Глава 5. Разговор (1/1)
—?Мама, что-то случилось? —?проницательно спросил Гильгамеш на следующее утро. Он сразу заметил, что та непривычно тиха и задумчива сегодня. Нинсун всегда обладала спокойным, но властным нравом, однако столь глубокое безразличие к действительности не было ей свойственно. Она даже не заметила, что мальчик бросил свое занятие и присел рядом.—?Что? А, нет, все хорошо, сын мой,?— отвлеклась от своих дум царица. Она ласково пригладила светлые волосы ребенка и подумала о том, что они уже совсем отросли, а значит, скоро придется их немного порезать. Будет странно, если царевич начнет носить космы, как у девушки.—?Мама, ау,?— перехватил ее руку Гильгамеш и требовательно заглянул в глаза. Нинсун не удержалась и обхватила его свободной рукой и затащила к себе на колени, чтобы пощекотать,?— эй! Мама, пусти, ну!—?Ладно-ладно,?— рассмеялась она и спрятала лицо в его волосах. Он притих и перестал вырываться, а затем слегка повернулся, чтобы обнять в ответ.—?Если ничего не случилось, то почему ты сегодня такая задумчивая?Нинсун молчала долго, не уверенная в том, что сыну следует знать о разговоре с Ану. Или о том, что Зверь был создан специально для него. Или о том, каким тираном царевич станет в будущем. Или о его истинном предназначении. Или о… Богиня могла привести кучу причин, по которым хотела бы оставить сына в неведении. Но ни одна из них не поможет решить проблему.—?Вчера вечером я разговаривала со Зверем…—?Энкиду!—…хорошо, с Энкиду. Так вот. Вчера вечером я поговорила с ним и поняла, что на самом деле он умеет принимать облик человека…—?Что-о-о?! —?в восторге воскликнул мальчик и резко повернулся к окну, возле которого лежало глиняное создание. —?То есть, он…—?Гильгамеш,?— с укором вздохнула Нинсун,?— сначала послушай меня, потом будешь задавать вопросы, хорошо? Спасибо. Так вот, я узнала, что когда-то давно он умел принимать облик человека. Но после этого… Ох, ладно, давай по-другому. Что ты знаешь про души?—?Душа?— это то, чем обладает каждый человек с рождения,?— заученно отторабанил мальчик,?— боги тоже обладают душами, только несколькими одновременно, поэтому и могут выступать в разных испос… Ипостасьях. Обликах. После смерти тела, слуги богини подземного мира забирают душу и отводят в царство мертвых, где душа находит покой и успокоение. Со временем она забывает свою жизнь, и тогда Эрешкигаль отправляет ее на перерождение.—?Верно. Молодец, что все так хорошо запомнил,?— похвалила сына Нинсун и легонько щелкнула по носу, чтобы сбить самодовольное выражение лица. —?Так вот, души должны сначала забыть все, и уже потом их отправляют обратно в мир живых. Однако по какой-то причине твой друг Энкиду помнит свою прошлую жизнь, хоть и не полностью.—?Но… это же очень плохо. Жрецы всегда говорили, что душа должна забывать прошлое, иначе она не сможет принять новую жизнь, и ей не будет счастья.—?Да, так и есть,?— с грустью подтвердила Нинсун, поглаживая сына по волосам и представляя разломанные осколки воспоминаний Зверя. Нет, у него же есть имя. Энкиду. —?Такая душа будет искать людей из прошлой жизни и очень страдать из-за того, что это невозможно.—?Людей из прошл… О,?— внезапно замер Гильгамеш,?— Энкиду ведь не мог знать меня, да? Мы не были знакомы раньше…—?Да, мой хороший, ты все верно понял,?— Нинсун крепче обняла сына и посмотрела в сторону окна. Энкиду спокойно лежал, высунув морду в окну и наслаждаясь теплым ветром. Сейчас он напоминал огромный песочно-зеленый камень странной формы, даже бока не вздымались от дыхания. Ему ведь не нужно дышать.—?Он перепутал меня с кем-то другим, да?—?Я не уверена. Нет. Все очень сложно. В любом случае, так не должно быть, это очень плохо для души?— находиться в таком состоянии. Она не может вспомнить и не может забыть. Если бы Энкиду был человеком, то все оказалось бы проще: людская память недолговечна. Но он божественное создание, и вся его суть стремиться восстановиться и вернуться к стабильному состоянию.—?Я запутался. —?еле слышно пробурчал Гильгамеш, не желая во весь голос признавать этот факт. —?Это звучит как бред.Нинсун сделала вид, что не услышала, и взглянула на длину лучей, проникающих в комнату. Солнце уже почти достигло зенита, и следовало заняться делами, которые должны быть выполнены до полуденной молитвы.—?Мне пора идти, мой хороший,?— Нинсун на последок поцеловала сын в лоб и встала. —?Постарайся не спорить со своими учителями. Они и так чувствуют себя некомфортно рядом с Энкиду.—?А у меня сегодня нет занятий,?— похвастался Гильгамеш, вытягиваясь на подушках,?— из-за сезонного подстрига овец все слишком заняты.—?Тогда веди себя достойно,?— в шутку пригрозила пальцем царица.—?Да, мама.Нинсун взглянула в абсолютно честные глаза сына и рассмеялась. Повинуясь взмаху руки, жрицы покинули комнату следом за ней, и царевич остался один. Почти.Он поднялся на ноги и подошел к окну, прикрывая глаза рукой от палящего Солнца. В лицо дыхнуло горячим воздухом: должно быть сегодня на улице было особенно жарко. Гильгамеш с наслаждением потянулся и облокотился прямо на Энкиду, выглядывая наружу, на бескрайнее синее небо и город внизу. Глиняное создание шевельнулось, изменяя свою форму на менее горбатую, и снова замерло.—?Хорошо, когда есть время просто посмотреть в окно, да?—?Согласие. Глина-орудие-богов жить-двигаться-путешествовать вместе с светлая-шкура-кровавые-глаза многие-долгие смены-лун-и-сезонов. Глина-орудие помнит-знает жар степи-пустыни, прохладу-свежесть высокого леса и высоту гор-скал-ущелий.—?Прости, Энкиду,?— тихо произнес Гильгамеш, прижимаясь к теплому боку и глядя в окно,?— но я не хочу, чтобы ты помнил свою прошлую жизнь. Это очень плохо с моей стороны, да? Эгоистично.—?Несогласие. Светлая-шкура-кровавые-глаза тот-самый детеныш-вожак общая-еда-смех-дом.—?Нет, Энкиду. Я не он.—?Несогласие! Смена-лун-и-сезонов светлая-шкура-кровавые-глаза вырастет-станет вожаком-царем.—?Но я?— не он! Даже когда я вырасту, то не стану тем человеком из твоих воспоминаний! —?всплеснул руками Гильгамеш и выпрямился. —?Я не он, Энкиду!