VII. (1/1)

Придя домой, Теодора стянула с себя перепачканные пыльцой и соком из раздавленных листьев блузку и легкие льняные брюки и села на постель, глядя перед собой и пытаясь уложить в голове то, что она увидела. Это было немыслимо! Три содомита, да еще так беззастенчиво целующихся на заднем дворе. Это же куда правительство только смотрит. Это просто тихий ужас?— а если это увидит кто-то из детей? Они ведь подумают, что это нормально! Что в этом нет ничего мерзкого. А потом еще и Библию читать перестанут. И никто ей помочь не может в ее крестовом походе за нравственность. ?— Все сама, все сама,?— причитала она, застирывая вещи в раковине и периодически замирая, чтобы еще раз обдумать увиденное, всплеснуть руками и покачать головой. Подобное поведение приводило ее в состояние неописуемого возмущения?— надо же, удумали! В стране кризис, институт семьи разваливается на глазах, а молодежь только и думает о том, чтобы еще такого экстравагантного выкинуть. ?— Ну ладно этот, обожженный,?— продолжала она, развешивая на сушилке вещи,?— хотя и для него нашлась бы порядочная жена, я уверена. Пожалела бы убогонького да пригрела бы. Но остальные-то двое! Куда только в армии смотрят, что допускают подобное. Уму непостижимо,?— она придирчиво выбирала новую рубашку из гардероба,?— непостижимо. Им бы детей нянчить, а они! Вот удумали! Кошмар какой! Мистер Палмер с ума сойдет от такого падения нравственности! Пусть только попробуют… —?что именно они должны были попробовать, миссис Фелпс до конца и сама не понимала,?— я им устрою! Просто кошмар! Переодевшись, заново перекрутив растрепавшуюся шишечку из волос, она вышла из дома, закрыла дверь и твердым, уверенным шагом направилась к дому соседей-развратников-содомитов, чтобы потребовать немедленно убраться подальше из их благопристойного района и даже не пытаться протащить сюда эту заразу под названием ?толерантность?. Должно быть, уже было понятно, что после принятия Обамой закона, разрешающего однополые браки, Теодора возмущалась громче всех, хотя и не совсем понятно, какое отношение к этому она имела лично.? — Дорогая моя миссис Фелпс! —?донеслось до нее из-за редкой белой изгороди, и она, повернув голову, увидела мистера Палмера, спешащего к ней навстречу. ?— Майкл, не до тебя сейчас! —?недовольно покачала она головой, даже не останавливаясь, чтобы поговорить. ?— Теодора, отрада сердца моего, удели мне минутку,?— добродушно попросил мистер Палмер, резво догоняя женщину и преграждая дорогу ее решительному походу.? — Что такое? —?нахмурилась она, пытаясь обойти мужчину, и, не преуспев в этом, встала напротив, скрестив руки на груди. ?— Придете ли вы сегодня на ужин, чтобы украсить нашу мужскую компанию и привнести в нее своего женского очарования? —?расплылся он в ласковой улыбке, глядя в глаза миссис Фелпс. ?— Хорошо, Майкл, я приду. А теперь, прости, у меня срочные дела,?— она обогнула удовлетворенного ответом мужчину и поспешила продолжить путь. Быть может, задержись она на минутку подольше, она бы узнала, кто именно приглашен на ужин, однако сейчас это приглашение не казалось таким уж важным. В конце концов, мистер Палмер обхаживал ее уже несколько лет, и Теодора нет-нет, да сдавалась под его натиском, позволяя ухаживать за собой, приносить по утрам свежие цветы, и даже иногда благосклонно слушала долгие и не всегда интересные рассказы про рыбалку, охоту и работу до пенсии. Майкл на ее вкус был слишком мягок и, как ей самой казалось, совершенно не имел собственного мнения. Ей не могло даже в голову прийти, что он просто не стремится его высказывать, точно зная, что в Теодоре оно найдет, скорее, возмущение и неприятие, чем отклик. Преисполненная решимости, она твердым шагом поднялась по ступенькам крыльца, заметив, что одной машины на парковке не хватает. Настойчиво вдавив кнопку дверного звонка, Теодора, приняв самый угрожающий вид из тех, какие только могла, встала напротив двери, всем своим видом демонстрируя воинственный настрой. Который куда-то испарился, стоило распахнуться двери. Положа руку на сердце, именно в этот момент миссис Фелпс призадумалась о том, на что именно она потратила свою молодость и было ли это правильным. Потому что взгляд ее уперся в широкую, гладкую грудь, по которой еще стекала вода, очерчивая литые мышцы, скользящая вниз, к махровому полотенцу, повязанному на бедрах. ?Господи, прости меня за мои грешные мысли…??— пронеслось в ее голове. ?— Я чем-то могу вам помочь? —?учтиво и чуть смущенно поинтересовался Стив, когда в течение нескольких секунд не получил даже приветствия. Голос вывел Теодору из замешательства, и она вскинула голову, чтобы смотреть в глаза, и проговорила:? — Я Теодора Фелпс, ваша соседка,?— решимость воспитывать молодежь в ней испарилась. ?— Стивен,?— мягко улыбнулся Роджерс,?— мы чем-то помешали? Если так, то заранее прошу прощения… ?— О, нет, что вы… —?сбитая с толку такой воспитанностью, она сама не поняла, зачем сказала, что ничем они не помешали. Помешали, еще как! Самим своим присутствием здесь помешали! ?— Я просто хотела… —?она сглотнула, чувствуя, как становятся ватными ноги. Признаться, честно, ничего подобного Теодора не испытывала еще со времен университета, когда смотрела на капитана команды по бейсболу?— мечту всех девочек с факультетов. И вид Роджерса вызывал в ней воспоминания о молодости, потраченной на зубрежку и поиск подходящего для замужества кандидата. Мать всегда твердила ей, что семья и дети?— самое важное, что может быть в жизни порядочной женщины, и только это должно быть для нее главным. А ведь еще неизвестно, как могла бы сложиться ее жизнь, если бы на той вечеринке, куда она ушла вопреки запретам матери и по настоянию подружек, она поддалась ухаживаниям Джоша, который, как он обещал ей, перепив пива, увез бы ее во Флориду, на побережье, где они бы сняли домик, устроились работать и жили бы счастливо и долго. ?— Что вы хотели? —?осторожно уточнил Стив, чувствуя, что разговор не задался с самого начала, и испытывая жгучий стыд от того, что открыл дверь в таком виде,?— может быть, вы зайдете? Я, если честно, не думал, что это кто-то из соседей, поэтому вышел в таком виде… —?он смущенно потупился, прикусывая изнутри щеку,?— заходите, а я сейчас оденусь, и мы с вами обсудим, ваш… вопрос.? — Нет! —?воскликнула Теодора,?— я не отниму у вас много времени,?— она окончательно растерялась и выдумывала любую причину, лишь бы ее визит не выглядел как нечто странное,?— я просто хотела попросить вас помочь мне перетащить… Мешки с цементом из подвала.? — Конечно,?— кивнул Стив,?— дайте мне десять минут, и я вам помогу. ?— Я живу через три дома на противоположной стороне улицы,?— взмахнула рукой Теодора, указывая на свой дом. Примерно в этот же момент на обочине притормозил автомобиль, и, плавно завернув на парковку, Рамлоу, выйдя из машины, хлопнул водительской дверью, мрачно оглядывая происходящее. Поднявшись на крыльцо, он недовольно буркнул что-то напоминающее: ?Здрасьте?, и прошел в дом.? — Десять минут,?— кивнул Стив. Появление Брока несколько развеяло очарование, и Теодора вспомнила, за чем именно вообще звонила в эту дверь.? — Еще, я бы хотела поговорить с вами о некоторых… Эм… Нормах поведения,?— начала было она, но тут из-за плеча Стива вырос Рамлоу, облокачиваясь о косяк и сверля Теодору мрачным, страшным взглядом, от которого холодели внутренности. ?— Я ваши нравоучения передал всем присутствующим,?— недовольно скривил он губы,?— или за сутки что-то изменилось? ?— Брок… —?негромко попросил Стив,?— простите его. Он просто… ?— Я просто уточняю, чем мы здесь мешаем,?— оборвал его Рамлоу,?— миссис Фелпс, имейте в виду, что вот у них двоих терпение есть. У меня?— нет. Я приехал отдыхать, а не слушать… ?— Брок, хватит! —?повысил голос Роджерс. Быстро глянув на женщину, он виновато свел брови и проговорил: ?— Простите нас, пожалуйста. Я через десять минут приду и вам помогу. Извините еще раз,?— быстро захлопнул дверь, чтобы не продолжать разгорающийся скандал и не провоцировать местных обитателей. Растерянная и ошарашенная, с алеющими от смущения щеками, миссис Фелпс так и осталась стоять напротив двери, в которую через секунду что-то врезалось с той стороны. Если бы дверь открывалась наружу?— женщину определенно бы смело на газон, но замок и петли выдержали силу удара, и из-за тонкой двери послышалось: ?— Сколько можно извиняться перед всеми, кто не имеет достаточно мозгов, чтобы понять, что есть границы приличий и личного пространства?! ?— Брок, люди привыкли жить здесь так, как живут! Имей немного терпения, чтобы принять это. ?— Я уже согласился на всякие ебучие условия. Мы спокойно сидим в доме, и все равно эта женщина второй раз за два дня приходит со своими ?нормами поведения?. Я ебал такой отпуск! —?Брок, хватит! —?Стив, а я не прав что ли?! С самого приезда сюда нас взяли в окружение и ебут мозги по каждому поводу. Мне кажется, что я скоро чихнуть не смогу?— мне тут же прилетит газетой по морде за то, что нарушаю тишину этого чудесного, блять, места! Еще один такой заход?— и я достану винтовку… Стив… мать твою,?— из-за двери послышался глухой, сдавленный стон, и глаза миссис Фелпс непроизвольно округлились от осознания того, что именно сейчас может происходить по ту сторону двери. От возмущения и стыда к груди прилил жар, и она лишь приложила ладонь к горячей щеке, все еще не в силах сдвинуться с места, ошарашенная всем происходящим. За дверью тем временем происходило какое-то нездоровое оживление, послышался хохот, неразборчивое бормотание, перемежающее в себе такие матерные конструкции, что Теодоре захотелось перекреститься, и апогеем стали ритмичные, глухие удары.? — Миссис Фелпс! —?донеслось до нее с другого конца улицы, и Теодора испуганно вздрогнула, оборачиваясь, и, завидев Энни, поспешила ретироваться с крыльца. В спину ей долетело утробное, громкое рычание и неразличимый успокаивающий голос единственного, похоже, воспитанного человека из всей троицы. Какой кошмар… И никакого стыда.