Часть первая. Глава 2. Непонимание (1/1)

Артурия ворочалась, не в силах заснуть. Обычно с ней такого не бывало: здоровая психика, какая обычно бывает у молодых людей, позволяла засыпать сразу же, едва голова коснулась подушки. Но сегодня то ли праздность влияла?— день прошел не в череде уроков, а в бестолковых совместных обедах и разговорах; то ли эмоциональное возбуждение сказывалось, но девушка не могла сомкнуть глаз. В окно сквозь толстые стекла заглядывала слишком яркая луна, тянулась лучами к лицу, будто любопытный щенок, обнюхивающий вернувшегося хозяина. Постель, нагревшаяся от кожи, отдавала теперь тепло, обволакивая горячей гладью, словно песок в пустыне. Несмотря на то, что ночи еще стояли прохладные, спать на нагретой простыне раздражало.Принцесса перевернулась на спину, прикрыв глаза ладонью от слишком ярких лунных лучей. В голове растревоженным ульем роились мысли. Почему Гильгамеш назвал ее своей королевой? Почему ничего не объяснили отец и Идрис? Почему гости приехали прямо сюда, притом, что отец никогда раньше не знакомил дочь с настолько важными людьми, тем более в святая святых?— родовом гнезде? И как быть, если такой человек, как наследник Истфилда, возьмется за нее всерьез?Неужели мечте стать королём придет конец? Даже в роли самостоятельной королевы Артурия представляла себя с трудом: только король, и никак иначе. Королев, в одиночку управляющих государством, современники описывали несдержанными и безвольными, и наследница Вестфилда, когда была помладше, часто недоумевала: неужели не было хороших правительниц? Преподаватель истории с авторами исторических талмудов не соглашался, считая, что ученые презирают правительниц за неактивное расширение границ, за большее внимание к просвещению населения, чем к активным реформам. И с улыбкой добавлял, что Артурия будет прекрасной королевой.Напрасное и ненужное утешение. Несмотря на заверения учителя, королевой она быть не хотела?— любой знает, что предубеждение сопровождает правительницу на протяжении всего жизненного пути, а дворяне только и ждут ее неверного шага, лишь бы осмеять и навязать свою волю. Не говоря уже о том, что на руку королевы всегда претендует множество желающих добраться до трона честолюбцев, и верхушка знати вполне может ?продать? правительницу удобному кандидату, которому совет сможет навязывать свою волю. Нет уж, Артурия твердо решила: если понадобится притворяться мужчиной ради того, чтобы идти по стопам отца и править государством, она сделает это. Но никогда и не за что не подставит Вестфилд, отдав его в подчинение кому-либо путем династического брака, и при встрече с Гильгамешем её убежденность только укрепилась. В конце концов, наследники и наследницы государств редко заключают браки между собой, предпочитая союзы с представителями не правящих родов или младшими детьми из королевских семей. Так почему Артурия должна быть неприятным исключением?Но, несмотря на твердое решение не иметь с Гильгамешем никаких дел, кроме политических, на протяжении прошедшего дня Артурия продолжала приглядываться к юноше. В этом не было и тени романтического интереса: она всего лишь силилась понять причины высокомерного поведения кронпринца. В итоге всего за двенадцать часов этот человек стал ей глубоко противен?— а это был рекорд. Казалось, он был послан небесами как кривое зеркало, отражающее саму Артурию. Все в нем было чуждо и вызывало отвращение: и презрительная манера речи, и жесткие нотки в голосе, когда он обращался к прислуге, и слишком много украшений в одежде, и высокомерие в обращении с равной по положению, наследницей Вестфилда. Да и с отцом Гильгамеш вел себя на равных, так, что Идрис постоянно его одергивал. Всегда вежливая и выдержанная, и не только со старшими, Артурия не понимала подобной наглости. Утер не требовал трепета перед собой, но она и не позволила бы себе пререкаться с отцом. Мирно возразить по делу, обсуждая и в разговоре приходя к общему решению?— это одно, а оспаривать первенство родителя?— совсем другое. В общем, принц Истфилда оказался фигурой чуждой, неприятной и непредсказуемой, всего лишь за один день внесшей смятение в размеренную жизнь Артурии Пендрагон.Решив, что раз все равно не спится, то лучше провести время с пользой, девушка зажгла свечу, сунула ноги в домашние туфли и направилась на первый этаж, в кабинет отца. За бурный день она, к своему стыду, так и не удосужилась ознакомиться с привезенными отчетами о новых указах короля Вестфилда. Политическое просвещение дочери устраивалось Утером в каждый его визит с тех пор, как наследнице исполнилось двенадцать. Девочке предлагалось рассмотреть депеши послов, сводки министров, законопроекты и внести собственные комментарии и предложения. Обычно она принималась за ?домашнее задание?, не откладывая, но сегодня планы были нарушены нежданными гостями, да и завтра, видимо, будет совсем не до того. Так почему бы не использовать свободное время перед сном?Беззвучно прокравшись по коридору и забрав нужные бумаги?— двери внутри дома никогда не запирались?— Артурия поспешила вернуться к себе в комнату. Огонек свечи колыхался в такт поступи принцессы Вестфилда, и на стенах плясали золотистые отсветы, выхватывая из мрака строгие лица предков Пендрагон, перемежаемые черными пятнами дверей. Сквозь оконные проемы пробивались лунные лучи, оседая на полу серебристыми пятнами, напоминающими порталы в таинственные миры. Тени в ночи обретали плоть, поднимались с диванов, выходили из-за тяжелых занавесей в коридоре, протягивали темные лапы к источнику света. В детстве Артурия боялась ходить одна по коридорам, пугаясь того, что может скрываться за пятном света, в самых темных углах старинного дома. Но, к счастью, приходящее с опытом прагматичное мышление приносило плоды, и сейчас ее больше пугал дефицит государственного бюджета и усиление потенциальных военных противников на международной арене, чем абстрактные привидения.Впереди скрипнула половица, заставив Артурию на миг замереть. Она уже не верила в призраков, но под покровом ночи более реальные страхи ушли на второй план, а воспоминания о страхах детства почему-то сразу пришли на ум. Интересно, а есть ли духи на просторной и светлой вилле милесского стиля, которая при свете дня выглядит так безобидно? И если да, то как они настроены к нынешним живым обитателям? Наследница Вестфилда читала немного историй про жестоких духов с востока?— ёрэй, одержимых местью людям. Не хотелось бы встретить такого. Местные же легенды, берущие начало от языческих верований ранней Милесской империи, описывали духов нейтральными существами. Они не в состоянии найти покоя в закатном царстве мертвых из-за собственных прегрешений или невыполненных при жизни важных целей, а потому вынуждены скитаться бледными тенями, являясь потомкам лишь под покровом ночи. Бедняги.Но она оказалась не готова к тому, что ореол света в один момент выхватит из мрака чье-то лицо. Артурия невольно охнула, но тут же заставила себя успокоиться и вглядеться в человека напротив. И впервые порадовалась собственной выдержке?— не хотелось бы демонстрировать слабость перед Гильгамешем. Принц Истфилда стоял у края пролёта, флегматично, будто сытый дракон, поджидая идущую навстречу девушку.—?Приветствую, кронпринц Гильгамеш. Что вы здесь делаете? —?только и спросила Артурия, остановившись рядом с ним. Гость лениво на нее взглянул, так, что она ощутила себя назойливой мухой, тревожащей терпеливого льва своим гудением.—?Жду. Но тебя это волновать не должно,?— коротко произнес он. Дежурный вопрос о том, как он устроился в своих покоях, застрял у Артурии в горле. Этикет предписывал гостям заверить хозяев в полном восторге от их дома и допускал высказать просьбу о чем-то, что хотелось бы получить. Да, приторно и лицемерно, но это были правила общения в высших кругах, к которым наследницу Вестфилда приучали с малых лет. А слова Гильгамеша были просто вопиющей наглостью, в ответ на которую Артурия не привыкла молчать.—?Это особняк моего отца, и твое блуждание ночами должно меня волновать,?— проговорила она ровным тоном, тоже переходя на ?ты?. Все-таки они были равны по положению, и ставить себя ниже собеседника она не собиралась. Да и в неформальной обстановке можно было отойти от этикета. —?Хозяин должен знать, как устроились гости.Гильгамеш, не ожидавший отповеди, поднял бровь и посмотрел на Артурию более внимательно. Что же, не самая скучная девка: легкая дерзость ее красила, выводя из образа серой мыши, хотя, не будь принц в столь благожелательном настроении, приказал бы всыпать ей плетей за наглость. Ах, да… она ведь тоже наследница государства. Совсем забыл.—?Гости устроились сносно для такой дыры, если забыть о жестких перинах и однообразной пище и выпивке. Да и убранство тоже хромает,?— протянул он, с любопытством следя за реакцией девчонки. —?А вот отсутствие элементарных удобств заставляет сомневаться в уважении хозяев к правящим лицам другого государства.—?Канализация есть, воду для омовений принесут слуги, кухня в твоем распоряжении, библиотека?— на первом этаже, восточная комната,?— перечислила Артурия, не позволяя себе реагировать на презрительные речи, хотя желание ударить Гильгамеша становилось все сильнее.—?В прогрессивный век акведуков таскать воду? —?фыркнул тот. —?Великие боги, создается ощущение, что развал империи отбросил Вестфилд на десять веков назад… Ну да речь не об этих удобствах.—?О каких же?—?Об играх, о приемах и дружеских встречах, о карнавалах, в конце концов,?— он широким жестом обвел руками коридор. —?Не понимаю, как ты тут живешь без простейших развлечений.—?Выживаю помаленьку,?— отрезала Артурия, понимая, что оправдывать свой дом в глазах этого человека?— дело безнадежное. Гильгамешу все равно тут не понравится, хоть все стены гирляндами укрась и станцуй перед ним восточный танец страсти. —?А вот как ты живешь, с таким уровнем требований?—?Я?— будущий король, имею право и на требования.—?Поскольку я тоже будущий король, то имею право жить по-другому. Есть еще вопросы?—?Ты?— будущая жена короля,?— хмыкнул Гильгамеш. —?И подстраиваться будешь под желания супруга, такова женская доля. Тебе не помешало бы соответствовать этому статусу, привыкая к нормальной, светской жизни.—?К счастью, не тебе решать, королем мне быть или женой короля.—?Возможно, и мне,?— в алых глазах кронпринца сиял огонек свечи?— он задумчиво смотрелся в огромные изумруды глаз этой странной принцессы. Резковатой, прямолинейной, и абсолютно неказистой, но вместе с тем обладающей какой-то странной внутренней силой. На такую он бы никогда не обратил внимания у себя, в Уруке?— хотя, если ее причесать и переодеть, будет вполне ничего. Но здесь, в темном коридоре, она почему-то притягивала внимание подобно огоньку костра в безлунной ночи. Не привлекала, как женщина?— но чем-то манила, вот чудеса. И Гильгамеш начинал осознавать, что не будет возражать против настолько строптивой супруги. В конце концов, жену всегда можно воспитать.Артурии же взгляд собеседника с каждой секундой нравился все меньше. Слишком много было в его глазах любопытства и скрытого желания, как порой смотрела она сама на какой-нибудь интересный трофей, который непременно хочется заполучить. Неприятно почувствовать себя в роли вещи, особенно в руках такого, как этот… Гильгамеш.—?С чего ты это взял, Гильгамеш? Все эти твои намеки, и сегодняшняя оговорка насчет королевы?— к чему это все? —?подозрительным тоном озвучила Артурия вопрос, терзавший ее целый день. Юноша едва не рассмеялся: вот ведь недогадливая деревенщина!—?Ты же в этой заднице мира учила историю? Истфилд и Вестфилд сто лет назад были частью Милесской империи, и мой отец лелеет замыслы о возвращении былого величия и единства наших стран. А теперь он притащил меня сюда для того, чтобы познакомить с тобой,?— снисходительно, будто несмышленому ребенку, пояснил он. —?Просто так глава государства в чужие загородные резиденции не ездит, а тем более не возит наследника. Вряд ли это знакомство для дипломатических целей. Скорее, мой отец вынашивает планы по заключению брачного союза. —?Он сделал паузу, придирчиво оглядев девушку от растрепанной макушки до покрытых синяками и ссадинами ног, облаченных в свободные бриджи до колена. —?Вот только ты не из тех, кто может мне понравиться.—?Поверь, это взаимно,?— холодно парировала Артурия. —?Мне не доставляет никакого удовольствия общение с тобой. Таких наглецов я никогда в жизни не встречала, и не собираюсь терпеть твоих претензий на пустом месте.Она ожидала вспышки собеседника?— но не веселого взгляда сверху вниз, взгляда льва, который может прервать тявканье моськи одним ударом лапы, но терпеливо ждет, пока шавка налается, выбьется из сил и успокоится. И чувствовать себя моськой рядом с царем зверей на протяжении всего разговора изрядно нервировало.—?Ну, общение со мной как-раз-таки никого не разочаровывало,?— хмыкнул Гильгамеш. Нет, определенно, с ней будет очень весело играть. Только выбить бы из нее эту раздражающую дерзость?— и получится неплохая женщина.—?Возможно, ты попросту слишком высокого мнения о своей персоне,?— подняла бровь Артурия. Было в его самомнении что-то неестественное, гротескное, и, помимо естественного отторжения, со временем оно невольно начинало забавлять… Однако вряд ли девушка смогла бы выдерживать общество гостя постоянно.Да и сейчас было не до личностных качеств кронпринца?— то, что наследница Вестфилда только что услышала, требовало основательных раздумий. Если Гильгамеш прав, то их отцы собирались обсудить возможный династический брак. Артурия сама об этом догадывалась, с тех пор как узнала, что перед ней?— члены правящей семьи Истфилда. Наверное, её разум отказывался в это верить, потому что это было слишком невероятным исходом и рушило все планы как Артурии, так и её отца. Но теперь, когда она услышала подтверждение из уст возможного жениха, в душе всколыхнулось глухое, обреченное отчаяние. Это просто немыслимо! Не может быть, чтобы Утер, который воспитывал дочь, как мальчика и скрывал от возможных сватов сам факт ее существования, вдруг решил отказаться от собственных планов и отдать Вестфилд на растерзание истфилдскому правителю, а собственную наследницу?— под крылышко мужа. Нет, он наверняка откажет королю Идрису, но в такой непонятной и шаткой ситуации Артурия предпочитала подстраховаться самостоятельно.—?Слушай, Гильгамеш,?— начала она, ровно и прямо глядя в глаза юноше, как бы ни хотелось отгородиться от него несколькими стенами, а лучше и половиной страны вдобавок. Их лица разделял лишь ореол от свечи, и эмоции на лице собеседника были прекрасно различимы. Это хорошо: в дипломатии немалую роль играет способность предугадать мысли человека, лишь раз взглянув на его лицо. Принц поднял бровь, давая понять, что он весь внимание. —?Если наша ненависть друг к другу взаимна?— могу ли я рассчитывать на то, что брак между нами никогда не будет заключен?—?Не уверен, что хочу противиться решению отца,?— лениво протянул тот.Артурия надеялась на иной ответ, как бы наивно это ни звучало. Кронпринц Истфилда не был похож на покорного сына?— он позволял себе дерзить отцу, чего бы она сама не сделала никогда. Хотя по поводу брака она бы, может, и поспорила с Утером. А Гильгамеш, не страдающий послушанием, и от которого девушка больше всего ожидала солидарности, сейчас корчит из себя послушного мальчика. Хотя солидарность и этот человек?— есть ли более несовместимые понятия? Или он все же хочет заполучить ее в жены? Странно это, если учесть, что Артурия его абсолютно не привлекает.—?Конечно, если родители будут настаивать?— придется заключить помолвку,?— задумчиво, будто бы взвешивая решение Гильгамеша, произнесла Артурия. Она была разочарована, но показать это разочарование оказалось бы худшей ошибкой, которую только можно допустить в такой ситуации. —?Но помолвка?— не брак, ее можно отменить, тем более?— главам двух государств. Когда мы придем к власти…—?Ты не поняла,?— невежливо перебил Гильгамеш. —?Да, когда я сюда ехал, мне было плевать, кого посватает мне отец?— лишь бы под ногами не путалась и не раздражала. Но оказалось лучше, чем я думал: ты забавная, хотя и хочется порою отшлепать такую строптивицу. Но непременно самому, наедине и абсолютно нагую,?— бесстыдно закончил он, и Артурия невольно отступила на шаг, скрывая в тени румянец смущения. Да есть ли у него хоть какие-то понятия о приличиях?Странный юноша. Артурия не знала, как вести себя с ним, чтобы и не разрушить всякие отношения с Истфилдом, и в то же время дать понять, что они совсем не пара. Предубеждение, приобретенное за день, за время разговора лишь разрослось. Теперь даже нахождение в одном помещении с кропринцем было настоящим испытанием для выдержки девушки. Требовалось обдумать всё в тишине, а еще нестерпимо хотелось сладкого, как всегда бывало в моменты душевных терзаний. А лучше?— убежать с другом в грот на берегу озера, чтобы не нашел никакой высокомерный Гильгамеш, кажется, посланный Создателем в наказание за какие-то грехи. Хотя Артурия не могла припомнить, когда умудрилась настолько сильно нагрешить.—?Должно быть, сегодня, после долгой дороги ты не можешь оценить всего масштаба проблемы. Тебе бы пойти в спальню и хорошенько отдохнуть, Гильгамеш. К тому же опасно блуждать здесь ночами, если ты недоволен особняком. Вдруг духи-хранители разгневаются,?— устало проговорила она. Намёк был явным, и, будь ее собеседником тактичный человек, он бы уже давно распрощался, заметив, что разговор Артурию тяготит. Но Гильгамеш был потрясающе нечуток.—?Не нужно беспокоиться, моя королева. Твоего будущего супруга хранят боги, и какие-то духи ему не страшны,?— высокомерно фыркнул он. Его гротескная самовлюбленность больше не веселила: от неё после недолгого разговора уже тошнило, от явного пренебрежения этикетом тошнило ещё больше, но кронпринц упорно не замечал ни терзаний Артурии, ни её отношения к нему.—?Самоуверенность сгубила не одного героя,?— криво улыбнулась девушка. —?Как знать, вдруг сегодня твой черед?Гильгамеш вскинул светлые брови в жесте нарочитого удивления.—?Пытаешься напугать меня? Или намекаешь, что боишься духов и тебя нужно проводить до комнаты? Хороший способ завлекать мужчин в спальню, ничего не скажешь…—?Твоя помощь и даром мне не нужна, равно как и ты в моей спальне. Доброй ночи, кронпринц,?— вопреки всякому этикету и к вящему стыду своих учителей оборвала Артурия. Похоже, легче пробить каменную стену головой, чем убедить в чем-то наследника Истфилда. Возможно ли наладить дипломатические связи с человеком, который слышит только себя и считает всех остальных существами низшего сорта? Создатель, дай же силы пережить следующие дни…***Едва шаги Артурии затихли вдали, по лестнице, ведущей на первый этаж, вспорхнула хрупкая фигурка экономки, кутающаяся в прозрачную шаль. Подойдя к Гильгамешу, девушка заглянула ему в глаза, ожидая радости или восхищения, какое привыкла видеть у знакомых мужчин. Она явно надела лучшее свое платье и тщательно прихорашивалась, надеясь поразить такого влиятельного гостя. Но алые глаза смотрели холодно и отстраненно.—?Почему так долго? —?недовольно поинтересовался кронпринц.—?Хозяйка бы не одобрила встречи. Она так долго тут стояла?— я думала, она никогда не уйдет… —?Не ожидавшая столь холодного приёма экономка опешила, и теперь испуганно взирала на юношу снизу вверх. Промелькнувший на миг в глазах девушки агнца перед пастью разъярённого тигра приглушил гнев кронпринца. Недаром в Истфилде, завидев разгневанного наследника, его новообретенные наложницы стремились забиться в уголок и стать как можно тише и незаметнее. Страх тех, кто перед ним беззащитен, быстро отрезвлял Гильгамеша: уж кем-кем, а садистом, упивающимся страданиями более слабых, он никогда не был. А вестфилдская принцесса, если будет вести себя так же безрассудно, как сейчас, вряд ли протянет до второй годовщины замужества. Впрочем, это только её проблемы.—?Мне плевать, что думает твоя хозяйка. Приди ты раньше?— она бы вообще нас не застала,?— оборвал блеяние экономки Гильгамеш и, притянув девушку к себе, властно поцеловал?— выпивая без остатка дыхание, вторгаясь языком между распахнутых губ. В душе кипело глухое раздражение, вызванное дерзкими словами Артурии, и податливость партнерши сейчас была только кстати, пусть даже целовалась экономка по-деревенски неумело. Да ему и не важен был ответный поцелуй тогда, когда хотелось завоевывать, утверждать собственную власть над разгоряченной, дрожащей, льнущей к нему девушкой. Таких он и любит?— раскованных и податливых, будто воск…Но, прояви она хоть чуточку той непокорности, что демонстрировала Артурия, было бы гораздо лучше.