Сара Рид (2/2)
Джен исполняла обязанности второй горничной, исама - вот ужас-то - застилала свою постель, - понижение в статусе было несомненное.
Хотя, могло быть и хуже:после той истерики, например, которую Джен Эйр закатила тётке, после отъезда Брокльхерста.
Итоги данной истерики, в которой какая-то шмакодявка учит уму-разуму взрослую женщину, подобную миссис Рид, кажутся мне весьма сомнительными.
Миссис Рид пугается до икоты и прочее? Уговаривает ипредлагает Джен воды? Ага. Так и было.
Эта история, родная сестра той самой истории с розгой, которую Джен Эйр вырвала бы из рук учительницы и изломала бы. Сплошное враньё и похвальба.
А ведь тётка Рид, внимательно выслушав эти визги, вполне могла бы, вместо того, чтобы пугаться и истерить, сказать, не сводя с сиротки ледяных глаз: "В школу тебя, значит? Учиться хочешь? И я, самая плохая тётка на свете, буду платить за тебя, дрянь неблагодарную, пятнадцать фунтов в год? А в собачьей будке ты ещё не жила? Поживёшь".
И турнуть сиротку о своих хлебов, да не в школу, где кормят, учат и делают из заморышей настоящих леди, а на честный, добросовестный труд, от зари до темна, ради куска хлеба.
Но тётка Рид так не поступает, потому что приняв решение единожды, как в хорошем, так и в дурном, она его не меняет, и сама приходит к Джен попрощаться, и сказать доброе слово напоследок. Но сиротка, закусив удила, отворачивается к стенке, - обливает тётку презрением за попытку примирения,(запомни, читатель, с этой девицей нельзя обращаться по-хорошему), и едет в школу, где регулярно и старательно поливает тётку грязью.
И вот, через год после этих событий, на пороге Гэйстхеда появляется мистер Эйр, деверь миссис Рид, черти бы его унесли, и требует предъявить пред ясны очи крошку Джен, которую он, страх как хочет повидать. Миссис Рид, сквозь зубы сообщает ему, что девочка в школе, за пятьдесят миль отсюда, а у мистера Эйра - вот незадача, корабль через два дня уходит из Лондона, и оный мистер отбывает, не спросив даже адреса племянницы. Тётка Рид скрипит зубами.
Проходит ещё четыре года, и дядя-тормоз-Эйр, спохватившись, пишет тётке Рид то самое письмо, с просьбой прислатьему адрес племянницы, поскольку он намерен выписать племянницу к себе, и оставить ей кучу денег, а тётка Ридв ответ пишет, что простите, дорогой сэр, битте-дритте, но ваше наследство оставьте при себе, потому что Джен Эйр умерла.
Почему тётка так поступила, несомненно спросит растревоженный читатель, а Шарлотта Бронте, для которой весь мир вращался только вокруг неё самой, ответит читателю, что тётка-сволочь, поступила так только потому, что ненавидела сиротку так сильно, что кушать не могла. Но так ли это, читатель? Я вовсе не горю желанием делать из миссис Рид страдалицу, читатель, но как ни крути, жизнь прижала её крепко, аписьмо от мистера Эйра пришло в тот самый момент, когда жизнь семейства Ридов, по милости молодого хозяина, дала весьма ощутимый "крен". Джон Рид разорял семью, как бандит с большой дороги, а миссис Рид только и было дела, что ненавидеть Джен Эйр с утра до вечера и с вечера до утра? Как бы не так.Говоря по простому, судорога человеческой души, которая случилась у тётки Рид, по прочтении письма от дяди Эйра, называется "говно вскипело": её семья на волоске от полного разорения, любимый сынок - от долговой ямы, а эта жаба, видите ли, будет жить припеваючи. У дяди.Ну так не доставайся же ты никому, решила тётка Рид, и совершила осознанную подлость, после которой ей на минутку полегчало, но только на минутку.
Через три года миссис Ридбыла разорена до нитки, любимый сын покончил с собой, а сама она лежала, обездвиженная, мало-помалу угасающая, и отнявшимся, после удара, языком, требовала привезти к ней Джен Эйр. Если подумать, забот что ли у миссис Рид не было других, кроме как делать из нищенок богатых наследниц?
Смолчи она тогда, и никто бы ничего не узнал, и ненавистная сиротка, с большей долей вероятности, была бы обреченапровести свою жизнь, скитаясь по чужим домам. Но миссис Рид не намеренамолчать, и опять же, не потому что она, вдруг, яро возлюбила сиротку и раскаялась, а потому что всё это время, она,воистину терзалась низостью своего поступка, воспоминания о котором были "мучительны".
Тётку Рид грызла и мучила совесть, а вовсе не боязнь ада, как могут подумать некоторые: она была не из пугливых, а бояться того, чего не знаешь, не свойственно природе человека.
Да и когда и кому, адское пламя мешало совершить подлость, или, по злобе, утаить правду? Никому и никогда.
А вот совесть - да, мучила Сару Рид беспощадно, и подталкивала сделать последний в жизни, но единственно верный шаг - рассказать сиротке правду, подарив ненавистной пигалице, тем самым, богатство и лёгкую жизнь. В то самое время, когда её любимый сын лежал в земле, и егодружно ели черви, она сама, беспомощная, умирала, её дочери, в дальнейшем, были предоставлены сами себе, или же оставлены на милость родственников, а Гэйстхед будет, скорее всего, продан с молотка за долги.Но Сара Рид не колеблется, и делает единственно-верный выбор, позволивший ей умереть достойно, как человеку, а не законченной сволочи:зовёт ненавистную сиротку, чтобы избавить ее от тяжкой долитрудяги по найму, - своими руками вручить ей наследство и сладкую жизнь.
И сиротка, конечно, приехала. И с порога полезла с приторными любезностями: "Как вы себя чувствуете, милая тётя?", - совсем, как в анекдоте:- Винни, Винни, тебе что, плохо?- Плохо? Мне плохо? Свинья, да я подыхаю! И для сиротки было явной неожиданностью, что тётка не готова с ней лобызаться и лить, не дай бог, слёзы раскаяния. И что её "благородный" порыв - назвать тётю "тётей", прошёл абсолютно незамеченный, потому что никому не был нафиг нужен. И говнецо в благородной душе сиротки вскипело, как же без этого: "Мне стало больно. Боль сменилась гневом, решимостью взять на ней верх, подчинить её себе вопреки её натуре и воле".
Великий Диктатор Джен Эйр у постели умирающей. Дура непробиваемая. Ей стало больно, видите ли. Жми и выламывай слабого и беззащитного, а того паче - умирающего, когда тебе больно, по теории Джен Эйр, так что ли? Похоже, что так, но даже с умирающей тёткой у Джен ничего не вышло, и осталось только обхаять тётку мысленно, обозвав "каменной" натурой. Сиротка до последнего пыталась взять тётку измором, до последнего не слезала у неё с "головы", ожидая какого-нибудь знак примирения, но тщетно - Сара Рид своих решений не меняла. Лёжа на смертном одре, среди руин собственной жизни, покинутая всеми, но не сломленная, Сара Рид сделала то, что считала правильным и верным, так и не услышав в ответ даже элементарного:"Спасибо, тётя", хотяуслышать подобное она вовсе рассчитывала, да ине хотела. Похоронив миссис Рид, Патрикевна сладостно "дотаптывает" семейку Рид: Элизу, как наименее вредную, оправляет в монастырь, засыхать бесплодным сучком, Джорджиану -замуж за потасканного светского хлыща; вот когда "отрыгнулись" красавице чашечки и прелестная кукольная мебель, которые Джорджиана, с полным на то основанием "зажимала" в детстве, оскорбляя тем самым, сиротку Джендо глубины души.