So fly away, darling, to hell! (1/1)

***Бенджамин даже не подозревал, что все может обернуться настолько ?хреново?, как выразилась Аннет, когда он спросил, как она себя чувствует. Он раньше думал, что люди, когда пьяные, вырубаются и очень-очень крепко спят, а потом просыпаются и снова спят. Но не-е-ет, Аннет сумела превратить эту ночь в сущий ад. Вначале все было окей, она преспокойно спала, закинув на него ручку, ножку, вторую ножку, короче, полностью перебравшись с матраца на его многострадальное тело. Затем, около четырех утра, организм слегка протрезвел, осознал, что его хозяйка с ума сошла всякие таблетки глотать и травить его, и решил взбунтоваться. Однако, в этот момент Бен спал, так что, это можно счесть так себе моментом исключительно для бедняжки Аннет, которая провела в уборной больше часа, про себя проклиная тех, кто придумал наркотики, и обещая себе больше ?в рот не брать ни капли?. Ну, как и в прошлые разы, собственно. Позже, ближе к половине шестого, она никак не могла уснуть и все ворочалась на кровати, мешая Бену и себе самой. Как говорится, ни себе, ни людям.А сейчас они оба крепко-крепко спали, пока чертов будильник на телефоне гостьи не оповестил ее о том, что лекция, ради которой она приехала, начнется через полтора часа.—?Аннет,?— обратился к ней хриплый сонный голос с противоположной стороны кровати. —?Ты же умная девочка, не иди сегодня никуда.—?Да пошли к черту эти лекции, я спать хочу,?— пробурчала Аннет, выключая будильник. Раньше она бы никогда так не поступила, но, учитывая нынешние обстоятельства, она не могла даже голову от подушки оторвать, не то что идти на лекцию и вникать в информацию, который пытался бы донести профессор. Бенджамин тихонько протянул довольное ?прекрасно? и бессовестно переместил половину своего туловища на девушку, в отместку за эту ночь.—?Меня тошнит, и тебя лучше не придавливать меня к кровати,?— посоветовала Аннет, убирая его руку со своего живота. —?Можешь даже выше положить, я разрешаю, только не провоцируй на…—?Меня тоже, и тебе лучше закрыть ротик, потому как то, что ты вытворяла ночью, я тебе никогда не забуду,?— не открывая глаз, бормотал парень, опуская руку чуть ниже, вопреки совету девушки. —?А как же твои визги ?мне семнадцать?, ?я тебя засужу?, ?тебя посадят??—?А что я ночью-то наделала? —?ужаснулась девушка, уже прокручивая в голове всевозможные варианты катастроф.—?Ты решила, что я не особо чем-то отличаюсь от кровати,?— усмехнулся Бен. —?Потом тебе плохо было, ты до смерти напугала всю сантехнику, но я решил, что ты сама со всем этим справишься, ибо если бы я встал к тебе, то мы бы пугали ее вместе. Потом ты, невоспитанная гадина, ворочалась по кровати, отбирала одеяло, приставала ко мне…—?Приставала?! —?волосы на голове встали дыбом.—?Ладно, не приставала, это моя актерская импровизация,?— вздохнул Бен, накрывая ее с головой одеялом и отворачиваясь. —?Все, спи. А я обиделся и уже готовлю план мести, так и знай.—?Я ведь и защекотать могу…—?Только… Только попробуй!Аннет тихо хихикнула и, пробравшись к нему под одеялом, прижалась к теплой мощной спине. Как, все-таки, забавно все получалось. Только три дня назад она сидела в спальне и тихо обнимала подушку, в своих фантазиях перевоплощая ее в Бена Барнса, а теперь она преспокойно спит с ним на одной кровати, пьет и испытывает дичайшее похмелье. И ей было действительно больно думать о том, что ровно в 6:30 завтра все это кончится. Он не станет ее удерживать, думала она, проведет на самолет и помашет рукой. А она снова окажется в Париже, одинокая и печальная. Если раньше он ей просто нравился внешне, то теперь, как оказалось, она по-настоящему влюбилась в чертового сердцееда. В его голос, его манеры, поведение, характер, привычку так странно держать сигарету, зажав ее, будто ручку для письма. В его постоянные касания и привычку обнимать ее по ночам, когда она уже крепко спит, но сквозь сон чувствует, как сильные руки обнимают ее, а холодный нос зарывается в ее волосы, вдыхая их запах.От этого Аннет было грустно, иногда даже больно, как будто ее сердце каждые несколько секунд протыкала какая-то тупая иголка, оставляя все больше и больше кровоточащих ран. Это было и чувство тоски, такое кислое и тягучее, оставляющее на маленьком измученном сердце болезненные язвы. И как можно забыть о гнетущем ощущении безответной влюбленности, которая оставляла кровоподтеки и гематомы, из-за которых было больно и тяжело дышать.Однако, у нее еще оставались почти сутки, чтоб побыть с ним. Можно было даже не вставать с кровати, просто лежать, укутавшись в его одеяло и спрятавшись от окружающего мира под куполом теплоты и его заботы.—?Знаешь, о чем я только что вспомнил? —?как-то наигранно спокойно спросил ее Бен, отвлекая от печальных мыслей.—?М-м-м? —?отозвалась Аннет, стараясь сделать как можно более обыденый голос.—?У меня сегодня фотосессия в девять.С этими словами парень подорвался с кровати, как ошпаренный, лихорадочно носясь туда-сюда из ванной в спальню и наоборот, одеваясь, причесываясь, придавая сонному и уставшему лицу божеское выражение, хотя весь его вид говорил сам за себя. И говорил он:?— ?Привет, меня зовут Бен и я алкоголик?. Голова неистово раскалывалась, а дома не было даже аспирина. Да дома вообще ничего не было, он крайне редко пользовался таблетками. Ну, лекарственными уж точно.—?Мне тебя тут ждать? —?спросила Аннет, сама себя ругая за идиотское слово ?ждать?. Не будет она его ждать.—?Да, если что?— холодильник пустой, так что спустишься в магазин на первом этаже, там превосходные… Ну, собственно, кроме цен там ничего превосходного,?— сообщил Бен, хватая ключи и бегом вылетая из квартиры, на прощание помахав ей рукой и бросив короткое ?не скучай?. Да она и не будет скучать. По крайней мере, она ни в коем случае этого не покажет. А вот он… Он будет. Он уже по ней скучает. Будь его воля, он отменил бы этот чертов рейс в Париж, стер бы его с лица земли, лишь бы Аннет не улетала. Лишь бы вновь не просыпаться на холодной и пустой кровати, где компанию ему изредка составляли приглашенные из бара дамы или вхлам пьяный товарищ по съемочной площадке, для которого дом Барнса был своеобразным вытрезвителем. Он приходил к нему выпить, похмелиться, выспаться, выговориться?— в общем, загрузить и без того уставшего актера ненужной информацией.На самом деле, Бенджамин не мог решить, что все-таки он испытывает к этой девушке. Ему нравился ее характер, ее внешность, ее голос… Все. Не смущало даже то, что она была его своеобразной ?фанаткой?, но, зная сухость ее эмоций, она вряд ли причислялась к числу чокнутых, которые рукоблудничают вечерами, поставив его фото перед собой. Он понимал, что, скорее всего, устраивал ее внешне, но она вряд ли чувствовала к нему то же, что чувствовал он. Забавно, но его мысли в точности совпадали с мыслями Аннет. Это все равно, что если бы они были парой, где женщина врет, что пьет противозачаточные, а муж прокалывает презервативы, ибо оба хотят ребенка, но молчат. Как говорится: инсталляция ?Два придурка?, версия real-life.Когда он видел ее билет на самолет, лежащий на прикроватной тумбе, внутри словно что-то обрывалось, переворачивалось кубарем и со свитом стремительно летело вниз. Он не хотел отпускать ее. Не хотел слышать где-то слово ?лекция? и чувствовать внутри отголосок ее сонного голоса ?к черту?. Не хотел приходить в казино и каждый раз слышать от Гарри сарказм в стиле ?что, упустил охотник ласточку??. Не хотел чувствовать рядом с собой только пустоту и одиночество, не хотел обнимать по ночам подушку и сжимать в руках белые простыни, которые насквозь пропахли ее нежным французским парфюмом.—?Сам господин Пунктуальность решил явиться! —?как только он вошел в студию, где был только визажист, фотограф и его менеджер, на него тут же обрушились обвинения последнего. —?Живо сел! Аманда, убери с его лица фразу ?я алкоголик?! Мне плевать, как ты будешь это делать, сделай так, чтоб он не выглядел, как человек, который всю ночь мешал водку с боярышником!—?Извините, я проспал,?— попытался оправдаться Бен. Фотограф, чье имя не было известно, только лишь прозвище ?Флэш?, немного удивился: парень не улыбался своей привычной жизнерадостной улыбкой, в его глазах читалась глубокая, тяжелая печаль и тоска. Он говорил низким и хриплым голосом, как будто по кому-то очень скучал.—?Аманда, хватит разрисовывать его, как шута, брысь из студии! —?скомандовал Флэш, переводя взгляд на менеджера. —?И вы тоже, иначе будете, как всегда, отвлекать мне парня, орать на него…—?Не буду я на него орать! —?протестовал мужчина, но был остановлен жестом фотографа:?— Да вы и сейчас орете. Давайте, вон отсюда, не мешайте мне работать. Бенджамин, улыбнись, как для рекламы Дирола, будь добр. Нет, рекламы Дирола, а не таблеток от головы.—?Погоди, Флэш, не торопи меня,?— хмурился актер, пытаясь не думать о завтрашнем рейсе и имитировать адекватное выражение лица.—?Что произошло? —?как только менеджер и визажист покинули студию, фотограф отошел от камеры и подошел к Бену, который выглядел крайне разбитым.—?Ничего, просто выпил лишнего,?— соврал парень, фальшиво усмехаясь.—?Господи, как тебя вообще взяли на роль Каспиана, ты ж не умеешь играть,?— поморщился Флэш. —?Ты как тринадцатилетняя девочка, которая испытала радость первых месячных, расставание с плюшевым мишкой и выход нового альбома ?Tokio Hotel? в один день.—?Да просто… —?замялся Бен, массируя пульсирующие виски. —?У меня подруга завтра улетает…—?У-у-у, поня-я-ятно,?— с улыбкой протянул Флэш, вновь становясь за камеру. —?Подру-у-уга, да-да-да. Вы, наверное, просто очень давно дружите и никоим образом не испытываете никаких посторонних чувств.—?Помнишь, я тебе рассказывал про девушку, которую я сбил позавчера? —?спросил Бен, улыбаясь чуть шире и естественнее.—?Ты говорил, что ее сбил какой-то придурок,?— нахмурился Флэш, ловя удачный кадр.—?Ну, так и есть,?— ответил парень. —?Это я. Но ей я выдал слегка другую версию.—?То есть, ты сбил девушку, покалечил ей ногу, привез ее к себе домой и опа! Влюбился!—?Я идиот, верно? —?усмехнулся Барнс с некой самоиронией.—?О, произнеси это еще раз,?— попросил Флэш, присматриваясь к объективу.—?Я так что, лучше смотрюсь в кадре?—?Нет, мне просто нравится, когда ты так о себе говоришь,?— честно признался фотограф. —?Ну, так, а в чем проблема попросить ее не лететь? А, дай угадаю?— малыш Бенни не может собрать яйца в охапку и сказать девочке о том, что он к ней неровно дышит.—?Ты никогда не пробовал себя в ?Битве экстрасенсов?? —?съязвил Бен, кивая.—?Да я сгубил в себе цыганку-гадалку,?— вздохнул Флэш. —?Барнс, милый мой, родной Барнс, тебе ведь не шестнадцать. Ты взрослый мужик, а девке сказать ничего не можешь. Ну, что сложного? ?Ты мне нравишься, возможно, даже больше, не улетай, пожалуйста, я без тебя не могу?. Ты как будто это не говорил в фильмах! Да я только что целых три насчитал, где ты это говорил так искренне, что я аж чуть из самолета не выпрыгнул, так улетать не хотел!—?Это сложно, Флэш,?— Бенджамин закурил, не прекращая смотреть в объектив. —?Во-первых, ей семнадцать. Во-вторых, она слишком зациклена на учебе, книгах, саморазвитии…—?Так, ты продолжай придумывать себе отмазки, только дым выдыхай красиво, а не для своего удовольствия,?— отмахнулся Флэш. —?Бен, солнышко, не неси пургу и не придумывай себе оправдания. Ты просто боишься. Ты прекрасно знаешь, что тебе стоит только попросить, и она останется с тобой навеки, будет гладить тебе шнурочки и поливать фикусы, которые я, мать их, ненавижу.Бенджамин тяжело вздохнул, в душе соглашаясь с Флэшем. Наверное, он был прав. Он замечал в глазах это суховатой на первый взгляд девчонки озорной огонек, который, подобно сирене в океанах, зазывал его к себе, шептал нараспев фразу ?я люблю тебя?. Этот огонек не пропадал из ее глаз, иногда бывая веселым, а иногда опечаленным тем фактом, что они скоро разъедутся по разным городам. Но тем не менее, ее глаза смотрели на него так, как будто он был маленькой деревянной лодочкой, плывущей по их бесконечному и глубокому океану, по идеальной глади воды, наслаждаясь штилем. Он не хотел больше тонуть ни в чьем океане так безнадежно, как в ее глазах.***Аннет неспеша собирала вещи, упаковывая в сумку вчерашние туфли, платье, от которого приятно пахло легким шлейфом алкоголя и парфюма Барнса. Каждое движение было медленным, неуверенным, руки дрожали и не хотели делать то, что делали. Сердце болезненно сжималось, желудок будто сводили какие-то спазмы, не похожие на голод. Внутри все переворачивалось, ей было тяжело, словно мысли давили на голову и сдавливали череп изнутри. Она так не хотела покидать его. Не хотела покидать просторную квартиру, теплую кровать, нежные горячие ладони, которые вырисовывали на ее коже узоры, пока она, как думал Бен, спала; ей не хотелось покидать его нежный шепот, заботливый взгляд и город, который для нее теперь стал центром вселенной. Ей хотелось сидеть с ним вместе, долго, возможно, вечно, и смотреть какие-нибудь фильмы. Хотелось пересмотреть ?Нарнию? и мило посмеяться над забавными доспехами, которые на нем сидели, как на петухе шляпа. Она хотела пить с ним горячий чай, склонять голову на плечо, засыпать, а потом без слов совать ему в руки книжку, мол, на, почитай вслух. Хотела засыпать под тихий и нежный тембр, слышать его мерное дыхание над своим ухом, просыпаться рано утром и заваривать ему кофе, параллельно переворачивая на сковороде чуть пригоревший блинчик. Она хотела чувствовать его рядом, она полюбила его. Наконец, спустя долгие часы душевных противоречий, она созналась в этом сама себе. Она полюбила его.По щеке внезапно потекла прозрачная слезинка, а в носу неприятно защипало, горло свело болезненной судорогой. Она посмотрела на фотографии, что висели у него на стене: там были и милые детские фото, и фото с семьей, и запечатленные первые кадры со съемок, и фото с церемоний награждения. Она хотела забрать одно себе, но сочла это… Как минимум, странноватым. Аннет смахнула слезинку и продолжила собираться. Внезапно на глаза попался телефон. Забавно, но за то время, которое она пробыла у Бена, она ни разу почти не зашла в сеть. Зависимая от смартфона девушка смогла прожить без него. И на нем не ушло больше двадцати процентов зарядки. Она посмотрела время на дисплее, мимолетно рассматривая фото на заставке. Теперь она никогда не сменит его.В дверном замке скрипнул ключ, Бенджамин тихонько вошел, боясь разбудить. Аккуратно сняв обувь, он на носочках поднялся в спальню, увидев собранную сумку и сидящую на кровати Аннет, по прежнему в нижнем белье, в котором она и была вчера. Он ведь самолично снял с нее тесное платье, оставив на бледном стройном теле полупрозрачное бра и кружевные трусики с вырезом, который он по незнанию называл стрингами, но на самом деле он был просто глубоким и широким, хоть до стрингов и не дотягивал. Он вымучено улыбнулся, поправив волосы и без слов присев рядом с девушкой на кровать. Повисло неловкое молчание. Ни ?привет?, ни слова. Он так хотел сказать ей то, что сказать было невыносимо сложно, но все не мог. Не мог и все тут. Словно глотку опоясывали бичевки и не позволяли сказать ни слова.—?Будешь скучать? —?нарушила молчание Аннет, печально улыбаясь и глядя в его глаза.—?Конечно,?— без капли иронии, честно ответил Бен, опуская глаза в пол. —?Ты когда-нибудь еще приедешь?Аннет про себя всхлипнула, понимая, что вряд ли. Она копила деньги на эту поездку полтора года, хоть и не потратила те, что предназначались для того, чтоб снять номер в отеле.—?Когда-нибудь, конечно,?— не особо обнадеживающе сказала она, тоже глядя в пол. Бен молча кивнул, якобы, ясно. Чувствовал он себя прескверно, осознавая, что сам сейчас разбивает свое же сердце. Стоило ведь хотя бы попробовать намекнуть Аннет на то, что он чувствует, но… Нет. Не хватало смелости. И это паршиво.—?Ты бы одевалась поприличнее,?— с улыбкой заметил он, про себя отмечая, как же чудесно это бра облегает ее формы.—?Да ладно, я ведь уже грозилась тебе судом,?— тоже усмехнулась Аннет, хотя в душе было вовсе не до смеха. —?Ничего ты со мной не сделаешь, хоть я тут голой буду ходить.—?Ах вот как,?— Бен хитро прищурился, резко толкая ее на кровать и осуществляя свой план мести за бессонную ночь посредством долгой и мучительной щекотки. Похоже, они оба до смерти боялись ее, Аннет и вовсе едва ли не задыхалась от смеха. Бенджамин отпустил девушку, давая ей возможность отдышаться. Та улыбалась, все еще чувствуя его пальцы на своей коже, а он ощущал искорки на кончиках нервных окончаний. Тихие смешки ?мученицы? были для него словно лекарством от состояния полной разбитости, правда действовали они недолго. Да и на нее, собственно, тоже. Было видно, что они оба были опечалены завтрашним отъездом парижанки.—?Обещай писать мне иногда,?— вдруг попросил Барнс, сам не ожидая от себя такой просьбы.—?Обещаю,?— с улыбкой ответила Аннет, ложась на кровать и притягивая его к себе за руку. Парень аккуратно прилег рядом, опуская голову на ее плечо, нежно обнимая, так, как только он умел. Аннет повернула голову, зарываясь носом в мягкую шевелюру, хотя это было его прерогативой.—?И еще,?— начал Бен, не глядя в ее глаза. —?Постарайся больше не попадать под колеса.Аннет усмехнулась и кивнула. В груди было так больно, будто это была и не грудная клетка вовсе, а огромный болезненный синяк, на который что-то постоянно давило. Было немного трудно дышать, каждый раз, когда она хотела ему что-то сказать, ее горло словно сдавливали металлические обручи, мешающие произносить мысли вслух. Она слишком сильно не хотела улетать. Ей хотелось, чтоб рейс отменили, чтоб ее самолет не взлетел, чтоб на чертов Париж упал огромный метеорит, да чтоб произошла любая катастрофа, препятствующая ее отлету.С другой стороны, думала Аннет, смысла оставаться с ним не было. Лишь бы побыть рядом? А что взамен? Она ведь не получит и доли тех чувств, что хотелось бы. Зараза, как в упор не видела в его глазах эту чертову фразу ?я люблю тебя?, как будто специально уговаривала себя в безответности.***Они пролежали около получаса, пока снова не заснули. Было легче просто спать, дабы не чувствовать ноющую боль в груди, болезненные спазмы в горле и прочее. Так было правильнее, да и приятнее. Она, скорее всего, последний раз так таяла в его объятиях, больше не выпендриваясь и не поворачиваясь к нему спиной. Она без зазрения совести прижималась к парню, грела руки под пижамной футболкой о горячее тело, щекотала его шею взмахами своих ресниц. Да и Бенджамин теперь вел себя по-другому. Словно осознав, что теряет нечто дорогое, он отключил чертов телефон, который разрывался от звонков разъяренного менеджера и его СМС. Он задернул шторы в спальне, дабы едва виднеющееся солнце не будило Аннет, прикрыл ее одеялом, обнимая, как будто не желая ее отдавать. Как будто он на какое-то время стал ее своеобразной защитой. Готова поклясться, что в тот момент ни один разъяренный дикий зверь не смог бы подобраться к спящей ближе, чем на десять метров.Время летело как-то слишком быстро, часы неумолимо приближались к пяти, а сердце?— к пределу скорости биения. Да почему же так сложно-то, Господи?! Аннет сумела хотя бы уснуть, чтоб не чувствовать это жутчайшее чувство трусости и боязни признаться, а вот Бенджамина все мучали мысли, роящиеся в голове, словно стая диких пчел. Он и себе-то до конца не признался в том, что действительно любит ее, а уж ей сказать об этом?— это что-то сверхъестественное. Несвойственное ему смущение накрывало каждый раз, когда он смотрел на нее, на ее тонкие, худые руки, которыми она легко приобняла его во сне; он не мог спокойно исследовать взглядом ее тело, не мог даже мимолетно взглянуть в глаза. Оставалось терпеть. Терпеть еще ровно двенадцать часов. А после?— провести на самолет, пойти к Гарри в бар, напиться до состояния, когда невероятно сложно устоять на ногах, и начинать тренироваться. Тренироваться забывать. Забывать идеальную кожу и длинные пальцы с аккуратным маникюром. Забывать стройное тело и чуть хрипловатый голос, зеленые глаза и язвительную манеру разговора, чуть опухшие глаза и нависшие веки. Это было сложно. Просто невероятно сложно. Хотя, нет. Бенджамин только что дал точное определение шансам забыть Аннет: невозможно.Ее веки задрожали, ресницы затрепетали, она приоткрыла глаза, чуть улыбаясь. Наверное, спросонья она не думала о том, что ей осталось всего двенадцать часов до того момента, как она коснется его руки в последний раз. Ведь, по сути, вряд ли у него найдется время хотя бы написать ей раз в год ?как дела?. Ей тоже нужно будет долго и усердно учиться отвыкать от его касаний и ласки, которой веяло от него с первой секунды их знакомства. Она будет все свободное время занимать книгами, спортом, соц. медиа и прочим, лишь бы не думать о его руках, темных глазах, гипнотизирующих любого, кто в них посмотрит; о его смольных волосах, в которые ей полюбилось зарываться носом, дабы почувствовать запах свежести, слегка перебиваемый запахом сигарет. Ей придется отучиться курить, ибо каждая мелкая затяжка будет напоминать ей о том, как забавно и непривычно он держит сигарету в пальцах, и как красиво выдыхает дым, будто на камеру.—?Выспалась? —?Бен решил применить то, чем его наградила мама, а именно?— актерским талантом, и очень уж натурально весело улыбнулся. Ну, да, ведь это не тот человек, который, пока она спала, истерично заламывал пальцы, выпил три чашки крепкого кофе и выкурил половину полной пачки. Заметим, пачки Аннет.—?Да,?— девушка тоже улыбнулась, но в ее улыбке тоже не было заметно той боли, которую она испытывала. —??Эх, умерла во мне Мерлин Монро… ?.—?Давай кино какое-то глянем,?— предложил парень, не видя в ее глазах ни капли сожаления об отъезде.—?Я думала, актеры не смотрят кино,?— хмыкнула Аннет. —?Мне казалось, ты за съемки его уже насмотрелся.—?Нет, почему, я не смотрю фильмы со своим участием,?— честно признался Бенджамин. —?К примеру, на себя в образе педиковатого принца я смотреть не могу, меня выворачивает. Я как будто под страхом смерти весь кадр, такое ощущение, что меня заставили там сняться.—?А мне нравится,?— удивилась Аннет, присаживаясь на кровати в позе лотоса, совсем забыв о том, что она в нижнем белье, и о своих угрозах ?я тебя засужу, подлец?. —?Правда, от количества бронзатора на твоем лице отражается хромакей. Ты там зелененький такой.—?Вот, да! —?Бен как будто на секунду забыл о том, что ему больно, и подтвердил слова девушки. —?Это правда, он действительно отражался!Аннет хихикнула:?— Ну, если хочешь, можно комедию посмотреть.—?Я-то думал, ты, как интеллигентная зануда, включишь какую-нибудь документалку о колорадских жуках и заставишь меня смотреть, параллельно конспектируя информацию,?— усмехнулся Бен, за что получил подушкой по голове.—?Я не зануда! —?улыбаясь ему в ответ, доказывала девушка.—?Ну, да-а, коне-е-ечно,?— смеялся парень, все больше боясь, что Аннет забьет его этой подушкой до смерти. —?Ты еще скажи, что прогуливаешь лекции и не краснеешь при слове ?секс?.—?Не прогуливаю и не краснею,?— честно ответила девушка. —?Если хочешь, можешь даже низкосортное порно включать, мне по барабану.—?Да?—?Да.—?Уверена?Аннет кивнула, хотя очень сильно жалела об этом в душе. Ну, вот он ведь сейчас действительно включит, а ей потом мучаться, сидеть красной, терпеть насмешки, как Юре Шатунову в песне ?Розовый вечер?.—?Да ладно, не буду я тебя так мучать, поверю на слово,?— Бен уложил ее к себе на колени, подвигаясь ближе к изголовью. Пока он выбирал достойное кино, от которого потом не захочется прыгнуть в окно со стыда за отечественный кинематограф, Аннет все ворочалась, не в состоянии найти удобную позицию. Очки, которые она была вынуждена носить, постоянно сползали, кривились, поэтому было крайне сложно прилечь так, чтоб не продырявить этими очками колено Барнсу или лицо себе.—?Низкосортная комедия с Диаз в главной роли, в которой будет много пошлых шуток про минет и лесбиянок,?— Бенджамин кратко пересказал рецензию на выбранный фильм. —?То, что нужно. Деградируем красиво и со вкусом.Аннет посмеялась. Бенджамин изо всех сил пытался казаться не расстроенным и не разбитым, подшучивал над ней, защищался от надвигающейся лавины болезненного расставания как только мог. Наконец, девушка нашла удобную позу у него на коленях и стала внимательно смотреть кино. Как ни странно, после первой же пошлой шуточки в начале фильма она действительно покраснела, из-за чего Бен хихикнул и победно ухмыльнулся:?— Не краснеет она, не краснеет…—?Та мне просто жарко! —?оправдывалась девушка.—?Раздевайся,?— развел руками парень. —?Чего стесняться, все свои.Аннет в шутку пихнула его кулачком в плечо и продолжила смотреть. Довольно скоро ей надоело косить глаза и она плавно релокализировалась на живот Бенджамина, который уж не знал, как лечь так, чтоб ей было удобно. Не кровать, а чертов твистер! Девушка улеглась и уставилась на экран, ехидно посмеиваясь с происходящего в фильме. Бен отстраненно наблюдал за сюжетом, ему было куда интереснее перебирать в пальцах рассыпчатые волосы Аннет, аккуратно заплетать и расплетать их, почесывать ее за ухом, по шее, на которой виднелись два шрама. Спрашивать об их происхождении он не стал. Они слишком уютно молчали. Тишину нарушал только работающий телевизор и писклявый голос Камерон Диаз; девушка, прикрыв глаза от удовольствия, едва ли не мурлыкала, когда его пальцы снова касались ее волос. Внезапно она почувствовала то, что ранее ощущала крайне редко. Внизу живота будто разлилась горячая тягучая жидкость, а тонкое кружевное белье слегка намокло. Аннет была не из тех, кто устраивает панику по любому поводу, но сейчас ей стало не по себе, настолько сильно возбуждали его прикосновения. И это она осознала только сейчас, ранее просто не замечая за собой расширенных зрачков, быстрого сердцебиения и насквозь мокрого белья. Занимательным фактом было то, что Бенджамин, скорее всего, делал это не с целью поиздеваться над возбужденной девственницей, он и не знал об этом вовсе. Девушка вела себя настолько сдержанно, что, казалось, даже если ее напоить виагрой, она и виду не подаст, что что-то не так.А ее все сильнее потряхивало, он тем временем перестал гладить ее по волосам, перейдя на ключицы, которые ему казались слишком эстетичными, чтоб быть правдой. Его самого немного заводили собственные прикосновения к идеальному телу, однако он сильно проигрывал Аннет, которая, расширив глаза от неожиданности, старалась сконцентрироваться на происходящем на экране, а не на его руках, которые изящно и галантно поглаживали выпирающие косточки, плечи, руки. Наверное, он просто хотел, чтоб ей было приятно. Но не настолько же, Бенджамин!Аннет старалась отключить слишком бурную фантазию, подпитанную немалым количеством просмотренной порнографии и тем фактом, что она лежит непозволительно близко к тому месту, которое, кажется, слегка напряглось. Неловкость достигла пика, она смотрела на повествующую что-то Камерон Диаз как на манну небесную, лишь бы контролировать сбившееся дыхание и слишком частое сердцебиение. Бенджамин вскоре прекратил свои незамысловатые манипуляции, но ощущение мурашек по коже оставалось неизменным.***—?Ты тоже не поняла юмора? —?спросил Бенджамин, когда фильм закончился, а Аннет неприкрыто зевала от скуки.—?Не-а,?— честно призналась она. —?Шутки про оральный секс изжили себя лет эдак семь-восемь назад. Хотя Тимберлейк в этом фильме смотрится не так уж и плохо.—?Согласен,?— кивнул парень. —?Если остальные из кожи вон лезут, играя в этой откровенной лаже, то он не играет вообще. Якобы: ?Я здесь только для того, чтоб девочки знали, каких мальчиков любить не надо. И все. На большее не претендую. ?.Аннет расхохоталась, тут же задавая вопрос:?— И каких же мальчиков любить не надо?—?Не осведомлен в этом вопросе, мальчиков не люблю из принципа,?— усмехнулся Бенджамин. —?Зато есть у меня пара знакомых дам, с которыми жизнь превращается в сплошной ад.—?Мне нужно с ними познакомиться, дабы избежать таких же ошибок,?— заметила девушка, улыбаясь и снова зевая. Несмотря на то, что она спала почти целый день, ее клонило в какую-то сладкую негу, в которую хотелось завернуться, будто в кокон. Она чувствовала себя героиней ?50 оттенков серого?, где каждая глава заканчивалась тем, что она ложится спать. И сейчас эта глава закончилась так же. Аннет дремала, лежа на животе Бенджамина, изредка меняя положение руки.—??Избежать бы тебе твоей главной ошибки,?— Бен устало потер глаза, глядя на девушку, которая выглядела маленьким ангелочком во сне. —?И не улетать. Но ты не послушаешь меня. Поэтому улетай, дорогая, ко всем чертям!?…