Стих 14. В чужом теле (2/2)
— Вы говорите так, будто знаете меня. — Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь. Так что ты хочешь от меня? Ты что-то хочешь, я же вижу. — …Не подбросите меня до одного места? — наконец решилась спросить Глют. — Это совсем недалеко… для вас. — А если откажусь, ты просто снова телепортируешься ко мне на спину? — Боюсь, в этот раз вы будете не так благосклонны, как в прошлый. Драконица посмотрела на нее свысока и изрекла: — Залезай.
— Ах, спасибо, спасибо вам! Севши на грубой драконьей спине, Глют услышала: — Куда тебе нужно? — Это на северо-западе, — колдунья крепко ухватилась копытами за острый гребень. — Я покажу вам, где именно, вы главное, высоко не поднимайтесь, чтобы я могла увидеть… Все время, пока они летели, Глют неотрывно смотрела вниз. Нигде не было видно теней, их орды как будто испарилась.
— Это из-за вашего дерева, — сказала драконица. — Уверена.
— Какого дерева? Ах, вы о Древе Гармонии… А что с ним? — Помнишь город в облаках? Мне думается, с нами случилось нечто похожее.
— А что с Пегасополисом? — Грубо говоря, что-то не так со временем, мол, оно больше не подчиняется прежним законам. — И что нам делать?
— Что делать? Ты и сама прекрасно знаешь. — …Я не могу просто ждать конца. — Борись и дальше, если хочешь, если тебе нравится бессмысленная борьба. Мне любопытно узнать другое. Скажи, какова была кровь на вкус? — Мне… стыдно и хочется расцарапать живот… были бы только у меня когти, — Глют сжалась и чувствовала себя отвратительно. — Вот такое осталось послевкусие. А сам вкус был… потрясающий.
Она была уверена, что драконица засмеет ее, назовет глупой или еще что, однако та, помолчавши, изрекла: — Может, ты все-таки права. — Права? — повторила Глют, сбитая с толку. Однако в следующий момент она позабыла про разговор, ибо ее внимание захватили знакомые холмы, мелькнувшие внизу. Вроде как, это здесь. Колдунья, больше верящая чувствам, нежели глазам, попросила драконицу приземлиться, и вскоре стояла на твердой земле — родной земле, — в чем теперь уже не оставалось сомнений.
Глют шагала по пустырю и с трудом узнавала деревню. То была даже не бледная тень, а что-то совершенно иное, непохожее. Там, где торчит почерневший остов, раньше был дом бабушки. Вон туда, на облысевшую горку, она ходила собирать ягоды. В другой стороне, был перекресток двух дорог, пронизывающий деревню посередине; почти там же, неподалеку, находилась лавочка доброго дяденьки-торговца, что, бывало, угощал ее яблоками. Здесь, в пустой низинке, покрытой редкими ржавыми травинками, когда-то стоял их с мамой домик.
Колдунья смотрела на все это с тяжелым сердцем и в глубоком молчании. Она провела немало времени, предаваясь воспоминаниям, стараясь припомнить каждую деталь, даже самую маленькую, выстраивая в голове прежний образ столь любимой деревни. Но в конце концов ей пришлось оставить мир грез и вернуться в мир суровый, лишенный тепла и красок. Драконица по какой-то причине до сих пор не улетела. Глют не стала спрашивать, почему так, — все равно не получит откровенного ответа. Изо рта вырывались клубы пара. Холодало. Колдунья натаскала немного хвороста — сколько удалось найти в окрестностях, — и попыталась развести костер. Ничего не получалось. Она никогда прежде этого не делала, а от теории, что когда-то закрепилась в голове, толку оказалось мало. — Отойди, — сказала подошедшая драконица. Она подула легонько, и затрещал маленький костер. Они сидели друг напротив друга в полной тишине и глядели на огонь. Он живенько извивался в каком-то странном танце. — А если улететь высоко в небо? К звездам? — вдруг спросила Глют. — Может, там будет спасение? — А ты все никак не угомонишься, — драконица легла на земле и положила голову на лапы. — Этому можно только позавидовать.
— Днем вы сказали, что я в чем-то права… — колдунье показалось, что сейчас хороший момент, дабы это спросить. Она не докончила предложение и вопросительно уставилась на драконицу. — Пораскинь мозгами, — отмахнулась та. Но Глют так ничего и не поняла. Возможно, она просто искала ответ не там. — Вы не улетите? — Улетела бы давно, если бы хотела. — …Вам страшно? — с опаской спросила Глют. — Мне страшно. Я боюсь остаться одна. Знаю, вам глубоко наплевать на меня… Так что просто не обращайте на меня внимания. — Это… можно понять. — Нам нужно держаться вместе, — робко сказала Глют. — А мы что, по-твоему, сейчас делаем? Немного помолчав, колдунья спросила: — Так что насчет звезд? — Вы, пони, поголовно такие глупые лишь с редкими исключеньями? Это невозможно. Мы не доберемся до них. — А вы пытались? — Нет. Никто не пытался. Я и так знаю, что там, наверху, делать нечего. Забудь.
Губы колдуньи изогнулись в улыбке. Это, наверно, тепло так подействовало на нее. И дело было вовсе не в огне, что алел пред взором, — он едва ли согревал. — …А что с вашим домом? — спросила Глют, на секунду поддавшись меланхолии. — Где другие драконы? Вы знаете, что с ними? Если хотите… — Нет, не знаю, — резко, но в то же время мягко оборвала драконица, как бы прочертив невидимую черту. — И не хочу знать.
Колдунья вся заволновалась и заелозила на месте, когда она поняла одну очевидную вещь. В конце концов, она все же набралась решительности, чтобы произнести это вслух: — Давайте будем друзьями? Друзьями до скончания времен? Драконица взглянула на нее строгим взглядом, словно на наивное дитя, и промолвила: — С тобою мы просто будем держаться вместе. Не больше.
— Ладно, — сказала она. — Так тоже неплохо. — На твоем месте я бы не радовалась особо. Когда случится голод, я проглочу тебя не раздумывая. Она же не всерьез, так? Запугивает просто. Неужто им не хватит теней? Да и тут еще: с кем будет драконице поговорить, пускай даже не по душам, а о всякой чуши, если она останется одна? — Я думаю, нам лучше лечь спать… пока костер не погас, — ответила Глют дрожащим голосом. Драконица молча поддержала ее и развернулась к огню спиною. Колдунья не могла уснуть. И дело было не в окутывающем тело холоде и не в беспросветном будущем — нет, все это казалось абсолютною мелочью. Но имя, то имя, она чувствовала: нечто непременно изменится, если вспомнить, кто за ним прячется.
Кики. Кики. Кики. Кто же это?