Глава 8 (1/1)

Автомобильный мотор затих, и на Ценга обрушилась тишина спального района на выезде из Эджа. Здесь не было слышно ни грохота строек, ни шума автотрасс. Звенящую тишину разбавляла, разве что, далекая музыка ночных клубов и завывания ветра, раскачивающего антенны на крышах домов. Ценг долго сидел, уставившись в одну точку на ночном небе, где одиноко сияла яркая звезда, показавшаяся из-за туч. По-хорошему нужно было завести мотор, сдать назад и поехать совершенно в другом направлении. Зайти домой. Встать под душ, смыть сегодняшний день. Лечь спать. Или, вернее сказать, забыться неверным сном, чтобы открыть глаза с первыми лучами серого рассвета, сварить кофе, выпить его, не чувствуя вкуса, и снова поехать на работу. По крайней мере, это было бы логично. От него ведь всегда ждут правильных и логичных поступков, верно? Он ведь так долго создавал безупречный образ ледяного профессионала с железными нервами и самоконтролем, который не сломить. И что в итоге? В итоге?— пустота, бессмысленность жизни и полное отсутствие перспектив. Он все-таки заставил себя выйти из машины. Достал пакет с заднего сиденья, захлопнул дверь и медленно подошел к двери дома, примостившегося среди однотипных малоэтажных коробок. Под ногами хрустел гравий дорожки, ветер пробирал до костей. В конце концов, это было даже как-то невежливо. Его никто не приглашал. Он не сообщил о своем визите. Возможно, у Елены были свои дела, если они вообще могут быть у человека, который едва оправился от ранения и тут же получил четыре недели отстранения. Ценг прекрасно знал, что значит для Елены ее работа. Возможно, это было жестоко. Но он не мог позволить ей рисковать больше положенного. Хватало и того, что он не посадил ее за бумажную работу, как иногда хотел. Нельзя обрывать птицам крылья?— они от этого умирают. Дверного звонка не было, поэтому Ценг просто постучал в дверь и стал терпеливо ждать. Ждать пришлось долго. Наконец в глубине дома что-то упало, раздалась приглушенная ругань, и через несколько мгновений Елена открыла. —?Сэр? —?недоуменно поинтересовалась она, распахивая дверь шире и жестом приглашая Ценга войти. Оставаться на пороге было бы невежливо, хотя Ценг не собирался заходить?— он хотел просто удостовериться, что с Еленой все в порядке. На телефонные звонки она не отвечала, Руд упорно играл в партизана, а Рено и так было слишком хреново, чтобы спрашивать с него хоть что-то. Рыжий облазил все катакомбы под развалинами Мидгара, нашел много интересного, но явно не то, что хотел. Следы пребывания Генезиса там действительно были, но Рапсодос до сих пор не дал о себе знать, и Ценг решил, что это хорошо. Еще один сумасшедший солджер первого класса сейчас был бы не ко времени. В доме Елены оказалось неожиданно пусто. Он не выглядел уютным или хоть сколько-то обжитым. Минимальный набор необходимой мебели, пустые белые стены, холодный свет электричества. Ни намека на то, что здесь живут, а не просто приходят поспать. Огромное пространство занимала скромная кухня, стол, пара стульев, диван перед низким кофейным столиком и телевизором. Ценг почему-то всегда думал, что в ее доме будет тепло,, но здесь царил холод?— хоть и не в буквальном смысле. Даже скромная квартирка Винсента в Кальме не была так сильно похожа на склеп, хотя ему, вроде как, полагалось. Сама Елена стояла в коридоре, зябко обняв себя за плечи и переминаясь с ноги на ногу. Похоже, она спала, когда он постучал в дверь. По крайней мере, выглядела она заспанной. —?Я тебе не помешал? Елена мотнула головой. —?Нет,?— ответила она. —?У меня все равно нет никаких дел. —?Я привез тебе еды,?— Ценг приподнял пакет,?— куда поставить? —?Это было не обязательно, сэр,?— Елена тяжело вздохнула. —?Я… —?Мы не на работе, ты можешь называть меня по имени,?— Ценг поставил пакет на ближайший стул. —?Я хотел узнать, как ты себя чувствуешь. —?Все хорошо, сэр. Ценг подавил тяжелый вздох. Елена старательно не смотрела ему в глаза. —?И, пожалуй, хотел извиниться. Не стоило… Не стоило что? Отстранять? Бить? Вести себя, как последняя скотина? Вероятно, все вместе, но как это сформулировать, Ценг не знал. Он отлично умел говорить с начальством, подчиненными и преступниками. Как разговаривать с объектом симпатий он не имел ни малейшего понятия: времени на серьезные отношения никогда не было, а флирт в рамках миссий с его грубой лестью нельзя было сравнивать с человеческим общением. Елена молча буравила взглядом пол, сложив руки на груди. —?Я не хотел тебя расстраивать. Прозвучало по-идиотски и, наверное, не искренне. Он точно знал, что отстранение ее расстроит. Больше, чем показательное избиение. Спаррингом это нельзя было назвать даже с большой натяжкой. —?Все хорошо, сэр,?— буркнула Елена. —?Я не в обиде. Стоило бы уйти. Он убедился, что она в порядке. Он сделал, что хотел. Ценг шагнул вперед и положил ладони на плечи Елены. Во рту почему-то пересохло. —?Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Ни с кем из вас, но с тобой все-таки больше. Елена вскинула голову. В темных глазах сверкнул знакомый огонек злости. —?Я не слабее других,?— процедила она, напрягаясь. —?Я знаю,?— согласился Ценг. —?Я не говорил, что ты слабее. Я говорил, что волнуюсь за тебя. Ты мне очень дорога. Что ж, это не ?я люблю тебя?, но для начала тоже неплохо. По крайней мере, он смог сказать то, что носил в себе почти два года. Можно назвать это достижением и маленькой победой над собственными принципами. Винсент был прав. Нужно начинать жить, пока не стало слишком поздно. Они пережили Сефирота, Дженову и Метеор, но кто знает, что готовит им будущее? Елена криво улыбнулась. —?Это очень мило с вашей стороны, сэр. —?Меня зовут Ценг,?— устало вздохнул он. —?Мы не на работе. Он отпустил ее плечи и шагнул назад. Может, это был дурацкий план. В конце концов, с чего он взял, что она будет так же искренне и беззаветно любить его все эти годы? Катастрофа их изменила?— каждого из них. Восторженная девочка с теплыми глазами давным-давно умерла, осталась жесткая, жестокая и холодная женщина. Их работа рано или поздно стягивает остатки человечности, как шкуру со змеи, и от этого меньше болит. Не нужно было так долго тянуть. —?Что ж. Был рад тебя увидеть. Не терять лицо он научился еще в первые месяцы работы при Вельде. Ценг отвернулся и пошел к двери. —?Я вас тоже, сэр. Голос у нее оказался… Ценг резко развернулся?— явно быстрее, чем она ожидала. Елена не двинулась с места, но смотрела ему вслед, и глаза у нее были больные. Она вздрогнула, судорожно вздохнула и снова уставилась в пол. Ценг видел, как с ее длинных ресниц срываются слезы. Он подошел к ней и заключил в объятия, позволяя ей уткнуться лицом в его грудь. Елена вцепилась в его спину и глубоко вдохнула, стараясь подавить слезы. —?Я не знаю, чем сейчас тебя расстроил, но я точно этого не хотел. Елена подняла голову. —?Я сама себя расстраиваю,?— невесело улыбнулась она. —?Когда сидишь в полной изоляции и без дела, остаются только мысли. Преимущественно безрадостные. Она впервые была так близко. Даже во время миссий под прикрытием Ценг не позволял себе подобного. А теперь он прижимал ее к себе, смотрел в огромные карие глаза и тонул в нахлынувших ощущениях. Ткань ее длинной?— до бедер?— футболки, была мягкой и тонкой, сквозь нее ощущался выпуклый шрам на спине, протянувшийся от лопатки до талии. Ее кожа казалась невероятно горячей, он чувствовал этот жар сквозь собственную рубашку. —?Наверное, не стоит этого делать,?— сообщил Ценг, осторожно касаясь ее щеки. —?Это в высшей степени непрофессионально. А потом он ее поцеловал, запустив пальцы в растрепанные волосы. Поцелуй получился долгим и тягучим, как патока. От Елены пахло крепким кофе и мятой, а губы оказались податливыми, мягкими и очень горячими. Он углубил поцелуй, и она послушно подалась навстречу, положив ладони ему на плечи. Ценг осторожно отстранился только тогда, когда воздуха стало катастрофически не хватать. —?Мне стоит извиниться? —?уточнил Ценг. —?Это было не так уж и плохо,?— хмыкнула Елена. —?Кажется, предварительно тебя стоило сводить на свидание. —?Вы ведете меня туда уже третий год, сэр,?— улыбка стала еще шире. —?Я же попросил,?— Ценг вздохнул, чуть сильнее прижимая к себе Елену. —?Мы не на работе.*** Елена не успела до конца осознать, как именно это произошло. Просто в какой-то момент они переместились в спальную, и одежда начала исчезать под руками, отмечая путь по лестнице. Елена никогда не думала, что ее может возбуждать вид голых мужских ладоней, но она никогда не видела Ценга без перчаток. Ладони оказались грубыми, а прикосновения длинных пальцев?— нежными. Получался восхитительный контраст. Первым делом Еленастянула резинку с его волос, и тяжелый шелковый водопад рассыпался по плечам. Это было красиво?— красивее, чем она себе представляла. И когда Елена стащила с него остатки одежды, осталось только восторженно выдохнуть. Вообще она искренне полагала, что голые мужчины выглядят, как минимум, нелепо. Но Ценг умудрялся сохранять ауру опасности даже будучи полностью обнаженным. Они долго целовались, лежа среди разбросанных подушек, и Ценг что-то говорил ей, хотя она почти ничего не слышала. Сердце колотилось, как бешенное, а кровь стучала в ушах. В какой-то момент Елена подумала, что это один из редких снов, которые оставляют наутро мучительное ощущение незаконченности, но все было слишком реальным. Ценг оставлял влажные дорожки поцелуев на ее коже, осторожно прослеживал пальцами линии шрамов, вызывая крупную дрожь. —?Я люблю тебя,?— шепнул он на ухо Елене, лаская кончиками пальцев чувствительную кожу бедер. —?Я люблю тебя,?— она не знала, ответила это вслух или подумала, но Ценг склонился и поцеловал ее, и сквозь поцелуй она чувствовала улыбку на его губах. Вероятно, все-таки вслух. Можно ли считать признания в любви во время секса искренними? Елена решила, что можно. В остальном они разберутся утром, если это не окажется сном и бредом воспаленного сознания, или если Ценг снова не превратится в ледяную статую с нечитаемым выражением лица. Его пальцы скользнули выше, по влажным складкам нежной плоти, коснулись клитора. Елена судорожно вздохнула, закусила губу, выгибаясь навстречу его пальцам и шире разводя ноги. Ценг ласкал ее, внимательно вглядываясь в ее лицо. —?Как именно тебе нравится? Вопрос был не по адресу: с любовниками ей никогда не везло, а мастурбация никогда не вызывала таких ярких и ни на что не похожих ощущений. Так что Елена понятия не имела, как именно ей нравится. Ей нравилось, как он трогает ее. Ощущения были совершенно разные, но их объединяло одно: ей определенно было хорошо. —?Иди ко мне? —?срывающимся голосом шепнула Елена. Ценг снова поцеловал ее?— медленно, глубоко, а потом вдруг оказался сверху, прижимая ее к кровати. Он направил член, толкнулся вперед, и Елена судорожно вдохнула, ощущая, как он медленно растягивает ее. Ценг был осторожен?— даже слишком, но Елена прекрасно понимала, что он все еще переживает из-за свежего розового шрама на ее левом боку. Он действительно все еще иногда болел, но это была такая мелочь по сравнению с тем, что Ценг был сейчас здесь, с ней, в ней, что Елена напрочь о нем забыла. Ценг двигался медленно, то ли стремясь растянуть удовольствие, то ли не желая причинить ей лишней боли. Елена хотела сказать ему, что можно и сильнее, и жестче, и быстрее, но с губ срывались только стоны и какие-то совершенно несвязанные обрывки фраз. Она цеплялась за его плечи, выгибалась навстречу, прислушиваясь к ощущениям. Елена совершенно потеряла счет времени. Мягкие пушистые облака сменялись опаляющим зноем, она тонула в этих ощущениях, и чувствовала, как по щекам катятся слезы удовольствия. Это оказалось куда лучше, чем она представляла себе в самых смелых фантазиях. Тело напряглось, по нему прошла волна долгой сладкой дрожи, внизу живота разлилось долгожданное освободительное тепло. Елена обессиленно откинулась на простыни, ощущая, как Ценг ускоряется. Движения потеряли плавность, и второй раз она кончила вместе с ним. Они долго лежали в тесных объятиях, под накинутым пледом. Елена чувствовала, как по телу разливается мягкая усталость, накрывая ее пуховым одеялом. Стоило бы подняться и пойти в душ, но шевелиться не хотелось. Елена так и заснула, не в силах заставить себя выбраться из теплых объятий. Утром она не сразу поняла, где находится. Открывать глаза не хотелось. Но сонливость медленно отступила, и Елена заставила себя сесть на кровати. Разумеется, никого рядом не было. Елена криво улыбнулась и поплелась в душ. На что она еще рассчитывала? Секс был чудесный, но вряд ли стоило думать о чем-то большем. Может, оно и к лучшему. Затевать отношения с начальником в принципе далеко не лучшая идея. Смыв с себя следы прошедшей ночи, Елена закуталась в халат и посмотрела в зеркало. На шее темнели синяки. А ей казалось, что Ценг был предельно нежен. Что ж, хорошо, что ей не нужно на работу. Под рубашкой такое точно не скроешь. До сонного мозга не сразу дошло, что в доме стоит аромат кофе. Елена медленно спустилась по лестнице и выглянула в столовую. Ценг сидел за столом, а на столе стоял завтрак. —?Отлично выглядишь,?— оповестил ее Ценг, отставляя кружку с кофе. Елена почувствовала, что краснеет. —?Я думала, ты уже ушел. —?Если я первый раз в жизни приеду на работу к восьми, как и полагается, никто не умрет. Елена улыбнулась. Они оба не знали, что Ценг ошибается.