4. (1/1)

Мало что окунает в воспоминания так же хорошо, как картина двух ругающихся идиотов на твоей кухне. Ладно, ругающийся идиот тут только один — Каркат. Дейв слегка ошалевши разглядывает незатыкающегося тролля, окончательно сдавая позиции и теряя всякую возможность вставить хоть слово. Роуз может поклясться, что еще немного и брат расплывется в широкой улыбке, но, нет, выражение его лица как всегда старательно оберегается от несанкционированных изменений. О, брови все-таки дернулись. — Серьезно, блять, Страйдер, я тебе как могу подробнее разжевываю, вот прям для тупых, что, если ты намерен приходить к троллям, то стоит воспользоваться хотя бы намеком на мозг и впредь крайне тщательно подбирать уровень громкости на своей ебаной бренчалке, или что там у тебя, хотя бы потому, что у нас более чувствительный слух. И что делаешь ты? В ответ шуткуешь про мою внешность? Любой другой тебя уже по стенке размазал бы, но мне кристаллически похер на твои попытки сдохнуть нелепой смертью, так что просто еще раз повторю. Я. Хотел. Спать!— Йо Карклз брось мы ж типа дохуя лет не виделись в смысле вообще никогда не суть ладно те часы на серваке почти как гулять за ручку по парку смотреть на закат молиться чтобы ладонь не взмокла слишком быстро от волнения не зачесался нос потому что вторая рука слишком занята кручением воображаемых пластинок дыхания не хватает чтобы битбоксить по три удара на шаг и ты весь такой о мой бог не понимаю что говорит этот парень но это так смешно что… так о чем я. А, да, слушай, ну, ты реально оказался троллем, которого, — секундная пауза ради эффекта может стоить ему потери позиции, но Дейв все равно это делает, — затроллили. Черт, в голове звучало смешнее. Дальше Роуз предпочитает не слушать. Могут ли вообще представители двух рас понять друг друга? Имеют ли право тролли заявлять что-то о правах женщин, живших на этой планете в ужасных условиях многие века до них? Или же их модель общества и дает ту самую объективность и новую точку зрения, которых нет у людей? Помнится, в первых разговорах с Канайей Роуз показала себя не с лучшей стороны, уходя в глухую защиту, сотканную из раздражения и иронии. Затем обе стороны не постеснялись расчехлить запасы цитат, обнажили самые колкие мысли, и только после изматывающего подросткового спора на эмоциях и года тишины обе стороны нашли в себе силы вновь попытаться прийти к соглашению. Всего какой-то год, чтобы понять, что ты чуть не потеряла прекрасного оппонента по собственной дурости. Как смешна была эта мысль вначале, и как еще смешнее она стала на первом свидании, когда в голове прогремело понимание абсолютно иного толка. Потерять не оппонента, но нечто большее. Мокрая осень промозглыми ветрами забирается под пальто и нещадно вырывает из рук остатки тепла. Шарф, надетый по настоянию матери, уже давно снят и засунут в рюкзак. Все еще пахнет ее духами. Мерзость. Два билета на вроде бы популярный фильм, абсолютное неверие в его достойность, и полное непонимание, что вообще делать. Вы юны, глупы и слишком высокого мнения о своих умах, ваши мысли жалят людскую слабость и в то же время оберегают собственные уязвимые места. Притворись, что знаешь, что делать. Притворись, что это поле твое. Парочки ведь ходят на первое свидание в кино, и наверняка болтают о чем-то отвлеченном и легком, чтобы не отпугнуть. Вы думаете, что ваши демоны могут пугать. Но вы понятия не имеете, каковы эти демоны на самом деле. Пока. Придумай план, составь список тем. И облажайся. О кошмарности того фильма можно поговорить даже спустя столько лет. Самый настоящий стыд, допущенный столь нелепым ужасным способом. Первые минут двадцать Роуз честно молилась о бездне под креслом и возможности в нее провалиться. На сороковой минуте портить было уже настолько нечего, что список тем полетел в ту же топку. Проще просто начать высказывать свое ценное мнение о происходящем — так Канайя либо поймет, что ошибка была допущена непреднамеренно, либо окончательно разочаруется и уйдет. Или, если вы до неприличия везучая девушка, ваша спутница поддержит странную дискуссию посреди полного зала, подарив вам лучший час за последние годы. Не в обиду друзьям, просто мало кто из них способен вызвать смущенный смех соседей, невольно подслушавших разговор. Побег на свежий воздух, секундная тишина перед приступом хохота. Воспоминание на всю жизнь. Вы так безнадежно юны, и все что вам остается — это смеяться до всхлипа пока ноги несут сквозь морось в ближайшее кафе, а с языка срывается новая порция острот, в этот раз направленных не на друг друга. Философия, современная культура, медиа, от социальных проблем до проблем окружения, от логических рассуждений до мечтаний за пределами логики. Вам кажется, что вы можете говорить сутками напролет не останавливаясь. Вы знаете, что это то самое. Не обязательно быть ?светочем психологии? или высокого мнения о своих способностях, чтобы понимать — иногда вам просто очень по пути. Иногда вам просто очень ?рука к руке?. В семнадцать Роуз ненавидела мать и говорила себе, что никогда не будет как та. Она никогда, ни за что в жизни не будет пить. Уже через год она знает, как сбежать из родительского гнезда, у нее лучшая девушка на земле, а впереди столько поводов вдохнуть поглубже и дышать-дышать-дышать. У нее есть то самое всеобъемлющее ?мы?, они сильнее, честное слово, всех в мире. Эти правила придуманы не для них и кому как не им ломать эти глупые установки. Роуз знает, что алкоголизм развивается не с одного бокала, и чем громче орать ?я не буду пить? тем хуже и сильнее потом может случиться откат. Хватит с нее вечных оглядываний назад, она больше ни за что не позволит мыслям о матери оставлять свои уродские грязные следы на всем, что она теперь делает. Не позволит лишать ее первых опытов, которые она выбирает сама. Своя жизнь, своя семья, свои правила, как это должно работать. Тролли не пьют алкоголь, но от сахара скулы Кан смешно зеленеют, и она очаровательно урчит, показывая, сколь велико ее доверие в этот момент. Кажется, именно тогда Роуз впервые замечает, что Марьям шипит как бутылек перекиси, только что опрокинутый на содранное колено. Пробуя ?по-своему? ошибаться тоже приходится, но кто в девятнадцать не допускает обидный промах выпив на голодный желудок? Рождество в кругу самых близких, суета, предвкушение чуда и просто радость от того, что тяжелый год наконец закончился. Вы обнимаете друг друга крепко, первые этапы совместной жизни никому не даются просто, главное пережить это рука об руку и помнить, что обо всем всегда можно поговорить. Вам все еще так отчаянно мало лет, но вы верите, что этого более чем достаточно для ваших странных, кое-как слепленных жизней. Вы знаете, что упорный труд всегда окупается и в этом деле жалеть себя противопоказано. Ну, может не ?вы?. Может это свойство человеческих девушек, которые готовы на все, лишь бы двигаться только вперед. Может, выстегивать свой мозг день за днем рациональностью, рефлексией и психоанализом — это тоже прерогатива представителей только человеческой расы. Сложно об этом судить, когда каждый твой вдох похож на глоток воздуха между бесконечными часами погружения в воду, только вместо воды сутки работы и учебы, попыток все переиначить по-своему. Иногда просто не хватает времени задуматься о таком. В двадцать остается признать, что ни черта ты еще не знаешь о жизни. Жаль, что делать это приходится содрогаясь от рыданий, уткнувшись в колени не покинувшей тебя любви. Лишаться иллюзий оглушительно. Больно. Ты не знаешь, почему она все еще здесь. Ты не знаешь, что делать дальше. Ты устала, потерялась, ободрала колени, запуталась и так безнадежно глупо свалилась почти на самое дно. Ты как она. Как мать, на которую так боялась походить когда-то. Ничего не будет от одного бокала, если дело не в нем. Кан действительно шипит как перекись, только вместо разодранной кожи болит голова и чертов кусок мяса в груди. Ни то, ни другое не выдрать, не заглушить. Не опустошить. С последним справляется только желудок. Все остальное приходится нести к врачу вкупе со всем, что скопилось за годы. Роуз переводит задумчивый взгляд на календарь. Ее дорогая жена вернется через пять дней и к тому моменту стоит как минимум оттереть чертов рисунок. Самое малое, что она может сделать для нее за пять долгих лет рука об руку несмотря ни на что. Хотите поспорить, способны ли тролли и люди быть вместе, душа к душе? Осторожно, у Роуз было время научиться шипеть не хуже ?пришельцев?. Кое-что она успела узнать о понимании. И о том, как тихо тепло скучать всей душой.