу. Я чья-то невеста? Нет, это неправильное кольцо, чужое! Я хочу его снять! Меня одевают в какое-то красивое длинное голубое платье. Но я не хочу. Снимите с меня это. Оно мёртвое и холодное.Звонит колокол. Мне вкладывают в руку свечу. Горячо. Тающий воск обжигает пальцы, которые не размыкаются. Мне больно. Куда-то ведут. Странные люди в накидках, лица которых прятали капюшоны. Холодно. И стопы колет промёрзший камень.Меня толкают в спину. Окружившую меня тьму едва разгонял огонёк свечи. Тесно безумно. Я могу идти только прямо. Но резко натыкаюсь на стену перед собой. Тупик. Я почти ничего не могу разглядеть, кроме старой кладки камней перед собой. Ладонь липнет в паутине и пыли. Как же мерзко и противно! Я бреду в неизвестности, иногда поворачивая куда-то в сторону?— где есть возможность пройти и нет тупика.Как долго я иду? Так хочется пить…ладонь давно растёрла остатки воска после свечи. И дышать…так тяжело дышать.Резкий режущий глаза свет за очередным поворотом зовёт и манит к себе. Кажется, мне совсем не холодно. Глаза жмурятся и голова очень болит?— не могу ни на что смотреть. Только резко становится жарко и душно. Печёт. Горячо! Лицо что-то обжигает, и я задыхаюсь в кашле. Я бьюсь обо что-то и царапаю ладони. Деревянные занозы впиваются в кожу, врезаясь под ногти, вгрызаясь в пучки пальцев. Горячо! Жарко! Глаза щиплет едкий дым. Так тяжело дышать.Ноги подкашиваются, и я падаю. Но меня кто-то ловит. Дышать становится чуточку легче и жар спадает. И я чувствую, как меня куда-то волокут. Я не могу сопротивляться?— тело не слушается. Руки хотели бы вывернуться и вырваться, но болят от усталости. Ноги ломит и крутит, поэтому меня едва ли не тащат за собой.К моему лицу подносят что-то, похожее на маску.Последнее, что я вижу перед тем, как глаза обожжёт острой болью?— кровавая луна, льющая свой алый свет на лес вокруг. А следом?— темнота.Помогите…***Истерзанное обожжённое тело девушки несут к корням многовекового дуба. Под гром молитв крюки впиваются в кожу, распарывая почерневшую от копоти ткань, и цепи звенят, поднимая свою жертву в воздух. Обвенчанная с мёртвыми, она прошла сквозь завесу, через грань из мира живых. Огонь мучений выжег на ней клеймо сторожа, хранителя этого храма, а боль и страдания поселили вечную жажду новых душ.***—?Шесть слёз, шесть сожалений,?— шепчу сквозь слёзы в измученное лицо, скрытое под ужасной маской. Монстр передо мной?— Страж?— медленно осыпается пеплом, растворяясь в воздухе вместе с кровавым туманом. Нежный голос поёт громче. Слышится треск и грохот?— огромные ржавые цепи с громким лязгом падают на землю.Обернувшись, я вижу, как прикованное не разложившееся тело девушки рассыпается сотней голубых искр, разлетаясь светлячками и оседая на ветках дуба серебристой листвой. Бедняжка даже через собственные муки сумела оставить лазейку для всех последующих душ.Это вовсе не искупление. Я точно должна была окончательно застрять в этой ловушке, пройдя через все эти ужасы. Я должна была ощутить на себе весь этот кошмар, пропитаться страданиями и остаться в этом лесу навсегда, став его частью. Но слёзы этой невинной и чистой души стали ключом к собственному спасению и освобождению. А заодно и других заточённых душ. И моей в том числе.Пожухлая трава наливается изумрудным светом. Иссохшие кусты и деревья укрываются листвой. Луна вновь залилась привычным белоснежным светом, освещая собой весь лес. Свежий ветерок щекочет кожу, слегка покачивает ветви деревьев и гонит запах крови прочь. Ночная прохлада и свежесть переплетается с шумом реки, разлившейся в пропасти невдалеке.Я повалилась на мягкую и сочную траву, полную жизни, и посмотрела на ночное небо, усыпанное звездами. Спокойствие, такое желанное спокойствие наконец приняло меня в свои объятия, и я закрыла глаза, прислушиваясь к лесной мелодии. Лес очистился от крови и мук. Теперь, можно отдохнуть и забыть весь этот кошмар. Ведь сон кровавой луны наконец-то закончился.Как же хорошо… И голос Валентина Стрыкало очень удачно вписывается.Минуточку.?Гори твоё фото, гори!??— я резко подрываюсь и едва не сваливаюсь с кровати. Какого чёрта?!Я в шоке обнаруживаю себя в мокрой от пота кровати. При этом выглянувшие из-под одеяла ноги во всю жарило светившее через окно солнце. Снаружи радостно щебечут свои песни птицы, а на небе ни облачка. Ошалело кидаюсь к телефону, чтобы затем скривиться от резкого крика прямо в трубку.—?И куда ты пропала?! Я уже собирался звонить ментам! Всю ночь тебя набирал, а ты трубку не брала, придурошная! Думал, с тобой что-то случилось, а ты… Эй…ты что…ты чего? Ты что, ревёшь, что ли?! Ты это…успокойся, ты не дура, прости…я…короче, жди, я еду!Езжай, Паш, скорее. Забери меня отсюда. Лучше вместе кофе выпьем. А я пока посижу, тебя подожду, так и не заметив растворившийся за окном призрачный силуэт.Главное, что этот лес больше никому не угрожает.Хотя один вопрос будет терзать меня, наверное, всю оставшуюся жизнь.Кто те стишки дурацкие сочинял?