Глава девятая: ничто не вечно (1/1)

—?А что значит одуванчик?—?Непреложную истину,?— ответил старший, перебирая корзину с цветами, которые принесли ему жители замка.—?А какие ты ещё языки знаешь? —?не отставал с вопросами парень, помогая раскладывать в одну стопку сами одуванчики, а в другую уже остальные полевые цветы.—?Кроме прусского и языка заморского королевства я ещё знаю латынь,?— убрав в сторону кучку с другими цветами, юноша взял отсортированные одуванчики и начал что-то из них плести.—?А скажи что-нибудь на латыни? —?попросил шатен, наблюдая за руками брюнета.—?Amor omnibus idem*,?— загадочно проговорил Изая, уже заканчивая подобие венка из жёлтых цветов.—?Что это значит?На это Орихара так же не без какой-то таинственности промолчал, сделав последний узелок и надевая на Шизуо этот самый веночек, аккуратно поправив волосы, чем ввёл его в лёгкий ступор.Между ними после того случая успело образоваться более крепкое доверие, чем прежде: Изая не стремился спрятать руки под рукавами балахона или поправлять их, а Шизуо старался лишний раз не лезть в чужое личное пространство, пока ему не разрешат. Это можно было бы назвать идиллией, если бы над ними не нависла мысль о том, что спокойствие не может длиться вечно.—?Почему чёрные именно… Розы? Ну, в смысле на языке цветов очень много именно значений роз, почему? —?почти сразу исправил тот вопрос, дабы не задевать больную тему с тем проклятым цветком. Если бы была возможность разрушить заклятие, уничтожив опасную красоту, Шизуо бы без раздумий разорвал бутон в клочья и сжёг на победном алтаре. Жаль только, что это всё лишь фантазии уже начинающего скучать человека.—?С давних времён люди считали цветок розы красивым подношением. Вскоре стали выращивать разные вариации цветов, преподносить их уже как определённый знак. Кроме того, её бутон уникален в своем роде, поэтому этот подарок считается более высоким, чем другие цветы. Но, на мой взгляд, не более красивым,?— чуть пожал плечами Изая, после чего аккуратно заправил каштановую прядку под венок. Шизуо на миг почувствовал себя барышней, что ему не особо понравилось, конечно, но это ведь простое проявление заботы в ответ.—?А какие ты любишь цветы?—?Мне нравятся абсолютно все, Шизуо. Ты сам мог увидеть по моим садам, сколько здесь видов.—?И преобладающий, конечно же… —?вздохнул парень, после чего положил подбородок на свои колени. Орихара ему с самого начала сказал, что джентльмену не положено с ногами забираться в кресло, но сидеть так, обнимая свои колени, было в некотором роде безопасно и удобно. При людях он этого делать, конечно же, не будет.—?Ты прав,?— даже усмехнулся неунывающий сейчас брюнет, хотя младший уже успел увидеть его срывы. Изая действительно боялся, и в некоторые моменты маски спадали, обнажая нерасчетливого и мудрого человека, а простого молодого потерянного парня, которым он остался на очень долгое время в ту роковую ночь.—?Тебе очень идёт венок. Ты словно пропах молодостью, а не цветами,?— заметил с лёгкой улыбкой через некоторое время Изая, опять поправляя какую-то прядку волос за ухо. Шизуо вряд ли когда-нибудь привыкнет к такому проявлению заботы, хотя, именно благодаря этим нечастым касаниям их отношения стали более доверительными.—?Не веди себя так, будто я в разы тебя моложе.—?Но ведь так и есть, Шизуо. Селти рассказывала, что я живу тут уже не первый век,?— издал смешок юноша, взяв и прокрутив между пальцами ландыш.—?Но ведь ты не стареешь.—?Я не старею, но я бы лучше умер от старости, чем постепенно затухал, не зная, когда именно смерть меня настигнет,?— прикусил губу Орихара, сгрызая небольшой слой кожи до крови.Шизуо ничего не ответил на это, просто засмотревшись на этот жест. После глубокого выдоха парень взял уже другой цветок в руки, немного прикинув глазами, как бы это смотрелось на чужой голове. Взяв цветы, которые нравятся, он, не задумываясь, начал плести венок.—?Они не подходят по языку цветов друг к другу,?— но шатен все равно его не слушал, продолжая вплетать в свой венок то, что смотрелось красивым по его мнению. Довольно быстро закончив, он аккуратно надел это творение на чужую голову, так же мягко поправив. Больше всего Шизуо нравилось смущать Изаю, даже такими мелочами.Он выглядел живым.—?Я сочту забавным твой посыл. Хотя, ты всё равно не понимаешь, поэтому… Спасибо,?— вздохнул тот, просто уведя в сторону лицо, чтобы не выдать смущение, аки девица. Шизуо очень пожалел, что не художник, ибо он мог бы запечатлеть то, как выглядел Орихара в тот момент. Недлинные локоны черных, как смоль, волос, слегка опадали ему на лоб, лицо обрело невинность в мимике. А глаза будто загорелись тысячью эмоциональных огней, среди которых можно было уловить и грусть, и смущение, и озорство. Слишком много всего для одного воспоминания.—?Я бы хотел видеть тебя так каждый день.—?С венком на голове? —?приподнял тот бровь, уже повернув голову прямо на собеседника, но снова захотел её отвернуть после чужой реплики.—?С открытой улыбкой.—?Как будто ты меня с ней не видел,?— фыркнул Изая, словно защищаясь от чужих слов.—?С такой?— очень редко.На это Орихара увёл голову опять, но уже просто вздыхая. Ему было сложно быть открытым из-за своей самокритичности. Не раз он говорил Шизуо, что не может смотреть сам на себя, поэтому зеркало есть лишь в его спальне?— место, где он может остаться один и тихо себя ненавидеть. Крепость без защиты. Решив ничего не отвечать на фразу юноши, Изая аккуратно снял венок из различных полевых цветов, после чего оставил его в стороне, заканчивая с сортировкой растений. Часть из них шла не только на временные украшения замка или гербарии, но и на засушку в качестве специй и приправ, кои неплохо ценились в качестве товарообмена.—?Мне нет нужды улыбаться, Шизуо. Сейчас ведь даже не Рождество, оно только через неделю,?— вздохнул юноша, после чего чуть затих, когда к столу молча подошли слуги, кто куда разбирая предметы и утаскивая в другие зоны замка. Шизуо даже смутился, так как не слышал их совсем, а увидеть мужчину с венком на голове считал положением неприемлемым. —?К слову, надо бы уже начать подготавливать поместье к празднику. Я хотел бы устроить для тебя вечерний бал, ну, чтобы ты знал, как выглядит это мероприятие.—?Зачем? —?почти невинно спросил юноша, вс? же сняв с себя венок тоже, положив рядом с чужим. Этот вид немного грел ему душу, хотя он не мог понять, почему. В голову слишком часто проскальзывали нежные мысли, направленные на Орихару, хотя ранее он считал подобное недопустимым. Конечно, он сейчас тоже так считает, но ничего не мог поделать со своим желанием смотреть на Изаю, говорить с Изаей, или даже обнимать Изаю. Аристократически нежное чужое лицо хотелось взять в ладони и не отпускать, чувствуя ими совсем легкий, почти девичий пушок на мягких, не тронутых плебейским образом жизни щеках. Тряхнув головой, шатен посмотрел на собеседника, поняв, что прослушал часть его речи. —?Повторишь, пожалуйста?Орихара на это закатил глаза, после чего встал, поправив балахон, растеряв вес?лость и лёгкость.—?Я сказал, что если ты хочешь уйти отсюда подобающим членом высшего общества, то тебя нужно научить, как себя вести на подобных мероприятиях. А сейчас можешь подниматься в спальню, уже поздно,?— опустив рукава ниже, юноша ушёл из помещения, направляясь куда-то вглубь поместья. Шизуо вздохнул, так как не рассчитывал обижать Изаю, но он просто не мог перестать думать о некоторых вещах. С завтрашнего дня все живущие здесь слуги вместе с хозяином впридачу собирались начать готовиться к Рождеству, но брюнет не выглядел счастливым. Он улыбался лишь тогда, когда они проводили время вместе наедине, но стоило начать говорить о будущем Хейваджимы?— Изая переставал улыбаться, словно закрываясь от мира, и шатен понимал, почему.Это ведь всё-таки последнее Рождество в его жизни.Ближе к позднему вечеру Шизуо хотел проветрить голову на веранде и прогуляться по коридорам замка, но его остановило непонятное чувство волнения. Шизуо мало верил в то, что обладал каким-то предчувствием, но решил проверить Орихару, чтобы успокоиться и перестать волноваться, ибо от сомнений он сегодня крепко не усн?т.Постучавшись в чужую спальню, он опять без разрешения заглянул в комнату, чувствуя дежавю. Изая опять срезал стебли с себя, лишь дёрнувшись, когда увидел, что дверь открылась, однако вместо криков или чего-либо ещё он лишь смерил Шизуо нечитаемым злым взглядом, монотонно делая надрез на коже, чтобы обнажить колючий стебель, вырезая его так глубоко, как мог, чтобы не раскромсать себе плоть. Шатен смог наконец рассмотреть, что кровь, текущая из стеблей, была почти чёрной, когда же телесная имела нормальный т?мно-красный оттенок. Изая лишь испытывал боль, но, видимо, мог не беспокоиться о слишком сильной потере крови, так как та чёрная была не совсем его.Вздохнув, юноша прошёл в спальню, прикрыв дверь, видя, как его прожигают раздраженным взглядом, молча требуя выйти. Но Шизуо поступил иначе?— подошёл ближе, нагло отбирая нож, положив его в сторону, затем взял бинты, сам смачивая их в целебном растворе. Орихара перестал смотреть на него со злобой, но теперь он удивлённо молчал, осматривая, как Шизуо молча перебинтовывает ему руки. Самому себе делать это было действительно неудобно, а он почти закончил процедуру, поэтому Изая не протестовал этой помощи, не зная, что говорить.Сделав аккуратную повязку на второй руке, Шизуо убрал миску в сторону, кинув в неё нож, вс? же наконец услышав Изаю.—?Зачем ты это сделал?—?Я не могу смотреть, как ты страдаешь. Хоть тебе и нужно проводить этот… ритуал, чтобы шипы совсем тебя не растерзали изнутри, тебе же всё равно больно.—?Боль не имеет значения,?— нахмурившись, Орихара встал, уходя в шкафу, чтобы прикрыть своё тело балахоном, но остановился, когда к нему подошёл Шизуо, мягко положив руку на плечо.—?Ты опять уходишь прятаться?—?Знаешь ли, мужчинам не подобает разгуливать без рубашки в обществе, если только это не крестьянин. Тем более, я не могу позволить себе стоять перед тобой в таком виде,?— уже тише добавил юноша, намекая на изуродованное стеблями розы тело, но Хейваджима на это лишь вздохнул, не убирая руки, но и не сжимая кожу ею, уведя взгляд в сторону.—?Ты не любишь себя?—?Я не люблю, когда меня видят уязвимым, это разные вещи.Шизуо цыкнул, после чего отстранился, нагло подходя к чужому гардеробу, открывая его и рассматривая там наряды, ища что-то. Орихара хотел уже разозлиться и крикнуть на него, но остановил себя, говоря спокойно.—?К чему ты это делаешь, и что вообще за вопросы, Шизуо?—?Я понимаю, что ты боишься того, что я посчитаю тебя слабым. Или окружение. Но ведь ты со слугами находишься в одном положении, разве не стоит наконец освободиться от этих огромных плащей и тряпок и попытаться выглядеть… Легче? —?с этой тирадой парень достал мягкую накрахмаренную рубашку, которую явно не носили уже долгое время, передав Изае. —?Прошу, надень это. Хотя бы на пару минут.Орихара сглотнул, уже совсем не понимая, по какой причине всё это происходит, но всё же взял свою старую рубашку, аккуратно натягивая на себя. Бинты сдерживали кровь, так что одежда оставалась приличной и белой, напоминая Изае о тех временах, когда стебли были еще совсем молоды и малы, и он мог не скрываться под балахоном, чтобы общаться с окружением. Шизуо же молча подвёл его к высокому зеркалу, смотря на отражение парня из-за его спины, а после и на чужие растерянные глаза через это самое зеркало.—?Даже если через эти рукава спустя неделю будет видно стебли?— никто не будет тебя осуждать. Я не буду тебя осуждать.Изая тихо выдохнул, осматривая себя в зеркале, чуть нервно поправляя манжеты рубашки, после чего и вовсе опустил голову, не имея больше сил смотреть на это спокойно. Шатен уже и сам растерялся, уже думая, что наговорил и сделал слишком много лишнего, но все его мысли прервали достаточно крепкие в положении Изаи объятия, с помощью которых он смог скрыть в чужой груди своё лицо, тихо дрожа. Шизуо проморгался, сначала неверяще смотря на это сквозь зеркало, но после прикрыл глаза, молча обнимая юношу, слыша его судорожные вздохи, почти всхлипы, сквозь которые, как ему показалось, он услышал тихое ?спасибо?.