Старая лодка (1/1)

На город потихоньку спускалась ночь. Уже которая по счету?—?Ненавижу Новый Орлеан,?— от всей души сообщил Кэссиди лодкам у причала.Чертов город почти что окружен водой, попробуй найти нужную лодку среди сотен тех суденышек, что здесь есть! Да еще по прошествии стольких лет.У Кэссиди хватало мозгов, чтобы понимать: лодки как таковой, скорее всего, уже давно нет. А вот место обитания вампира, укусившего Эккариуса, вряд ли поменялось. По крайней мере, у старухи, что прогрызла в свое время глотку Кэссиди, вид был такой, точно она всю свою сотню (или больше) лет проторчала в одном и том же болоте. Вампиры в большинстве своем, видимо, не очень любят смену обстановки. Будь они подвижны, Кэссиди бы напоролся в своей долгой жизни не на двух кровососов, а на добрую дюжину. Вероятно, эта дюжина состояла бы не из плесневелых мудозвонов. Можно было бы неплохо затусить… Или устроить знатную драку, если бы, например, выяснилось, что они предпочитают непрожаренным стейкам кровь девственниц. Тогда рука бы не дрогнула избавить мир от пары-тройки бессмертных засранцев, у которых нет ни мозгов, ни совести…Впрочем, все эти варианты-планы-надежды останутся в безнадежном ?хер тебе, Кэсс, и не мечтай?, если он сегодня не поймает крупную рыбу?— самого настоящего новоорлеанского вампира.Солнце садилось, заливая закатной кровью воды канала. Три недели в этом чертовом городе?— давненько он не задерживался так надолго в одном месте.Сторож в будке у причала, высунувшись из дверей примерно наполовину, отчаянно замычал сквозь скотч и попытался прорваться наружу, но стул, к которому он был привязан, застрял в дверном проеме.—?Да успокойся же ты,?— поморщился Кэссиди. —?Там тебе пять баксов на столе, закажешь себе пиццу утречком, ну? Когда сумеешь освободиться, конечно.На самом деле пресловутые пять долларов были вынуты из бумажника того же сторожа. Они лежали теперь на столе в будке, вместе с водительскими правами и фотографией грудастой женушки и двух сыновей. Кэссиди очень старался быть порядочным человеком?— даже тщательнее, чем ранее пытался быть ?хорошим? вампиром. Порядочные люди хранят деньги в бумажнике, а не рассовывают мятые купюры и монетки кое-как по карманам. Тот факт, что бумажник в кармане мистера Кэссиди краденый, пока опустим.Пара переломанных в барной потасовке пальцев, только недавно сросшихся, и потраченные на лечение (гипс и виски?— залить боль) последние деньги окончательно закрепили Кэссиди в невеселом решении, что человеком у него быть получается крайне хреново. Не то что порядочным, а вообще.Кэссиди избавился от необходимости прятаться от солнечного света, боясь превратиться в барбекю. Его теперь могли убить наркотики, алкоголь, пуля или даже слишком тяжелый кулак взбешенного неудачной шуточкой отморозка. Ему больше не приходилось искать всеми правдами и неправдами кровь. Он мог устроиться на работу, завести семью, осесть, наконец, на одном месте, не боясь недоумения близких по поводу того, почему он похож на труп и при этом не стареет, или почему ест бифштекс не просто с кровью, а не жареный в принципе. Ему больше не надо было убегать от друзей и любимых, не прощаясь, он не смог бы теперь запросто убить или искалечить кого-то по нелепой случайности суперсильными вампирскими кулаками.Но более счастливым или менее одиноким он почему-то не стал. Скорее, наоборот.По мнению Джесси, остававшегося для Кэссиди безусловным моральным авторитетом, быть человеком означало, прежде всего, оставаться верным своему слову. Кэссиди дал себе слово разыскать местного кровососа, чтобы вернуть себе бессмертие, и пока это обещание исполнял.Ночь двадцать первая (кажется). Лодка… Пусть будет тридцатая.Дряхлое суденышко, старое, как сам город. Простая деревянная посудина без мачты, но с проржавевшим, покрытым остатками зеленой краски мотором. Несмотря на жалкий вид и сомнительную работоспособность, мотор выглядел как минимум вдвое моложе самого суденышка. На дне?— ракушки, лишайники, лужицы стоячей воды. Кэссиди расстелил брезент, стянутый с соседнего катерка, чтобы не промокнуть, расположился на дне, между банок, вытащил из тощего рюкзака пиво, а сам рюкзак сунул под голову.Так уже лучше. Не пятизвездочный отель, конечно, но, если ночью не будет дождя, вполне сносно. Лодка, в которой лет с двадцать тому назад уснул где-то в этих местах перепивший дурачок, а проснулся вампир Эккариус, наверное, примерно так и выглядела, в ней тоже было явно сыровато и жестко, а где-то под ней, в водах канала, голодный кровосос, учуяв добычу, поднимался наверх…Ах да. Чуть не забыл, последний штрих.Отставив пиво, Кэссиди стянул куртку и начал сматывать с левой руки присохшие грязные бинты.В воспоминаниях худосочная бледная девица тянет ему окровавленную руку и еле двигает губами. ?Не подскажешь, почему Эккариус не хочет моей крови? Я что-то делаю не так???— ?Ага. В следующий раз режь вдоль, а не поперек, идиотка несчастная?.Ха-ха, теперь он сам ничуть не лучше поклонниц этого пафосного задрота. Единственный вампир, встреченный Кэссиди за добрую сотню лет с момента обращения, носил красные контактные линзы, затачивал клыки у дантиста и позволял бегать за собой целой толпе придурков, умоляющих ?укусить их разочек?. Позорище, да и только.Однако теперь и Кэссиди приходится играть в игру ?укуси меня?. Какая ирония.Сорвав крышку с пива, Кэссиди с силой полоснул зазубренным краем едва подживший порез на запястье и сунул руку в поток, чудом не взвыв от того, как обожгло рану просоленной городскими отходами водой.В первые дни он использовал в качестве приманки рыбью кровь, потом?— крысиную, затем?— свиную из мясной лавки. Однако с таким деликатесом, как человечья, наверное, шансов больше. Сам Кэссиди не ощущал особой разницы, по крайней мере, на вкус?— полное дерьмо, какого бы происхождения кровища ни была. Эккариус, вероятно, видел какую-то там разницу только из-за своих дебильных предрассудков, но, возможно, древние вампиры, и правда, были гурманами.Рука постепенно немела от холодной воды и кровопотери. Кэссиди призывно поболтал ей, одновременно наклоняясь ниже, чтобы его не заметили с набережной: там показались какие-то поздние гуляки, и он надеялся, что это именно прогуливающиеся, а не охрана.—?Ну давай же, паскуда. Вылезай. Я знаю: ты где-то здесь. ?Встает луна над улицей Бурбо-о-онов…? Кровища. Полнолуние, ты погляди. Я пою гребаного Стинга?— все для тебя, скотина.Крупный комар пребольно впился в его шею, заставив Кэссиди резко выпрямиться и звонко хлопнуть себя по позвонкам, сбивая ублюдка.И в то же мгновение в него вцепились взметнувшиеся из глубин костлявые руки.Вампир, на этот раз мужского пола, был не в лучшей форме, но его хватило на то, чтобы резко выбросить тщедушное тело из вод канала и сбить добычу с ног. Судя по виду твари, она не ела человечинки уже довольно давно и боролась теперь за ее кровоточащий кусок в лице Кэссиди отчаянно. Кэссиди и охнуть не успел, как оказался в воде, но утащить его на дно у вампира силенок явно недоставало. Оказавшись под водой, Кэссиди изловчился развернуть тварь так, чтобы ее голова оказалась под днищем лодки, и крепко приложил ее о дно черепом?— только доски захрустели.Кэссиди вынырнул и забрался в лодку, отплевываясь. Почерневшие, выпачканные в иле и нефти пальцы вцепились в борт, и тощая тварь, здорово напоминавшая Голлума из толкиновской книжки, злобно шипя, плюхнулась на дно?— чтобы тут же получить по мерзкой роже ботинком. Ответом была едва ли не вырванная ее лапами из суставов нога.—?Чтоб тебя! —?Кэссиди взвыл и с размаху врезал вампиру бутылкой с остатками пива, но реакции почти не последовало, а края оставленной битым стеклом раны не кровоточили?— тварь совсем ?пересохла?. Сил у нее, впрочем, вполне хватало, чтобы повалить Кэссиди на дно лодки, так, что он едва не ударился виском о мотор?— повезло все же не лишиться в такой момент сознания! Цепко хватаясь за футболку, вампир карабкался к шее. Не думая о том, что все, вообще-то, идет по плану, Кэссиди, изловчившись, выдрал едва державшийся на проржавевших скобах мотор и с размаху ударил монстра. В первый раз по челюсти, сбрасывая его с себя (только гнилые зубы полетели), второй раз?— в грудь, проломив разом погнувшимися лопастями выступающие ребра и сбив тело за борт. Увлекаемый тяжестью застрявшего между ребер мотора, вампир камнем пошел на дно.Кэссиди устало опустился на банку, пытаясь отдышаться и успокоить рванувшееся куда-то к горлу сердце. С трудом оторвался от сомкнувшейся над головой вампира водной глади, взглянул на берег. Охранник в дверях будки замер неподвижно, больше не делая попыток освободиться или позвать на помощь. Даже с такого приличного расстояния было заметно, что глаза у него как блюдца, и он, кажется, нервно икает?— насколько это возможно с заклеенным ртом.Кэссиди, машинально помахав рукой охраннику (как его там звать? Хью, кажется, если верить правам в бумажнике) и не увидев никакой ответной реакции, перевел взгляд обратно на воду.На поверхности вздулись и лопнули два-три пузырька.—?Гребаный Иисусе,?— пробормотал Кэссиди. —?Ну и что мне теперь делать?Эта фраза определенно била в его личном словарном запасе все рекорды частотности.Перегнувшись через борт так близко к воде, как это только было возможно, Кэссиди всмотрелся в густо-зеленую муть, но, разумеется, ничего не увидел. Правда, берег близко, и глубина вряд ли велика.Осмотрев соседние судна, Кэссиди заметил подходящую рыбацкую сеть с грузилами на катерке совсем рядом.—?Боже, храни браконьеров,?— выдохнул он с облегчением, запоздало сообразив после, что уже дважды поминает по старой привычке Всевышнего, который при близком знакомстве оказался тем еще засранцем. Ну ладно, если Господь будет хоть немного причастен к тому, что план Кэссиди осуществится, может, Он не так уж и плох. Во всяком случае, Кэссиди как раб Божий ему точно не нужен, верно? А значит, Бог заинтересован в том, чтобы тот вернулся в состояние бездушного проклятого кровососа.Вариант с тем, что Кэссиди вполне может к исходу этой ночи отправиться прямиком в ад, рассматривать не хотелось.Именно поэтому он взялся за весла, чтобы подобраться ближе к катерку.