Психоделия (1/1)

В конце концов, все будет расставлено по своим местам. Вот только методами весьма специфическими.?Со мной что-то не так?Будучи наполовину ирландкой, я родилась в Лондоне, в семье среднего статуса и достатка. Мои родители работали в адвокатуре?— мама была [1]солиситором, а отец барристером. На меня им времени всегда не хватало. До того как пойти в школу, фактически все свое время я проводила с бабушкой, которая проживала в Уэльсе. Она была фармацевтом в отставке и в ее доме всегда пахло лекарствами. Когда я была маленькая от этого запаха у меня кружилась голова.Моя бабушка обожала свой импровизированный огородик, который устроила у себя на балконе, а еще любила поболтать, любила свою профессию, и не очень любила детей. Она постоянно вела активные дискуссии о различных заболеваниях с телевизором. А между просмотром таких сериалов как?— [2]Доктор Хаус, МЭШ, или Надежда Чикаго, неизменно звонила моей матери и затевала нескончаемые споры по поводу меня.Конкретно ее не устраивало то, что я совсем мало времени провожу в детском саду и так много с ней. Но так как Великобританией финансируется лишь 15 часов занятий в дошкольном учреждении в неделю. А ни мои родители, ни моя бабушка совершенно не собирались доплачивать из собственного кармана, даже если им и было взаимовыгодно отдать ребенка в детский сад на больший срок. Таким образом, все их споры по поводу этого оставались лишь спорами. Никто ничего не делал, хотя и выказывал недовольство.Школьные годы прошли в постоянном стрессе из-за ярко-выраженной [3]мизофобии, отсутствия друзей и наличия огромной кучи комплексов. Мне было одиноко, не комфортно, а любимым моим занятием, честно говоря, было погружаться в мир собственных фантазий.С открытыми глазами я носилась туда назад по своему дому, говорила сама собой, отыгрывала разные ситуации и разных людей.Когда это делает ребенок, то говорят, будто он чудаковатый?— но он просто играет. Когда подобные замашки есть у барышни двадцати семи лет от роду, ты абсолютно точно начнешь думать что-то не так. Первое что приходит в голову это шизофрения, потом ты уже попытаешься порассуждать. Возможно какая-то депрессия? Мало что в жизни случается.Объективно я где-то даже могла признать, что мне не комфортно жить в реальности. Из-за тяжелого детства у меня был не только вечный страх перед микробами, грязью и болезнями, но и возникло постоянное желание нравиться, желание, что бы меня любили. По этой причине я научилась наблюдать и стала угождать.Если буду следить за своей фигурой и внешностью, это одобрит мама, выучу все журналы?— ?лекарственное садоводство? наизусть сделаю приятно бабушке, пойду учиться на специальность?— ?международных отношений? порадую папу.Это доходило до абсурда, носить одежду, которая нравиться другим, изводить себя, пытаясь соответствовать все новым и новым нормам привлекательности, врать лишь бы произвести правильное впечатление и мыть руки раз тридцать подряд между всеми этими процессами.Разве можно меня винить в том, что живя в таком ритме, я не была особо счастлива и предпочитала реальной жизни?— собственные грезы? В грезах мне не нужно было трудится, изводить, изощрять себя.Меня любили за то какая я есть. —?Говори! Слезы тебе не помогут. —?Агрессивное выражение лица этого короля, его глаза на выкате, поза будто он готов просто кинуться и загрызть меня.По моим щекам действительно бегут слезы.Только когда он сказал я осознала, что понимаю его с трудом, не из-за моего состояния, а из-за языка, на котором он говорил. Этот странный диалект, кажется смесь немецкого и английского, и чего то еще. Этот диалект создало мое безумство из языков которые я знаю? Я могу разговаривать на этом языке? Дрожа всем телом, я, правда пыталась, что-то сказать, хоть слово выговорить, но у меня получалось только мычание и непотребство.Метнув взгляд в сторону чисто из-за того, что мне показалось, будто там что-то зашевелилось, я наткнулась на молодого человека, который стоял ближе всех к этому королю.Он был безудержно красив, блики в его светлых волосах чем то даже нимб напоминали, облаченный во что-то наподобие доспехов из исторических учебников и красного плаща, он стоял в напряжённой позе, с обеспокоенным и абсолютно невеселым выражением лица. Я не могла понять, он направлял свой взгляд то на разъярённого правителя то на меня, и если в первом случае он действительно будто опасался, то когда он глядел на меня… Так смотрят на преступников, к которым испытывают жалость.—?Отец она больна и, напугана, в таком состоянии, я думаю, она попросту не может говорить…Он обращается к носителю короны и в моей голове вспыхивает какой-то образ, еле уловимый. Но я думаю о том, что этого светловолосого парня я раньше видела. Когда я очнулась в каменном коридоре, именно в момент дикой боли, я встретилась взглядом с его открытыми, голубыми глазами. Именно в то мгновение адская боль прожигает меня изнутри потому как черной человек, что стоит прямо надо мной пронзил меня острым оружием в живот. Но я не смотрю на своего убийцу. Страх парализовал меня. Я глотаю ртом воздух и гляжу на светловолосого рыцаря в латах, лишь боковым зрением замечая, что черный человек, вонзивший в меня меч рассыпается, словно в пепел. Чертовы бредовые галлюцинации.Откровенно говоря, я была абсолютно уверена, что брежу и никак иначе. Уже пару дней, а может и дольше!Я потеряла счет времени.По всему телу шла дикая боль, которая сосредотачивалась агонией, где то в центре живота и ощущения бросали то в жар, то в холод. Я плохо видела, плохо слышала. Когда мне казалось что я больше не парю в невесомости, а лежу на холодном камне, я открывала глаза всего на несколько секунд, и сразу же снова отключалась из-за шока от увиденного. Это было словно злостная камера пыток. Специально продуманный ад для любого человека что болен [3]мизофобией. Грязное, темное место, где воняло сыростью и экскрементами. Впадая в истерику, я тряслась, мычала и рыдала, меня не останавливало то, что любое даже малюсенькое движение приносило боль. Когда я представляла, какие жуткие болезни можно подцепить даже просто дыша воздухом в этом месте, когда думала что лежу в разодранной, потной одежде среди болота и соломы что кишит крысами и микробами, я кричала не своим голосом зовя о помощи, и фактически сразу же теряла сознание.Конечно же, стоит упомянуть, что во время моих припадков мне чудились мужчины в доспехах и красных плащах. Они то глумились надо мной, то держали меня за руки и за ноги, что бы я не вырывалась пока седой длинноволосый старик вливал что-то в мое горло.Сейчас же, этот же старик стоял рядом, и, хмуря брови, смотрел, на вышедшего из себя короля,?— Простите за то, что все же говорю это, но я не могу не согласиться с принцем Артуром, сир. —?Двинувшись в мою сторону, седоволосый мужчина наклонился ко мне, и я заметила в какие странные одежды он облачен. Что-то вроде старой и тусклой ночной рубашки цвета бордо с орнаментом на груди и рукавах. Как галлюцинации и бредни, могут быть настолько точными в деталях?—?У нее тяжелая рана, и лихорадка, которая дала осложнения на легкие, к тому же… Ее душевное здоровье, сир… Она не здорова, и вы сами видите это.—?Магия повредила ее рассудок. —?Огрызнулся венценосец с отвращением.—?Вполне возможно это так. Боюсь я вынужден настаивать на том, что говорил ранее, милорд. Позвольте увести ее, что бы я мог найти решение.Эта маленькая перепалка, государя с венцом на голове и старика в рубахе с орнаментом, всколыхнула в моей голове какие-то образы и голоса.—?Это абсолютно невозможно, сир. Здесь холодно зябко нет никакой стерильности, ползают крысы. В таких условиях поставить ее на ноги что бы вы ее допросили, я не могу.— Мне не нужно что бы ты лечил ее Гаюс мне нужно, что бы она пришла в себя! Она должна очнуться, что бы те, кто сделал это с Камелотом, и с моей дочерью ответили за это!Я вздрагиваю от неожиданных воспоминаний и обливаюсь холодным потом, наблюдая как старикашка своим проницательным взглядом обходит каждого в помещении. Отдельно он выразительно поглядывает на короля, и будто получая его молчаливое дозволение на что то, тут же переглядывается с худощавым черноволосым молодым человеком, который стоит рядом с монаршим сыном. Эти двое понимают друг друга без слов, и кивают друг другу, после чего худощавый и черноволосый начинает медленно приближаться ко мне.Словно таки я напуганная лань, а он боится спугнуть меня. Что собственно не только пугает, но и нервирует.Я начинаю часто дышать и глупо хихикать, хотя получается не то что бы смешки, скорее хрипы. Лицо мое перекошенное?от боли и ужаса, и внезапное понимание, что возможно это не галлюцинации и все вполне реально, выбивает почву из-под ног. Даже тот факт, что я не стою, а сижу на грязном полу, буквально валяясь в ногах у этих сумасшедших фанатиков, не изменяет того, что я не могу удержать свой корпус, голова словно плывет и меня шатает из стороны в сторону.Старикашка и черноволосый хватают меня за плечи, не давая мне потерять равновесие и растянуться в полный рост на здешнем поле. От чужих прикосновений я тут же вздрагиваю. Мое паническое состояние только усиливается когда я думаю, об их последнем мытье рук, и мыли ли они их вообще, когда либо. От переизбытка эмоций даже подташнивать начинает.Старик аккуратно хлопает по моему плечу, то ли делает попытки привести меня в чувства, то ли пытается зубы мне заговорить.— Тише дитя, смотри, мы всего лишь хотим тебе помочь, сейчас мы с Мерлином поможем тебе подняться. — Говорит, а я продолжаю вертеть головой с глазами навыкате?полностью не реагируя?на его слова. Он показывает свои раскрытые ладони, странный, настораживающий жест, словно говоря ?видишь, у меня ничего нет, я безоружный?, ну или на худой конец, ?гляди у меня чистые руки, можешь, убедиться?. —?Положи свою руку сюда девочка, возьми ее аккуратнее Мерлин.Старик пытается положить мою руку в свою. Они с худощавым юношей хотят взять меня за подмышки и аккуратно поднять, но я паникую, сжимаюсь и упираюсь, продолжая мотать головой из стороны в сторону. Только сейчас замечаю, что нахожусь в роскошном и большом зале. Резное дерево, небольшие каменные статуи, огромное количество больших окон, витражи, мне кажется, я даже заметила парочку фресок. В свою очередь все присутствующие в зале все больше напоминают мне секту. Одетые несуразно, они глазеют на меня как на прокаженную.— Беатриче сконцентрируйся на моей голосе, слушай мой голос и потихоньку вставай. Беатриче ты меня слышишь?Только сейчас я понимаю, что старикашка обращается ко мне, и поворачиваю свою голову в его сторону, в глазах темнеет, успеваю только произнести хрипло, чуть слышно, — Кто? — И сознание покидает меня.—?Мерлин будь с ней аккуратнее, положи ее здесь!?Нет, не укрывай ее, это сделает хуже!?У?нее повышена температура тела!? —?Слова Гаюса, были довольно резкими, голос грубее, чем когда-либо прежде, насупив брови и прищурившись, он хватался за разные мази и настойки, усердно ища нужное лекарство.Наблюдавший за этим юный чародей даже немного приоткрыл рот от удивления. Мерлин любил и уважал Гаюса так как мог бы любить собственного отца, он знал, что, будучи придворным лекарем короля Гаюс был больше чем профессионалом и юный маг не раз наблюдал за работой старого лекаря. Его наставник, конечно, относился к пациентам с холодной рациональностью, если ситуация требовала быстрой реакции, мог быть иной раз и резким и грубым. НО сейчас, было кое что странное в его поведении.—?Ты говорил, что не знал ее раньше. —?Говорит Мерлин и подает Гаюсу вытяжку из лаванды и барбариса, которая находилась прямо под носом у старого лекаря.—?Действительно так, не знал. Лично я знал только ее мать Мадонну, у нее были проблемы со зрением и она часто приходила и брала у меня капли.—?Капли? —?Давиться словом Мерлин и получает от своего опекуна осуждающий взгляд,?— Из листьев и стеблей черники,?— вторит Гаюс. Вымочив полоски льняной ткани в нужной вытяжке, придворный лекарь протирает запястья девочки и кладет лед завернутый в плотную ткань ей на лоб.—?Мадона довольно необычное имя, еще одно необычное,?— Проговаривает парень и косится на девочку подростка. Она легкая как пушинка, когда он нес ее на руках, из тронного зала, ему казалось что доспехи Артура и то тяжелее.— Мерлин, возьми. — Гаюс протягивает ему еще два куска бинта и кивает на кровавые от ран стопы девчонки. Мерлину кажется, что он хочет уничтожить Утера, кажется, никогда в жизни он не хотел настолько разорвать короля Камелота. Он берется протирать ее раны и думает о том, что она же еще ребенок.— Каким жестоким сердцем нужно обладать, что бы заковать, смертельно раненую, четырнадцатилетнюю девочку, в кандалы, — Говорит Мерлин и, встречаясь глазами со своим наставником, упрямо добавляет, — не смотри на меня так. Ты знаешь, что я прав.—?Тебе напомнить мальчика друида. Он был младше ее и он не похищал любимую подопечную Короля.—?Вот только не нужно этого, Утер, жесток не только когда дело касается магии.От подобных слов волшебника, придворный лекарь резко развернулся к Юноше и неодобрительно прищурил один глаз. —?Молчи Мерлин, не стоит говорить таких слов даже у стен есть уши! —?после тяжело и глубоко вздохнув, старик положил руку на плече юноши,?— Ты не должен позволять зернам ненависти расти в твоем сердце, потому что, то что сейчас происходит. То, что случилось с этой девочкой, это все из-за ненависти. Ненависти, которая однажды завладела Утером, которая проснулась в Моргане.Молодой человек слушает, и решимость в его взгляде угасает, плечи опускаются, кулаки разжались. Он смотрит на девочку, прикусывая щеку, и жалость к ней с чувством вины заполняют его с головой.Не красавица. Маленькая, худенькая, миниатюрная точно куколка, почти что ребенок, с чертами лица простушки?— грубоватыми и наивными. Синеокая, взгляд глубокий, глаза припухлые по-лягушачьи выпученные. Нос крупный, мясистый, слегка вздёрнутый, маленький рот приоткрыт, овальные губы искусаны до крови. Мерлин наблюдает, как она, все еще находясь без сознания, вздрагивает, начинает вертеться, путается в своих каштановых, пористых волосах, после внезапно приоткрывает глаза и смотрит на него долгим взглядом, пока Гаюс не прижимает к ее лицу большой кусок ткани.—?Сейчас ей лучше пока не приходить в себя,?— Отвечает придворный лекарь на непонимающий взгляд юноши,?— Ты подтвердил, что она сумасшедшая перед всем народом Камелота.—?Я не мог этого опровергнуть,?— Гаюс присаживается рядом и внимательно рассматривает руки девчонки, белые ухоженные ладошки без единого шрама или мозолей. —?Более того, для нее лучше быть безумной, чем мертвой.