1. (1/1)

Полдень. Белые пушистые облака мирно плывут по небу, солнце греет и так веснушчатые щёки, лёгкий ветерок играет смоляными волосами, Канамори сидит в плетёном кресле и не думает ни о чём. Девушка давно закончила все свои дела: зелье исцеления готово, чрезвычайно толстый чёрный кот покормлен уже третий раз (а ведь ещё нет и двух часов!), метла, на которой она обычно летала, сегодня славно поработала ради чистоты дома. А если с делами покончено?— можно расслабиться. Несмотря на некоторые недостатки в виде уборки, иметь свой собственный дом с верандой было очень приятно. Канамори въехала сюда примерно месяц назад. Небольшой домик на окраине леса достался ей в наследство от бабушки, между прочим, ведьмы, как и она сама. За это недолгое время девушка не успела даже мельком взглянуть на местных жителей, не то что познакомиться. Впрочем, одиночество не было ей в тягость, все ингредиенты для зелий можно найти в лесу, единственный источник шума?— кроны деревьев да речка, и никаких назойливых соседей! Правда, продукты, которые она привезла с собой, должны были полностью закончиться через пару дней, и ей снова придётся идти в город. Сейчас она старалась не думать об этом, чтобы сохранить душевное спокойствие. Раньше Канамори жила в большой деревне, и ей приходилось терпеть все исходящие из этого минусы: скрипящие повозки, рыночная толкучка, грязь и жители, частенько просившие, чтобы она сделала приворот или погадала им. Когда наконец глупые люди поймут, что она, Канамори?— потомственная ведьма, а не базарная лгунья, которая только и умеет, что надевать красивые костюмы и врать про счастливое будущее, сдирая деньги с зевак. Наверное, никогда и это было тяжко. Девушка поднялась с кресла и подошла к перилам маленькой лестницы, ведущей в сад. Подумала немного, прошла вглубь двора, потом до забора и от скуки стала смотреть на дорогу. Какое-то время не происходило ничего интересного, но вскоре Канамори услышала отдалённые голоса и какую-то мелодию, названия которой не знала. На дороге показалась небольшая повозка. Внутри находились три человека, непонятно как разместившиеся в таком маленьком пространстве: один управлял лошадьми, а два других играли и пели, умело сплетая эти два вида искусства воедино. Повозка проехала мимо, но приятное чувство, полученное во время прослушивания хорошей музыки, осталось. Временами на Канамори накатывало чувство собственной бесполезности. Она считала, что было бы намного лучше родиться простой селянкой или музыкантом, чтобы приносить пользу людям. По её мнению, второе было намного лучше. Музыка всегда увлекала Канамори. Под неё было легче творить, заниматься домашними делами, да даже просто дремать в этом самом кресле. Девушка хотела уметь играть на лютне, сямисэне (инструменте с родины её бабушки) или на чём-нибудь ещё, вытворять чудеса своими руками, ловить восхищённые взгляды, но судьба сложилась так, что если ты ведьма??— значит ею навсегда и останешься. Ведьмы не могли освоить что-то, кроме мастерства приготовления зелий, тёмной магии, магии обычной и, разве что, тексты, нужные для заклинаний. Если бы какая-нибудь ведьма захотела научиться, к примеру, рисовать?— кисточка не слушалась бы её и выпадала из рук. Так было испокон веков и никто не знал, почему так происходит. Ещё Канамори очень часто думала, что никто не ценит ведьминское мастерство. Ну или перестал ценить. Многие люди относились к ней с пренебрежением, кто-то?— с насмешливой снисходительностью, а кто-то восхищался, но совсем не в том ключе, в котором бы хотелось самой девушке. Она была ведьмой с силой исцеления и уж точно не могла сделать приворот. Когда люди узнавали это, восхищение быстро проходило. Да, её многие боялись, но. Это было настоящей причиной, по которой Канамори решилась переехать сюда. Не ценят и ладно, всё равно к ней редко ходили по прямому назначению. Канамори могла простоять так не один час, если бы не услышала отдалённый вскрик. Доносился он со стороны леса. На сегодня девушка не планировала никаких приключений, но вдруг кому-то нужна её помощь? Или не нужна, но посмотреть-то интересно! Она накинула платье прямо на сорочку и бросилась к источнику звука. Канамори долго искала его, потому что повторного крика не было?— только тишина и пение птиц, может ещё шелест деревьев, но больше ничего. Она блуждала по окраине примерно минут десять, пока не услышала какие-то странные звуки. Девушка вышла на лесную дорогу и побежала по ней. Бежать пришлось недолго?— прямо за поворотом Канамори обнаружила сад, путь к которому преграждал невысокий забор. Саяка была выше, чем он, поэтому без труда смогла посмотреть во двор. Источником шума, так напугавшего её, служила девушка, сидящая на земле. Незнакомка всхлипывала и держалась за неестественно выгнутую ногу. Позади неё валялась деревянная лестница. —?Всё хорошо? —?Канамори знала, что в данной ситуации это самый глупый вопрос, но от волнения не могла придумать ничего более нормального. —?Не-ет,?— протянула девушка. —?Помоги мне встать. Саяка подтянулась и попыталась перелезть через забор, но он был слишком высоким для неё. —?Там есть калитка,?— незнакомка засмеялась через боль. Канамори направилась туда. Вскоре она уже поднимала девушку. —?Я дочка фермера,?— пояснила та. —?Все ягоды мы собираем самостоятельно, потому что деревьев у нас мало, и слуг нет. Да и не было никогда. Я что-то не видела тебя здесь. Ты недавно переехала? Канамори мысленно отметила, что Цубамэ слишком много болтает, но вслух сказала совершенно другое: —?Ага. Нужно перевязать ногу, иначе станет хуже. Я отнесу тебя домой, хорошо? Там я смогу тебе помочь. Девушка кивнула. Канамори подхватила её на руки и понесла в сторону своего дома. Цубамэ это, видимо, совсем не смущало. Она чувствовала себя максимально комфортно и разглядывала окрестности с высоты роста Канамори. Саяка же подумала, что не зря сегодня делала зелья про запас. Вечер обещал быть интересным.*** Канамори закрыла глаза и расслабилась. Она сидела так уже некоторое время, пока Цубамэ играла. У девушки были поистине волшебные руки. Музыка, которую она играла, помогала забыть тревоги и окунуться в какой-то сказочный, неизведанный мир, где нет забот и обязанностей. Она позволяла почувствовать себя вновь счастливым. Саяка даже не думала, что эта болтливая девушка станет ей хорошим другом, что они будут проводить всё больше и больше времени вместе, и что она вот так вот запросто позовёт её к себе домой. Даже Юто?— её чёрный кот, обычно никому не доверяющий, сейчас примостился у ног Цубамэ и мирно дремал. Зелье подействовало почти сразу и сейчас девушка чувствовала себя намного лучше?— могла бегать и ходить, не чувствуя боли. В благодарность за труд Канамори, Цубамэ через несколько дней принесла ей огромную корзину вишен. ?К сожалению, это всё, что я могу для тебя сделать??— сказала она тогда, смущённо улыбаясь. —?Знаешь, я бы хотела уметь играть,?— мечтательно произнесла Канамори. —?Что? Но это же легко! Я могу тебя научить,?— круглые глаза Цубамэ говорили о том, что особенностей и мелочей ведьминской жизни она не знает. —?О, не стоит, поверь… —?объяснение того, почему она не хотела осваивать столь желанный навык, было долгим. Мидзусаки несколько раз пробовала всунуть лютню в руки Канамори. Та отнекивалась, но потом всё же взяла инструмент, прикоснулась к струне пальцем, и та сразу же порвалась. —?Вот тебе наглядный пример,?— девушка усмехнулась, откинулась на спинку кресла и снова закрыла глаза. Цубамэ тоже засмеялась, не обращая внимания на сломанную лютню. Это было странно, поскольку музыку она ценила больше всего в жизни. Ну, может ещё вишни, но это уже совсем другая история. Воздух будто бы был пропитан какой-то сонной атмосферой. Хотелось лежать и не думать ни о чём, но, к сожалению, это было невозможно. Приближался полдень и Мидзусаки засобиралась домой?— помогать отцу. Канамори проводила её до калитки и ещё долго смотрела, как удаляется фигура подруги. Почему-то в этот момент ей было очень грустно. Ей всегда было грустно, когда Цубамэ уходила. Иногда у Канамори просыпалось острое ощущение, будто она совершенно одна в этом мире. По сути, так оно и было. Из окружения только чёрный кот, запасы ингредиентов на полках да книги. Редкие приходы Цубамэ приносили в эту гнетущую теперь атмосферу нотки уюта, радости и ощущение дома. Мидзусаки хотелось удержать рядом с собой, подольше послушать её пение, да даже просто посмотреть, как забавно колышутся её рыжие волосы (ну и кто здесь ведьма?), когда она смеётся. Но сейчас девушка вновь ушла. Она будто уносила с собой всё хорошее, что было в доме: искры, песни, смех. Даже зелья стали выходить хуже. Канамори не умела дружить, но с Цубамэ это получалось легко и свободно. Как-то само по себе. Девушка впервые подумала о том, что в следующий раз нужно будет задержать Мидзусаки подольше. Может даже предложить остаться с ночёвкой или сходить на рынок вместе. Всё же, та лучше разбиралась в сельской жизни, чем она сама. Канамори думала и о том, что ей определённо нравится Цубамэ. Она не совершила для себя открытие, поняв, что любит девушек и не сочла это чем-то странным, но она точно знала: другие считают такое ненормальным, противным и портить дружбу лучше не стоит. Скорее всего, Мидзусаки просто посмеётся и не примет её чувств. Канамори решила, что этот секрет она навечно схоронит в своей душе, стараясь не обращать внимания на бьющееся в мучениях сердце.