1. (1/1)

Дикон не помнит, как выбирается из гольф-клуба. Кружится голова и не хватает воздуха, и адски болит лодыжка, которую Карлос-Джесси все-таки задел. Кажется, он сваливается прямо на руки Бузеру; не падает на пол только потому, что тому удается каким-то чудом удержать его одной рукой.—?Боже мой, Дик,?— обеспокоенный голос доносится словно через пелену. —?Ты в порядке?Он пытается кивнуть, но это так трудно. Ноги подкашиваются, опираться на ту, задетую, просто невыносимо; кажется, от боли его начинает тошнить. Пальцы соскальзывают, и он пытается уцепиться за Бузера, чтобы не упасть, но все-таки падает?— в темноту.Первое, что чувствует Дикон?— боль. Не там, где была раньше, в лодыжке; теперь выше, от колена к бедру, с отдачей в бок, как же много, у него не получается сделать вдох. Он пытается пошевелить ногой, плевать, что станет хуже, ему нужно понять. Насколько все плохо. Там хотя бы есть, чем шевелить? Не получается. Черт возьми, не получается, и Дикон уперто пробует снова, пока боль просто не рвет его нахрен, но все равно не получается, и до него наконец доходит?——?он не чувствует ниже колена.Вообще.Паника с размаха бьет его в грудь. Нога. Что с его ногой. Ему нужно увидеть, нужно убедиться?— не думать, в чем, просто не думать, но мысли как железные опилки к магниту. Ничего ниже колена. Пустота.Ему нужно посмотреть, и он пытается приподняться, через боль, через дрожь в руках. Но его тут же вжимает обратно.Он пытается дернуться. Пытается оттолкнуть, но тот, кто придавливает сверху, тяжелый, а у Дикона совсем нет сил, и на мгновение он думает?— вот так, да? после всего? А потом узнает.—?Бузер.—?Я здесь, Дик, здесь.Он судорожно кивает. Бузер. Здесь. Реальный, не галлюцинация из-за наркотиков то ли Джесси, то ли Карлоса, в голове все путается. Дикон узнает его прикосновения?— тяжелые, заземляющие, особенные, никто не дотрагивается точно так же.Он пытается поднять руки?— зацепиться, положить на плечи, ему нужно, но как же это трудно.—?Пожалуйста, только лежи, не двигайся.Не получается. Зацепиться не получается, и у Дикона сводит горло. Тревога возвращается. Почему у него не получается. Бузер не должен звучать так?— разбито, будто ему тоже больно. Что, черт возьми?——?нога.Паника возвращается.—?Бузер,?— задыхается он; во рту сухо до боли, и сглотнуть не выходит, как будто нечем. —?Что с моей ногой?Дикон вцепляется в предплечье, которым его прижимают?— к чему? медицинскому столу? койке? Сжимает пальцы до боли в костяшках; Бузеру, наверное, вовсе рвет кожу нахрен, и потом будет стыдно, но сейчас плевать.—?Тише, тише, Дик.Он дергается сильнее. Почему Бузер не отвечает?—?Что с моей ногой? —?повторяет, дергаясь снова. Вцепляется ногтями в предплечье еще сильнее, если не порвал кожу до этого, то рвет сейчас. —?Почему я не чувствую? Я,?— голос подводит,?— я не чувствую ее, Бузер, я не чувствую…—?Дик, спокойнее?— предплечье сильнее давит на грудь. —?Все в порядке.—?Нет, блять, не в порядке,?— задыхается он. Скулит. —?Почему ты не даешь мне посмотреть?Его колотит. Внутри одна паника, ничего больше.Бузер держит. Не дает увидеть, и это и есть ответ?— не на что смотреть, и Дикон воет. От боли, из которой состоит больше, чем полностью. От потери?— ноги, дороги, жизни, как же так, почему он не мог просто умереть.Голос Бузера пробивается с трудом.—?Дикон,?— он почти никогда не зовет его полным именем. Неправильно, и это прорывается через панику, боль, потерю и черт знает что еще. —?Твоя нога на месте, слышишь меня? Я не вру тебе, обещаю.Бузер пытается отодвинуть руку. Высвободиться из хватки, и Дикон панически сжимает пальцы. Нет. Нет-нет-нет. Только не бросай.—?Почему я не чувствую,?— выталкивает из себя с трудом.—?Потому что Эдди обколола ее обезболивающим,?— Бузер снова замирает, но Дикон не может заставить себя ослабить хватку. —?У тебя сломана лодыжка.—?И все?Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Бузер врет. Просто нужно, чтобы он не пытался вырваться?——?И все, да.Дикон рвано качает головой.—?Все будет хорошо,?— родной голос. Успокаивающие интонации. —?Давай, разожми пальцы.Дик еще упрямее качает головой.—?Я никуда не уйду, обещаю. Я буду рядом. А это что значит?—?Что все в порядке,?— Дикон сглатывает.Помнит, даже через боль-панику-потерю: на самом деле, намного больше. Не какое-то абстрактное "все в порядке", оно просто короткое и лучше всего обобщает. Безопасность. Помощь. Забота. Прикрытая спина, и дом, и много еще чего?——?Мы справимся.Он заставляет себя ослабить пальцы, даже не убрать их?— сейчас это больше его сил, не столько физических, сколько моральных.Бузер высвобождает руку. И Дикону больно, к ощущению потери добавляется еще одно, и ему хочется скулить?——?его запястье накрывает ладонь. Тяжелая, теплая, заземляющая. Большой палец начинает растирать отвлекающие круги по тыльной стороне. Как будто говорит ?я здесь? и ?ты не один?, и ?все в порядке?.—?Мы справимся,?— повторяет Бузер, и его голос становится тише и глубже, и, ну, как будто интимнее. —?Это дерьмовый перелом, не буду врать, и если бы этот ублюдок Джесси был бы жив, я бы вырвал ему ноги.Дикон хмыкает, малость истерично?— ответ по его силам. Внутри все равно липкая, мерзкая и паническая паутина, она не проходит в поглаживание и одно предложение. Но становится легче. Появляются другие мысли. Другие ощущения. Тепло?— от того, что Бузер действительно бы это сделал. Отплатил бы за боль Дикона, как сам Дикон резал Джесси не столько для защиты лагеря, сколько возвращая долг. За руку Бузера. За проебанную привычную жизнь. За панику, которую чувствовал, идя по следам, мечась от дома к дому?— глядя на Бузера, пьяного, потерявшего смысл, напротив орды.—?Эдди поставит тебя на ноги,?— бормочет тот, продолжая гладить его запястье. —?Да, придется месяц поваляться в постели, но это не самое страшное дерьмо, которое с нами случалось, согласен?Дикон неловко кивает.—?Мне нужно посмотреть,?— говорит снова, неуверенно, уже без прежней истеричности.—?Эдди меня убьет, если я позволю тебе приподняться,?— мягко хмыкает Бузер. —?Она сделает свою работу, и можешь пялиться хоть сутками напролет.Дикон слабо дергает запястьем?— что-то вроде шутливого тычка, которым бы ответил, будь у него силы.Слышит шум: хлопок двери, шаги. Эдди?— и кто еще?—?Боже мой, что тут у вас происходит? —?Рикки, конечно, можно было догадаться.—?Скажи Дику, что у него все еще есть нога,?— Бузер осторожно его отпускает.Дикона бьет наотмашь. Неправильно, он не хочет; пытается ухватить соскальзывающую ладонь, но не успевает.—?Что? —?тревожный голос Рикки где-то совсем рядом. —?Да, есть,?— не так уверенно, как она должна была сказать. Следом нарочито-раздраженное. —?И сейчас он будет не очень этому рад.—?Бузер сказал, что у меня перелом,?— невпопад говорит Дикон.—?Да,?— это уже Эдди. —?Сейчас мы будем его вправлять. Я обколола лодыжку анальгетиками, но они не смогут убрать боль полностью,?— она касается его здоровой ноги. —?Придется потерпеть.—?Несправедливо,?— выдавливает из себя смешок Дикон. —?Боль чувствую, а лодыжку нет.—?Таков этот сраный мир,?— фыркает Рикки. —?Ну что, как обычно? Мы держим, ты поправляешь?—?Можем поменяться, если хочешь,?— дразнит Эдди.—?Ни за что.Тревога внутри слабеет. Шутят?— значит, все не так уж и плохо.На плечи укладываются ладони. Небольшие и аккуратные с одной стороны, тяжелые и правильные, нужные?— с другой. Дикон шумно выдыхает. Это хорошо. Это помогает. Будто Бузер говорит: дерьмо случилось, но мы вместе, справимся, хрена с два ты тут сдохнешь и бросишь меня, сукин сын.—?Готов? —?спрашивает Эдди, видимо, берясь за сломанную лодыжку.—?Да,?— он кивает, нервозно облизывая губы. —?Да, готов.—?На счет три. Раз, два…Конечно же она дергает на два. Избитый прием, но работающий. Дикон вздрагивает на рефлексах. По-прежнему не чувствует лодыжки, но сука-боль бьет выше, по колену и бедру. Где-то рядом с тем, когда Джесси?— сукин сын, как жаль, что нельзя убить во второй раз?— жег ему татуировку. Он чуть не прикусывает себе язык, сжимая зубы, чтобы не заорать, но все равно орет.Потом, наверное, будет стыдно перед Эдди и Рикки?— не перед Бузером, они друг друга и не такими видели?— но сейчас плевать. Он ударяется затылком. Царапает стол?— койку? —?ломая ногти; срывает один, кажется, но это хорошо, это больно, но по-другому, почти отвлекает.—?Все почти закончилось,?— это голос Бузера рядом. Дикон жадно зацикливается на нем. —?Почти закончилось, осталось совсем немного.Никто не говорит ?что ты с ним как с ребенком?; даже если бы сказал?— Дикону плевать. Эти интонации, голос, вжимающая ладонь, присутствие?— сам Бузер, черт возьми?— это то, что держит его. Заставляет пытаться пережить, вместо того чтобы рухнуть в ?пусть все закончится, можно вместе со мной?.—?Сейчас я наложу повязку,?— предупреждает Эдди. —?Рикки, помоги мне.Давление с одного плеча исчезает.—?Придержи ногу вот так…—?Вот так?—?Да, сойдет.

—?Как ты, приятель? —?это рядом, знакомое, отзывающееся за грудиной.—?Херово,?— даже не пытается храбриться Дик. —?Но жить буду.Смешок.—?Куда ты от меня денешься.—?Даже не могу думать о том, чтобы тебя бросить,?— заплетающееся дразнит он в ответ. —?Никогда.—?Я знаю, бро.Дикон пытается снова?— приподнять руку. Дотронуться. До шеи или плеча, неважно. Бузер, помешкав, ловит его пальцы. Так бережно, что Дику хочется улыбнуться и спросить?— ты чего? Не останавливайся. Делай так чаще. А потом ведет к себе и укладывает на плечо, и тут же Дикон вцепляется намертво.—?Эй, полегче. Я никуда не денусь.—?Это трудно,?— признается он, хмурясь.—?Ну ты же у нас спец по решению трудных задач.Дикон вздрагивает плечом. Хочется серьезно сказать ?я попробую?, но какой-то трезвой частью себя все-таки понимает, что перебор. Наверное, это лекарства Эдди. Или тот желтый порошок Джесси. Или оба сразу в плюсе с охренеть каким количеством боли.Он пытается расслабить пальцы. Бузер рядом. Горячий, как большая печка. Дышит шумно?— Дикон чувствует прижатой ладонью, как поднимается и опускается плечо в такт. Перебирается дальше, к вороту, потом к коже?— тот вздрагивает, и он слегка оглаживает в извинение.Касается шеи. Как слепой нашаривает кончиками пальцев татуировки. Линия здесь, следующая, немного выше?— он говорил Бузеру, что любит их? Каждую. Помнит все так, что способен найти наощупь. Наверное, не говорил. Интересно, почему. Сейчас это кажется хорошей идеей.Эдди где-то там бинтует ему ногу?— наверное, Дикон не чувствует. Гладит татуировки?— они мягче и нежнее, чем остальная кожа, совсем немного, так сходу не уловить. Слышит шепот ?смотри, смотри??— или кажется, что слышит?— и Бузер отстраняется.—?Закончили,?— Рикки осторожно хлопает его по здоровой ноге. —?Осталось перетерпеть месяц постельного режима, и ты снова в строю.Если бы Дикон не был так вымотан, он бы застонал. Вместо этого выдыхает:—?Теперь можно домой?—?Сегодня тебе придется остаться здесь,?— в голосе Эдди что-то похожее на сочувствие. —?Переночуешь под моим присмотром, а завтра домой. Хорошо?—?Нет, не хорошо,?— бормочет сбито.Мысли плавают. Глаза закрываются. Дикон чувствует: голову приподнимают и подкладывают подушку. Набрасывают что-то мягкое.—?А как же Бузер? —?зацепляется за тревожную мысль.—?Ну конечно, что он еще мог спросить,?— где-то поодаль, голосом Рикки.—?Если тебе понадобиться Уильям, я его сразу позову.—?Можно сейчас?—?Нет. Он тоже устал, и ему нужно отдохнуть.—?Ладно,?— сонно бормочет Дикон.Если поэтому, то ладно.Утром он просыпается от боли. У него действительно есть лодыжка?— и она заходится просто адски, от пальцев до крестца. Дикон раньше ломал кости?— все эти неудачные залезания на деревья в детстве, армия, байк, в конце концов, не самый безопасный транспорт?— но никогда раньше не было хуево настолько.Он с трудом принимает сидячее положение. Стягивает одеяло. Морщится?— даже такой плотный и туго примотанный бинт не альтернатива гипсу. Хотя чего он хотел. Бузер потерял руки из-за сраного ожога. Нужно сказать спасибо, что хотя бы так перемотали.Под повязкой не разобрать, есть отек или нет. Дикон всматривается, а потом пожимает плечами. Какая разница, если подумать. Он на пробу слегка тычет на ступню и тут же давится воздухом. Больно. Почти как вчера.Можно даже не надеяться на нее встать.—?Эдди,?— хрипло зовет он. Горло царапает. —?Эдди!Она возникает из-за ширмы, бодрая, вытирающая руки полотенцем.—?Наконец проснулся,?— улыбается, присаживаясь рядом. —?Как самочувствие?—?Как будто мне на ногу наехал грузовик,?— криво ухмыляется он.—?Ничего удивительного, результат получился бы такой же. Подвинь-ка поближе. Сможешь?Не отвечает. Пытается?— осторожно, медленно. Сжимает зубы. Больно. Но он вытерпит.Эдди ограничивается осмотром. Только раз дотрагивается, без нажима даже.—?Как думаешь, это поможет? —?кивает он на повязку.Она приоткрывает губы?— сказать что-то утвердительное или успокаивающее, или что-то в этом роде?— но потом просто тяжело выдыхает. Пожимает плечами.—?Я не знаю, Дикон,?— она болезненно сжимает губы. —?Надеюсь. Другого у нас все равно нет.Он рвано кивает, отводя взгляд.—?Что мне нужно делать? —?заставляет себя спросить после паузы.—?Беречь ногу. Чем меньше нагрузка, тем лучше. Мы зафиксировали кости, но,?— в глазах мелькает отчетливо беспомощное. В памяти вспышкой, громкое и отчаянное, ?я не врач, я ветеринар?. —?Это не гипс, они могут сдвинуться.—?Понял,?— он запрещает себе об этом думать. —?лежать и не рыпаться.Эдди усмехается.—?Тогда я свяжусь с Уильямом, чтобы он тебя забрал.Дикон хмурится. За окнами светло, и судя по всему, уже давно.—?Разве он не… Он должен быть на ферме в это время.Она бросает на него взгляд?— он не может понять, какой. Как будто видит или вспоминает что-то такое, что заставляет ее теплеть изнутри и улыбаться.—?Майк освободил его от работы на эти несколько дней,?— Эдди отходит к стеллажу. Начинает доставать: один флакон, другой. —?Пока мы не найдем тебе костыли.—?Костыли? —?подталкивает он.—?В Марион-Форкс был магазин ортопедии,?— она отставляет набранное на стол.—?В Марион-Форкс,?— бормочет он. —?Два дня туда-обратно.—?Даже три, если брать в расчет растревоженных взрывом плотины фриков.Дикон неловко трет затылок. Об этом они не думали.—?Рикки уже выехала,?— продолжает Эдди, упаковывая флаконы с таблетками.—?Спасибо,?— неловко отзывается он. —?Тебе и ей. Не знаю, что бы мы без вас… как бы все… —?выдыхает. Он не очень хорош в этих вещах. —?Ты меня поняла. Спасибо. От меня и от Бузера.Эдди фыркает.—?Уильям тоже сказал что-то подобное. И тоже от лица вас обоих.Дикон вздрагивает углом губ. Неудивительно. После всех этих лет рядом.Бузер застает его, задумчиво держащего ботинок перед больной ногой.—?Не налезет,?— говорит сходу.—?Я уже понял,?— он со вздохом отставляет в сторону. Не любит, когда его вещи далеко от него самого.Бузер правильно понимает его вздох.—?Доведу тебя до нашего дома и заберу. Ничего не случится.Дикон кивает. Не говорит ?спасибо? или ?мне это важно??— тот и так знает.—?Ну как ты?—?Могло быть хуже,?— выбирает среднее.—?Если бы сломал себе обе ноги?—?Или если бы как Джесси,?— ухмыляется Дикон. —?С двумя ногами, но мертвый.Бузер смеется, хлопая его по плечу. Эдди закатывает глаза. Явно не в восторге от их юмора.—?В чем проблема? —?проницательно замечает тот, кивая на здоровую ногу рядом с ботинком.—?Ну,?— Дикон шумно выдыхает. Это вроде как унизительно, но Бузер же. —?Не уверен, что, если согнусь, смогу разогнуться обратно.—?Незаметно возраст подобрался, да? —?дразнит, а он закатывает глаза, но пытается скрыть усмешку.А потом Бузер неожиданно опускается на пол, на колени, и ладонью направляет ступню в ботинок, и Дикон забывает, как дышать.—?Зачем ты,?— дергается, то ли пытаясь вырваться, то ли не пытаясь, а просто так, для вида. —?Бузер, что за херня. Отпусти. Я сам могу.—?Я не буду полдня ждать, пока ты наденешь ботинок,?— с раздражением отзывается тот, но Дикон слишком хорошо его знает, может сказать, что оно фальшивое от и до.Бузер ловко поправляет задник, и говорит, прежде чем он успевает собрать слова:—?Поставь мне на колено.Дикон давится воздухом.—?Ты меня до могилы доведешь, — стонет; замечает, что вцепился в край койки. —?Не буду.Бузер тяжело выдыхает. Сам перехватывает за лодыжку и тянет ближе, на колено. У него просто не хватает сил вырваться?— да? Дикон смотрит, как тот ловко затягивает шнурки.—?Когда ты научился завязывать шнурки одной рукой? —?бормочет.—?Хм, дай подумать,?— Бузер не поднимает головы, словно завязывание узлов на ботинках требует максимального внимания. —?Когда мне отрезали вторую?Дикон фыркает. Ну конечно, чего он ждал.Взгляд соскальзывает на линии татуировки по шее. Пальцы крепче сжимаются на крае койки. Он помнит, как гладил их между болевым шоком и медикаментозным?— или все-таки наркотическим? —?приходом. Какие они были наощупь. А Бузер почему-то не дал ему за это в челюсть. Ладно, перегибает?— не отстранился с каким-нибудь выразительным ?Дик, не надо?.—?Вот и все,?— он бережно опускает его ступню на пол и хлопает по колену. —?Теперь можно и домой.—?Я собрала лекарства,?— напоминает о своем присутствии Эдди, и Дикон вздрагивает. До сих пор не привык, что они больше не одни.—?Заберу после,?— отмахивается Бузер. —?Вместе с вещами,?— следующее уже к нему. —?Готов?Их дом недалеко, но идут они к нему больше половины часа. Или даже больше часа?— черт разберешь, со временем у Дика сейчас тоже проблемы.Он выдыхается за пару минут. Видимо, сказывается веселая ночь и боль, и что там еще было. Он останавливается, глотая воздух; чувствует проступающий на лбу и висках пот, который остывает на воздухе. Бузер придерживает его за?— пусть будет за талию, ладно. Дикон цепляется за плечи. Старается особо не налегать, но выходит херово. На переломанную ногу невозможно наступить; прыгать на одной не только адски неудобно, но и выматывает.—?Ебаный Джесси,?— задыхается во время очередной передышки. —?Сукин сын. Не мог сломать мне… не знаю, пальцы? Руку?Бузер заходится лающим смехом.—?Поверь, это бы тебе понравилось еще меньше.В следующую передышку предлагает, то ли в шутку, то в серьез:—?Может, проще тебя донести?—?Иди на хер,?— закатывает глаза Дикон. —?Я лучше буду ползти, чем изображать из себя невесту.Еще через одну лезет снова:—?Может, все-таки донести? —?и по голосу теперь явно слышно, что дразнит.Дикон настолько вымотан, что предложи тот всерьез, то может даже и согласился.—?Если скажешь это снова, я встану ночью,?— делает паузу на вдох,?— прижму к твоему лицу подушку, а потом скажу, что таким тебя и нашел.—?Сукин сын,?— беззлобно смеется Бузер. —?А после отыщешь толпу фриков и глупо, но героично покончишь со всем этим?Опасная территория, но Дикон настолько затрахался этими несчастными пятьюстами метрами, что просто честно отвечает:—?Ага. Как же я без тебя?В конце концов, на кровать он падает со стоном.—?Сраный Джесси,?— жалуется он в потолок. —?Сраный перелом.—?Сраное геройство,?— подхватывает Бузер,?— которое заставило махаться с ним на ножах, да?И было бы чем, Дикон бы в него кинул.На здоровое колено опускается ладонь, привлекая внимание. Дик пялится бездумно. Зачем-то сохраняет в памяти: татуированные пальцы на его джинсах, большой почти на внутренней стороне бедра.—?Я обратно в лазарет. Что-нибудь надо?Дикон заставляет себя покачать головой.—?Скоро вернусь.Он утыкается в подушку. Хочется закрыть глаза и провалиться в темное-бездумное. Лодыжка ноет. И голень. И бедро. Вся, черт возьми, нога, как будто он таки наступил на нее пару раз.Где-то рядом тявкает Джек. Дикон невольно улыбается.Похлопывает по постели рядом с собой, и щенок запрыгивает на кровать. Привычно тычется мокрым носом в лицо. Дик отворачивается, посмеиваясь. Подставляет ладонь, и Джек тут же просовывает под нее голову.—?Почесать тебя, да?Вообще-то Бузер говорит, что так нельзя делать. Не надо приучать собаку к постели, ?через год одним прекрасным утром тебя придавит пятьюдесятью очень счастливыми собачьими килограммами, и что будешь делать??. И он прав, да, Дикон сам понимает, что не стоит, они просто разбалуют?— но иногда так трудно держаться.Он лениво почесывает Джека, а тот тявкает и подставляется, и все на так плохо, если подумать. Нога срастется. Немного покоя не повредит. Будет время подумать, что делать дальше?— с рукой Бузера север теперь не самая хорошая идея.Может, окопаются здесь. Тоже ведь неплохо.Первые дни выматывающие. До перелома ноги Дикон не представлял, что в его жизни столько движения. Сесть на постели с утра. Встать. Добраться до ванной. Постараться не сдохнуть в процессе. Вернуться обратно?— это максимум, который дается ему только что при помощи Бузера и его подъебов. Если раньше он ждал, когда Рикки наконец прикатится с костылями, то теперь его мутит от одной только мысли. Сам? С опорой на палки, которые не подтянут и не подстрахуют, если он начнет заваливаться? Да Дик свалится же при первой самостоятельной попытке сходить отлить.Бузер заботится о нем?— ничего нового, они всегда заботились друг о друге, когда случалась какая-нибудь херня. Лихорадка у Дикона, пулевое в плечо у Бузера, потеря руки у него же, и вот теперь сломанная лодыжка снова у Дика. Привычно.Иногда ему кажется, что тот вкладывается больше, чем он, но они об этом уже говорили. Бузер тогда чуть было не дал ему в челюсть. Сказал: именно, что кажется, ты делаешь все, что можешь, так же, как и я, прекрати забивать голову херней. Дикон старается об этом помнить. Получается не всегда.Бузер помогает ему подняться с постели?— одна из самых трудных вещей теперь. Тянет на себе в ванную и обратно. Приносит еду. Напоминает о таблетках. Разговаривает. Играет вместе с ним с Джеком?— и ворчит, когда Дикон все-таки берет его на кровать.Бузер его все?— теперь и раньше тоже был, и не то, чтобы за два года он не свыкся с этой мыслью.Потом Рикки привозит костыли. Бузеру снова пора на работу, Дикон остается один. И сталкивается со скукой.У него нет никаких дел, кроме как отдыхать и не давать нагрузку на ногу, и это выматывает его сильнее, чем ходьба. То есть, может быть, когда-то в прошлой жизни он умел получать удовольствие от свободного времени. Но потом случилось фрик-шоу, и нужно было выживать?— проверять оружие, чинить байк, мастерить расходники, снова чинить байк, и где-то между всем этим ?свободное время? стало значить ?оказаться сожранным фриками из-за какой-нибудь недосмотренной хрени?.Он делится с Бузером во время ужина:—?Теперь я понимаю, почему тебе так не нравилось сидеть на вышке, когда,?— кивает на культю.Бузер выразительно хмыкает.—?Скука или тревога?Понимает с полуслова, кто бы сомневался.—?И то, и другое.Дикон делает несколько глотков и кривится. Горькая дрянь по его мнению и очень-полезный-отвар, который поможет ему восстановиться, по мнению Эдди. Показывает пустую кружку Бузеру?— тот с собачьей дотошностью следит, чтобы он действительно пил, а не выливал в рассаду на кухне.—?Как ты мне говорил,?— хмыкает тот. —?Расслабься. Отдыхай и восстанавливай силы…Дикон толкает его в бок локтем.—?Знал бы, насколько это херово,?— признается, смыкая пальцы на пустой чашке,?— сидел бы с тобой все это время.Бузер легко задевает его плечом. Короткое, будто случайное прикосновение, но Дикон понимает?— подобия извинений приняты.На следующий день, прямо с утра, Бузер притаскивает ему сумку.—?Так вот с кого Джек берет пример,?— сонно дразнит он.Ловит себя на мысли: жизнь в лагере Майка делает его мягким. Раньше он просыпался сразу, резко и рывком; не мог позволить себе сонливости?— и дезориентации?— всей этой утренней расслабленности.—?Заберу обратно,?— грозится Бузер конечно же не всерьез, и тянет его в ванную.Потом, уже днем, Дикон таки открывает сумку. И улыбается. Внутри?— необструганные ветки и наконечники, и птичьи перья. Возможность занять руки.Он быстро устает, так и не успевает перебрать все, но день проходит быстрее. Кажется менее пустым.Потом Бузер притаскивает ему порох и гильзы с металлическим ломом. Потом вату и марлю?— ?Эдди просила наделать повязок?. Потом книги.—?Серьезно? —?спрашивает Дикон, вертя в руках ?Историю выращивания зерновых культур в штате Орегон?. —?Ты же помнишь, что книги немного не мое.—?Знаешь поговорку про коней и подарки? —?дразнит Бузер, и Дикон закатывает глаза и делает вид, что примеривается к броску.Тот поднимает ладонь в капитуляции.—?Это немного другое,?— говорит серьезнее и мягче. —?Больше познавательное, чем развлекающее.Дикон скептично демонстрирует ему надпись на обложке.—?Ладно, не все. Что-то случайно попалось. Но есть и полезные вещи.И ладно, может, Бузер и не так уж и не прав. Дикон берется за одну, когда работа руками начинает надоедать. Устает, но не настолько сильно, чтобы дремать, и переключается на книгу. Не просто же так Бузер свое время тратил. К тому же, есть что-то трогающее в мысли о том, как он шарился среди полок, выбирая, что могло бы показаться Дику не слишком нудным.Вечером он делится:—?Ты знал, что первым одомашненным злаковым была пшеница?Бузер поднимает брови.—?А что чечевицу выращивали еще в древнем Египте?—?Нет.А потом до него доходит.—?Никогда не буду приносить тебе книги,?— стонет он, отставляя миску, чтобы случайно не опрокинуть.—?Ну уж нет,?— фыркает. —?Заинтересовал, а теперь даешь заднюю? —?цокает языком. —?Так не пойдет.Бузер снова стонет, и Дикон смеется, тоже оставляя миску.—?Если серьезно, то это было в аннотации,?— признается он, улыбаясь. —?Я посмотрел, понял, что не мое, и взял другую.—?Хм.—?Записки какого-то механика из девяностых.—?И как? —?Бузер откидывается на спинку стула и с любопытством наклоняет голову.—?Мне понравилось. Приятно осознавать, что клиенты во все времена были мудаками.Бузер смеется, и Дикон окончательно уверяется, что тот знал. Что это его тема и он все-таки попробует, и ему понравится. И внутри становится так тепло, что никакая печка не сравнится. Разве что сам Бузер.Потом к нему начинают приходить люди.—?Бузер сказал, что ты свободен и шаришь в оружии.Это заканчивается разбором m-45 с поправкой пары мелких, но чертовски важных деталей.—?Бузер посоветовал обратиться к тебе.А это?— описанием проблемы с байком, в котором Дикон определяет повреждение бензонасоса.—?Бузер,?— говорит он вечером,?— ты не хочешь рассказать, почему в наш дом приходят незнакомые люди,?— морщится, не самая удачная формулировка. —?ну, плюс-минус, которым от меня что-то нужно?—?Потому что ты терпеть не можешь сидеть без дела, а им бы пригодилась твоя помощь?Дикон шумно выдыхает.—?Не могу поспорить.—?Ты против? —?спрашивает Бузер, и от его вовлеченности во все это?— детали, книги, людей?— мурашки по спине. —?Если против, скажи мне, я перестану.—?Нет. Я не… —?слова не идут. Постоянно такая херня, когда он чувствует что-то важное. —?Продолжай.Бузер кивает. Будто невзначай соприкасается с ним локтем, и Дикон расслабляется. Все в порядке. Не нужно произносить эти неловкие и уязвимые вещи вслух. Его понимают без слов.А потом таблетки вдруг прекращают действовать. Может быть, в этот день он дал слишком большую нагрузку на ногу или попытался наступить, или просто неудачно поднялся?— какая разница. Ночью он просыпается от того, что его лодыжка горит изнутри.От боли сводит мышцы. Дикон думает: пил таблетку перед сном. Потом еще одну?— лучше не становилось, и он рискнул добавить. Выпить сейчас снова? Эдди говорила, что больше двух нельзя?— что-то там про желудок и кровотечение. Его запас лекарств расписан по дням, а он и так уже выбился из графика.Бросает взгляд за окно. Не так уж много осталось до утра и следующей таблетки. Наверное. После запуска генераторов стало труднее ориентироваться.Боль нарастает. Он сжимает зубы и пялится в темноту.—?Дик? —?сонное с соседней койки.Он замирает. Неужели разбудил?—?Все в порядке?—?Да,?— заставляет себя вытолкнуть сквозь зубы.Спи. Тебе завтра вставать на работу. Ты и так делаешь слишком много.Но когда это Бузер его слушал.Скрип кровати, потом шаги. Дикон почему-то все равно вздрагивает, когда тот опускается рядом и укладывает ладонь на бок. Инстинктивно удерживает дыхание. Наверное, чтобы не почувствовал, какое оно рваное и болезненное.—?Я знаю, что ты мне врешь,?— говорит хрипло ото сна. Теплый, как печка, даже через одежду чувствуется. —?Дик. Что случилось?—?Ничего.—?Я не уйду, пока ты не скажешь правду.Ладонь крепче прижимается к боку. Дикон прикусывает щеку.—?Это нога, да? —?спрашивает понимающе. Сильно болит?—?Как ты, черт возьми,?— выдыхает он. —?Каждый раз.—?Ну,?— пальцы успокаивающе поглаживают по теперь уже неровно подрагивающему боку. —?Ты ведь тоже меня без слов понимаешь.Дикон фыркает. Смешно. До сих пор удивляет?— разве бывает такое без двадцати лет брака как минимум?—?Что будем делать? —?спрашивает Бузер.—?Ждать? —?он неуверенно жмет плечами. —?Я и так уже выпил таблеток, чем было можно.Бузер шумно выдыхает.—?Не выход,?— кажется, качает головой, в темноте не разобрать.—?А какие у меня еще есть варианты? —?бормочет Дикон, сжимая в пальцах простыню.Ничего. Бывало и хуже. У Бузера почти неделю рука гнила заживо, и он не скулил по ночам, и?—Рука пропадает с бока. Дикон прикусывает себе язык. Очень хочется попросить остаться?— быть эгоистом и забыть про то, что завтра тому на работу. Может, даже лечь рядом, но это что-то из разряда совсем лихорадочного. Как и просьба погладить еще.Слышит ласковое и мягкое:—?Прости, приятель, но нужна твоя помощь.Дику на грудь опускается шерстяной комок, сонный и вопросительно скулящий, и он машинально начинает чесать за ухом?— успокаивает.—?Отвлекись пока на него. Я скоро буду.И Дикон старается. Чешет Джека. Пытается думать?— чем мог разбудить? Он был тихим. Ничем не выдал, что проснулся, кроме разве что?— дыханием? Серьезно? А потом понимает?— да, именно им. Они спят рядом уже два года; знают друг друга вдоль, поперек и наизусть. Он ведь сам просыпался ночами, когда Бузера подстрелили, и потом, когда сожгли руку. Лежал и не понимал, что вырвало из сна. Почему сердце так заходится. А вот значит почему. Дыхание сбивалось из-за боли. Он просыпался из-за чувства неправильности.Снова хлопает дверь. Включается свет, и Дикон жмурится; слишком ярко.—?Эдди сказала, что можно попробовать уколоть.Он слышит: снова шаги, звон отламываемого кончика ампулы, шипение набирающего лекарство шприца.—?Поворачивайся.Дикон сильнее вцепляется в шерсть Джека, и тот ворчит и спрыгивает.—?Давай лучше я сам? —?сглатывает.—?Серьезно? —?скептично спрашивает Бузер. —?Сам? Вслепую? Чтобы нам еще веселье с абсцессом добавилось?Он неуютно ведет плечами.—?Нет, я умею. Я делал себе сам. Раньше. В Афганистане.—?Дик,?— в голос просачивается усталость. Снова вспоминается, что ему завтра на смену, с утра, не так уж много осталось. Колет виной. —?Заканчивай выебываться.Он упрямо качает головой.—?Дик, я хочу спать. Давай разберемся с этим побыстрее.—?Просто оставь мне шприц и иди в кровать.—?Блять,?— раздраженное, на выдохе. —?Ты боишься уколов? Или что я уже не в первый раз увижу твою бледную задницу? В чем проблема?Он сжимает зубы. Может быть, во всем сразу. Он терпеть не может, когда ему делают уколы другие?— что-то там о проблемах с доверием по словам армейского психолога. И мысль, что Бузеру придется в таких вот обстоятельствах трогать его задницу, тоже вдохновения не добавляет.—?Что ты ко мне приебался,?— огрызается он в ответ. —?Я тебя ни о чем не просил.Бузер резко опускается рядом на кровать?— Дикон вздрагивает; совсем забыл, как легко он переходит от спокойствия к движению. Выглядит?— ну, действительно злым, и слова застревают где-то в горле.—?Думаешь, тебе одному тут хреново? —?скалится тот. —?Думаешь, мне так нравится смотреть, как тебя выкручивает от боли?—?Это другое,?— слабо пытается возразить он.—?Нет, Дик,?— говорит с нажимом, лицо совсем близко, хочется отвести взгляд, но не получается. —?Каждый раз. Каждый, блять, раз, Дик. Понимаешь?Тяжело выдыхает. Теплой волной по лицу Дикона. Он машинально облизывает губы.—?И сейчас я могу что-то сделать,?— злость уходит так же резко, как и появилась. И вдруг остро чувствуется то, от чего Дика каждый раз накрывает. Беспомощность. —?А тебе вдруг захотелось поиграть в упрямого придурка.Он закусывает щеку изнутри. Терпеть не может, когда Бузер такой.—?Ладно,?— неуверенно выдыхает он. —?У меня с этим проблемы, ты прав,?— угол губ болезненно вздрагивает. —?Но я попробую.—?Отлично.Дикон неловко переворачивается на живот. Немного приспускает джинсы. Бузер отходит?— быстро выветривающийся спирт, вата, все дела.—?Где ты научился делать уколы?—?Почему ты думаешь, что я умею?—?Бузер,?— рычит он в подушку, а тот смеется.—?Джек когда-то заставил пойти на курсы первой помощи,?— кожи дотрагивается прохладная вата со спиртом. —?Что-то сразу выветрилось, что-то помню до сих пор.Игла без предупреждения входит в мышцу.—?А твоя проблема в чем?Дикону даже не приходится заставлять себя дышать ровно и не дергаться. У Бузера легкая рука. Колет совсем не больно.—?Не знаю.Забывшись, пытается пожать плечами и получает предупреждающее:—?Не дергайся.—?Что-то из Афганистана,?— тоже ведь правда. А то, что Дикона еще из-за всякой полу-интимной хрени клинит, знать не обязательно. —?Не переношу всех этих иголок, только если не сам себе ставлю, тогда еще ничего.—?Мне же ты доверился, в конце концов.—?Это… —?он пытается подобрать слова. —?другое. Это ты. Почти что я сам.Бузер хмыкает. Плавно выдергивает иглу?— здорово управляется с одной рукой. Прижимает вату.—?Держи.Дикон неуклюже нашаривает его пальцы. Перехватывает вату. Только синяка ему не хватало для коллекции.А Бузер вдруг шлепает его по заднице.—?Сукин сын! —?выгибается Дикон.—?Заслужил,?— явно ухмыляется тот. —?Нехер было выебываться.—?Это больная нога,?— давит он на жалость, пытаясь натянуть джинсы.—?Нет, не больная,?— кажется, Бузеру все это доставляет искреннее удовольствие. —?Все, я спать.Боль проходит спустя десять минут. Но отрубается Дикон позже?— теплое и доверительное под ребрами никак не желает укладываться.Он хочет заглянуть к Эдди на следующий день, но так и не выбирается. Решает: у нее и так много работы после нападения упокоителей. Да и?— наверное, самое весомое, хмыкает он про себя?— до лазарета нужно дойти. С костылями, без помощи Бузера, а потом еще и обратно себя как-то дотащить?— к черту.

В одно утро Бузер спрашивает, так естественно, будто для них это в порядке вещей.—?Нужна помощь?И делает выразительный жест возле виска. Дикон неловко дергает плечом. Заметил таки. Ничего удивительно, это же Бузер. Но?— помощь с мытьем волос это что-то зашкаливающе интимное. Даже не уверен, что согласился, предложи это Сара.—?Нет. Нет, я… —?он неловко пожимает плечами. Слова не идут; снова срывается на короткие и рубленые предложения. —?Справляюсь. Все нормально. Не заморачивайся.Бузер поднимает брови.—?Справляешься,?— прицепляется он, и сразу становится ясно, что намертво. Не отпустит. —?Неделю не можешь помыть голову, но справляешься.—?Я в процессе, ясно? —?пытается огрызнуться Дикон, но выходит так себе. Жизнь в лагере все-таки делает его мягче. Знание, что Бузер говорит и делает все это потому, что заботится, тоже. —?Пытаюсь найти позу, в которой смогу это сделать и не сдохнуть от боли.В прошлый раз получилось не очень. Ногу свело, когда он начал смывать мыло; ванная была вся в воде, будто Дик лил ее исключительно на пол. А Бузеру потом пришлось все это за ним убирать. Те еще ощущения.—?Значит, тебе все-таки нужна моя помощь.Дикону хочется закатить глаза. Вот упертый сукин сын.—?Или что,?— дразнит тот,?— с этим у тебя тоже проблемы с Афганистана?—?А что, если да? —?Дик поднимает подбородок. Он может быть не менее упрямым.—?Справились с тем, справимся и с этим,?— равнодушно пожимает тот плечами. Вокруг глаз теплые смешливые линии.—?Ты делаешь слишком много,?— говорит он и не пытается не дать просочиться в голос теплу под ребрами. Понял уже, что бесполезно. —?Оставь мне хоть что-нибудь.—?Зачем?Дикон пожимает плечами.—?Чтобы где-то была граница? —?пробует он. Бузер не выглядит впечатленным. —?Чтобы не ощущать себя полным дерьмом, которое ничего не может? —?тот фыркает. —?Чтобы не думать, что все сваливаю на тебя?—?Ты говоришь так, будто для меня это какой-то тяжелый труд,?— тот проницательно наклоняет голову. —?Вроде вскапывания грядок восемь часов подряд с одним перерывом.Дикон ухмыляется. Хорошее сравнение.—?А что,?— парирует,?— ты всегда мечтал о карьере сиделки? —?не удерживается от болезненного. —?Приносить еду, ставить уколы, водить в ванную. Никогда тебя в таком не подозревал.—?Нет,?— фыркает Бузер. А потом смотрит так проницательно, будто видит Дика со всеми его заебами насквозь. —?Но я хочу заботиться о своем партнере. И не вижу в этом ничего невыносимо тяжелого или стыдного, или странного.Дикон смотрит на него?— ну, как будто видит впервые. Мысли будто зажеванная пленка?— ?хочу заботиться о своем партнере?. Не друге. Не брате. Партнере, и Дика клинит напрочь чем-то теплым, и тяжелым, и болезненным.—?Можно тебе помочь? —?спрашивает Бузер, наклонившись вперед, и от его интонации мурашки по спине.—?Ладно,?— выдыхает он. Сглатывает, пытаясь привести в порядок голос. Мысли. Себя. —?Давай попробуем.Дикон думает, что будет чувствовать себя неловко, но это совсем по-другому. Он устраивается на бортике ванной. Они пробуют разные положения переломанной ноги?— Бузер помогает ладонью, и у Дика, кажется, что-то с ребрами, так за ними тянет. В конце концов располагаются, не совсем удобно, но хотя бы без боли и судорог, в их случае это уже охренеть как много.А потом Дикон наклоняется над ванной, а Бузер льет ему на затылок из ковша. Вода непривычно теплая. В груди?— тесное. Заморочился. Нагрел, несмотря на все протесты. Приятно.И мыльная пена, стекающая по шее, тоже. И пальцы в волосах?— очень бережные и аккуратные. Не дергают. Немного царапают, но не больно, нисколько; перебирают и втирают мыло. По спине волна за волной.Хорошо.Дикон закрывает глаза и прикусывает изнутри щеку, и надеется, что напряжение в плечах не слишком заметно. Он наполовину раздет, и его гладят по очень чувствительному месту, и он расслаблен настолько, насколько это вообще возможно. Если бы не следил за своим дыханием, оно бы сорвалось к чертям и?— наверняка?— сопровождалось бы звуком. Он соврал бы, если бы сказал, что для него это не где-то рядом с сексом. Прямо совсем рядом?— что тут, что там нужен примерно один уровень доверия, чтобы подставиться.Теплая вода иногда попадает на спину и стекает ниже. Жесткие подушечки приятно царапают кожу. Пахнет мылом и, немного, мокрой собакой?— домом.—?Если я скажу,?— бормочет Дикон сбито,?— что люблю тебя, это будет перебор?Пальцы проходят по чувствительному месту за ухом. Если бы не сидел, у него бы просто подкосились колени. Бузер смеется?— тем самым немного хриплым, низким смехом, который тянет назвать домашним.—?Я запомню и буду использовать при любой удобной возможности,?— отчетливо улыбается он, и если было внутри какое-то напряжение, то теперь оно исчезает с концами.Потому что Бузер знает. И про ассоциации Дикона, и про его чувствительность, и про невозможную интимность самого жеста для него. Он всегда знает; понимает с полуслова и сейчас тоже?— и от этого не становится хуже или по-другому. Просто хорошо.Бузер окончательно смывает мыльную пену и выпутывает ладонь, и Дикону почти больно от того, что все заканчивается. Этот момент?— теплая вода, шершавые пальцы, спокойное дыхание Бузера, его присутствие, его расслабленность, его забота?— один из тех, в которых ему бы хотелось остаться навсегда.—?В следующий раз сразу скажи мне,?— говорит, спокойно и мягко, словно, почему словно, конечно он знает, что Дик сейчас максимально уязвим.Он немного заторможено кивает. И спрашивает:—?А с чем нужна помощь тебе?Бузер удивленно моргает. Неужели не думал, что Дик станет использовать это в обратную сторону.—?И не говори, что ни с чем,?— он пытается собрать мысли в связную цепочку. —?Такого быть не может.Бузер хмыкает?— и снова те самые теплые линии вокруг глаз и губ.—?Бритье,?— говорит неожиданно мирно. —?Я вроде как научился справляться одной рукой, но выходит все равно паршиво.—?Можно тебе помочь? —?спрашивает, наклоняя голову, точь в точь как Бузер тогда, и тот фыркает.—?Ты ведь не отвяжешься?Дикон ухмыляется.—?Ни за что.У них нет зеркала, и нога все еще проблема, поэтому Бузер садится рядом на бортик. Они задевают друг друга коленями, но не пытаются отодвинуться?— зачем, нормально же. Мысль-вспышка: будь это кто-то другой, он бы отстранился; кроме Сары, но Сара?— больно, но это правда?— ушла навсегда.Дикон щурится, разглядывая его лицо.—?Ну да,?— хмыкает. —?Действительно паршиво,?— поддразнивающе цитирует. —?В следующий раз сразу скажи мне.С такого расстояния смешливые линии вокруг глаз и губ совсем отчетливые; почему-то хочется попробовать пальцами.—?А дальше что,?— подыгрывает Бузер,?— завтраки в постель и счастливая совместная старость?Дикон щурится, пробуя пальцами его щеку.—?Ну, с половиной мы уже справились,?— замечает. Щетина колет пальцы; немного непривычно и почему-то отдается в груди. —?Дом, собака, совместные вечера у,?— косой взгляд в комнату, на печку,?— почти камина.Пены для бритья у них нет, но в Афганистане бывало и хуже. Мыло?— уже неплохо. Оно даже пенится, и еще осталась теплая вода, и Дикон осторожно принимается за дело.Никогда раньше не думал, что брить не себя окажется настолько интимно. Где-то рядом с пальцами в волосах?— и сексом, да. Как же нужно доверять, чтобы решиться. Особенно теперь, в ебанутом новом мире. Позволил бы Бузер кому-нибудь кроме него? Нет. Однозначно нет. И почему-то это очень приятная мысль. Отчетливо собственническая, но можно сделать вид, что не заметил.Позволил бы Дикон для кому-нибудь кроме, если бы пришлось? Нет. Просто не смог бы. Нужно чувствовать пальцы на щеках и возле губ, и на шее, и опасное прикосновение бритвы?— армейского ножа в их случае. Нужно доверять?— так много.Дыхание Бузера на его запястье. Тепло кожи. Немного скользкая пена и покалывание щетины?— по правде говоря, Дикон намеренно трогает против роста; это… интересное ощущение.Он ведет лезвием бережно. Щеки. Подбородок. Приподнимает двумя пальцами, и щекотно за ребрами от того, насколько послушно Бузер запрокидывает голову. Подставляет горло. Уязвимо. Доверительно. Это просто бьет под дых.Дикон на мгновение позволяет себе представить. А что, если бы они и правда были?— нет, не семьей, семья они уже давно?— парой, пусть будет парой. Он бы погладил ключицы. Выемку в основании горла. Повел бы выше, задевая кадык, до самого чувствительного места под подбородком. Пальцами. Потом, когда сполоснули бы мыло, губами. Как благодарность за все это доверие и… большее.Видимо, он зависает. Бузер тяжело сглатывает, и это вырывает его из слишком подробного транса.Он действительно хорош в этом?— заканчивает за пару минут. Все-таки гладит?— пальцами, само собой, да, чтобы проверить, не осталось ли щетины. Выходит очень мягко. Почти как ласка.—?Вот и все,?— выдыхает охрипло, убирая нож.Бузер на пробу ведет пальцами?— взгляд неосознанно следом, как примагниченный. Дикон запоздало спохватывается.—?Хорош,?— цокает тот языком одобрительно. —?В Афганистане научился? —?и кивает на нож.—?Ага. Нож по крайней мере всегда с собой, в отличие от бритвы.Он задумчиво смотрит на Бузера.—?А что на счет?.. —?показывает на его голову.Тот ведет плечами.—?Татуировки делают свое дело,?— Бузер машинально проводит ладонью по затылку. Тоже хочется попробовать; узнать, насколько отличается щетина. Видимо, остаток той глупой фантазии и тактильный голод. Слишком давно касался других людей. —?Даже я справляюсь,?— неловкое движение культей.—?Будет проще, если этим тоже займусь я.Ладонь Бузера замирает. Дикон не успевает прикусить себе язык:—?Я тоже хочу позаботиться о своем,?— запинается; сложное и важное слово,?— партнере.Заминка в дыхании ему только кажется, наверняка. Вокруг глаз снова те самые линии, и Бузер говорит.—?Хорошо.И, наверное, Дикон даже рад. Что все это случилось. Только с ним, само собой, не с Бузером, не заслужил, ни за что. Да, лодыжка постоянно ноет, а иногда и адски болит, и трудно ходить даже с костылями, но?——?у них давно не было столько времени вместе. И если все эти разговоры и семейные вечера, естественные ласковые прикосновения и заботливые жесты стоят немного боли?— что ж, Дикон не против заплатить.