Объятия (1/2)

Дорога домой была относительно спокойной. Лена молчала, стараясь как можно тише шмыгать носом. Истерика не закончилась, но стала куда более неслышимой. Дивус также не нарушал сложившуюся тишину. Ему было незачем отвлекать ребёнка от её печальных мыслей. Всё равно она его сейчас не услышит и не поймёт. Тратить время и силы напрасно Круэл не собирался. Когда истерика закончится окончательно, тогда и можно будет поговорить с девочкой. До этого же момента ей нужно было дать время выплакаться и накричаться. В любом случае до приезда в особняк они не общались.

Лена молча вышла из машины и также молча направилась в комнату. Редкая прислуга, встречающаяся по пути, старалась не попадаться ей на глаза. Зайдя вовнутрь, девочка буквально грохнулась на кровать и, обняв подушку, в очередной раз шмыгнула носом. Слёзы снова покатились по щекам. Красные, опухшие от напряжения глаза видели размыто. Крик боли и отчаяния приглушился подушкой. Кричать хотелось до боли в горле, до порванных голосовых связок. Так, чтобы после сил не осталось ни на что, в том числе и на жизнь. Стены были хорошо звукоизолированы, так что уже за дверью ничего не было слышно. Дейз, чувствуя отвратительное настроение хозяйки, тихо заскулил. К Елене он не подходил, не хотел мешать страдать.

Дивус же, припарковав машину, направился сразу в свой кабинет решать оставшиеся вопросы по поводу опекунства. Да, частично он их уладил ещё в крематории, но всё же отдельная бумажная суета была впереди и только-только должна была начаться. Следующие вопросы Круэл решал по телефону. Это нужное, но совершенно глупое, по мнению мужчины, занятие заняло целых полтора часа жизни. Непозволительно долго.

Отвлёкшись от дел, Дивус выдохнул. Его взгляд пробежался по кабинету. Наткнувшись глазами на скрипку, Дивус усмехнулся. Давненько он не играл на этом прекрасном инструменте. Руки сами собой потянулись за смычком. Как же давно он не расслаблялся от тяжёлых рабочих будней обычной игрой ради удовольствия, а не ради поддержания умения. Игра была спокойной, медленной, чуть растянутой. Дивус не спешил за определённой мелодией, а составлял свою собственную, наслаждаясь звучанием инструмента в его руках. Скрипка пела от его умелых действий. Но всё равно выходила какая-то печальная симфония.

Но даже с прикрытыми глазами Круэл заметил движение около двери. Слуги не решались даже постучать к нему, если тот дотягивался до скрипки. Через стёкла в двери было прекрасно видно, когда скрипка лежит на месте, а когда она используется по прямому назначению. Как правило, после её использования прислугу не увидишь: считалось, что господин, играющий на скрипке, – к беде, к нервным срывам и ни к чему хорошему. Так что оставался один вариант того, кто же мог стоять у приоткрытой двери...— Елена, прекращай прятаться. Заходи и не раздражай. — Дивус даже не повернул головы в её сторону. Девочка, нервно оглянувшись по сторонам, будто думая, куда бы спрятаться, медленно и неуверенно вошла.

Вообще она не хотела мешать ему подслушивать, но, увидев в его руках тот музыкальный инструмент, на котором всегда мечтала научиться играть, не смогла пройти мимо. Его руки двигались так умело, так плавно и аккуратно, что происходящее, видимое девочкой, завораживало её, а также успокаивало нервную систему. Присев на кресло, она продолжила наблюдать. Истерика, которая долго длилась после приезда, исчезла куда-то, будто её и не было, оставив лишь непонятную пустоту после себя. И она медленно заполнялась музыкой, играемой братом.

— Что тебя сюда привело? — Дивус делал вид, что обращается не к ней. Если он и смотрел куда-то, то это явно был лес, виднеющийся вдали в окне, но никак не ребёнок неподалёку.

В ответ последовало долгое молчание. Арбатова не могла ответить что-то определённое, так как с самого начала казалось, что обычное присутствие рядом кого-нибудь, кто хоть немного поймёт её переживания, сможет утешить её саму и даже приподнять настроение. В последнее верилось с трудом, но всё же надежды были.

— Не знаю... — Последовал ответ после продолжительного молчания. — Мне казалось, что... Что... Неважно. — Елена довольно резко оборвала саму себя, замолчав на полуслове. Объясняться она не собиралась.

Однако взгляд, прикованный к скрипке в руках старшего брата, скрыть девушка не смогла. Его изящные движения заманивали в непонятные сети странного наслаждения. Музыка также выходила странно прекрасной. Почему же странно? Было в ней что-то потайное и мрачное, что скрывалось где-то в глубине. И все эти ощущения чего-то неизвестного проецировались на Дивуса, воспринимая его образ взрослого совершенно иначе, чем вначале.

Лена в какой-то момент не заметила, как, встав, подошла к Круэлу со спины и потянулась к музыкальному инструменту, будто прося поиграть. Ей этого не дали, убрав скрипку на полку повыше. Развернувшись к девочке лицом, мужчина, видя её состояние, ласково улыбнулся, опуская свои руки на её плечи, чуть сжимая. Что-то вроде своеобразных объятий, но теперь она вряд ли сможет так же свободно, как и раньше, двигать руками.

— Щеночек, что тебе нужно? И если нужно, то говори конкретно. Угадывать я не собираюсь, да и мысли читать не умею. Не скажешь ничего – буду считать, что тебе ничего не надо. — Глаза Дивуса сверкнули странным огоньком.— Я... — Лена пыталась смотреть на его лицо, но любое пересечение взглядов мешало ей сосредоточиться. Казалось, что он видит её насквозь, от чего становилось не по себе, и мурашки начинали пробегать по коже. — Я... Хотела бы научиться играть на скрипке. Давно. Возможности не было. Ты... — Повисла пауза. Глаза Лены старательно изучали сапоги Круэла, пока пальцы нервно теребили край толстовки. — Ты не мог бы научить меня играть на скрипке?

Взгляд, которым она посмотрела на Дивуса в конце, закончив говорить, был в точности как у раненого и загнанного в угол зверя. Девочка боялась его реакции, боялась, что он оттолкнёт психологически, того, что скажет ей. Ничего из опасений не последовало. Взгляд сводного брата стал чуть мягче, и мужчина даже немного улыбнулся.

— Good girl... Обязательно, но чуть позже. Тебе стоит ещё немного отдохнуть. Тем более, завтра тебе идти в академию. Тебе стоит быть отдохнувшей.

— А, да... — Лена улыбнулась через силу.

Мужчина отвёл её назад в её комнату, всё ещё удерживая за плечи. Всё-таки, а людям в таком состоянии он не доверял.*** Утро выдалось проблематичным. Во-первых, вставать с кровати совершенно не хотелось. Она была мягкая и тёплая, а всё остальное – холодное и твёрдое. Хоть ковры и пытались скрыть этот факт, но получалось у них дурно. Лена до последнего отказывалась вставать, но ей пришлось сдаться, когда в комнату вошла не очередная горничная, а злой и раздражённый Дивус. Разбираться, почему кое-кто до сих пор в постели, он не стал, лишь молча взял кокон из одеяла с девочкой внутри и направился в ванную уверенным шагом.

— Ну что, щеночек... Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. — Ледяную воду включили быстро.

В коконе началось какое-то непонятное копошение со словами, смысл которых отдалённо чем-то напоминал "не делай", "пусти меня", "не твори хрень". И в принципе, это бы сработало, будь у Дивуса настроение хоть немного получше. А так... Кое-кого всё-таки окунули в ледяную воду. Через полминуты, выключив душ, Круэл развернул одеяло, вытаскивая на свет злую сестру с полностью мокрой головой и частично телом, отплёвывающуюся от излишек воды, попавших ей в рот. Кашель также не заставил себя долго ждать. Закончив приходить в себя после подобного происшествия, девочка осуждающе посмотрела на старшего брата.

— И не стыдно тебе? Мне холодно теперь. И волосы сохнут долго. Ну ты и... — Договаривать фразу она не стала, прикусив язык. Себе дороже подобные высказывания.

Дивус же с лёгкой улыбкой на губах взял в руки полотенце и, накинув его на промокшие волосы ребёнка, аккуратно начал протирать, убирая самые заметные капли воды. Лена пыталась убедить себя, что вся эта ситуация её раздражает, но по итогу сдалась, признавая, что его аккуратные движения пальцев делают эту работу слишком хорошо.

— Ты где-то учился делать массаж головы? — Вопрос слетел с губ прежде, чем Арбатова успела одёрнуть себя.

— Неважно.

Собственно, до приезда в академию это было самым ярким событием утра. Завтракать девочке пришлось в одиночестве, так как сводный брат уехал официально оформлять опекунство.

Уже в академии, придя в любимый сад, девочка почувствовала себя вновь расслабленной. Будто ужасных событий выходных не было, и всё как прежде. Кажется, её окликнули. За её спиной стоял Александр, мило улыбаясь ей и медленно в приветствии водя рукой из стороны в сторону. Девочка, улыбнувшись в ответ, подошла ближе.

— Ну что ж, как дела у самой счастливой девочки на этой планете? — Обычно на подобное следовала волна чего-то романтичного и милого вперемешку с комплиментами, но сейчас последовала совершенно иная реакция.— Не знаю. Мы не знакомы. — Ксавье уловил тот момент, когда радостная от встречи улыбка сменилась печалью во взгляде.

— А что, собственно говоря, случилось? — Тон парня вмиг переменился на более серьёзный.

— У меня две новости. Плохая и отвратительная. С какой начать? — Улыбка на лице была скорее сумасшедшей, недели радостной.

— Давай с плохой.

— У меня теперь нет родителей. Они разбились в автокатастрофе. — Говорила девочка излишне радостным голосом. Было заметно, что эмоции были насильно притянуты.

— Ладно, допустим... — Настроение Саши начало планомерно сходить на нет. — А отвратительная новость тогда какая?

— Вот тебе о чём-то говорит имя Дивус Круэл? — Дождавшись реакции в виде приподнятой брови, Лена продолжила свою мысль. — Выяснилось, что он мой старший сводный брат и он собирается оформить опекунство! — Голос девочки неестественно поднялся, и создалось ощущение, что она сейчас расплачется.

— Эм...? — Мальчик, сложив руки на груди, постукивал пальцами. — А какого, спрашивается, хрена?

— Не знаю. Кстати, ты ведь купил мне шоколадку? Ты неделю назад обещал! — Лена, решив, что обсуждать это прямо сейчас не хочет, быстро сменила тему разговора, утаскивая своего бойфренда в стены академии.— Ах да, шоколадка... Я купил тебе её. Но просто так ты её не получишь. — Ксавье смотрел на свою девушку с хитрым прищуром.