Глава IV: Contra spem spero! (1/2)

?Песьи ямы? Это место уже давно не видело боли, а добра — не знало даже на уровне концепции.

Многие года здесь псы душили псов, упиваясь кровью собственных братьев, под вопли пьяных и воодушевленных мужиков: гвардейцев, рыбаков, аристократов — всех! И золото проходило по их шубам мурашками, перетекая из рук в руки. Меняются года, меняется время, но это место, похоже, не хочет поддаваться течению изменений. Ведь мрак до сих пор живет в сердцах тех, кто приходит сюда.— Где Корво? — раздался в тишине грубый бас Дауда. Он произносил это столь сухо, что вопрос казался утверждением. Бывший лорд стоял возле юного китобоя с тёмными волосами. Тот тяжело дышал, жадно заглатывая воздух, словно дышит ним последний раз в жизни. Впрочем, кто знает, может однажды, так и будет. Он прижал ноги к груди, укрывая нежный живот, который только что выдержал не себе несколько сильных ударов. Позади послышались звонкие звуки удара металлом о метал. Дауд резко повернул голову к источнику шума, перекладывая крупный металлический брусок с одной руки в другую. Эбнер сидел в полуметре от другого китобоя. Он со скучающим видом наблюдал за успокаивающимся пленником напротив.

Черт, почему офицер выглядит так спокойно? Словно человек в двух шагах от него обычный бездомный воришка, а не профессиональный убийца. Светлый приспешник Корво подогнул под себя ноги, словно стараясь убраться подальше от зрелища перед собой. По всей видимости, он пытался сесть по-другому, но у него это плохо получалось. Китобой все ещё не выглядел грустным или выжидающим, лишь с пустыми глазами наблюдал за Даудом и его действиями. Меченый всегда чувствовал этот взгляд на себе. Ледяной, как воды Ренхевена в месяц Холода.— Он вам ничего не скажет, — проронил блондин, почувствовав на себя внимание.— Еще увидим, — огрызнулся Дауд. Бывшего лорда бесит бетонная самоуверенность в его голосе. Потому что так говорят люди, державшие ситуацию под контролем. А китобой не имеет права ним манипулировать.— Почему? — поинтересовался Грир, встревая в диалог. Киллер недовольно рыкнул в горле, посмотрев на своего соратника. Китобой так же повернулся к нему, начав говорить.— Корво приказал ему убить меня. Думаю, вы прекрасно понимаете, что он бы не отправил кого угодно убивать предателя.— Предателя? — похоже, эти двое явно решили игнорировать явную угрозу и недовольство рядом с собой, в лице Дауда.— Я уже говорил. У меня с Корво свой счет. Достаточный, чтобы содействовать его врагам. Будь я на его месте, сделал бы все возможное для того, что бы информация обо мне и моих союзниках, не попала в руки тех, кто спит и видит мою голову в трех метрах от тела.— Ворон убивает своих? — тычет пальцем в небо Эбнер, и, судя по тому, как собеседник опустил взгляд, его догадка не далека от правды.— Он невообразимо упёрт и переубедить его невозможно, — выдаёт китобой, — к сожалению, — добавляет он, спустя несколько томных секунд.— Мастер… — внезапно начинает хрипеть парень рядом с Даудом. Мужчина с интересом повернул голову в сторону юнца. Ни вчера, ни сегодня он не выдал ни слова под пытками, а сейчас, вдруг, начинает говорить? Неужели эта тема настолько для него важна?— Мастер пытается всех нас уберечь в это неспокойное время. Помочь нам!

— В неспокойное время, что он сам создал. Ты о нем слишком высокого мнения. Поверь мне, благополучие новичков интересует его в последнюю очередь. Он не должен был, соглашается на тот контракт, на ту работу. Я предупреждал его о последствиях, — взгляд ассасина скользнул со своего коллеги назад на Дауда, — и они не заставили себя долго ждать. — Ты… — выдавливает темненький, поднимая верхнюю губу.— Лучше. Просто. Заткнись, — шипит голубоглазый, качнув головой вперед. — Ты все равно ничего не знаешь.— Раз уж ты так сильно желаешь его смерти, тогда ответь на мой вопрос, — возвращает себе лидерство в разговоре человек со шрамом, наблюдая за реакцией своего собеседника. — Так и быть. я не стану убивать тебя. Переживешь Корво, порадуешься немного.

— Вы все равно не поверите мне, как и не верите, что Эмили находится в ?Золотой кошке?. Да и к тому же, вам, ведь, будет выгоднее избавиться от ненужного бремени, в виде пары опасных, опытных убийц. Гарантий нет, — столь очевидный факт нельзя было отрицать. Дауд несколько мгновений сверяет пленника взглядом в ответ, после чего вновь смотрит на второго парня.

Сцепив зубы за губами, он смотрел на всех из-под покрывшегося испариной лба. Заметив на себе внимание изувера, китобой поднимает голову чуть выше и заглядывает прямо в глаза. Дауд, как никто другой, знает этот взгляд — он им ничего не скажет. Не от верности, так из принципа. Это раздражает, пусть буквально с десяток дней назад он был таким же. Таким же жалким, разбитым, цепляющимся за ненависть ради выживания. Брошенным, кажется, самой Бездной и никому такой не нужный. Дауд внезапно поймал себя на мысли, что ему жаль человека, которого он пытает. Того, к кому одновременно с жалостью испытывает и искреннюю ненависть, презрение. Мужчина заглатывает тяжкий ком в горле и резко разворачивается.

— На сегодня, пожалуй, достаточно, — выдыхает он нехотя, покидая арену. Дауд не следит за тем, что происходит за его спиной. За тем, как все присутствующие провожают его странным взглядом; за тем, как Эбнер кивает ближайшему китобою, и как тот спокойным шагом следует за меченым. Мужчина идет почти по инерции, плавая в себе.

Правильно ли он поступает? Стоит ли быть столь к ним холодным и жестоким? Конечно же. Эти люди просто так ему ничего не скажут. Они просто не могут так поступить. Они виновны во всем, что случилось. У них нет мотивов содействовать ему. Не успела пара закрыть Песьи ямы, как спокойный, красивый женский голос раздался рядом с ними:— Я знала, что смогу найти вас здесь, — говорит Лидия - работающая женщина с приятными очертаниями тела и мягким лицом - подходя ближе и привлекая к себе внимание. — Адмирал ищет вас, Дауд.— Хорошо, — изувер бросает в неё это слово, точно кинжал в цель. Горничная дрогнула в печах, после чего, поспешила, по всей видимости уйти от греха подальше. Офицер весело хмыкает.— Интересно, что нужно адмиралу? — спрашивает Эбнер сам у себя, спускаясь по небольшим ступеням.— Исполнитель, — отвечает Дауд на риторический вопрос. Он делает глубокий вдох, расправляя плечи, прежде чем последовать за офицером. Они в тишине подходят к пабу. Соратник остановился у входа.- Пойду, проверю Самуэля, - говорит черноволосый, останавливаюсь и кивая изуверу. Дауд впал в небольшой ступор - из-за внезапности решения - но быстро и рассеянно ответив кивком на кивок заходит в здание.

Заметить новое, для бывшего лорда, лицо было не сложно.

Смотритель Мартин - а по особенной форме Аббатства понять что это именно он, не составило труда - прибыл к заговорщикам несколько дней назад, но они не пересекались прежде. Среднего телосложения мужчина с короткими темными волосами и прямым лицом. Его прическа не отличалась хоть каким-то изяществом, и служила лишь тому, что не давать назойливым волоскам лесть в глаза. Чего таить греха, Дауд носил похожую. Известной золотой маски рядом не наблюдалось. Смотритель стоял в шаге от адмирала, и был чуть его ниже. Как только киллер приблизился на достаточное расстояние, член Аббатства оборонительно скрестил руки на груди, расправив плечи. Тиг обладал прямым носом, узкими длинными губами и внимательным взглядом. Заметив Дауда, мужчина слегка прищурился, бегая по нему глазами. Словно пытаясь прочитать что-то между строк маленькой книги. Интересно, жалеет ли он хоть одного из тех смотрителей, которых мужчина убил в канцелярии и видел ли он его в ту ночь? Был ли он ?в зоне поражения?? Выставлял ли клинок, дабы не выбиваться из массы? Выходил ли под дождь?— Дауд, — поприветствовал его Хэвлок, — ты знаешь смотрителя Тига Мартина? Именно он помогал нам в твоём освобождении, — адмирал повёл стаканом с пенным пивом в сторону стоящей рядом персоны.— Правда? — риторически переспрашивает Крамер, рывков переводя внимание на упоминаемого. — Что ж, тогда я искренне вам за это благодарен.— Я чту за честь то, что помогаю бравому делу и вам… Дауд, — запнувшись, протягивает Мартин. Бывший лорд смерил его длинным взглядом. Тиг определенно был предупреждён о его состоянии. В этом нет ничего плохого, но складывалось неприятное ощущение особенности, в самом плохом понимании этого слова.— В прочем, — продолжает смотритель, — стоит отметить, что если бы не ваш друг, офицер Грир, вы бы, вероятно, находились за решёткой немного дольше. Нам повезло, что адмирал нашёл его.— Воистину. Тем не менее, давайте о главном. Позавчера ты принёс нам лучик надежды, Дауд: в записях Кэмпбелла было все необходимое. Теперь мы знаем, где держат Эмили Колдуин, — молвил военный. Бывший лорд замер на этих словах, перестав дышать. Страх, надежда, предвкушение и пустота - цветами распустились внутри.

Где же?— Она в Золотой кошке, кто бы мог подумать! — провозглашает Мартин, заставляя изувера на мгновение выпасть из мира, выдохнуть, тут же помрачнеть, отводя взгляд в сторону. Китобой не врал. Эмили действительно в купальнях Кошки. Это все входило в его план? План того, что бы убедить Дауда в своей ?безопасности??! Выдержав паузу мужчины рядом продолжают:— Но, есть одно печальное обстоятельство… у нас на пути стоит родня Тревора… — говорит адмирал немного тише.— Кастис и Морган, — тут же подхватывает Дауд, все еще не осмеливаясь посмотреть на своих собеседников. Чужой его подери, Дауд знал все это уже как несколько дней! Блондин говорил правду. Черт! Уж лучше бы он слишком правдоподобно врал! Вруна ненавидеть легче…— Именно, — продолжает адмирал, — они держат Эмили, а кроме того, именно им принадлежат голоса, которых нам не хватает в Парламенте, — Хэвлок отпивает еще часть хмельного напитка.— Да. Они должны умереть, — продолжает Мартин, вновь привлекая внимание Дауда. Очень странно слышать столь уверенную холодность в его голосе, при подобном вопросе. Разве все то, что сейчас происходит, не противоречит Семи Запретам? Лживый язык, Беспокойные руки, Рассеянный ум? Похоже, смотрителя это не очень волновало.— Впрочем, самое важное — доставить Эмили сюда. Где мы сможем защитить её, пока не избавился от Лорда-Регента и его прихвостней, — Тиг размыкает руки. — Лорд Пендлтон ожидает вас у причала. Он хотел объяснить вам задание лично. Пусть объясняет - думаю, так ему будет легче, — Дауд кивает на слова смотрителя и, попрощавшись и с адмиралом, привычным маршрутом направляется наверх, дабы взять обмундирование.

Учитывая, что Фаври и Тиг все равно самостоятельно объяснили ему ситуацию — на толковые способности Тревора они не очень надеются. Спустившись вниз и выйдя наружу Дауд сразу же замечает мужчину в белом костюме. Найти аристократа в тени самодельной арки не составило труда. Он стоял у верхних ступеней, скрестив руки и уставившись в незримое где-то впереди себя.— Дауд, позвольте вас отвлечь, — привлекает к себе внимание он, как только убийца с маской в руках подходит ближе.— Конечно, лорд Пендлтон, — мужчина старательно делает вид, что не понимает, о чем именно сейчас пойдет речь. Но грустный взгляд Тревора окончательно вбивал в него правильную мысль. На самом деле, если задуматься, Дауд вообще никогда не видел его подавленным. Они регулярно встречались в Парламенте и на различных светских мероприятиях, но младший наследник семьи обычно спокоен, и лишь когда подвыпьет: смелеет, злится и бурчит, но не грустит. Аристократическая жизнь точно сказывается на нем — это видно сразу. Надменно-спокойная маска, присущая почти всем представителям высшего света хмурой столицы, давно приросла к его лицу. Даже сейчас он выглядит именно так — благородно, спокойно, сдержанно — и лишь тусклый свет в глазах, заметные красные круга да упавшие натянутые губы говорят об плохом самочувствии. Причем, достаточно длительном.— Дауд, я хотел поговорить с вами лично. Как вы уже знаете, вам предстоит убить моих старших братьев: Моргана и Кастиса. Вы ведь знаете, какие ужасные они люди, но уверяю, все еще хуже, чем вам могло казаться, — лорд достаёт карманную фляжку, и внимательно всматривается в неё, словно пытаясь отыскать там ответы на свои вопросы. — Их жестокость не знает границ, — точно вспомнив что-то нехорошее, Тревор немного отпивает. Тяжело выдохнув крепкий алкоголь, он продолжает:— Далее: они верные союзники Лорда-Регента, — он продолжает менее воодушевленно, ибо вся эта тема заметно давит на него. — Пока они в Парламенте, Барроуз набирает силу, а нам не хватает голосов, дабы воспрепятствовать этому. Все знают, что они пользуются его расположением, наживаются на чужом богатстве. Скажем, не каждая семья, выселенная из дома и отправленная в карантинную зону, на самом деле заражена чумой, — он снова делает небольшой глоток. — Я предупреждал братьев, но они никогда не слушали меня, — Тревор внезапно выравнивает интонация и она становится холоднее, а взгляд его фокусируется на собеседнике, или скорее, слушателе. — Я уверен, сегодня они вновь будут развлекаться в ?Золотой кошке?. Их охраняет городская стража. Много городской стражи, так что будьте аккуратнее, — между ними повисла некая неприятная пауза. Лорд отводит взгляд, и колупает ним где-то за спиной Дауда. Подобное поведение обычно не свойственно аристократам вроде него. Но мужчина прекрасно понимает, почему Пендлтон не следит за ним больше нужного — ему сложно смотреть на человека, который с легкостью может зарезать его, же собственных братьев, буквально через несколько часов. Да и сам Тревор, на самом деле, не далеко от них ушёл. Какими бы назойливыми, вредными и громкими не были Морган и Кастис, мужчина все же рос с ними в одном доме многие года. А сейчас, им нужно умереть. Просто потому, что он выбрал другую сторону, потому, что их пути вновь пересеклись, и потому что они мешают ему идти дальше.

Киллер чувствовал острую нужду сказать ему что-то, но Дауд прекрасно понимал — каждое слово будет Тревору ножом входить в печень, сильнее разрывая невидимую рану. Поэтому, он лишь облизнул сухие губы.— А теперь, ступайте и сделаете это… пока я не передумал, — лорд вновь смотрит на свой флакон. Киллер делает несколько шагов вперед, сходя с первой ступеньки, прежде чем бросить на аристократа последний взгляд через плече. ?Сочувствую? — застряло в его горле. Дауд пытается выдавить это из себя, но терпит неудачу и, горько выдохнув немое слово, просто идет дальше. Внизу его встречает уже привычная картина.

Небо все ещё было укрыто слоем дырявых облаков, опуская мир в неприятную полутень. Редкие же лучи солнца падали на землю и множились на мокрых дорогах. На пирсе стояла пара персон — лодочник и офицер.— На пару слов, — Дауд подзывает к себе Грира. Кинув некий неуверенный взгляд в сторону Самуэля, тот подходит ближе. Они находились на достаточном расстоянии, чтобы при шепоте их сложно было расслышать.— Да? — заинтересовано говорит Эбнер. Дауд хватает его за манжет рубашки, заставляя немного нагнулся к себе и оставить, если повезет, десяток сантиметров личного пространства. Офицер, явно не ожидавший подобных действий — или этого разговора, в принципе — выглядит неловко. Его уши горят на солнце, и взгляд уходит в сторону, путаясь в камышах.— Если Хэвлок, либо кто-то еще, будет говорить с китобоями, я хочу, что бы ты внимательно их слушал, — грубо рокочет ему Дауд, перекладывая в чужие ладони связку ключей. — Главная цель Лоялистов — возвращение Эмили на престол, а не Корво. Все, что китобои могут знать, — только моя забота, — офицер понимающие кивает, пряча ключи в кармане штанов.— Можешь не волноваться об этом, Дауд. Лучше сфокусируйся на поисках леди Эмили, — фыркает Эбнер, пропуская изувера к воде. Дауд всматривается в странную улыбку соратника еще несколько секунд, прежде чем принять немое предложение и подойти к Самуэлью.— Вы готовы отправляется к ?Золотой кошке?? Я отлично знаю этот маршрут, ибо мне неоднократно приходить отвозить туда лорда Пендлтона, — говорит тот.— Прошу, только без подобных подробностей… — вздыхает мужчина, садясь на привычное место и надевая маску. Лодочник хмуро улыбается, и они вновь отправляются в путь.*** Сегодня, что не удивительно после несколькодневной непогоды, было очень душно. Кинув взгляд на небо, Дауд подмечает, что шторм, похоже, покинул столицу, дав ей время на небольшой отдых меж несчастьями стихий. Стая наглых чаек, качалась на ветру, сопровождая лодку под собой.— Дауд, я подвезу вас поближе к ?Золотой кошке?, но остаток пути вы пойдете сами. Вход в заведение рядом с площадью Холджера, — начинает говорить Самуэль, когда на горизонте показываются знакомые улицы и дома Винного квартала. — Самое главное — чтобы девочка, Эмили, вернулась к нам живой и здоровой.— Главное — найти её, уж о её безопасности думать не стоит, — поправляет Дауд, но лодочник, похоже, не понял, о чем тот говорит и просто продолжает.— Там двое Пендлтонов, а значит, и стражи хоть отбавляй. После истории с Кэмпбеллом Лорд-Регент здорово испугался. Знакомый лодочник говорит, что стража поставила пару сторожевых вышек. Слекджов мог бы подсказать, как легче пробраться в ?Золотую кошку?. Если только сразу не зарежет, конечно. Это, ведь, его территории. Он и его парни, бандиты Боллт-стрит, засели на старой винокурне. Они продают эликсир, которым народ лечится от чумы, — лодка мягко качнулась на волнах, прибиваясь к берегу. Лодочник выходит первым.— Я затаюсь, но буду приглядывать за вами. Я знаю, вы, ради Эмили, на все пойдете, — Дауд легко покидают судно вслед за этими словами.— Звучит грозно, — Самуэль ответил лишь рассеянным кивком.

Не успевает Дауд сделать нескольких шагов по скользкому мулу, как громкий раздражающий звук сирены прорезал пространство, заставив, кажется, всех, застыть на месте.

Найти источник звука — большую крутящуюся башню — не составило труда. Её белый прожектор окрасился красным, напоминая глаз-луну над водной гладью, указывая куда-то вперед. Вверху, на мосту, толпой побежало несколько людей. Они слепо рвались вперед, волоча за собою ноги, лишь бы только убраться подальше ужасного металлического зверя. Шипящий звук сопроводил снаряд прямо в толпу и там в мгновение раздался грохот.

Взрыв.

Дымящиеся тела разлетелись в разные стороны. Несколько трупов перелетело через край, и упали в мутную воду, вызывая брызги. Одно из тел с неприятным хлюпающим и хрустящим звуком чуть не свалилось киллеру на голову. Благо, он вовремя юркнул в тень моста. Машина издает ещё один громкий звук и успокаивается. Решение не попадется этой штуке на глаз, было принято моментально и без колебаний.— Что это было? — растерянно и громко завопил кто-то со стороны улиц.

— Плакальщики. Целая группа, — так же отчеканивает стражник, судя по шуму, где-то прямо над ним.— Откуда тут плакальщики? — задался вопросом ещё кто, находящийся ближе.— Та хер его знает... - дальнейшие слова разобрать убийце не удалось, так как гвардейцы начали говорить на обычном тоне. Выловив момент, Дауд, используя магию,украдкой проскользнул по лестнице, через мусорные баки к небольшому отдаленному переулку. Подальше от средоточия народа. Там незадачливо курил один из местных мирных жителей. Это отчетливо читалось в его старой, грязной одежде, закрывающей все тело, помимо шеи и головы.

Увидев перед собой Дауда, возникшего, буквально, из воздуха, он застыл на месте, выпучив глаза. Страх и удивление на его лице быстро переменились неким примирением и отчуждением. Дрожащими руками он подносит сигару к губам и делает достаточно большую затяжку, упорно притворяясь, что рядом никого страшного нет. Поняв, что курящий не представляет угрозы, мужчина в волчьей маске спрятался за угол и выглянул наружу.

8 противников: один офицер, 3 сержанта, 3 рядовых и сторожевая вышка. Все это добро находилось только на причалах Винного квартала. Что же ожидает его дальше? 10 стражников на одну живую душу населения? Хайрем действительно хорошо расщедрился на охрану. А это значит, что ему действительно есть, что защищать. В прошлый раз бывший лорд удачно избежал все случайные и ненужные встречи, направляясь к Верховному смотрителю. Все же, ночь (да и к тому же с дождем) отлично скрывает нежданных гостей, но сейчас, при свете дня подобное провернуть будет сложнее.?Лорд-Защитник, когда пойдете к ?Золотой кошке?… больше смотрите на небо и в окна. Корво будет наблюдать, ? — эхом раздалось в голове, заставляя смотреть вверх.— Убирайтесь прочь! Не трогайте моих пташек! — вдруг послышалось с другой стороны улицы, неизменно привлекая внимание. С балкона первого этажа, старая женщина бросалась посудой в мужчин на дороге, и та вдребезги разбивалась в нескольких сантиметрах от них, разнося шум по всей округе. Но, по всей видимости, гвардейцы не собирались даже думать об том, что там происходит. Что уж говорить об том, чтобы сходить и проверить. Ещё по шапке надают, за то, что не на своем посту.— Да отстань ты, старая карга! — рявкнул на неё большой коренастый мужчина в рабочей одежде с подтяжками и в старой шляпе. Он помахал перед собой массивным смуглым кулаком, но все равно отошел дальше, чтобы, старушка не смогла достать его одним из керамических изделий. Старая женщина, на вид этак под 80, прижала скрюченные руки к груди и сильно прогнулась в спине, как только угроза миновала. С этого расстояния она походила на плакальщика, и лишь вид ссоры и звук её вполне живого голоса, заставлял Дауда не сомневаться, что она все ещё при своем уме. Смуглый сплюнул в её сторону и скрылся за зданием. По всей видимости, там улица заворачивает налево.— Хоть одно слово… — рыкнул Дауд, повернувшись к курящему человеку рядом с собой.— Я никого не видел, — обреченно бросает тот, перебивая. Изувер не двигается пару мгновений, проверяя работягу глазами. Тот продолжает курить. После, быстрым взглядом окидывает крыши и окна соседних домов. Никого не видно. Лишь после этого, он вскарабкавшись на подвес, подкрадывается к вентиляции и из неё прыгает на металлическую конструкцию, что обычно придерживала громкоговорители. Киллер чувствовал себя максимально некомфортно в подобной ситуации. Под одеждой ходили мурашки, от плохих мыслей, переживаний. Казалось, за ним наблюдают. Мужчина бросил взгляд на стоящего в переулке бедолагу, думая, что это он следит за траекторией движения человека в маске. Но незнакомец лишь выкинул окурок в стопку мусора, и, опасливо осмотревшись по сторонам, трусцой побежал под домами. Дануолл умирает на глазах. Когда-то красивые и ухоженные улицы наполнились продажными стражниками, а переулки — горами мусора и трупов несчастных. Оставшиеся люди погрубели и уподобились крысам, от которых и прячутся. Они живут в тенях руин, опасливо смотря по сторонам, и не высовывают нос, когда того не требует ситуация. Они бегут от опасности, потому что у них все ещё остался самый ценный дар человечества - жизнь. И остановившись на мгновение на середине переулка, ты больше не услышь детей, что играют в прятки, не почувствуешь запах рыбы, сыров и хлеба, не увидишь ухоженных цветов в окнах, ярких вывесок и людей, что кружат в такт уличным музыкантам, да не услышить рокочущих колесниц.— Это ты, мой дорогой? — снова раздался голос старухи. Мужчина на надстройке посмотрел вниз, ожидая, что к ней вернулись те громилы, но обнаружил только пустую улицу. Дама же… смотрела прямо на него.— Суженый мой, пташечка, не бойся, иди к маме, — явно настаивала она. Мужчина в маске потупил некоторое время. Интересно, что от него требовалось старой женщине? Дауд уж собирался проигнорировать её, но остановился. Она ведь уже его заметила, да и что закаленному в боях войну может сделать старая женщина? Ударит тарелкой по голове? Он метнулся на ближайший фонарный столб, а с него, уже на железный балкончик, где она стояла с мгновение назад. Приземление вышло не совсем мягким, но он ничего себе не сломал и это главное. Оказавшись в её доме, Дауда окатило неприятное липкое чувство мрака. Оно нитями пронизывалось через него и клубами вертелось меж пальцев, заставляя сердце быстро колотится. Здесь что-то не так. Он аккуратно подводится, но ступать дальше не решается.

Старая женщина стояла посередине комнаты, где, почему- то, находилась приподнятая один концом к потолку кровать, создавая вид своеобразного занавеса. Там было темно и пыльно. Ни единого источника света, кроме бьющего из-за его спины приглушенного освещения улицы. Хозяйка выглядело грубо. Старые конечности исхудали, и лицо наполнилось вязкой, наплывшей морщинами серой кожей, ?украшенной? кривым макияжем, который вместо того, что бы скрыть все недостатки её лика — напротив их подчеркивал. Яркая помада расплылась вокруг сухих губ-нитей, словно это была кровь от неаккуратного ужина сырой плотью. Серые, как и её слепые глаза, волосы были, на удивление, аккуратно собраны в небольшое гнездо, удерживаемое дорогой заколкой. Но непослушные пряди, то и дело, выбивались из заданного им места. Она была убрана в старую и давно вышедшую из моды одежду высшего света. Её, в прошлом, яркие цвета утратили блеск и гунька походила лишь на то, чтобы превратиться в тряпки. Такие же, что лежат у стен комнаты.— Подожди, ты не мой суженый. Ты не умер. Умер. Умер. Умер, — вдруг заявила дама. Её до этого довольно высокий голос угрожающе упал.— Но ты ведь знаком с моим любимым, верно? Статный молодой человек, с белой кожей и бездонными черными глазами. А его голос раздается эхом костей. Он такой добрый и любопытный, любит давать людям подарки, — Дауд насторожился. Это она сейчас Чужого ему описала, или ему показалось? Дело пахнет оккультизмом.?Лучше убраться сейчас?, — подмечает изувер, разворачиваясь, дабы уйти.— Стой! Прости Старую ветошь. Я знаю, тебе нужна история, — Дауд подходит к перилам. — Нет-нет. Не уходи, — её тон вновь поднялся, и мужчина, ведомый любопытством, подчинился почти детской просьбе, став полубоком. — Я расскажу её тебе просто так. Что хочешь услышать? Историю о великом городе Дануолле? Нет, нет, она не для тебя, — Старая ветошь, как она сама себя назвала, и о которой его несколько дней назад предупреждал Самуэль, перебирала пальцами, точно крыса. — Тебе нужна история об императрице Джессамине Колдуин! — заявила она уверенно и не прогадала, потому что её слушатель затаил дыхание.- Величественная, справедливая, она принесла в город процветание и надежду — а несколько месяцев назад её убили! Представляешь? — Старуха поправила свой воротник, точно ей стало холодно. — После её смерти все изменилось. Бедное дитя! Её душа жива — в ловушке, в беде — ради чего? Чтобы рассказывать сказки? Страшнее же всего, что это сделал тот, кому она доверяла больше всего! Говорят, он уже давно служит Чужому, ведь был воспитан ведьмой, и что он не успокоится, пока весь Дануолл не вымрет! Вымрет! — холодок пробежал по плечах. Это старуха точно знает больше нужно, да и что — во имя треклятого бога — означает ?её душа жива?? Дауд не сводит с неё задумчивого взгляда. В пятки кололо от неприятно чувства. Словно он был для неё старой пыльной книгой, которую женщина уже несколько раз прочла и могла пересказать, так же легко, как и эту историю. А он, напоминаю, ненавидел это чувство. Неужели… она.... Джессамина. Стала частью… стала… она могла выжить? Нет. Она умерла прямо у него на руках. Он видел её последний вздох, слышал последние слова и чувствовал последние силы. После такого не выживают. Да и к тому же, в городе объявили траур, через несколько дней. Тогда… что это значит? Это дело рук Корво? Китобоев? А может, в этом замешан Чужой?— Не расстраивайся, птенчик. Конец, если хочешь, можно изменить. М-м? Ну вот, Старая Ветошь рассказала тебя историю, а ты, как-нибудь, заходи на досуге. Проведай её ещё раз... А теперь уходи. Мои птички боятся тебя, — дама оборачивайся, явно намереваясь уходить.— Подожди! Что значит ?её душа в ловушке?? — спрашивает Дауд, шагнув вперед, но Ветошь, делая характерный жест подзыва животных, замурлыкала ?цыпа-цыпа-цыпа? уходя вниз по лестнице в доме, не обращая на растерянного слушателя совершенно никакого внимания. Кучка старых тряпок зашевелились и две жирные крысы, размером с кошку, побежали вниз за старухой весело пища. Как только Ветошь заворачивает за угол, мужчина заглядывает на лестничную площадку, но видит лишь пустоту. Они исчезла. Ещё с минуту растерянно колупая пролет взглядом, он недовольно цокает языком, разворачиваясь назад. Вот какого хрена, а? После освобождения вопросы без ответов сыпаться на него, словно недавние дожди. И как только Дауд тянет за один конец узла, в попытке найти противоположный — выходит несколько новых, ещё более запутанных. Что уж говорить о подобной ситуации, когда новая информация не только не дает ответов, но и выходит совершенно не вовремя.

Да о чем тут думать, если она сначала приглашает тебя в дом, и через несколько минут уже просит уйти?! Дауд мотает головой, пытаясь отогнать жужжащее сомнение, и вновь сосредоточится на своей цели — найти Эмили. Эмили, верно. Живую, настоящую, заточенную, одинокую. Его Эмили. А что бы пробраться к ней было легче — он может наведаться на винокурню, которая, к слову, находилась ниже по улице.

Мужчина не решается идти к бандитам напрямик и вновь вскарабкивается на крыши домов.

Там ему комфорте, там ему легче. Он аккуратно шагает по синей черепице, прислушиваясь к своему окружению. Фантомный взгляд все ещё колупает затылок. Но сколько бы Дауд не осматривался, сколько бы раз не убеждался, что за ним нет хвоста — гадкое ощущение все ещё грызло душу, и мысли отравляли сознание. Изувер тихо приблизился ко входу на винокурню и останавливается на углу карниза. Крепкая железная дверь в тупике, охранялась тремя бугаями, которые мирно покуривали сигары и на рокочущих басах о чем-то разговаривали. В поле зрения так же попадало несколько заброшенных домов, с наполовину отвалившимися железными балкончиками, а дальше — бульвар, залитый солнцем. От которого, то и дело, доносятся звон металла и крики людей. Внезапно, в ближайшей заброшенной комнате, вид на которую ему открывался, почудилось движение. В поле зрения попал… китобой, мирно выходящей с какой-то банкой, судя по всему, консервов. Он посмотрел в окно напротив себя, словно оттуда сейчас кто-то явится, после чего повернулся и… застыл, встретившись взглядом с Даудом. На короткое мгновение оба, кажется, окоченели окончательно и не имели совершенно никакого желания вступать в драку. Но по-другому быть не может. Бывший лорд срывается с места в мгновение ока. Его левая ладонь дымится, готовая перенести своего владельца вперед. Китобой роняет банку, и её содержимое феерично разлетается во все стороны. Он тянется к палашу на своем поясе, но не успевает, как тут же получает ногой в живот и с грохотом отлетает в тумбу за собой. Дауд появляется практически на том же месте, где раньше стоял сам убийца, пиная полупустую консерву, с уже обнаженным клинком. Мужчина в волчьей маске ту же атакует, протыкая грудную клетку ошеломленного противника. Китобой издает предсмертный булькающий хрип, когда его легкие жжет огнем и заполняет своей же кровью. Он хватается за чужое лезвие, но быстро умирает.— Шон, что тут у тебя… — раздается приглушенный маской голос позади, и тут же затыкается. Дауд отскакивает в сторону как раз в тот момент, когда рядом с ним пролетает болт. Зачем отправлять двоих на развертку? Это больше похоже на…засаду! Вот ведь сучий белый хрен, даже здесь, блин, даже в засаде, он оказался прав! Вошедший китобой, моментально реагирует на уклон своего соперника, и уже бросается в атаку на Дауда. Но, к большому сожалению китобоя, сказ Старой ветоши не врет. Энергия Бездны клубится вокруг его левой руки и мужчина в одно короткое мгновение оказывается за спиной убийцы.— Изчез! — выпаливает он. Дауд вскрывает чужое горло, лишая жизни быстро. Обобрав трупы, на удушающие гранаты, деньги и дротики со снотворным, изувер стряхивает лишнюю кровь с клинка, складывая и вешая его на пояс. Мужчина выходит на балкон и останавливается, осматривая улицу под собой.?Стоп. Зачем мне идти к Слэкджову если я могу просто…? — Дауд поднимает голову вверх и заметив отличное место, быстро переместился на крышу, хватаясь и подтягиваясь на трубе. — ?…обойти бульвар поверху?? Мужчина оглядывает крыши. Хаотичный застрой города, создавал некоторые трудности в обзоре, но в тоже время дарил отличные укрытия и глубокие тени, в которых так удобно прятаться от любопытных глаз. Многоуровневые синие и коричневые крыши, лишь иногда прерывались крупными шрамами улиц и площадей, которые с легкостью можно было обойти. Вдалеке проглядывается знаменитая эмблема ?Золотой кошки?, сидевшей на зелёной крыше своего дома. Словно маяк, она блистала на солнце в вышине, касаясь облаков ушами и направляя изувера, аки маяк направляет моряков. И бывший лорд следует этому зову.Ковро будет наблюдать. Эти слова впились в разум, точно стрела, вошедшая в мягкое яблоко, заставляя Дауда двигается медленно и быть чрезмерно внимательным. Светлый китобой определенно пытается убедить его действовать на своей стороне, но эти слова больше походили на обычное запугивание. Впрочем, и проигнорировать подобное заявление мужчина не в состоянии. И не только потому, что до этого пленник сказал ему правду трижды, но и потому что это было констатацией очевидного факта. Дауд не знал ничего конкретного о Главе китобоев кроме его внешнего вида (да и то в маске), вероятных магических свойств и исключительного таланта. Каждый в городе, от контрабандистов до аристократов, замирал на мгновение услышав это имя. Его фигура окутана многими тайнами, легендами и слухами. Так что изувер не удивится, если однажды услышит, как матери будут рассказывать детям страшные байки, а те и не ведая что подобный человек всего несколько лет назад выписывал кровью на стенах свое имя, будут брезгливо хмыкать в ответ. Главное, чтобы кто-то не увидел в нем идеала, коего дети так привыкли искать в рассказах старших. ?Говорят, он умеет говорить на языке крыс? — шепчут в одном углу. ?Говорят, он умеет видеть сквозь глаза птиц?— в пол тона добавляют во втором. ?Говорят, что он может убить за мгновение десятерых? — рокочут аристократы, прикрываясь бокалами вина и пышными вереями. И если раньше Дауд пропускал эти слухи сквозь себя — как вообще можно убить десяток людей за один миг? — то сейчас он неосознанно собирает крупицы отголосков слухов в своей голове. Если Корво действительно отмечен Чужим, то всякие бессмыслицы принимают вполне реальные очертания. Бывший лорд еще не знает вершин собственных сил, что уж говорить о мастере-убийце, который, возможно, носит метку многие года?

Где правда перетекает в ложь, а где преувеличена? Этого он не мог знать, но Дауду известно нечто другое — эти мысли разъедают его изнутри. Как белые личинки прогрызают путь в побелевшем прогнившем мясе длинные тоннели, вслепую копошась в благоприятных условиях, так и эти размышления поедают его разум, подпитывая паранойю, тревогу и нервы.

?Я накручиваю себя?, — мягким покрывалом проскальзывает в голове Дауда здравая мысль. Он пытается сконцентрироваться на витиеватом пути, дабы не полететь вниз кубарем. Ступать по гребням крыш, взбираться на дымоходы, идти по карнизам. Наблюдать и землю, и небо. Подобное нервное поведение, на самом деле было естественным и бывший лорд понимает это. Когда у тебя на руках совершенно ничего нет, то своего врага можно и Чужим воплоти представлять. Да вот только Дауд знал, что не всякий черт так страшен, как его малюют (особенно, когда бог сам приходит к тебе, делает красивую татушку и улетает в асвояси) и у него, на самом деле, был источник информации - светленький. Он ведь сам идет на контакт. По неизвестной изуверу причине, но идет. Он может рассказать хоть что-то. И даже, если это будет ложью, по крайней мере хоть что-то.

Дауд резко остановился на краю крыши, поймав на стене более высокого здания тень. Длинную тень, похожую на женскую. Она прорастала, кажется из неоткуда и существовала сама по себе, смотря на него. Но что если все это — лишь игра с твоим разумом? Хитрая ловушка? А если, правда? Вдруг он искренне пытается помочь? Или загнать в ловушку. Закончить то, что они бросили в ротонде? Втереться в доверия и убить среди ночи. Или убить Эмили. Или убить Корво? Он. Не. Знает! Мужчина понимает – переступи он через неприязнь и скепсис, давно бы уже знал, где находится Корво, и, возможно, смог бы трижды его убить.

… Дауд дернул головой и заметил, что смотрит на собственную тень, падающую на соседнее здание под необычным углом. Мужчина глубоко вдыхает, пытаясь забыть все тревоги и, в конце- концов, сконцентрировался на главной задаче. Изувер прячется, припадает ниже, осматриваясь. Перед ним распласталась ?Золотая Кошка?. Большая, величественная, гордая. Она блистала на солнце своими куполами и округлыми формами, манила белыми стенами и резными колоннами, широкими капризами и выпирающими углами, тёмно зелёными вставками и крышами. Начищенные окна сверкали, словно глаза настоящего зверя. На фоне серых домов, с грязными и заколоченными входами, здание купален казалось белым пятном, неуместным и ненужным в композиции умирающего города. Её внутренний дворик был залит зелёной травой, и лишь небольшой грязью, оставшейся после дождей. Несколько стражников, серыми голубями, спрятавшись под балками и карнизами, наблюдали за улицей и полуголыми девицами в переулках, что, по всей видимости, вышли на небольшой перерыв. Они собрались вместе, сгорбившись и дымя сигарами, поправляя сильно поношенные лифчики и порванные чулки. Также Дауд заметил гвардейца на одном из балконов, что выходил ко двору. Но тот лишь кунял носом на небольшом светлом участке, наблюдая за своими коллегами, повезет если, в пол глаза. Следующее, что зацепило око — широкая труба, соединяющая несколько крыш и мягко касающейся стен ?Золотой Кошки? темной змеёй. Все, что оставалось сделать киллеру - перепрыгнуть улицу и попасть внутрь. Но прежде чем войти в купальни, Дауд вновь пробегает глазами по окружению — в этот раз осматривая крыши. Редкие отблески, что падали в глаза изувера, определенно мешали концентрации, но он упорно ходит взглядом по черепицам вершин, да так и не замечает никаких признаков китобоев. В прочем, это ведь не означает, что их здесь нет, верно? Если убийцы устроили засаду у винокурни, значить могли…нет…точно оставили своих людей у такой важной стратегической точки, как ?Золотая Кошка?. Более того, Корво, с его людьми, и были теми, кто похитили Эмили. Вероятнее всего он знал, где будут держать маленькую девочку, и, возможно, сам лично доставил её сюда. Дауд насупился, вновь пробегая глазами по зданиям, упорно пытаясь найти убийц, но терпит неудачу. Тревога билась о кости изнутри, но мужчина не мог ничего поделать, кроме того, что спрятать неприятно чувство подальше и проскользнуть по крышам, пробираясь внутрь.Его цели здесь - слоны Хайрема: Кастис и Морган Пендлтоны, старшие братья Тревора Пендлтона. Наглые, важные люди в Парламенте, поддерживающие консерватизм Лорда-Регента, а также, по совместительству, те, кто удерживает дочь императрицы в заложниках. Его вторую цель - Эмили Колдуин - которую нужно найти и спасти.

*** "Золотая кошка" с добротой принимает каждого клиента. Даже если этот клиент входит через форточку с намерением зарезать нескольких иных посетителей. В этом Дауд убедился на личном опыте. Ибо первым, кто его встретил, был не гвардеец и не ассасин - а душистый кальянный запах, собравшийся у потолка, под которым мужчина и оказался.

Как только Дауд проник внутрь, его нос жутко засвербел от столь внезапной перемены запахов. Изуверу пришлось призвать всю свою волю, дабы прогнать назойливое чихание, пером щекочущее гортань.

Внутри "Золотая кошка", что и не удивительно, для заведения подобного рода, оказалась не менее вычурной, чем снаружи.

Полностью окрашенная в насыщенно красный, с редкими акцентами жёлтого и коричневого тут да там. (Начиная со стеклышек в люстре и заканчивая дурацкими вазонами) Подобное оформление редко где встретишь, и это резало глаза. Внутри было душно и тяжело, даже несмотря на то, что почти все окна, что встречались убийце на пути, были либо открыты, либо заколочены настолько плохо, что доски исполняли роль лишь больших жалюзи.

И пусть охраны внутри было хоть отбавляй - как никак, важные люди здесь сидят - проходить мимо неё, временами, удавалось слишком легко. Потому что охранники легко отвлекались. Кто на дорогие фрукты, расставленные тут, да там, кто на разговоры или быстрый сон, кто на вид за окном. А кто на плотские утехи, за обычной ширмой. Даже в группах.

И пусть Дауду было не комфортно слушать томные кряхтения и звуки грубого траханья из самых неожиданных углов, чувство глубокого дискомфорта вызывало отнюдь не это. А факт того, что это все слышит Эмили. Мать вашу, девятилетняя девочка. И этот дискомфорт, только ещё больше подпитывал гнев, что хитрой лисой ожидает своего часа.

Найти близнецов было в разы сложнее чем их неуклюжего соратника Кэмпбелла. За то и тут ему улыбнулась удача, в каком-то роде. Морган и Кастис, вместе с Мадам Пруденцией – главной женщиной Кошки, заняли комнату на втором этаже, вероятно, для обсуждения каких-то проблем. Да вот только это означало, что эту комнату будут охранять с подобающим тройным старанием. И два офицера - в парадных мягко-голубых мундирах - только подтверждали его догадки. Кто бы не организовывал охрану Пендлтонам: этот человек либо влюблен в свою работу, либо ему очень хорошо платят. Возможно и то, и другое сразу. В любом из случаев, киллер уже ненавидел этого человека. Без боя не прорваться - это очевидно сразу. Дверь тут была огромной и одной единственной, так и к тому же, хорошо охраняемой. Да и мелочится с ними, как бывший лорд сделал это с Тадеусом, желания не было. В конце концов, с лордами у Крамера не было столь же длинной истории, как это было с Верховным смотрителем.

По этому Дауд решил выждать подходящий момент для атаки. Ожидать открытия двери пришлось, по осушениямубийцы, целую вечность. Но, в конце концов, ему фартит.

Дверь с глухим стоном открылись и из неё показались старая женщина. Она была моложе, чем Старая ветошь, даявно ухаживала за собой. Лицо налилось грубыми морщинами, и было ярко накрашенными косметикой. Её огненно-рыжие волосы были собраны в тугое гнездо. А худое тело укрыто дорого одеждой: кофтой из заморского меха, легкая рубашка со свободными рукавами, собранными только у запястий, мешковатые ярко-сливовые штаны, обувь на невысоком каблуке. Вообщем, именно так, как и должна выглядеть главная женщина в самом элитном борделе столицы.

Из-за открывшихся дверей, убийце отчетливо видно содержание комнаты: большую круглую кровать, занятую двумя девушками, а так же двух мужчин в практически идентичных нарядах. Один из них стоит, упираясь тазом в высокие быльца. Его волосы зализаны на бок, и из под дорогого светло-кремового пиджака виднеется чёрная рубашка. Второй же, похожий на первого точь-в-точь, держит дверь открытой. И единственным отличием в них был цвет рубашки – провожающий одет полностью в белое.- Развлекайтесь, лорды Пендлтоны. Если вас что-то не устроит, ваша прислуга знает, где меня можно найти, - на этом Мадам кивает братьям, и спешит удалиться. Мужчина в светлом что-то ей отвечает, но изуверу не удалось расслышать тихих слов.

Двери вновь начинают закрывается, и прежде чем они захлопнуться окончательно, меченый концертирует магию в своих руках и останавливает время (готовится к Переносу).

Он делает глубокий вдох и собирается с мыслями прежде чем ворваться в спальню. Мадам покинула сцену, а это значит, что даже в случае начала крупной потасовки, она сможет только спрятаться. Найти её, по идеи, не составит никаких трудностей. Да и, в конце концов, такими же темпами, Дауд может просто искать здесь Эмили.

Еще раз сделав глубокий вдох и выдох, мужчина все таки позволил чужеродной магии захлестнуть себя и перенести на несколько метров вперед. Прямо в комнату. Разворот и дверь закрывается с явно большим хлопком, чем это предполагалось изначально.

Один из близнецов, стоявших у двери, ошарашено на него посмотрел, прежде, чем с пинка упасть на пол.

- Ах!

- О боже!

Одновременно вскрикнули женщины где-то на заднем плане. Дауд услышал характерный звук ножен, и выставив раскладной клинок, поворачивается, ловя удар чужого оружия. Противник, на большое удивление убийцы, обладает крепкой хваткой и упорно на него наседает, явно чувствуя превосходство со своей стороны. Дауд упирается не менее агрессивно и, в конце концов, ему удается оттолкнуть соперника, зарядив тому в нос с локтя, для пущего эффекта. Аристократ ахает и, шатаясь, делает шаг назад, пытаясь остановить резко хлынувшую кровь.

В это же время, сбитый с ног ранее близнец, уже встал и атакует нежданного гостя. Дауд уходит в сторону, и чужое лезвие оставляет лишь небольшой порез на левой руке. Мужчина хмыкает под нос, и атакует человека в черной рубашке, что как раз оправился от внезапной боли в области носа. Киллер наносит размашистый удар, цапая соперника в плече и ключицу. Лорд вскрикивает и рычит, но все ещё стоит на ногах. Меченый вновь уходит в бок, что бы второй враг не смог его достать, но внезапно наткнулся на стену. Увидев отличную возможность, раненый человек, замахивается, но лишь царапает покрашенную стену, в том месте, где мгновение назад находилось лицо в маске. Дауд вмиг использует магию и телепортируется им за спину, вновь вырывая у противников преимущество в бою. Он хватает чужую голову со спины и, запрокинув её, перерезает глотку. Первый слон падает на пол с жутким грохотом и хрипом, заливая ковер и белые одежды липкой кровью. Его копия замерла в ступоре, как и девушки, сбившееся к клубок на кровати. Этим Дауд и пользуется, нанося Лорду ещё одно ранение в области груди.

Лишь когда второй человек падает замертво (ну, или находится явно в предсмертном состоянии), куртизанки приходят в себя.

- Кто-либо, на помощь! - завопила одна из женщин.

- Дура! - рычит изувер, поворачиваясь к ней, и тут же позади слышится, как дверь с хлопком раскрывается.

"Бездна всемогущая", "Нарушитель!", "Этот тот парень!", "Пендлтоны" - поток слов словно волна, захлестывает Дауда, вовремя повернувшего голову назад. Как минимум 5-ро человек уже стоят у двери выставив клинки на показ. Где они были до этого и почему сейчас их, вдруг, стало так много - разительно непонятно. Да и у бывшего лорда не было времени с этим разбираться.

Один из гвардейцев выступает вперед, замахиваясь клинком на удар, но Дауд уходит назад, почти касаясь кровати. Он впопыхах достает из портупеи дымовую шашку и бросает ту в толпу.

Дауд задерживает дыхание.- Граната! - слышится прежде, чем снаряд достигает пола. Вредное пылевое облако в момент наполняет комнату серой дымкой и кашлем всех, кто это вдыхает. Этим пришелец и решается воспользоваться. Убийца в маске - нагло и беспощадно - врывается в толпу, и проскальзывая (а кого нужно - отпихивая) выходит с другой стороны дымового барьера, где тут уже встречает сопротивление.

Первое, что ему приходится сделать - это отбить атаку сержанта - грубо выдыхая - и провести контратаку, заставляя противника взреветь от режущей боли, но не упасть замертво. Бедолага уходит в сторону, чтобы дать другим возможность разобраться с нарушителем, но Дауд не намерен так уж просто его отпускать. С легкой руки, Крамер выпускает кишки гвардейца наружу. За что тут же платится, получая грубый удар в правое плече, от которого не удалось увернуться.

- Стреляю! - слышится позади дважды. Бывший лорд разворачивается как раз вовремя, что бы заметить, как пыль оседает на пол и гвардейцы, оскалившись и выставив мечи, берут его в полукольцо, давая дорогу офицерам, которые решили нашпиговать гостя свинцом и ворванью. К их большому сожалению, противник им попался необычный. Метка мигает, и убийца вмиг сокращает расстояние, появляясь прямо перед служителем закона. Позади раздается выстрел. Одновременный удар в локоть и лучевую кость в противоположную сторону, заставляет сустав хрустеть и изогнутся в неправленом направлении. Офицер вскрикивает от неожиданности, выпуская оружие из рук. Позади так же слышится чей-то крик.

Слова сливаются в жуткую смесь, из которой невозможно выловить что-то конкретное, кроме всевозможных матов. Дауд перехватывает пистолет и награждает офицера ударом рукоятки в висок. Благодаря надетой на голову каске, противник не теряет сознание, лишь контужен из-за удара и громкого звона. Зато проткнутое лёгкое точно мешает ему жить спокойно. Ещё одна жертва падает на пол. Убийца собирается уходить, как вдруг получает удар в спину. Режущая боль растекается по напряженным мышцам. Сцепив зубы, он поворачивается и размашисто ударяет соперника. Блок. Удар и ещё один блок. Дауд ложно атакует, после чего толкает сержанта в грудь, отходя назад.

Глаза пролетают по комнате впереди, подмечая только силуэты: двое справа, одни по центру, один слева - он дальше всех. Остальные - либо позади, либо слишком далеко.

Изувер выставляет огнестрельное оружие и, не особо целясь, стреляет. Инерция. Звук упавшего тела. Ближайший противник справа умирает. Изувер наступает на вставшего мужчину впереди. Холостого выстрела вполне достаточно для запугивания. Секундное замешательство гвардейца наказывается оглушительным ударом пустого огнестрела и проткнутого сердца в придачу.- Стреляю! - вновь слышится ему. Дауд реагирует на чужие слова, кажется, острее гвардейцев, для которых они предназначались. Он поворачивает голову в сторону кричавшего.

"Заколебали блять. А ну иди сюда!" - злится тот и вскидывает левую руку инстинктивно, словно пытаясь достать до него. Знак загорается и, кажется, словно сильные потоки воздуха притягивают офицера к нему. Меченый знатно офигел от подобного развития событий, а все окружающие его, подхватили и удвоили этот трепет перед паранормальным. Изувер держит руку вытянутой и человек в полуметре от него парит в воздухе по его воле.

Все замолчали и замерли. Мужчина отпускает офицера, словно отталкивает ногами и тот летит в своих же людей, сбивая их с ног. Это так легко. Шум и гам заполнили комнату вновь. Дауд пытается отступить и не успевает уйти от атаки, как тут же получает грубый удар в бок позади себя. Чужое лезвие жадно разрывает одежду и неровную кожу под ребрами, окатывая тело изувера холодной болью. Но внезапно, вместе с этим чувством пропали и другие. Легкость подхватила ноги и сняла с сердца все оковы, державшие его от чего-то большего.

Как же его раздражает все это. Гвардейцы, идущие против него, их начальство, служащее столь же прогнившим людям над собой. Подобные люди не достойны существовать и не достойны бить его. Мир вокруг бросился в резкость и плавность одновременно. Разум, холод и сдержанность, столь важный в бою стратегический контроль, уходят на второй план и эмоции, жившие внутри, набирают обороты.Их огненная шерсть дыбится и белые острые клыки сверкают, наконец, вырвавшись наружу. Неосознанно изувер хватает ударившего его офицера за торцы формы и отрубает голову одним, для него, легким движением.

Как? Что? Он отталкивает противника и вновь делает разворот на 180 градусов. Человек, пытающийся уйти подальше, тут же подлетает к Дауду и умирает, с прошибленным насквозь горлом.

Нет! Ему нужно уходить! Шорох!

Меченый телепортируется к стоящему вдали худому юноше. Он разрубается пополам, как еда на тарелке - стоит только приложить чуть больше усилий. С каждой каплей чужой крови, изувер контролирует себя все меньше и меньше. Магия то и дело укрывает тело, бросая изувера от одного противника к другому в порядке почти хаотичном и безжалостном.

Ему нужно остановится! Сейчас! Пепел, удар, смерть и вновь, и вновь, и вновь по кругу. Он сам не ведает, как легко крошит врагов, и как те пытаются уйти от него.Гвардейцы - войны, обученные бою - при виде магии и звериного безумства, в которое впал их враг, бросают мечи и бегут, как крысы, как птицы, как трусы. Но у них нет шансов, ибо волчья маска уже почувствовала их страх и вышла на охоту.

Паника охватывает комнату буквально на пять минут. Тишина.

Именно тишина, повисшая в воздухе, заставила Дауда глубоко вдохнуть, и словно проснутся. Вновь прийти себя из коматозного, почти воздушного состояния, обратно в реальность. В комнате жуть как тихо. Не слышно ни вражеских криков, ни шагов, ни оханья мужчин и женщин. Только его собственное урывчатое дыхание через рот, рокочущее воздух, словно гром. Внезапно, он слышит хлюпающий шаг, и поворачивает голову в сторону звуков.

Рядовой стоит перед ним. Его глаза расширены, лицо бело как мел. Ноги, руки и губы трясутся так, словно он мерзнет на улице. Дауд делает шаг ему навстречу и боль растекается по телу, заставляя остановиться. Левая рука онемела и горит, словно он окунул её в чан с кипящим маслом, голова набита тяжестью и кружится. В ногах и на боках ноют свежие раны, разрывающие старые шрамы. Прилипшая мокрая одежда, раздражает и без того чувствительную кожу. Мальчишка впереди ахает, выпускает оружие и убегает.

Возможно, изуверу и стоит погнаться за ним, не оставлять свидетелей, но он слишком устал. Мужчина осматривается вокруг.

В фойе остался только он. Только он и множество трупов, заливающих пол липкой кровью. У кого-то нет рук, у кого-то они выкручены так, что выпирают кости, у кого-то тело разрезано пополам, а у кого-то голова лежит отдельно. Дауд пытается подсчитать тела, осознать масштаб трагедии, но все перемешано и перепутано.

Все умерло.

Из-за него."Что....произошло?" - мужчина вструпоре, - "это...моих рук дело? Ничего не могу вспомнить точно..." - он пытаемся сложить пазл в голове. Верно, он пришёл сюда за Эмили, убил Пендолтов, кинул дымовую занавесу... а что дальше? Он не может вспомнить. Лишь только чувство дискомфорта и одновременной легкости, вместо мыслей и образов. В тишине раздаются всхлипы. В комнате, где раньше отдыхали лорды, две куртизанки скрутились вместе, и, по всей видимости, плачут. Этот звук привлекает внимание мужчины в маске и тот рассматривает девушек, выравнивая дыхание.

Что он наделал? Груз вновь падает на плечи, заставляя горбиться.

Что…что ему делать? Эмили! Верно. Он ведь пришёл спасти её. Мужчина стряхивает кровь с клинка и начинает медленно идти к женщинам. Те замечают его, только когда Дауду пришлось приоткрыть дверь.

- А! Во имя Бездны! Нет! Прошу пощадите! Не убивайте!! - завопила одна из них, прижимаясь к другой девушке, красная и вся в слезах.- У-у-у нас н-н-нет нич-ч-чего. П-п-просим, - добавила вторая. Она была меньшей и коротко подстриженными черными волосами. Мужчина схватил одну из них, ту что плакала и верещала, дергая на себя. Другая девушка держала её за противоположную руку с не меньшим усилием.

- Нет! Прошу, нет! Спасите!! Во имя Чужого! - верещала она, так, словно её режут. Её звонкий голос раздаётся в ушах луной.- Отпусти её! - оскалилась куртизанка.- Где девочка? - спрашивает убийца спокойно и негромко. Словно ему было все равно.

- Что? - впала в ступор та, что находилась напротив.- Нет! Прошу! Не убивайте!! Мама! - продолжала кричать девушка, борсаясь и вырываясь.- Заткнись, - резко рычит убийца. С этими словами Дауд подставляет клинок к её губам, заставляя бедняжку трястись и плакать молча. - Где. Девочка?

- Д-д-девочка? - Спрашиваеткоротко стриженная.

- Девочка. Девятилетняя, маленькая девочка, которую тут держать против своей воли, - мужчина неосознанно заталкивает лезвие глубже в чужой рот, заставляя кровь пойти по языку.

- Мгм! - жалуется раненная. Дауд смотрит на неё и вынимает клинок, отпуская. Девушка всхлипнула и припала к чужой ключице, не осмеливаясь произнести ни звука. Другая куртизанка, закрыла её голову своей ладонью.

- Я-я не знаю ни о к-к-каких д-д-девочках. В-вы, можете с-с-спросит-ть у Мадам, - она поднимает руку и указывает прямо по коридору. - Её кабинет там, - Дауд кивает и оставляет их. Отходя, он замечает флаконы с эликсирами Пьеро и Соколова, которые легкой рукой забирает себе. Идя мимо трупов, Дауд подбирает по пути монеты и другие такие же снадобья, что время от времени попадалась на тарелках или ремнях гвардейцев.

Как и сказала куртизанка, Мадам находилась в своем кабинете. Как только убийца открыл дверь, хозяйка этих помещений, повернулась к нему.

- Я знаю, зачем вы тут, - говорит она, откурив из тонкой трубки. Пруденция бросает ему ключ и мужчина ловит его свободной рукой. – Она на третьем этаже, вторая дверь. Мне не нужны проблемы и что Берроуз будет делать без этой назойливой девчонки мне тоже все равно. Мне платят - я исполняю. Таковы здесь...- Я не трогал тех двоих, - перебивает Дауд, закрывая дверь.

*** Он поднимается на третий этаж подсобных помещений совершенно не заботясь о том, будет ли он замечен или нет. После всего, что произошло этажом ниже, в подобной скрытности больше не было смысла. Мужчина выходит на лестничную площадку и сразу же замечает гвардейца, что, схватившись за меч, выставил его перед собой. Дауд делает так же.

- Что за...? - только и успевает воскликнуть молодой парень, прежде, чем начать захлебывается собственной кровью из разрезанного из-за спины горла. Несколько выпитых эликсиров позволили Крамеру чувствовать себя лучше. По крайней мере в физическом плане. Дауд не проведя и взглядом отбирает чужой кошель и ,наконец, подходит к злополучный цели. Двери — обычной, деревянной — что разделяет его и Эмили. Бывший лорд подносит ключ к замку, замирая лишь на мгновение.

Все это кажется столь нереальным, столь до неправильности лёгким. После всего, что бывшему лорду пришлось вынести, и что он сделал, дабы достичь этого момента, этой встречи… и теперь, ему нужно просто открыть дверь в качестве последней преграды?

Он отпирает замок и входит внутрь. Мужчина оказывается в небольшой, полупустой комнате. Вся немногочисленная мебель была сдвинута к дальней стене, как бы отделяя жилую и нежилую часть помещения. В свете небольшого количества свечей, украшающая стены и потолок красная ткань становится багровой. На ковре лежит книга, открытая примерно в начале. Киллер быстро осматривается и прислушивается, но девочки нигде найти не может. Ему соврали? Бывший лорд делает несколько шагов вперед, дабы получше рассмотреть дальнюю часть комнаты, как вдруг небольшой светлый силуэт выскакивает из-за стола. Он кое-как успевает сделать большой шаг назад - да такой, что лопатками упёрся в открытую дверь - чтобы избежать удара в живот. Дауд инстинктивно выставляет оружие вперед, но тут же отводит его. Сердце сильно стучит внутри ребёр, заставляя задержать дыхание. Ведь перед ним стоит Эмили.

Её ухоженные волосы слегка растрепались и заметно отросли, а грубая теплая кофта скрывает испачкавшуюся белую одежду. В тонких маленьких руках она держит металлический прут. Черные глаза расширились, смотря на него неотрывно. На фоне побелевшей кожи красные щеки и уши кажутся пятнами краски. Её колени и плечи дрожат, но Дауд видит, как она пытается унять в себе страх перед ним иллюзорным врагом. Ох милая, маленькая Эмили.

Пусть вид твоего страха и угнетает гниющее сердце изувера, но он все равно не может сдержать глупой улыбки на своих щеках и обжигающей гордости при твоём виде. От того, что на видимых участках кожи он не видит повреждений, и от того, как ты держишь своеобразный клинок, пытаясь оберегать себя от бед.

— Эмили… — наконец выдавливает он из себя, с грубым вздохом. Девочка замирает окончательно, когда слышит свое имя, заставляя мужчину дышать сильнее и глубже от всей теплоты, что накопилась в нем и теперь просится наружу.— Эмили, э-это я, — вновь говорит изувер. Дауд выкидывает меч из мертвой хватки и аккуратно снимает свою маску. Её лицо тут же меняется. Напряжение, страх, отстраненность, кислым горем растекается на дрожащих губах и собирается в глазах слезами.

— Дауд! — наконец осмеливается выкрикнуть его имя Эмили. Глаза дрожат, наливаясь краснотой и влагой. Она выбрасывает металлический прут и бежит к нему. Мужчина кое-как успевает стать на колени, прежде чем будущая императрица врезается в него, захватывая в сильные детские объятия. И Дауд не стесняется ответить ей тем же, обминая мягко, любя, но от этого не менее крепко.

Они вздыхают полной грудью в один момент, прежде чем вновь разойтись в темпе. Эмили тихо всхлипывает ему в ключицу, держась за его спину и бока. Он улыбается бесконтрольно и часто моргает, сдерживая собственные слезы, что подходят к глазам.— Я так скучал, — этих слов определённо было недостаточно для того, что бы описать то счастье и любовь, что наполняют его внутри. Девочка не отвечает, только сильнее хватаясь за него, да и сам Дауд прижимал её к себе все сильнее и сильнее. Он закрыл глаза и откинулся на пятки, давая себе небольшую передышку и момент наслаждения. Ведь не осталось тех, кто смог бы нарушить их момент. От сильных объятий раны вновь напоминают о себе губящей болью, но мужчина игнорирует это. Ему просто все равно. Все плохие чувства временно забываются Крамер уж и не надеялся вновь обнять юную Колдуин, и больше не приносить ее имя, зовя. Он боялся, что утратил мягкий, детский свет. Ту, которую знал там много лет, и с которой рос. Ту, что была дорога не только Лорду- Защитнику... Столько времени прошло. Столько событий произошло. Мир меняется на глазах, и мужчина надеялся, что…она не изменилась. Что все произошедшее с ним и с ней никак не изменило детский восторг и неугомонность. Он надеялся, пусть и понимал, что мир так не работает.

Прикоснувшись к ней киллер с ужасом подмечает что девушка изменилась. Она явно подросла, пусть и не настолько сильно, чтобы одежда была ей малой. Она исхудала, пусть и не так сильно как он. Она выросла.— Эмили, — говорит Дауд, разрывая объятия и заглядывая в её глаза, — нам пора идти, — Эмили плачет и улыбается, медленно кивая на его слова. Изувер встаёт, вновь надевая маску, и подаёт леди свою руку, как бы говоря: ?Меня боялся не стоит?. Эмили украдкой смотрит на выход и смело хватает его за ладонь, когда мужчина поднимает меч с пола.