Ход Двадцатый. Долги. (1/2)

Это было так давно, что я уже и не вспомню когда. Священные воды, что соединяют Мир Богов, Мир Живых и Мир Мертвых, принесли корзинку. Маленькую ладно плетеную корзинку из тростника. Никто и никогда не входил так в Царство Мертвых. В ту пору я лишь недавно приступила к обязанностям Богини Смерти. Я все еще волновалась, принимая людей в своем Царстве, помогала им освоиться и найти близких. К подобному подарку я даже не знала, как отнестись, страшно было представить, что же таким путем спустилось в Иркаллу.

Выловив корзинку, я, полная сомнений, заглянула внутрь. На дне плетенки лежал наспех завернутый в шелковый платок младенец. Он мирно спал, наверное, священные воды убаюкали его. Дрожащими руками я вытащила ребенка. Совсем крошечный, словно новорожденный, он был полон жизни, его кожа сияла. В Царстве Мрака это особенно заметно, он буквально излучал свет. Дитя Богов, но как же он мог оказаться в этой корзинке? Поверить в то, что кто-то из Ануннаков решил таким образом избавиться от новорожденного Божества, было нелегко. Но... Мой взгляд зацепился за платок. Я точно видела его раньше. В этот миг младенец проснулся, видимо от холода моих рук, и начал плакать. Я поспешила унести его в самые дальние чертоги, чтоб спрятать. Живым не место среди мертвых.

Я взращивала его, как своего сына. Просила у усопших козьего молока с подношений, что оставляли им родные, грела его в своих вечно ледяных руках на лавовых всплесках, периодически вырывающихся из глубоких трещин в земле, и поила им младенца. Кутала его в одежду из перьев, чтоб выдать за мертвеца. Дети Богов крайне живучи, и этот смог выжить в подобном месте, но его свет постепенно угас. Он и сейчас был там, мой верный слуга, мой единственный ребенок. В Загробном Мире его прекрасный лик увял, черты стали грубыми и уже не походили на внешность родителей, но я быстро поняла, кто обрек невинное дитя на такие муки, отбросив его, как ненужную вещь.

Я ненавижу тебя всем своим мертвым сердцем. Я завидую тебе. Но нет, не твоей красоте, как ты сама думаешь, я завидую твоей свободе. Завидую тем силам, которыми тебя наделили, завидую твоей способности стать матерью. Ты лишила меня всего, дорогая сестрица, и я терпеливо выжидала момента, чтоб вернуть должок. Но когда ты пришла ко мне... Я была готова простить тебя. Я думала, ты пришла за ним, ты перешагнула через себя, ты раскаялась, ты пришла просить освободить твоего сына от плена Иркаллы. Но нет, ты пришла тешить свое самолюбие. Но на этот раз ты просчиталась. Загробный Мир принадлежит мне. Я никогда еще не желала чьей-либо смерти, как в тот момент твоей. Мне хотелось спустить на тебя полчища ночных тварей, чтоб они рвали и терзали тебя. Мне хотелось жечь тебя живьем изнутри, зная, что ты не умрешь от этого, ведь я Хозяйка Смерти. Я - Сама Смерть. И я не заберу тебя. Ты не достойна Взгляда Смерти, твой удел - вечные муки. И мне не надоело бы тебя пытать.

Но потом пришел он... Нергал пришел говорить от имени Богов. Молодой, полный жизни, сильный и решительный. Он поразил меня своей выправкой, и я не захотела отпускать его. Столетия взаперти, страшась света дня, я скрывалась в полумраке Иркаллы. Людские души благоговели предо мной, они были послушны, но каждый боялся меня. Ближе Намтара не было никого, но мой дорогой сын был Стражем Врат, и мы редко виделись. Я сходила с ума от тоски и одиночества, и явление Нергала* осветило мои дни. Он подарил мне мимолетное счастье, мое сердце забилось, наполняя душу неизвестными доселе чувствами. Я дала слабину, я разрешила Иштар покинуть Страну без Возврата, но она должна оставить замену себе - таков закон Иркаллы.

Моя легкомысленная сестрица, глубоко почитаемая в Верхнем и Среднем Мирах, моментально нашла того, кто будет расплачиваться за ее проступок, - Думузи. Пастуха Богов, юношу, что без памяти ее любил. Она с такой легкостью предала супруга... Но я даже не удивилась. Она предавала всех, кто считал ее родной себе. Меня, Намтара, Думузи. Других ее мужей тоже ждала страшная участь, но все продолжали считать Иштар доброй Богиней, а меня - злой.

Когда же и Нергал обманом покинул меня, и Ануннаки шли на разные ухищрения, чтоб не возвращать его в Иркаллу, хотя теперь он по закону принадлежал мне, я возненавидела их всех. Больше я не выпущу никого из них, если они осмелятся явиться в мою Обитель. Я договаривалась с ними, я верила в крепость их слов. И я ошибалась. Однажды вам понадобится моя помощь, непременно понадобится, и придет мой час расплаты за все, на что вы обрекли меня.

Я ненавижу Богов, но люди мне безразличны. Единственная моя цель, после стольких лет заточения, - месть тем, кто заточил меня в Мире Мертвых. Месть тем, кто наслаждается всей полнотой своей бесконечной жизни. Месть тем, кто купается в любви смертных. Месть тем, кто лишил меня детских забав, юношеской пылкости и безрассудства. Месть тем, кто убил меня, чтоб Иштар могла сиять на Небесах, покуда я тлею во тьме Иркаллы.

*** Волосы ее словно жидкое золото, глаза - два драгоценных камня, достойные своим великолепием Высших Богов. Пухлые губы, как должно быть сладок их вкус, не коснутся мужчины. Кожа бледна и чиста, подобно первой звезде, что взошла на небосвод раньше, чем опустилась ночь. Аромат ее тела... Даже роза сочла бы свой запах недостойным соперником ее благоуханию. Она не ступает по земле, а порхает, и все живое преклоняется перед ней. Вечно юная, вечно прекрасная, не видеть нам больше твоей спасительной красоты.

- Да и с восхвалением ты явно перестаралась. Я красивая, но не настолько.

- Да я и не про тебя писала! Как ты вообще могла такое подумать?! - возмутилась девушка с пшеничными косами, гневно стукнув кулачком по мраморной столешнице и тут же явно об этом пожалев.

- Это тебе не плетеный хлипкий столик, моя милая, ты теперь в Аду, привыкай, у нас все из камня. Холодного безжизненного камня.

- Под стать своей хозяйке! - зло буркнула она, держась за запястье.

За несколько шагов миновав разделявшее нас расстояние, я зашла за спину спутницы: - непременно однажды увянешь, как и полагает всякому цветку.

- Не для всех. Ты же сюда не после смерти попала. - я осторожно провела рукой по ее блестящим волосам. Подхватив косу, поднесла ее к своему лицу и глубоко вдохнула аромат. Не роза, но что-то в этом есть. Давно я не ощущала запах живого существа.

- Ты портишь мою историю! О моем похищении сложат легенды! И я хочу, чтоб все точно знали НАСКОЛЬКО я прекрасна!

- Про свой отвратительный нрав ты упомянуть не хочешь?

- Так, я больше не буду тебе показывать свои черновики! - подрываясь с места, пригрозила Персефона. Ее длинная коса выскользнула из моих рук, словно верткая змея.

- Не ты первая намереваешься меня перевоспитывать, - фыркнула дева, - А это и не угрозы, это же тебе на благо будет.

- На благо мне будет хорошее вино! У вас в Аиде у вина вкус падали и дерьма!

- Странно, что дева столь благородного происхождения знает каково на вкус дерьмо. - я тонко улыбнулась, видя, как закипает от гнева моя собеседница.

- Разговор окончен! - крикнула она, выбегая из моих покоев.

Вот же неспокойная. В ней еще бурлит девичья страсть к самолюбованию и превосходству над каждой женщиной в мире. Она взрывная и неопытная, но раз уж взяла ее под свое крыло, придется научиться с ней ладить.

- К вам гостья.

- Кто же это? - я ждала одну женщину, но не думала, что она явится лично.

- Я не знаю, повелительница, одеяние тумана скрывает ее личность, но ее взгляд рассеивает чары. - последние слова звучали с ноткой обиды. Теперь понятно, что вынудило Эмпусу пребывать в своем змееподобном облике.

- Любопытно. - я поспешила на встречу с таинственной незнакомкой.

*** Усевшись на свой трон, похожий на десятки каменных игл, что росли из земли, я подала знак пригласить гостью. Черные врата распахнулись, и незнакомка в плаще смело шагнула мне навстречу. Я не видела ее раньше, но я прекрасно знала ее. Сегодня мой дом почтила своим присутствием особая богиня. Покуда небесные боги грызутся за власть, теряют и приобретают новые силы, боги Подземных Миров никогда не враждуют меж собой. Мы понимаем друг друга, уважаем, а порой даже помогаем. Ведь наши возвышенные братья и сестры презирают и боятся нас, от них подспорья не дождешься. Уж скорее они станут причиной новых бед.

- Рада приветствовать Эрешкигаль! Чувствуй себя, как дома. Хотя едва ли твоя преисподняя сильно отличается от моей. Как ты добралась до Аида?

- Правда до меня доносились слухи, что правит Аидом мужчина.

- Не одну тебя они ввели в заблуждение, обитатели Среднего Мира до сих пор верят в эту глупость. - уголки губ тронула легкая улыбка.

- Тебя не обижают их предрассудки?

- Меня совершенно не заботит, какие мысли посещают смертных. Так как ты умудрилась сюда попасть и с какой целью?

- Мои ноги достаточно быстры, чтоб донести меня до Аида. На крыльях было бы быстрее, но мой дорогой братец сжег их так давно, что порой я забываю о том, что они у меня были. - не знала, что Шумерские боги крылаты.

- Мои братья тоже те еще... мерзавцы. - поддержала я ее. Похоже это было общей проблемой всех пантеонов.

- Однако я проделала столь долгий путь не ради разговоров о родне. - Эрешкигаль сняла капюшон и внимательно посмотрела мне в глаза. Взгляд Смерти не то чтобы удивил меня, но ощущать его неприятно даже тому, кто и сам является Смертью. Возникает ощущение, будто смотришь на свое искаженное отражение.

- Полагаю, истинная причина куда весомее.

- Верно. У меня послание. Но не для Аида. Мне нужно передать его наверх.

- Почему же ты пришла ко мне с такой просьбой? - Потому что я не могу покинуть Мир Мертвых, но могу перемещаться по другим Загробным Мирам. Могу ли я рассчитывать на твою помощь? - столь абсолютному беспристрастию можно только позавидовать. Когда-то и я была такой, но проводить всю вечность в отрешении и безэмоциональности уныло и скучно.

- Тебе придется рассказать мне все, тогда я подумаю, оказать тебе помощь или нет.

*** Ветер завывал, словно стая голодных волков, и от этого звука было не по себе. Последние две недели природа словно взбесилась. Прежде подобного никогда не было. То страшная жара, от которой все ссыхается, то неожиданно град пойдет, и морозы ударят, уничтожая остатки урожая. Благо практически все с полей было уже убрано, но люди боялись: что если такие перепады и дальше будут, как в таком случае заниматься земледелием? Этот вопрос волновал и меня, жизнь без овощей и фруктов я не могла себе вообразить.

Поскольку усмирить погоду я не могла, пришлось отправиться в библиотеку за поиском ответов: чем же может быть вызвана столь радикальная смена климата и можно ли с этим что-то сделать? Впервые за последний месяц мне было легко ступать, мои ноги не были неподъемными, словно вросшими в землю. Я могла расправить плечи, не ощущая при этом острую, подобно тычку тренировочным мечом, боль. Могла вдохнуть полной грудью, не опасаясь, что дадут знать о себе ребра, которые мой добрый учитель старательно охаживал палкой, приговаривая, что нужно уметь защищаться, иначе в настоящем бою мне несдобровать. Постепенно все мои травмы излечивались, и многочисленные синяки сходили на нет. Тренировки измождали мое тело. Уже в первый день я поняла, что не так сильна, как мне казалось. И хотя Посейдон был весьма жесток, я все же считаю, что без столь сурового подхода я не добьюсь нужных результатов. Учитель все же хвалил меня за успехи, но я все еще ни на что не годна, мне предстоит еще многому научиться. Однако это был хоть какой-то разнообразный досуг, и я была счастлива научиться чему-то новому, была счастлива получить внимание и своего рода заботу.

Сестры явно не в восторге от моей затеи, но переубеждать не стали, только сказали, что у такой коровы, как я, ничего не выйдет. Я даже не была обижена на них, к таким словам я уже давно привыкла. Они особо не интересовались моими успехами, скорее были ради, что я не мозолю глаза. Теперь у них были свои дела, а у меня свои. Интересно, а сестры умеют сражаться? Думаю да, они же старше меня. Выглядят они конечно хрупкими и слабыми, но мне несколько раз доводилась испытать на себе силу сестриц, когда те были в гневе. Не то чтоб ощущения отличались от тумаков, что я получала на тренировках. Однако их оружия я никогда не видела. Хотя у меня тоже не было оружия, но Посейдон пообещал, что Гефест скует его для меня, когда я готова буду сражаться всерьез. Ментально я готова была убивать уже на первой неделе тренировок, когда раскрылся обман учителя. Он поставил условие: отдых только после того, как я смогу его ранить. Я согласилась, думая, что хоть чуточку, но оцарапать его точно сумею. В итоге он гонял меня, пока я просто не отключилась от бессилия. Я так и не смогла его ранить ни в тот день, ни в последующие. Но только спустя пять дней он признался, что я не смогу причинить ему никакого вреда обычным мечом. Лишь оружие с специальными зачарованиями способно ранить Богов и Божественных Существ. Это было очень подло! Впервые в жизни я испытала злость по отношению к кому-либо. И он ведь даже не извинился! Он просто мучил меня первые дни. Я бы не кидалась на него с таким остервенением, чтоб просто нанести ранение и заполучить желанный отдых, если бы знала, что это невозможно. Я бы посветила больше времени технике боя и атаковала бы более разумно. Обида на учителя все еще свербела в моем сердце, в мыслях своих я зло повторяла, что убью его. Это конечно было лишь проявлением моего гнева, убивать Бога Морей и Океанов я не собиралась. Он очень многое сделал для меня и продолжал делать, но я все еще негодовала. В библиотеке, привычным жестом стянув повязку, я погрузилась в поиски, отринув прочие мысли.

- Хочешь накинуть повод на бурю? - послышался знакомый голос.

- Мои намерения столь очевидны? - я продолжала искать подходящие записи.

- У этой причуды погоды есть конкретная причина, которую ты никакими силами устранить не сможешь.

- И что же это? - я развернулась к собеседнику. Вид у него был совершенно безрадостный, словно он нес на своих плечах все заботы мира.

- Да, урожай мы уже собрали. - кивнула я, скрещивая руки под грудью. Проблему такого толка я и правда не могла разрешить. - Ждать. Ждать и надеяться на благоразумие Аида.

- У него есть благоразумие?

Посейдон замешкался, отвечать на вопросы про брата ему очевидно не хотелось.