Ход Двадцать первый. Небылица али быль. (2/2)

- У меня нет любимчиков.

- В каком смысле? - не нравилось мне, куда идет эта беседа.

- Ты способна испытывать чувства?

В этот момент я вспомнила в первую очередь свою обиду на сестру, и мой гнев вновь вспыхнул внутри.

- Что-то хорошее в твоей жизни было? - Тут ты ошибаешься. Смерть не повод лишать себя удовольствий и счастья. Неужто ты пребываешь в скорбном одиночестве всю свою вечность? - Не... не совсем. - первая моя мысль был про Намтара, вторая про Нергала, но я не стала пытаться переубедить собеседницу. Я просто не хотела говорить об этом, но грубить ей тоже не могла.

- Но знай, что я всегда открыта к разговору.

- Ты тоже слышишь это? Эту грустную песню без слов, похожую на вой.

Вопрос был столь неожиданным, что я даже вздрогнула и выронила из руки чарку. Аид вперилась в меня взглядом, словно пытаясь прочесть мои мысли. Эти слова... - Этот голос пробирает до дрожи. Ты знаешь, кому он принадлежит? - она подалась вперед, словно собираясь перегнуться через стол. Я не могла выдавить из себя и слова.

- Бедный ребенок. Они просто заперли тебя внизу? Безумие. - женщина поставила чарку на стол и всплеснула руками. - О чем ты? - я не могла понять, что происходит. Аид шумно выдохнула, сокрушительно покачав головой.

- Чтоб хранить души людей. - Не совсем. Загробный Мир является Барьером. А мы - его Стражами.

- Что?

- Ты не знаешь, кто захоронен в недрах земли?

Кажется я что-то слышала о мифологии эллинов. Там было что-то про Титанов... - В своем роде. Там покоится Тиамат. - собеседница налила себе еще вина и откинулась на спинку стула. - Неужели? - Аид усмехнулась. - Ты веришь всем словам Энки?

Ее лукавый прищур смутил меня.

- Я... Я не задумывалась об этом.

- Нет. Меня не выбирали. Это было случайностью. Это же было случайностью?

- Да. Мы с братом и сестрой гуляли, когда были еще малы. Сестра поставила мне подножку, и я упала с края Обители. Я расправила крылья, пытаясь взлететь, но брат сжег их, и я разбилась.

- Получилось, что я упала даже не в Средний Мир, а в Нижний. Столь долгий полет никто не переживет. Ануннаки сочли это несчастным случаем. И даже обгоревшие остатки моих крыльев их не убедили в том, что мои брат и сестра это подстроили.

- Сочувствую. Я вот сошла сюда по своей воле.

- Я никогда бы не согласилась на такую долю. - руки сжались в кулаки сами собой.

- Не совсем. Я хочу семью. - как-то я совсем разоткровенничалась в компании Аида.

- Тоже хорошее желание, но совершенно невыполнимое для Хтонических Божеств. Хотя ты можешь окружить себя теми, кто станет твоей семьей. Посмотри на мою преисподнюю, в ней так много существ.

- Потому что им нет места в мире людей. - я посмотрела на собеседницу с сомнением. - Не понимаешь о чем я? Хорошо. Например, ты уже знакома с Эмпусой.

- Именно. Ее настоящее имя - Ламия. Она дочь моего брата, Посейдона. Однажды Зевс начал за ней ухаживать, и глупая юная девушка поверила в то, что у них большая и чистая любовь. Весь Олимп в курсе похождений Зевса и их последствий. Посейдон пытался объяснить дочери, сколь опасна подобная связь, но она не поверила. Ламия родила своему любовнику сына, и к тому времени слухи об их отношениях дошли до Геры. Она в очередной раз выместила свой гнев на любовнице мужа, а не на нем, и превратила девушку в чудовище. Люди не любят, когда рядом с ними живут монстры. Гонимая людьми и Богами, Ламия приползла ко мне и молила о помощи. Мои двери открыты для всех, и я приняла ее. Аид населен множеством живых, не понятых или не прощенных людьми и Богами. Но здесь для каждого найдется место.

- Никогда бы не подумала, что кто-то захочет добровольно поселиться в Мире Мертвых.

- А из моей хотят сбежать. - зубы сами собой заскрипели.

- Тебя бояться. Это неплохо. Ты выглядишь весьма ранимой. Уж лучше пусть тебя бояться, чем используют.

- В ее случае мы разыграли похищение.

- Зачем? - чем больше я узнавала об Аиде и его Повелительнице, тем страннее мне казалось это место.

- Для Богини Смерти ты слишком добрая. - словам собеседницы я верила с трудом.

- Смерть это же не зло. Смерть это неотвратимость, данность. Я же не наказываю людей смертью - лишь выполняю свою работу. Ты, думаю, тоже. Для кого-то смерть даже избавление от мук и благо.

И все же... Ее поведение так необычно. Я не могла и предположить, что другое Хтоническое Божество будет столь дружелюбным и миролюбивым. Словно бы в ней не было гнева, не было злобы. Она как будто получала удовольствие от того, кем являлась. Разве такое возможно?