Часть 4 (2/2)
– Придется их немного потревожить, - Дикон принялся доставать из рюкзака все ненужные предметы и выкладывать их на стол - лишний груз в побегах от орд ему ни к чему. Он уже продумал план, согласно которому будет расставлять взрывчатку. Хорошее знание лагеря сыграло ему на руку - он уже заранее знал места, в которых фрики будут сильнее сбиваться в кучи.– На улице пиздец, - предупредил Шиззо, пытаясь быть хоть в чем-то полезным в данной ситуации. - Сам справишься? - Дикон развернулся и окинул Реймонда оценивающим взглядом, на что тот поспешил добавить, - Ну, я к тому, что их там дохуя, - Дикон иронично усмехнулся и, подходя чуть ближе, скрестил руки на груди.
– Я сейчас пойду и установлю взрывчатку, а ты, если хочешь, можешь взрывать их тогда, когда возле них будет больше всего фриков. Но только при одном условии, - Дикон сократил расстояние между ними до пары шагов и накинул капюшон на кепку Шиззо. Тот нахмурил брови, заискивающе глядя Дику в глаза, пытаясь найти ответ на свой неозвученный вопрос. Под этим сверлящим и совершенно ничего не понимающим взглядом Дикон, перейдя на полушепот, в шутливом тоне пояснил. - Не хочу, чтобы меня сожрала орда из-за того, что тебе за шиворот залетела снежинка.– Бля, – уголки губ Шиззо слегка приподнялись, и обстановка немного разрядилась.
– Выход из пещеры будет хорошей точкой обзора. Постарайся сделать так, чтобы фрики тебя не заметили – они все будут внизу, но, если что-то пойдет не так, тебе придется отбиваться от них самостоятельно.
Когда дистанционная взрывчатка была установлена, Дикон, пару раз глубоко вдохнув и выдохнув, жестом скомандовал Шиззо быть наготове и показался среди мирно спящей орды фриков. Послышался оглушающий рев и топот пары сотен костлявых ног. Прогремел первый взрыв.
***Тяжело дыша, Дикон уперся руками в колени, пытаясь восстановить дыхание. Стук собственного сердца в бешеном ритме раздавался у него в голове – будто бы оно прямо сейчас готово было выскочить из груди. Холодный воздух обжигал легкие, а назойливые снежинки летели прямо в лицо. Где-то сзади слышались приближающиеся шаги Шиззо. Судя по его выражению лица, он испытывал неописуемый восторг от того, в чем только что принимал участие.– Эта херня, - Дикон сделал паузу, чтобы набрать в легкие воздух, и на выдохе произнес, - меня чуть не сожрала.– Я отстреливал последних, - Реймонд беглым взглядом пробежался по фрикам, лежащим в паре метров от того места, где они сейчас стояли. Он подошел к одному из них и присел на корточки, доставая нож. - Как насчет сбора трофеев?– Погода портится, - Дикон поднял голову и мрачно посмотрел на забитое тучами небо, пытаясь найти там хотя бы намек на хорошую погоду. - Можем не успеть доехать.
– Окей, - Шиззо убрал нож обратно, решив, что марать его ради одного уха - глупая затея. - Поехали.
В сугробе снега, насыпавшегося за весь период их отсутствия, они с трудом отыскали свои байки. Дорога назад была основательно заметена, и осуществлять движение по ней стало гораздо сложнее. Спустя полчаса езды Дикон резко затормозил, и Шиззо пришлось последовать его примеру.
– Дороги не видно, - прокричал Сент-Джон. Резкий порывистый ветер заглушал его речь и ему приходилось говорить как можно громче. Шиззо выжидающе смотрел на Дика и не мог пошевелить ни одной мышцей лица - настолько оно замерзло. - Поворачивай направо, там должен быть дом.Дикон хорошо помнил тот день, когда они с Сарой возвращались из научного центра с центрифугой и резкая смена погоды застала их врасплох. Им пришлось остановиться возле первого попавшегося дома и пережидать в нем снежную бурю. Этот дом был единственный в округе с целыми, невыбитыми окнами и запирающейся изнутри и снаружи дверью. Защитой от случайных гостей служила связка ключей, припрятанная где-то между деревяшками - в прошлый раз Дикону пришлось дополнительно померзнуть на улице в течение пяти минут, пока он ее не нашел. Сейчас же поиски заняли не более минуты. Ударяясь друг о друга, ключи громко звенели в то время, как Дик неслушающимися пальцами пытался попасть в замочную скважину. Ему потребовались три попытки, прежде чем дверь поддалась. Шиззо быстро забежал внутрь и прислонился спиной к стене, медленно съезжая по ней. Он обхватил дрожащими руками собственные плечи, безнадежно пытаясь согреться - температура в доме едва отличалась от той, что была на улице. Дикон резко дернул дверь на себя и, решив в очередной раз не париться с ключами, запер ее на защелку. Он посмотрел на съежившегося от холода Реймонда и только сейчас понял, как сильно тот замерз. Сент-Джон присел на корточки и заключил в свою ладонь заледеневшие пальцы Шиззо, чувствуя нарастающую тревогу - несмотря на то, что они находились в одинаковых условиях, руки Дикона были значительно теплее.Реймонд поймал на себе обеспокоенный взгляд Дикона и усмехнулся, чуть сильнее зарываясь в ворот своей куртки, совершенно непредназначенной для таких погодных условий. Понимая, что таким способом он вряд ли добьется каких-либо результатов, Сент-Джон выпустил чужие пальцы из своей ладони и принялся искать в своем рюкзаке бутылку с керосином. Он хорошо помнил, что сегодня утром брал ее с собой, но все никак не мог найти. Она оказалась на самом дне, заваленная какими-то листами. Дикон бегло прочел их содержимое и решил, что они отлично подойдут для розжига.Несколько дров, оставшиеся после прошлого приезда, аккуратно лежали в камине. Дикон потянулся до верхней полки и достал оттуда заранее подготовленный коробок спичек. Он облил дрова остатками керосина и накинул сверху пару листов - чтобы лучше горело. Чиркнув спичкой об коробок и бросив ее прямиком в камин, Дикон заметил медленно плетущегося к нему Шиззо. Он неспешно опустился на пол в паре сантиметров от огня и расслабленно прикрыл глаза, ощущая долгожданное тепло.За окном продолжала бушевать снежная буря. Холодные порывы ветра разносили снег в разные стороны, значительно ухудшая видимость. Сквозь старую оконную раму просачивался легкий сквозняк, заглушаемый размеренным потрескивание поленьев в камине. Дикон периодически посматривал на Шиззо и надеялся, что тот не получил обморожение. Он никак не мог понять, почему в равных условиях они так по-разному замерзли. И дело было не в том, что каждый из них более или менее восприимчив к определенной погоде - Сент-Джон давно начал замечать изменения в уровне своей приспосабливаемости к температурным перепадам. Он мог подолгу находиться на солнце, тогда как остальные истекали ручьями пота, и спокойно переносил холод и, как выяснилось, снежные бури. Особенно сильно его волновал холод. Он видел в себе проблему, но никак не мог найти ее источника. Может быть, он просто заморачивается попустякам.
– Тебе сильно жарко или как? - Реймонд непонимающе посмотрел на Дикона снизу вверх, пытаясь намекнуть ему на то, чтобы он тоже сел. Сент-Джон усмехнулся - он уже и не помнил, когда ему в последний раз действительно было жарко.
– Как пальцы? - вопросом на вопрос ответил Дик, присаживаясь рядом.
– Работают, - Шиззо улыбнулся, вытягивая вперед руку и демонстративно сжимая и разжимая пальцы. - Только жжет сильно.
– Первая степень, скорей всего, - констатировал Дикон, разглядывая пальцы Реймонда под светом от камина.
– Мы здесь надолго вообще? - Шиззо устало зевнул - посиделки возле камина порядком разморили его. Дикон хмуро посмотрел в окно, про себя отмечая, что буря постепенно стихает.
– Думаю, часа через три тут все успокоится. Но я бы не выходил отсюда ночью, - он пожал плечами. - Север все-таки.
– Значит, я пошел искать себе кровать? - Шиззо поднялся на ноги и под заинтересованный взгляд Дикона направился в угловую комнату - и угадал. - Здесь их даже две, - Реймонд облокотился рукой о дверной косяк, наклонив голову чуть вперед.
– Я еще посижу, - ответил на его немой вопрос Дикон, отвернувшись к камину.
– Как хочешь, - отозвался Шиззо, скрываясь в темноте неосвещенной комнаты. Секундой позже оттуда послышался скрип старой кровати и шуршание одеял. Вероятно, до того, как наступил апокалипсис, это была детская комната. Дикон хорошо знал этот дом, хоть и бывал в нем нечасто. Он также знал о том, что здесь есть главная спальня с большой двуспальной кроватью, которая по сравнению со всеми остальными выглядела более новой - так ему сказала Сара.
Дикон придвинулся к костру чуть ближе, наблюдая за тем, как огненные языки пламени пытаются дотянуться до него. Он взял кочергу и подтолкнул догорающие поленья ближе друг к другу. В кармане зашипела рация.
– Лагерь Лост-Лейк вызывает Дикона Сент-Джона, прием, - на том конце послышался обеспокоенный голос Рикки. Похоже, это была не первая ее попытка выйти на связь.
– Я слышу тебя, Рикки, -Дикон убрал накалившуюся кочергу обратно - туда, где она стояла.
– Я так рада тебя слышать, Дик! Я пыталась связаться с тобой, но были какие-то помехи. Что у тебя там произошло?– Небольшая буря, - Дикон оглянулся в сторону угловой комнаты, в которой находился Шиззо, говоря чуть тише. - Проблем с подъездом к лагерю больше нет. Ты уже решила, кого будешь отправлять?
– Решила? Это грубо сказано, - она засмеялась в рацию. - Сегодня Уивер пришел ко мне и сказал, что если он еще один день пролежит в нашем лазарете, то точно кони двинет. Ну, мне и пришлось предложить ему возглавить экспедицию до ковчега. Он уверял меня в том, что знает там все лучше всех, - голос Рикки был очень веселым, и Дикон в глубине душе пожалел, что сейчас не находится в Лост-Лейке.
– Только смотри, чтобы при нем не было никакой пиротехники, а то мы больше никогда в этот ковчег не попадем, - отшутился Дик, вспоминая все стремления Уивера подорвать буквально все на свете.
– Хорошо, хорошо, обязательно его проверю, -заверила Рикки. - Ты останешься ночевать там?
– Да, я нашел безопасное место. Утром вернусь и займусь оставшимися делами. И еще, - Дикон сделал небольшую паузу. - Как там Сара?
– Вся в своих экспериментах и исследованиях. Но скучает. Я передам ей от тебя привет, - на том конце послышался приглушенный голос Эдди, но Сент-Джон не смог понять, о чем она говорила. - Свяжемся завтра, хорошо? Отбой.
Дикон убрал рацию обратно в карман и снова погрузился в бесконечный поток собственных мыслей. Он пытался действовать согласно своему плану, но, кажется, в очередной раз в ход пошла импровизация. Когда Шиззо находился за несколько сотен метров, Дикон совершенно не думал о его проблемах и о том, что с ним может что-то случиться, но когда он вновь появлялся перед ним, Дик начинал чувствовать на себе ответственность за все его действия, как бы глупо это не звучало. Эта ответственность возникала тогда, когда Сент-Джон понимал, что он единственный, кому не плевать на жизнь Шиззо - как бы он не пытался, отрицать это было глупо. Его подрагивающие пальцы и заледеневшие руки - при виде такого Реймонда что-то внутри Дикона содрогалось, и он начинал чувствовать вину. Вину за то, что потащил его на север, не предупредив, что там может быть слишком холодно и что может начаться буря. Дикон пытался бороться с этим бессмысленным чувством, но оно все глубже укоренялось в нем. Он чувствовал, как желание заботиться о человеке, которого он специально выбросил из своей жизни, грызло его изнутри. Ему просто нужно было развеяться, забыть обо всем и всех и погрузиться в дела лагеря - распределить людей по двум территориям и начинать разбираться с научным центром и уровнем его безопасности.
Поднимаясь с прогретого пола, Дикон с досадой отметил, что за все это время у него затекли ноги. Он не знал, сколько времени провел, сидя у камина и размышляя о своих проблемах, но его уже очень сильно клонило в сон. Бывшая детская комната встретила его легкой прохладой - самой оптимальной температурой для сна. Не особо разбираясь, где что находится, Дикон поспешно залез под одеяло и повернулся к стене, в мгновение забывая обо всем, что только что тревожило его мысли.
Шиззо лежал на своей кровати и все еще не мог уснуть. Он слышал каждое слово, сказанное Диком в рацию и узнавал радостный голос Рикки. Лост-Лейк постепенно восстанавливался и теперь уж точно жил отдельной от Реймонда жизнью - все жители лагеря, включая Дикона, были счастливы и занимались своими делами, принося свой вклад в общее дело. Мысли об этом отзывались неприятной тяжестью где-то в районе груди - Лост-Лейк больше не был его лагерем и уж тем более не был его домом. Шиззо с тоской вспоминал те дни, когда он занимался безопасностью лагеря и жил самой обычной лагерной жизнью. Он скучал по бессмысленной болтовне, несерьезным спорам с Рикки и разговорам с Железным Майком - этот человек всегда видел в нем нечто большее, чем Реймонд позволял себе показать. Майк вообще умел видеть в людях хорошее, даже если оно было спрятано где-то очень глубоко, под толстым слоем злобы и ненависти. Реймонд пытался отыскать это “хорошее” в себе с тех пор, как Дикон отправил его на лыжную базу - и до сих пор не нашел. Он чувствовал вину за то, что обрушил на лагерь и его жителей кучу проблем, которые они разгребали по сей день - начиная от нападения упокоителей и заканчивая убийством Майка. Ему было противно от самого себя - он хотел вырезать все эти моменты из своей жизни и больше никогда так не делать, но это было невозможно.
Рядом с Диком Реймонд переставал чувствовать себя последней тварью. Он видел, как Дикон смотрит на него - с затаенной надеждой, так, как когда-то смотрел Железный Майк - чувствовал, с какой осторожностью он касается его холодных пальцев, пытаясь согреть их в своих руках и, будто бы совершенно не переживая, спрашивает, не отморозил ли он себе еще что-нибудь. Пока Дикон был рядом с ним, пока он продолжал отзываться на его ночные вызовы по рации и разрешал помогать себе в важных для лагеря делах - до тех пор он чувствовал, что у него еще есть шанс исправиться, вернуть все на свои места. Он даже не надеялся на то, что в лагере его примут с распростертыми объятиями, и тот факт, что он не знал, как это изменить, заставлял его чувствовать всепоглощающую тоску. Он искал подходящие поводы, чтобы встретиться с Диком и снова убедиться в том, что не все еще потерянно, что еще остался хотя бы один человек, которому на него не все равно. И еще больше он хотел извиниться перед Железным Майком - за то, что не оправдал его надежд и не ценил всех тех вещей, которые он для него делал, за свое жалкое предательство и пулю, выпущенную намеренно. Тогда он стрелял только потому, что хотел выместить свою злость. Сейчас же эта злость превратилось в горький осадок, застрявший где-то в легких, напоминающий о себе при каждом вдохе. Его бесконечный самоанализ преобразовывался в укоренившуюся бессоницу - Реймонд по несколько часов не мог уснуть, постоянно анализируя то, что проанализировал уже тысячу раз. Он чувствовал, как начинает привязываться к Дикону, и это чувство его пугало, потому что он понимал, что если Дикон захочет прекратить их общение, ему придется смириться.
Ночь медленно вступала в свои права. Порывистый ветер срывал заснеженные шапки с макушек деревьев, которые стояли смирно до тех пор, пока что-то постороннее не заставило их неестественно изогнуться, и в воздухе промелькнула тень, смутно напоминающая вертолет.