Глава 12. Пределы контроля (1/2)

— Постарайся не задерживаться на работе и лечь пораньше, — Джаред продолжал раздавать ценные советы, стоя одной ногой за порогом.Все эти разговоры были милыми первые несколько дней. Терпеть их можно было пару недель максимум. Теперь же Патриция всерьез сомневалась в приоритетности обсуждения атипичного поведения Уайта и думала, что более серьезной проблемой могли стать границы заботливости. Она откровенно устала от того, какой переполох устраивал Джей едва ли не от каждого ее чиха. Патти терпеливо сносила всю эту возню и даже умудрялась мило улыбаться в ответ. Все, что угодно, лишь бы мистер Заботливый свалил уже наконец на свой концерт и дал ей свободно вздохнуть.— И если что-то будет не так, звони, — мужчина чуть крепче сжал ее в объятиях и посмотрел в глаза тем самым своим взглядом, который должен был пробиться до самой подкорки. — Даже если это покажется тебе мелочью.— Боже, Шеннон, забери уже своего брата! — не выдержала Бэйтман.Старший Лето вальяжно отлепился от внедорожника и усмехнулся:— Думал, ты никогда не попросишь. — Он схватил Джареда за руку и буквально потащил прочь, пока тот пытался раздать последние команды всем вокруг. — Пошли, бро, а то договоришься, и твоя будущая миссис Лето сбежит куда подальше вместе с моим племянником.Тема побега с легкой руки Шеннона преследовала Патрицию целый день. На работе всем внезапно и безотлагательно захотелось личного вмешательства прямо после продолжительных утренних разговоров с Estee Lauder, которые предлагали расширить линейку косметических средств духами и с ними в комплекте навязывали свою протеже в качестве модели для рекламной кампании. Не то чтобы Патти была против развития отношений с партнерами, просто малолетнее юное дарование эпохи на последнюю букву алфавита совершенно херило все, что она вкладывала в свой бренд. После утренних переговоров с Джаредом в ней не осталось дипломатической выдержки ни на йоту, и слово ?херить? было единственным, которое она была способна употребить в контексте выгодного предложения, а потому попросила отложить разговор, желательно до личной встречи. Так в ее календаре появилось незапланированное путешествие через всю страну.Следующим происшествием стало увольнение одного из дизайнеров по принтам. Этот ?пидор ебучий? (опять же со слов мисс Бэйтман, чей скудный лексический запас был следствием вышеупомянутых событий) не просто ушел в продолжительный кокаиновый отпуск, а отчалил к берегам матушки Европы, чтобы заключить более выгодный контракт с Gucci. Как ножом по сердцу.

— Если этот ублюдок бородатый таким образом пытается наладить отношения, — ворчала сквозь зубы Патриция, все еще не в состоянии успокоиться, — то хуй ему, а не свадебный костюм Джареда.Кроме всего прочего Дик застрял на таможне с кучей индийских винтажных побрякушек, от которых его шеф должна была прийти в неописуемый восторг. Вместо этого ей пришлось напрягать всех знакомых адвокатов и заводить еще одного таможенного брокера. Вокруг одна сплошная задница, а кто-то с утра заикался о коротком дне. И он действительно окажется слишком коротким, как и целая ебаная ночь, чтобы разгрести все свалившееся на ее голову дерьмо.— Что еще?! — воскликнула Патти, направив убийственный взгляд на гонца, которого, по всем традициям, вроде как не убивают.— Я здесь ни при чем, — улыбнулась Скай, закрыв за собой дверь. — Так что можешь опустить ручку. И не хвататься за другие метательные снаряды, — поспешно добавила она, глядя, как Бэйтман взяла футляр от очков.Взглянуть на мир без увеличительных линз едва ли не впервые за день оказалось небывалым облегчением. Патти устало потерла глаза, осторожно, чтобы не размазать тушь, превратившись в гребаную панду, и откинулась на спинку кресла.— Добивай меня, — выдохнула она в ожидании новой порциичудесных новостей.— Да вроде как нечем, — осторожно начала Иендо, и сама суеверно боясь, чтобы это ?нечем? не обернулось своей полной противоположностью. — Пришел Кристоф. Говорит, вы с ним договаривались пообедать. Но если ты не можешь, я с удовольствием сделаю это вместо тебя.— Вот уж ни хуя, дорогая, — Патти поспешно подскочила с места, будто Скай действительно могла увести Дюруа из-под носа. — Лучше займись поисками нового дизайнера, а на обед мне надо больше твоего.— Ну да, беременным важно питаться правильно и вовремя, — со знанием дела выдала Иендо.— Еще раз врубишь режим Джареда Лето и тоже пойдешь искать работу вGucci.— Не будь такой жестокой, Пи, я же только хотела помочь, — рассмеялась Скайлер, занимая кресло подруги. — И передавай привет этому своему кудрявому красавчику.Патти совершенно забыла, а уж тем более не рассчитывала, что их с Кристофом многострадальная встреча совпадет с фэшн-апокалипсисом в офисе. Если бы она помнила о ней утром, то тут же позвонила бы, чтобы все отменить. Если бы она дала Крису отбой, то не пережила бы этот день вообще. Вырваться из круговорота пиздецов в Bold & Defiant было просто жизненно необходимо.

— Только давай возьмем такси, если мы собираемся куда-то ехать, — предложила она, увидев мотоциклетный шлем в кресле по соседству с мужчиной. Джаред Лето сейчас бы гордился ею. Джаред Лето отхватил бы знатный инфаркт, если бы в сети появились ее фото на байке, а они, по закону подлости, обязательно появились бы, потому Патти сразу же решила обезопасить свою задницу во всех смыслах.— Когда-то тебе нравилось кататься с ветерком, — вздохнул Крис, нехотя оставляя шлем на рецепции.

— Видимо, тогда я не была фанаткой юбок-карандаш. Сейчас тоже, — в оправдание добавила она. — Просто надо же поддерживать имидж.

— Главного демона в этой преисподней? — усмехнувшись, спросил Дюруа, открывая перед ней дверцу автомобиля. — Видела бы ты, как на меня посмотрели твои сотрудники, когда я сообщил администратору, что у нас с тобой встреча. На пару мгновений я даже подумал, что мне действительно предстоит проглотить раскаленной лавы. Но потом пришла твоя подружка с волосами единорога и милостиво предложила все разрулить.— Кстати, эта самая подруга просила передать пламенный привет канадскому красавчику.Кристоф рассмеялся, явно довольный произведенным эффектом.— Только не будь с ней мудаком, окей? Хотя о чем это я, тебе так и не удалось постичь это типично мужское умение.— И тем не менее, именно так я и повел себя, когда не пригласил на выставку, и потом, когда ты пришла ко мне в галерею. Прости, я не должен был вести себя, как последний говнюк.— Сама виновата, — ответила Патти, опережая целую речь, которая в лучших канадских традициях должна была прозвучать следом. Ее и без того дерганной психике сейчас было вполне достаточно того, что они оставили все взаимные обиды на помойке прошлого. Там, где им уже давно стоило бы быть.

В мастерской пахло масляными красками и растворителем, причем последним гораздо обильнее. Патти чихнула и на глаза навернулись слезы.— Черт, прости! — Кристоф бросился открывать окно и закручивать бутылку со скипидаром. — Давай поедим во внутреннем дворике?Как и прежде, Дюруа работал надо всем и сразу. Кроме картины на мольберте, которая все еще пахла красками, вокруг стояло еще много ее коллег без подрамников разной степени завершенности. Даже после того, что она видела на выставке, Патти не устала удивляться тому, насколько он вырос за эти годы. Его бесспорный талант теперь буквально горел, и только слепой не мог бы разглядеть красоту и силу его полотен. Когда-то она вдохновляла его творить, сейчас на картинах были другие женщины.— Ты просто невероятен!.. — с восхищением воскликнула Патриция.— Когда-то я так же думал и о тебе. Не верил, что смогу достичь твоего уровня мастерства. Смогу увидеть мир так, как видишь его ты.— И зря. Ты обрел свое собственное виденье. И оно прекрасно. А вот я, кажется, все растеряла. Ты был прав. Я забыла, каково это летать.— Пи… — спустя столько лет он назвал ее этим именем. Именем, которое Крис дал ей когда-то давно в хипповском Фриско. Мужчина обнял ее за плечи. — Я тогда был зол, во мне говорила обида. Ты же сама знаешь, как это бывает.Чертовски хорошо. Об этом знали и все их соседи, да весь гребаный кампус слышал их взрывные ссоры перед смотрами. Когда переутомление, маленькие обиды, крупные разногласия и бурлящие внутри эмоции вырывались наружу, взрывной волной сносило все. Ее хорошее воспитание, его сдержанность. Они выплескивали друг на друга столько дерьма, что любая другая пара разошлась бы, возненавидев друг друга.

— Лет сто, наверное, ничего не рисовала… кроме эскизов для коллекций.— Для тебя это будет, как сесть на велосипед, вот увидишь.— Ржавый и со спущенным колесом, — не разделяя оптимизма друга, ответила она.— Все это поправимо. Слушай, — улыбнулся Кристоф, воодушевившись, — а что, если нам вспомнить прошлое и взяться за совместный проект.— Мы точно помним наше сотрудничество одинаково? Как по мне, радужного там было мало. Скорее, смахивало все на жестокое побоище, причем малоэффективным холодным оружием.— Но результат всегда превосходил ожидания. Ну же, Пи?Уже после посадки на самолет, который через несколько часов должен был приземлиться в аэропорту Джона Кеннеди, Макс впервые задумался о том, правильно ли он поступает на этот раз. Ключевым в данном случае был именно ?этот раз?, поскольку прошлое слишком часто напоминало о себе, каждый раз заставляя сомневаться в том выборе, который мужчина сделал тогда, пятнадцать лет назад.

Не хотелось признаваться, но все это до боли напоминало Уильямсу один из тех чокнутых латиноамериканских сериалов, над которыми в обнимку с банкой мороженого стабильно рыдала его младшая сестра. Бред. Он даже не знал, что скажет Монике, когда та откроет перед ним дверь своей квартиры, расположенной в Южном Бронксе. Зато Макс отлично запомнил, куда его послала Ева, когда тот приперся к ней с целью узнать адрес Моники в Нью-Йорке.

И без помощи злобной толстухи, младшенькой Домингез, адрес старшей выяснить не составило труда. Бронкс. Конечно же. Даже заработав достаточно, чтобы поселиться вболее приличных условиях, Моника выбирала наглухо перекрытые решетками окна первого этажа, кучу доминиканцев, пуэрториканцев и прочих испаноговорящих соседей вокруг, которые больше всего любят чинить свои тачки прямо посреди улицы, при этом ругая все на свете и подозрительно разглядывая проходящих мимо людей.

Уильямс пытался читать, но это не помогало. Наконец, разозлившись, он захлопнул книгу и зашвырнул ее обратно в сумку. Прикрыв глаза, он громко вздохнул и выругался про себя. Блядь!

Сейчас на кону было все. Макс знал, что вариантов у них с Моникой не так уж и много. Либо он придушит ее, либо она перестанет вести себя, как сука.

Один раз он отпустил ее. И все это время, предпочитая обманываться, полагал, что давно забыл и простил. Его начинало подташнивать от самого себя, все эти сентиментальные порывы и вторые шансы были совершенно не его историей. Однако он просто не мог выбросить из головы образ этой женщины. В каждой девушке, с которой Макс безуспешно пытался построить жалкое подобие отношений, неосознанно искал черты бывшей возлюбленной, а понимая, что ему подсунули очередной фейк — исчезал.

Если бы не Скайлер… Здесь он сам все испортил. Как и всегда, собственно. Но он любил Иендо. Любил так, как мог. Именно поэтому гораздо проще закончить все сейчас, пока они не связаны ничем, кроме общего дела и приятных воспоминаний, в которые превратятся их отношения в скором времени.

В Нью-Йорке стояла прекрасная солнечная погода. Город шума. Город, который толкает тебя вперед. Город столь не похожий на привычную для Уильямса среду обитания, где все пропитано ленивой пляжной расслабленностью Санта-Моники.

Такси, кофе из Старбакса и бесконечный поток снующих повсюду людей. Максу нравился этот город, но толькопотому, что он был здесь лишь гостем. Как и Робин, Уильямс ни на что не променял бы жизнь в Лос-Анджелесе. Он любил Лос-Анджелес. Был привязан к этому месту, куда стайками слетались мечтатели и безнадежные романтики, чьи полные противоположности устремлялись в Нью-Йорк, выбирая деловые костюмы и холодную голову.Хотя даже этих людей порой ослепляли огни ночного города.

Южный Бронкс странное место. На прежде красивых зданиях едва ощутимый остаток былого лоска погребен под самодельнымиобъявлениями, призывающими убирать собачье дерьмо. Крохотная пекарня, кусочек Италии посреди исписанного граффити каменного островка, цветные простыни вместо штор или жалюзи.

Когда такси остановилось возле многоэтажки, в которой жила Моника, Уильямс невольно скривился. Выход из жилого комплекса больше напоминал выход из тюрьмы. Решетки, решетки, решетки. Расплатившись с водителем, Макс вышел из машины и вытащил из кармана джинсов пачку сигарет.

Странно, но теперь, стоя перед ее домом, он не ощущал волнения. Сделав несколько затяжек, Макс бросил недокуренную сигарету на асфальт и подошел к двери подъезда. Поднявшись наверх, онна несколько мгновений замер, оглядываясь по сторонам.

Было бы глупо закончить все вот так. Поэтому, едва слышно усмехнувшись, Уильямс позвонил в дверь квартиры, из которой доносились звуки негромкой музыки.

Долго ждать не пришлось. Моника открыла ему, она была готова. И Макс знал, что она будет готова.

— И что это? — пытаясь придать своему тону большей серьезности, спросила женщина. Она оперлась рукой о дверной косяк и склонила набок голову.

— Трусливая крольчиха, я полагаю, — отодвигая Монику, Макс без проблем зашел внутрь и закрыл за собой дверь.

— О чем ты? — возмущенно фыркнула Домингез, преграждая мужчине дальнейший путь в гостиную. — И сними свои долбанные ботинки, здесь чисто вообще-то.Хрипло рассмеявшись, Макс подошел ближе и, наклонившись к бывшей возлюбленной, пробормотал:

— О тебе.

Она молчала. Но Уильямс почти физически ощущал, как внутри у этой женщины все закипает. Проебалась, здесь ничего не скажешь. Вряд-ли она поверила Еве, которая уже успела предостеречь сестру о его возможном неожиданном визите.

Не поверила настолько, что стояла растрепанная, в удобном спортивном костюме, потерявшем цвет от частых стирок. В таком виде она ни за что не появилась бы перед ним, если бы заранее готовилась к их встрече. Домингез любила произвести впечатление. В частности, на Макса. Именно поэтому он запал однажды и, кажется, навсегда.

— Ужасный район, — скидывая обувь, продолжал Уильямс. — Тебе давно пора переехать.

Громко рассмеявшись, Моника захлопала в ладоши. Отбросив со лба непослушные волосы, женщина скрестила на груди руки:

— И куда же ты предложишь мне переехать, Уильямс? К тебе и твоей чудесной подружке из тату-салона?

— Хорошая мысль, кстати, — он улыбнулся, почесав подбородок. — Две бабы лучше, чем одна, да еще и такая трусливая.

— Заткнись! — краснея от злости, прошипела Домингез. — И проваливай отсюда!

— Я только приехал, крошка, не получится, — подходя ближе, Макс заставил Монику отстраниться. Одно неловкое движение, и она оказалась зажатой между ним и стеной.

— Зачем ты приехал, Уильямс? — Находясь в опасной близости от его тела, было чертовски сложно продолжать делать вид, что ей совершенно все равно, уйдет он или останется. Но попытаться стоило. Подняв глаза, Моника повторила:— Чего ты хочешь?

Макс ненавидел это. Ненавидел этот тупой бабский метод, когда они всячески пытались вытянуть из него то, о чем и говорить не стоило. К тому же Моника… Она знала обо всем едва ли не лучше его самого, но просто не могла не устроить ему процедуру ебаного признания.

Пусть так.

Глядя в ее беспощадные золотисто-карие глаза, мужчина чуть подался вперед, оперся ладонями о стену и тихо произнес:

— Ты победила. Я приехал за тобой.

Публика в Нэшвилле была просто сумасшедшей. Эшелон изголодался по живым выступлениям своих отцов, да и сами они кайфовали от концерта на большой площадке. Отец. Джаред улыбнулся. Так забавно было наблюдать за коллегами по сцене, которые брали своих отпрысков на фестивали, а те носились по сцене в огромных наушниках, мешая техникам делать свою работу. Он всегда ревностно относился к защите своей личной жизни и не понимал, как можно позволять многотысячной толпе наблюдать все эти маленькие интимные моменты, мимолетные прикосновения и поцелуи. Он искренне удивлялся, как в одно мгновение в объятиях жены или подруги для них исчезала ревущая толпа у сцены, а в другой они были полностью сосредоточены на шоу. Джаред не любил, когда кто-то, кроме команды, находился за сценой. Это отвлекало, а музыкант всегда предпочитал не думать ни о чем, кроме шоу.Теперь же он готов был поступиться собственными строгими правилами, лишь бы увидеть Патти за сценой. Джей скучал по всему тому безумию, что они творили раньше без оглядки на общественное мнение, и сейчас готов был целоваться с ней на виду у всего чертова Нэшвилла, но он уважал ее желание не посвящать в их отношения весь гребаный мир (коим в основном были охочие до жарких подробностей СМИ) даже после скандальной кампании Аффлека. После Марс Кемп все изменится. И однажды за сценой его будет ждать собственное неугомонное чадо с шилом в заднице и в до смешного огромных наушниках.В гримерке стояла приятная прохлада, и Джаред накинул сверху пончо. Теперь причин не простыть у него было на одну больше. Опустившись на диван, он позволил себе закрыть глаза, на пару минут погрузившись в абсолютный мысленный вакуум. Несколько мгновений полной тишины и спокойствия. А потом взялся за телефон. Хоть Патриция все так же продолжала вести полуночный образ жизни и можно было не бояться ее разбудить, он все равно посмотрел на часы, прежде чем набрать ее номер.

?Только не вруби опять режим квочки?, — бросил ему вслед Шеннон, напоминая об утреннем разговоре. Джаред и сам понимал, что перегибает палку в отношении Патти, но ничего не мог поделать с собой и своими необоснованными страхами. Рассказать о концерте и спросить о Кристофе, никаких ?Что ты сегодня ужинала?? или ?Не забыла про витамины??, напомнил себе мужчина, поднося к уху телефон.Джек хотел бы не расслышать ее последних слов, но они увязались за ним, как свора бездомных собак. Либо ты бросишь им кость, либо они от тебя не отстанут, сопровождая, куда бы ни пошел. Он не хотел верить слухам о том, что Патриция сошлась с кем-то из своих бывших, решив, что это просто ее новый способ в очередной раз выставить его дураком. Она проделывала свой фирменный фокус так часто, что это было почти непростительно. Почти. Оно всегда было в их отношениях. Он почти готов был бросить жену, она почти призналась ему в любви. Черт, даже с сыном у них все сложилось почти. И потому неудивительно, что он простил ее всего-лишь почти, хотя рассказывал Оливеру совершенно о другом. О том, как все должно было быть. И рассказывал настолько вдохновенно, что и сам для себя решил, что такое развитие событий единственно приемлемое. Разбираться в собственных чувствах и реальных желаниях не было ни малейшего желания. Это работа гребаных мозгоправов. А когда он опять увидел ее, то и думать перестал о том, что все может быть иначе. Сраное наваждение.Накормить свору сомнений удалось несколькими часами позднее в Сан-Франциско. Как бы он хотел, чтобы его теории оказались правдой, как бы он хотел, чтобы обо всем ему рассказал кто-то другой. Кто угодно, только не сын, который беззаботно болтал о том, как весело было провести уикэнд с бородатым Джокером, попивая ебаные веганские смузи. Гнев сдавил его раскаленными щипцами, он передался каждой клеточке его тела, напрочь отшибая способность трезво мыслить. Так было всегда. Гнев всегда перевешивал.

И на этот раз свидетелем стал его сын. Его попытки спросить у отца, все ли в порядке, только подбрасывали дров в огонь, потому что во взгляде сына, в его интонациях было слишком много Патриции. Матери его ребенка, которая точно сказала бы ?да?, если бы этот блядский мудак не успел первым. И он должен был ответить за все.Сославшись на неопределенные срочные обстоятельства, Джек уехал из Сан-Франциско на следующий день, оставив по себе крайне недовольных Чарльза с Томом и порядком перепуганного Олли.

Подумать только! Этот ублюдок приехал в его город! Как чертовски, блядь, удобно. От одной только мысли, что Джаред Лето будет выступать там же, где выступал он сам, его зубы сводило от кипящей ненависти. Сначала его женщина, теперь его сцена. Разговор получится очень коротким.Договориться о пропуске, не поднимая лишнего шума, было проще некуда. Джек знал здесь всех и каждого как облупленных.— Мистер Уайт, — поздоровался с ним здоровила Рик, начальник охраны. Он даже не спросил у мужчины о цели визита, не предложил предупредить о его приходе. Если Джек был здесь, значит так надо. — Если позволите, — Эрик будто уменьшился под взглядом музыканта. Большая черная гора мышц превратилась в неуверенного мальчонку, когда он снова заговорил, неуверенно улыбнувшись: — Им здесь не место, — он кивнул в сторону надписи Thirty Seconds To Mars на одной из дверей, — это не их город. В Нэшвилле не место для всей этой новомодной дрянной музыки.Джек ухмыльнулся.

— Ты чертовски прав, Рик.Даже будучи занятым двумя местными смазливыми сотрудницами охраны, краем глаза Шеннон заметил, как что-то злоебучее пронеслось в сторону гримерок.

?Ебаный…? заикнулась Патти, увидев Джека Уайта в аризонской пустыне, а Шеннон пообещал, что подпишется под каждым следующим словом. Дежа вю, блядь. Старший Лето выругался себе под нос и оставил прекрасных дам в униформе в расстроенных чувствах. Сам же Шенн был, скорее, воодушевлен и настроен весьма оптимистично. Не получилось от души съездить по роже Бэтмену, может, здесь повезет больше. Не все же Джареду выходить героем дня, как в инциденте в больнице.Джаред Лето не был бездарностью. Уайт готов был забрать свои слова обратно. Он был необычайно одарен одеваться, как еблан, причем талант его рос в геометрической прогрессии. Бабские пижамные штаныв цветочек и пестрый мексиканский плед на плечах определенно были огромным шагом вперед в сравнении с розовыми волосами. Патриция не могла всерьез на это клюнуть.

Отложив телефон в сторону, Джаред с удивлением уставился на визитера и, казалось, потерял дар речи, что было только на руку Уайту. От этого говнюка требовалось только слушать и соглашаться, ничего более. Но потом Лето улыбнулся и протянул ему руку, здороваясь:

— Привет, Джек, что привело тебя сюда?Раньше Уайт был уверен, что уже достиг предела гнева, но, увидев на лице Джареда гребаную самодовольную улыбку, понял, что до этого ему еще далеко. Он чувствовал, как злоба бурлила под кожей, грозясь вырваться наружу. Осталось только дождаться повода. Он знал, что Лето обязательно предоставит ему такую возможность.— Оставь Патрицию в покое.Джек был последним человеком на Земле, который был вправе этого требовать, но Джаред старался сохранять спокойствие и не выдавать раздражение ни одним лишним движением. Он видел, что Уайт был на пределе, и не хотелего провоцировать, давая повод для новых сенсационных заголовков в прессе. Патти и без этого хватало поводов для волнения.— Оливер рассказал мне, что ты приезжал к ним на выходные. Не знаю, что ты себе думаешь, но это должно прекратиться. Моему сыну нужна нормальная семья. Отец и мать. Патриция давно должна была это понять. И поймет, как только ты не будешь мешаться.Нормальная семья? Джаред едва не поперхнулся этими словами. Да какое право имел этот напыщенный индюк говорить о нормальности? О семье? После всего, что пережила Патриция по его вине, слова Уайта звучали жестокой насмешкой.

— Ты повторяешь ту же ошибку, Джек, — возразил Джей, напоминая собеседнику о неудачном двойном свидании. — Женщины сами в состоянии сделать за себя выбор. Твои взгляды на этот вопрос безнадежно устарели.Схватив Джареда за грудки, Джек со всей силы тряхнул его и оттолкнул. Лето ударился спиной о столик, задребезжали бутылки с водой и перевернулся стакан со льдом. Звонил телефон — Патти увидела пропущенный от него. Пора было заканчивать весь этот фарс и переключиться на более приятный разговор.

— Слушай, Джек, я всего лишь хотел сказать, что прежде чем набрасываться на меня с пустыми обвинениями, нужно было узнать, хочет ли Патти эту твою нормальную семью.— Она обдумывает мое предложение,— усмехнулся Джек, поняв, что Патриция не рассказала Джареду об их разговоре. Ошарашенный взгляд Лето только подтверждал догадку.Уайт наслаждался контролем над ситуацией. — Мы недавно обедали вместе.— Что здесь, блядь, происходит?! — в гримерку ворвался Шеннон, накаляя и без того напряженную обстановку до предела.— Все в порядке, Шенн, — попытался успокоить его брат.— Да уж, грохот и звон разбитого стекла — это полный порядок.— И тебя оно не касается, — сказал Джек, удостоив еще и старшего Лето взглядом, полным ненависти. — Или твой брат не в состоянии вести взрослые разговоры самостоятельно? Выход там, — добавил он, махнув рукой за спину Шеннону.— Если кому-то из нас двоих и пора на выход, то это тебе, мудак, — прорычал сквозь зубы Шеннон, и едва увернулся от удара Уайта, не успев даже договорить.

Сжав руки в кулаки, мужчина ждал следующего выпада, ждал, чтобы выбить из этого ублюдка всю дурь. Вышвырнуть его нахер из их жизни.— Шеннон, не надо, — Голос брата, спокойный и рассудительный, как же ему сейчас хотелось навешать и ему. Правильному Джареду, который всегда все держит под контролем. — Охрана всего в нескольких метрах по коридору. Не считая целой кучи персонала. Никому из нас не нужна статья на развороте и публичный скандал. Уходи, Джек, мы закончили.Мужчины в гневе смотрели друг на друга в ожидании следующего хода противника. Телефон продолжал звонить.— Да возьми ты уже чертову трубку! — крикнул Шеннон.

— Я не хочу с ней сейчас разговаривать, — ответил Джаред, сам того не желая сказав слишком много. На самом деле, он хотел и должен был ответить. Узнать, почему. Но был слишком зол, чтобы задать интересующий вопрос. Или слишком напуган, чтобы услышать ответ.— Мне, и правда, пора, — попрощался Джек. Он остался доволен даже больше, чем планировалось. Обида Джареда только сыграет ему на руку, когда Патриция сделает, наконец, правильный выбор.Джаред так и не перезвонил со вчерашнего дня, и если бы не Шеннон, который написал ей, что с братом все в порядке и он просто долбаеб, Патти уже вызвонила все возможные службы спасения и поставила на уши полицию Нэшвилла. И это при том, что Лето регулярно напоминал ей о том, чтобы она меньше волновалась. Двойные стандарты, мистер! После того как волнение схлынуло, к ней подступилась обида, подгоняемая целой вереницей мелких недосказанностей в адрес его попыток заменить Аффлека на посту главного по контролю качества ее жизни. И презумпцией невиновности. Они ничем не заслужила эту глупую игру в молчанку.Изо всех сил борясь с неприятными чувствами, которые могли испортить день не только ей, но и всем окружающим, Патриция старалась отвлечься, взвалив на себя кучу дел. А потому к вечеру, возвращаясь домой, она чувствовала приятную усталость, от которой не оставалось сил на внутреннюю драму.

В приоткрытых дверях лежала сумка. Они только что приехали, и ее сердце забилось от волнения. Кто бы мог подумать, что все они так скоропостижно станут почти семейными. И ты будешь на радостях мчаться домой, виляя хвостиком, как собачонка, тут же проснулся голос большой и страшной обиды, но Бэйтман только отмахнулась от него, будто его и не существовало вовсе. Переступив брошенные у дверей сумки, она застала обоих мужчин почти на пороге.— Привет! — улыбнулась Патти, раскрывая объятия. — Ты не поверишь, но я чертовски соскучилась!Следующие несколько мгновенийпоказались девушке едва ли не самыми неловкими на ее памяти. Джаред, коему она адресовала свои признания, стоял посреди коридора, как долбанная статуя. Даже взгляд его казался неподвижным, но все же прикованным к ней. По одному его виду было ясно — Лето считает, что она в чем-то конкретно провинилась. Настолько, что он даже слов не в состоянии найти, только пялиться своим безжизненным осуждающим взглядом. Патти закусила губу, беспомощно уставившись в ответ. От обиды хотелось расплакаться. И если бы не Шеннон, обнявший ее в ответ, так бы все и закончилось.— Я тоже, — пробормотал он, похлопывая ее по спине.—Только не твой брат, —вздохнула девушка. — Он теперь, похоже, со мной вообще не разговаривает.— А ты разговариваешь?! Очень избирательно, видимо. Потому что самое интересное я узнаю от Джека Уайта.

Из всех троих только Шеннон понимал, что они в шаге от катастрофы. И он бы с радостью сыграл роль громоотвода, если бы только знал как, а не смотрел, как Патриция и Джаред разыгрывают сцену из какого-то отвратительного низкосортного мыла.

— Джей, я… я хотела тебе рассказать. Правда… — прошептала Патти, уткнувшись взглядом в пол. Она не выдержала того, что увидела в его глазах, и тут же отступила назад, хотя так хотела прикоснуться к нему. Обнять и забыть обо всем. — Но просто не успела.— Не успела? И когда же вы с ним обедали? Вчера перед концертом? А потом он сразу телепортировался в Нэшвилл?

— До Нью-Йорка, — призналась она. — Он пришел ко мне в офис с каким-то срочным разговором. Я думала, все дело в Оливере. Но он просто огорошил меня своей новой бредовой идеей. Я решила ничего тогда говорить, потому что хотела как лучше.Брат был зол и обижен. Патриция на грани слез. А это значило только одно — они оба пойдут в наступление, защищая свою уязвимость. Это было все равно, что наблюдать, как Джаред воюет со своим зеркальным отражением. Воистину идиоты!— Или просто решила рассмотреть все варианты?

— Да что ты несешь?! Я не хотела говорить тебе сразу, потому что ты и так волновался перед поездкой. Ты бы захотел остаться, и это не было бы правильным решением. А Джеку я отказала, сказала, что не одна, но он просто не слышал меня.— Лучше?! — Джаред знал, что надо было остановиться в самом начале, когда он еще не потерял контроль над ситуацией, а еще лучше сразу перезвонить Патриции, чтобы она не была вынуждена оставлять на его телефоне сообщения и пропущенные, но ничего не мог с собой поделать. Только повысив голос, он почувствовал, как все, о чем он думал за последние сутки, прорвалось наружу. Он слышал, но не слушал. Знал, что в ее словах был смысл, но отказывался его понимать. Он чувствовал себя, как загнанный зверь, будто все его первобытные страхи вместе с уродливой ревностью разом ополчились на него. — Почему ты считаешь, что вправе решать, что для меня лучше?— А не ты ли занимаешься этим последние несколько недель? — Патти ощерилась в ответ. — Решаешь, не спросив меня? Душишь своими чертовыми лучшими решениями? Маниакально контролируешь каждый шаг?— Хэй, народ, остыньте! — старший Лето попытался вклиниться, пока гостиная не взлетела на воздух от переизбытка эмоций.— Не лезь, Шеннон! — почти одновременно произнесли Джей и Патти, взглянув на мужчину так, что ему резко захотелось последовать их совету. На хер всю эту драму, он чертовски устал, но не настолько, чтобы вопреки инстинкту самосохранения еще и пытаться добровольно влезть в эту мясорубку.— Это называется заботой, — Джаред вернулся к разговору, даже не заметив, как за братом захлопнулась входная дверь.— Если так, то почему она работает только в одну сторону? — спросила Патриция, едва сдерживаясь. — Почему не можешь принять тот простой факт, что кто-то так же само хочет уберечь тебя от дерьма вокруг? Черт, я просто не могу и не хочу продолжать этот разговор прямо сейчас.Выбежав из комнаты, Патти, наконец, дала волю слезам.Принимать дальнейшее участие в разборках брата и его беременной подруги у Шеннона желания не было совершенно. К тому же оставалось еще одно дельце, которое не требовало отлагательств. Джаред настоятельно рекомендовал ему не затягивать с приглашением Робби в Кемп Марс, если тот вообще хочет увидеть ее там. А он хотел.

Взяв из своей комнаты шлем от мотоцикла, Шеннон решил вывезти на прогулку по вечернему городу любимого железного коня, о котором как-то совсем позабыл в последнее время.