Глава восьмая. (1/2)

Стыдно признаться, но Рик потратил целый день, чтобы собраться с духом и решиться вернуться в Александрию, лицом к лицу встретившись с… как это вообще назвать? Откровением? Разоблачением? Утром следующего дня после возвращения из Александрии эта мысль почти вызвала маниакальный бурлящий в груди смех. В какой-то мере да, это было разоблачением… наверное, даже каминг-аутом, потому что ранее он мужчинами не увлекался, никто никогда его и не заставал с ними. Но Рик прекрасно понимал, что пол Нигана в этой ситуации ― меньшая из проблем.

На следующий день Ниган вёл себя с ним очень предупредительно и осторожно, уловив, казалось, его нестабильное состояние. Он не стал допытываться, почему Рик предпочёл остаться в Святилище и поработать в саду, не выведывал, чем же вызван столь мрачный настрой. А вечером, когда Граймс вернулся в спальню, лишь обнял его и прижал крепче, осторожно поглаживая бока, одарив долгим тягучим поцелуем. Почти сразу Ниган уловил его нерешительность, поэтому оторвался от губ и умоляюще заглянул в глаза. ― Ты как, Рик? Сегодня не в настроении?

И Граймс почти уже соврал, но, несмотря на то что ревность практически угасла, что-то внутри не желало отпускать Нигана, пусть всего на час или около того. Хоть Рик и знал, что не должен этого делать ― особенно сейчас, ― но ему не хватало близости, тепла другого человека.

― Я… Да, ― признался он, прижимаясь ближе. ― Не в настроении… Ты можешь просто побыть со мной? ― И ненавистно ему было, как жалко это прозвучало: я не хочу ебаться, но, может, пообнимаешь меня, пока не усну? Почему-то о подобном просить было несколько интимнее, чем о сексе. Он не стал бы винить Нигана, если б тот высмеял его и вышел за дверь. Рик заметил, как заиграла на его губах дерзкая усмешка ― торжествующая, но не злобная. Ниган в последнее время если и дразнил, то без жестокости, и Граймс воспринимал это за проявление милосердия.

― Хочешь просто со мной пообниматься, Рик? ― Ниган выглядел теперь как Чеширский кот: широкая улыбка, круглые смеющиеся глаза. Граймс уже почти было велел ему забыть об этом и сообщил, что передумал.

Но нет.

― Да, если сможешь пережить ночь без засовывания члена в кого-нибудь, ― парировал он. Нигану в любом случае нравилось, когда он кусался, а Рик прямо ощущал потребность толкнуть первым, чтобы не толкнули его. Дома всё заставляло чувствовать себя совершенно разбитым, ему были ненавистны боль и уязвимость, которые приходили следом. С тех пор, как он осознал влечение к Нигану, ему всё казалось, что дела вот-вот выйдут из-под контроля, а самоуважение совсем пошатнулось, но именно вчера всё в итоге обрушилось с небес на землю.

Ниган практически уже подпрыгивал от нетерпения.

― Конечно могу, Рик! Я ведь и так провёл много подобных ночей, пока, блять, дожидался тебя ― не забыл?

Рик попытался сдержать довольную улыбку.

― Твоя правда.

Граймс не мог не подумать, нет ли у Нигана тренера по обучению, как быть хорошим мужем: уважение, с которым он предоставил ему свободу действий, не спрашивая о причинах, совершенно не в его характере.

А может быть, он просто способный ученик. И пока Рик лежал в его объятьях, он размышлял, не слишком ли большие надежды на Нигана возлагал.

*** На следующее утро Рик проснулся от того, что Ниган позади ёрзал и вздрагивал. Он приподнял тяжёлые веки ― комнату заливал предрассветный оранжевый цвет, было ещё слишком рано для пробуждения. Рик вновь свернулся калачиком, натягивая одеяло до подбородка, чтоб спрятаться от порыва холодного воздуха. Позади Ниган издал тихий, хриплый стон, Рик толкнул его пяткой в икры.

― Ещё слишком, блять, рано, Ниган. Хватит вертеться.

Тот крякнул, явно проснувшись, и завозился.

― О, какого хера… ― проскрежетал он хриплым, сонным голосом, скользнув ладонью по его бедру. ― Какого хера ты меня разбудил, Рик? ― пробормотал он приглушённо ему в плечо.

Несмотря на усталость, Граймс фыркнул.

― Я разбудил? Это ты тут вертелся как уж на сковородке.

― Да, не без причины, ― пробормотал Ниган, обняв Рика за талию и притягивая к себе ближе, чтобы их бёдра соприкоснулись, и… ох. Ну, это конечно объясняло его возню.

Ниган горячо выдохнул в загривок Рику, заставляя тонкие волоски встать дыбом, пока настойчиво тёрся твёрдым членом о задницу.

― Снился приятный сон до того, как ты меня начал пинать, Рик.

Граймс почувствовал, как бросилась в лицо кровь, и неосознанно толкнулся бёдрами назад.

― Неужели? Губы Нигана скользнули по шее, оставляя лёгкие поцелуи прямо над воротом футболки.

― Да-с. Охуенно приятный. ― Он скользнул рукой под футболку Рика, прижимаясь горячей ладонью к животу. ― И ты тоже был там. Главный герой этого ёбаного действа на самом деле. ― Пальцы легко, дразняще ущипнули сосок, заставляя его затвердеть. Рик гортанно застонал.

― Да? ― Теперь он ёрзал, пока Ниган гладил его грудь, уделяя внимание и другому соску. Он ненавидел, как перехватывало дыхание от всего этого, ведь уже через пару часов он вернётся домой и ему придётся столкнуться с последствиями разоблачения их с Ниганом истинных отношений. Он знал, что должен отстраниться. Выпад Спенсера ― тревожный звоночек, предупреждение. Но вместо этого Рик лишь чувствовал полную беспомощность перед блуждающими по телу руками Нигана. Его будто раскололо надвое ― возможно, так он и должен был себя чувствовать: растерзанным, напуганным. Он слишком многое натворил и никак не мог придумать, как всё поправить, поэтому просто уступил единственному, что приносило ему сейчас блаженство ― Нигану.

― Да, ― промурлыкал тот, ― ты тоже отлично проводил время, так охуенно прыгал на моём члене. Бля, ― заскулил он; голос всё ещё переполняла сонная истома, он продолжал тереться о задницу Рика. ― Ты так охуенно смотришься сверху, детка. Так, блять, сексуально, твоя тугая маленькая попка просто поглощала меня. ― Ниган завозился активнее, Рик чувствовал, как сильно мешали все эти слои ткани между ними. Ниган опустил руку ему между ног, сжимая набухающий член. ― Ох, малыш, ты, блять, меня хочешь? Это из-за меня ты такой твёрдый?

Рик издал полустон-полусмех, потому что ну в самом деле, Ниган? Так рано? Несмотря на тяжёлые веки и желание спать, он всё же лениво принялся толкаться ему в ладонь. Он правда очень, очень сильно его хотел, а теперь ― особенно, когда возбудился полностью, но…

― Слишком устал, чтобы быть сверху, ― пробормотал Рик и, пошарив, накрыл руку Нигана своей, заставляя двигать ею быстрее. ― Хотя… кое-что мне от тебя все же нужно.

Ниган сладко, сонно рассмеялся.

― О, я чувствую, малыш. Ты же для меня сейчас такой твёрдый. Хочешь, чтобы я тебе подрочил? Потому что я могу, но у меня есть и своё предложение. ― Пока я могу вот так лежать и не двигаться, можешь делать что хочешь, ― ответил Рик, и Ниган затрясся от смеха.

― Боже, Рик. А ты знаешь толк в том, как меня завести. Бля, если б я не был таким чертовски уставшим, то подобные слова привели бы тебя к большим неприятностям, детка. ― И убрал руку с члена. Рик слушал, как он шуршал позади несколько болезненно-тягучих мгновений. Потом Ниган вернулся, сразу нашёл его боксеры и стянул их. Он прижался ближе, Граймс ощутил задницей, как вжался в ягодицу горячий, твёрдый толстый член Нигана. ― Жаль, что я едва ли могу держать глаза открытыми. У меня такое чувство, что таким сговорчивым ты больше не будешь. ― Мокрые пальцы потёрлись об анус, размазывая скользкую влагу, дали Рику несколько секунд, чтобы привыкнуть, и толкнулись внутрь.

― Ох, господи, Ниган…

― Вот так, малыш, ― пророкотал Ниган густым, тёплым, как кленовый сироп, голосом. ― Трахну тебя медленно и как следует.

И обещание он сдержал, заменив пальцы членом, когда Рик уже весь дрожал и потел, прижавшись к его груди. Ниган медленно скользнул внутрь, крепко стискивая за ягодицу, раскрывая его сильнее. Он так осторожно прижимал его к себе другой рукой, будто Рик был хрустальным, и покачивался внутри с предельной нежностью. Граймс откинул голову так, что перелез к нему на подушку, ― и рот Нигана мгновенно прижался к его шее.

― Как хорошо, Рик. Бля, ты… В тебе так хорошо. ― Граймс толкнулся ему навстречу и закатил глаза в удовольствии, веки затрепетали, всё ещё тяжёлые ото сна, и опустились. Он уже хотел приласкать себя, но Ниган опередил его, взяв член в кулак и принявшись дрочить в такт плавным размеренным толчкам. ― Такой твёрдый для меня, ― простонал он в подъём плеча Рика, тот едва сдержал смешок.

― Солнце едва встало, а ты уже не можешь держать свой чёртов рот на замке, да? ― Хотя он особо и не возражал ― бог свидетель, Ниган своими разговорчиками лишь сильнее его заводил.

― Тебе же нравится, ― парировал тот. Ну а что мог сказать на это Рик, когда был уже настолько близок, когда Ниган так хорошенько его трахал, что он даже не смог бы выговорить собственного имени. Ещё пара влажных рывков кулака на и так уже текущем смазкой члене ― и он почувствовал, как раскололся надвое от скольжения Нигана внутри и пропал, скуля и извиваясь, пока мир кружился в безумном танце. По тому, как напрягся позади Ниган, Рик понял, что его оргазм толкнул Нигана к краю, и внутри вдруг затопило горячим.

После этого Рик ощущал себя полной размазнёй в его руках. Он позволил Нигану развернуть себя и вжался лицом ему в широкую грудь.

― Ну, ― Ниган уткнулся носом ему в волосы, ― не знаю, как ты, а я устал ещё больше, чем до этого.

*** Рик втайне надеялся, что его возвращение в Александрию не станет таким неприятным, как он представлял.

И оно не стало таким.

Оно было хуже.

Всего за полтора дня его отсутствия слухи явно расползлись по поселению, но Рик не слишком-то удивился. Ни у Спенсера, ни у прочих не было оснований держать в секрете эту информацию. Юджин смотрел на него своим странным прямолинейным взглядом, лицом не выражая ничего. Однако отсутствие ответа на приветствие и то, как слишком громко захлопнулись за спиной ворота, говорили сами за себя, и Граймс всё понял без слов.

Никогда бы он не подумал, что будет скучать по сочувствующим взглядам, которые кидали на него люди после того, как он переехал в Святилище. А после того, как его одарили парочкой злобных взоров по дороге до дома, Рик с уверенностью мог сказать, что не был поклонником перемен. По крайней мере, раньше он понимал, что за сочувствующими взглядами скрывалась забота, а теперь создавалось отчётливое впечатление, что ему вот-вот нужно будет с позором бежать из города.

Наверное, Мишон имела к этому прямое отношение, и вновь внутри заворочалась вина. Последнее, чего она заслуживала ― это подчищать всё говно, которое он оставил. Если раньше Рик чувствовал себя недостойным её общества и преданности, то теперь эти чувства даже близко не стояли с тем, как он себя презирал.

Рику потребовался почти час, чтобы обыскать Александрию вдоль и поперёк и поспрашивать народ, прежде чем понять, что Карл его избегал. Поначалу он пошёл к Мишон ― убедиться, что сын не отправился в Хиллтоп к Энид, а всё-таки находился тут.

― Да, он тут, ― осторожно сказала она, нахмурившись. ― Он, э, Рик, он, возможно, не захочет тебя видеть. Знаю, ты не хочешь этого слышать, но он просто… Ему нужно время.

Граймсу по-детски хотелось надуть губы и поинтересоваться, сколько ещё ждать, хотелось умолять найти его, привести домой, чтобы они, по крайней мере, поговорили. От Карла он принял бы все обвинения, оскорбления даже, ярость. Никогда бы Рик не подумал, что станет тем отцом, который позволит отпрыску нападать без последствий, но… он понимал, что Карл по большей части скажет правду. И придираться к мату он бы не стал, учитывая, что творил сам в последнее время.

В любую секунду он возьмёт на себя гнев сына. Во всяком случае, они увидятся.

В конечном счёте они с Мишон отправились на быструю вылазку, разграбив ближайшую бензоколонку. Она, Дэрил и Габриэль ― одни из немногих, кто не бросал на него прожигающие взгляды, поэтому Рик решил, что поступил правильно, сперва доверившись им.

― Прости, ― сказал Рик вот уже десятый раз, когда они покинули город. Казалось, он не мог остановиться и должен был повторять это каждый раз, когда повисала тишина. Стоило отметить, что Мишон никогда не говорила ему, что согласна с его решением и всё в полном порядке, ― она постоянно его останавливала или не давала развить тему: ?Не нужно в это углубляться, Рик?. Так или иначе именно эти слова ― а не попытки убедить его, что всё в порядке, когда это очевидно не так, ― приносили облегчение.

― Рик, правда. Тебе нужно прекращать это, ― вздохнула Мишон, когда они уложили несколько неторопливых ходячих, собравшихся на парковке, пока они были внутри. ― Ты ведь знаешь ― извинения делу не помогут. И… ― Она замолчала, покачав головой. Рик нахмурился. ― Что ?и??

Она не смотрела на него ― просто продолжила идти, взвалив на плечо сумку с почти просроченными болеутоляющими и вяленой говядиной.

― И ты всё равно на самом деле не жалеешь, поэтому было бы неплохо, если б ты перестал это повторять.

Рик почувствовал, как тело затопило ужасом. ― Мишон, я… ― Не жалеешь настолько, чтобы перестать с ним спать, ― вот что я имею в виду, ― пояснила Мишон. ― Уверена, тебе жаль, что всё вскрылось именно так. Я точно знаю, что извиняешься ты за это. И уверена, что тебе стыдно за то, что ты с ним спишь, но ты не перестал, поэтому… ― Она бросила сумку в багажник и заняла водительское сидение.

― Я не знаю, что сказать, чтобы всё исправить. И я это понимаю. ― Рик смотрел на свои руки, стыд желчью горел в горле, душа его. Мишон была права, и отрицать бессмысленно. Он, конечно, мог извиняться перед ней, перед Карлом снова и снова, но в этом не было смысла, если он продолжал спать с Ниганом, ведь так?

Хотелось бы ему пообещать Мишон остановиться. Рик причинил боль ей особенно и прекрасно это знал, даже несмотря на то, что они позволили своим отношениям подойти к логическому завершению ещё до того, как они с Ниганом решили быть вместе. Но между ними с Мишон всё же висело невысказанное обещание ― ?когда мы вернём тебя домой, когда всё это закончится, мы снова попробуем?. Рик полагал, что теперь подобное даже не рассматривалось.

Он хотел бы пообещать, что остановится, но слишком много в последнее время ей врал. Поэтому Рик прикусил щёку изнутри и весь обратный путь молчал.

Когда они вернулись домой, обнаружился Карл. Он демонстративно избегал смотреть Рику в глаза, игнорируя, когда его окликали.

― Карл, прошу… ― Рик потянулся к нему, чувствуя себя более разбитым, чем за весь предыдущий месяц. Он и так чувствовал себя истощённым, истёртым, готовым развалиться на части. Когда Карл отпихнул его руку, Рик мог поклясться ― почувствовал, что внутри что-то рвётся.

― Я покормил Джудит, ― обратился он к Мишон. ― Пойду постреляю с Дэрилом.

Внезапное сокрушительное осознание, что Карл предпочёл быть с Дэрилом, нежели с отцом, сильно задело. В груди словно взрыв прогремел, и одну долгую, болезненную минуту Рик лишь стоял и гадал: неужели в его отсутствие ему постепенно нашлась замена? Эта мысль заставила его чувствовать себя совершенно больным, и не важно, намеренно это замещение происходило или нет. Он наблюдал, как Карл с грохотом двери вышел из дома, в горле встали непролитые слёзы.

― Мне пора, ― выдавил Рик, прекрасно понимая, что Мишон сама вот-вот предложила бы ему уйти, и не вынес бы, если б услышал это. Милосердием стало то, что она проводила его до ворот к машине, ― но они не разговаривали.

Он никак не мог выдавить прощание, поэтому просто завёл машину. Когда Рик уже почти закрыл дверь, Мишон его остановила, нежно повернула лицо за подбородок к себе, осторожно погладила по щеке. От внезапной сладости этого жеста перехватило дыхание, Рик заставил себя встретиться с ней взглядом ― печальным, полным сожаления, но решительным.

― Скоро всё закончится, Рик. Обещаю. Он придёт в себя. Всё будет как раньше.

И тогда он чуть не разревелся, ведь её слова, нежность и уверенность ― гораздо большее, чем он вообще заслуживал.