Глава 2. Если знаешь, куда смотреть (2/2)

— Para-para-paradiseee!.. — Том начал тихонько распевать одну из песен Coldplay, глядя на то, как его друг буквально багровеет от злости. Затем вновь рассмеялся и обратился к Сью: — Моя старшая дочь просто обожает эту группу. Даже была на их концерте.

Собрав в хвост волосы, Сьюзан перевязала их тонкой красной резинкой и оценивающе посмотрела на один из снимков в журнале. На нем Робин была запечатлена в черном развевающемся на ветру платье, которое открывало лучший вид на ее идеальные ноги.

Пожав плечами, Сью пробормотала:— Ничего особенного в ней не вижу.— О, пожалуйста! — передразнил подругу Доминик, театрально всплеснув руками.

— Дайте-ка сюда, — Том выхватил журнал из рук девушки и начал рассматривать фотографии Робин. Несколько секунд спустя он с сожалением посмотрел на Купера и произнес: — Знаешь, чувак, такие женщины, как эта, дают только парням вроде Криса Мартина.— Что ты имеешь в виду? — недовольно спросил Доминик. Весь этот разговор начинал ему надоедать. И шутки больше не казались такими уж смешными.— Он имеет в виду, Дом, — вмешалась Сьюзан, — что мы оценили твой рассказ про ?горячие парижские ночи?.

Том снова заржал, но, ощутив на себе тяжелый взгляд друга, заткнулся, сделав вид, что увлечен чтением журнала.

— Кстати, Дом, — вновь заговорил мужчина несколько минут спустя. — Здесь пишут, что Робин Уильямс-Мартин выросла в Санта-Монике. А квартира Сьюзан, в которой ты будешь жить, как раз в этой самой Санта-Монике, если мне память не изменяет.

— Не изменяет, — подтвердила девушка, сделав глоток минеральной воды из крошечной бутылки.

Том улыбнулся и, обернувшись к Доминику, произнес, понизив голос:

— Дружище, да у тебя есть все шансы встретить свою ?обложку?!

Более не в силах сдерживаться, Сьюзан звонко расхохоталась, а вместе с ней вновь начал давиться смехом Томми-ублюдок.

Купер пытался сохранить совершенно невозмутимое выражение лица. В конце концов, эти придурки могут думать что угодно. Ему похрен.

Мельком еще раз взглянув на фото Робин, он вспомнил, как тем утром она произнесла ?надеюсь, мы больше никогда не увидимся?, и сам не заметил, как губы его растянулись в довольной ухмылке.Квартира Сьюзан больше напоминала пристанище для хиппи. Стоило Доминику лишь переступить порог следом за хозяйкой этой крошечной обители, он начал громко ржать. Девушка недовольно наморщила лоб и обернулась к другу.— У тебя еще есть возможность съебнуть отсюда и поселиться в отеле, — сказала она, бросив на пол свой рюкзак.

— Ну уж нет, — проходя в комнату, ответил Дом. — Где я еще увижу ебаный балдахин?

Сью скрестила на груди руки и закатила глаза. Мужчина подошел к кровати, над которой был натянут полупрозрачный балдахин, точнее, это был даже не балдахин, а какой-то огромный полупрозрачный кусок ткани с причудливым, откровенно наркоманским принтом. Взяв край этой тряпки в руки, Купер прикрыл им лицо на манер восточного костюма и прошептал:

— Детка, запрыгивай на моего верблюда!..— Верблюда?! — девушка хихикнула. — Это, типа, ты ЕМУ дал новое прозвище?!Доминик показал ей средний палец. Отбросив балдахин, засунул руки в передние карманы джинсов и огляделся.

Комната была крошечной. Огромная кровать с уебищной тряпкой сверху занимала добрую ее половину. На полках, на полу и деревянном стеллаже пылились книги. Сложно было представить жилище Сьюзан, в котором она провела студенческие годы, без книг. Подняв глаза, Дом увидел длинную гирлянду, закрепленную вдоль стены, и вздохнул.

— Она работает? — спросил мужчина, плюхнувшись на бесформенное кресло-мешок молочного цвета.— Если моя сестра и ее дружок не разъебали ее, пока тусовались здесь, — Сью раздвинула тонкие шторы, узор которых по упоротости не уступал узору ебучего балдахина. В комнату ворвалась стая ярких солнечных лучей. Улыбнувшись, девушка проговорила: — Как я скучала по этому в Лондоне!

Ностальгические выпады Сью не имели ничего общего с ужасом, который испытывал Дом в предвкушении жизни в этой убогой лачуге. Единственное, что радовало — близость океана, пляж и несколько недель свободы. И хорошо, что хотя бы кухня в этой квартире была отдельной, а на ее стенах не висело гирлянд и цветных тряпок.

— Почему ты до сих пор не продала эту квартиру? — спросил он у подруги уже позднее, когда они ужинали в местном ресторанчике на побережье.

— Чтобы мой друг смог оценить прелесть жизни в Калифорнии, — усмехнулась Сьюзан, убирая со лба выбившуюся из хвоста прядь волос. Потом добавила: — Не знаю... Боялась, что в Лондоне меня пнут под зад. А потом я иногда сюда приезжаю. Я или Джесс.

— Не хочу тебя обижать, но эта квартира немного, как бы сказать, интерьер устарел. Ты не думала сменить дизайнера?

В ответ на подъеб Сью легонько ударила Купера кулаком в плечо. Тот зашипел от боли.

— Знаешь, чуть дальше, через пару улиц от дома, в котором ты будешь жить, латинский квартал. Зацени интерьер в их квартирах, уверена, ты приколешься, — девушка одним глотком допила свою колу.

— Непременно, — в тон ей ответил Дом.

— Если бы не акцент, думаю, местные сеньориты тебя бы приняли за своего. Только не брейся и надень какую-нибудь уебищную цветастую рубаху.Доминик сделал вид, что пропустил мимо ушей то, что сказала Сью. Не хватало еще, чтобы она припомнила его роль турка в Дракуле. Эта шутка у нее всегда была припасена тот на случай, когда нечего пиздануть в ответ на его подколы.Уставившись на океан, который переливался в вечерних лучах солнца, Купер потянулся к пачке сигарет. На фоне играла Despasito, и казалось, весь латинский квартал уже здесь, а Сьюзан сейчас воткнет в волосы цветок и отправиться танцевать. Все это не имело ничего общего с той жизнью, к которой он привык в Лондоне. В глубине души Купер надеялся, что вся эта калифорнийская расслабленность, этот вечный неторопливый кайф помогут ему забить на все дерьмо, происходящее сейчас с ним.

Будто прочитав его мысли, Сьюзан кашлянула и, закурив сигаретку, пробормотала:— Дом, я тебя уже семь лет знаю, — она выпрямилась и устало улыбнулась. — Все это время ты помогал мне разгребать мое дебильные проблемы. И я никогда не думала, что ты превратишься в тоскующего мудилу из-за женщины, которой сам же изменял!..— Обожаю, когда ты вот так резко меняешь тему разговора, — не отводя взгляда от океана, проговорил мужчина.

— Прости, но я должна была сказать, — она выставила вперед ладони, зажав сигарету в зубах. — Не хочу больше видеть тебя таким унылым говном.

Купер обернулся к подруге и нарочито натянуто улыбнулся, через несколько мгновений вновь получив кулаком в плечо.Утром Доминик посадил Сью на самолет. Девушка возвращалась в Лондон, где ее ждала работа.Самого же Дома никто не ждал. Ему было некуда спешить. Нечего делать. Не хотелось бродить по Лос-Анджелесу, не хотелось даже в хваленый латинский квартал Санта-Моники. Поэтому Купер взял несколько упаковок пива в ближайшем магазине и заперся в своей ублюдской хипанутой квартирке, где обнаружил весьма добротную коллекцию виниловых пластинок Сьюзан.

Когда закат своим багряным плащом начал заботливо укрывать просторы побережья Санта-Моники, Доминик был уже пьян в стельку, а пластинка Doors шелестела на старом проигрывателе снова и снова. Весьма неплохое начало калифорнийских каникул, подумал он.— С тобой все будет в порядке? — спросил Бен. Пожалуй, это было самое искреннее проявление заботы за последнее время, и Патти не знала, как ответить на этот вопрос в первую очередь самой себе.Порядком ее жизнь можно было назвать в самом ироничном смысле в принципе, да и в данном частном случае все было запутаннее некуда. Мистер Аффлек интересовался вечеринкой, на которую она тащилась вместе с Диком, потому что внезапно осознал, кто заправляет балом в Gucci. Ему было очень интересно, справится ли Патриция со встречей лицом к лицу со своим самым главным страхом, от которого он, великий и могучий Бэтмен, столько лет защищал ее под своим крылом. Она хотела бы расхохотаться и сдержалась не потому, что боялась выдать настоящее положение дел, а потому, что действительно не знала, все ли будет в порядке.Джей улетел на съемки на следующее утро после ее позорного побега. У них не было возможности обсудить произошедшее, и Патти до чертиков боялась их новой встречи. Шеннон явно не был рад узнать, с кем его брат проводит свое время. И она прекрасно его понимала, понимала и боялась, что Джаред наконец поймет, в какой пиздец ввязался. Поймет и не захочет ждать, когда же подойдут к концу их надуманные сроки. Он просто закончит все одним махом. Прямо на вечеринке.— Да, конечно, — Патти прибавила бодрости своему голосу, — а разве может быть иначе?— Там будет Джаред Лето, которого ты так долго старательно избегала, — напомнил мужчина. Еще одна ложь.

Патриция почувствовала бы неприятный укол совести, как и каждый раз, когда она вынуждена была выдумывать отговорки своим свиданиям с Джаредом, если бы не была удивлена. И напугана. В его голосе звучали обжигающие нотки ревности. До сих пор. А может, с новой силой? Дала ли она ему повод для подозрений? Вряд ли, они с Джеем были предельно осторожны… до того, как их застукал Шеннон.— Ты готова с ним встретиться?— Да, — ответила она, подводя губы ярко-красной в тон платью помадой. И, глядя в глаза своему отражению, добавила в ответ на собственные мысли: — Я со всем справлюсь.— Моя девочка! — подбодрил ее Бен.

Не твоя девочка.

Ничья девочка. Произнесла про себя Патти, попрощавшись с Беном, и вновь вернулась к своему отражению. Джей любил, когда она носила красный, как-то он признался ей, что сделал из этого хорошую примету, и сейчас Патриция надеялась, что это суеверие сработает в обе стороны.Вечеринка Gucci выглядела так, будто в квартире Робин в Санта-Монике высадились инопланетяне из винтажных фильмов ужасов. Оставалось только надеяться, что вокруг не курсируют настоящие коровы и прочий зоопарк. Дику, как, собственно, и всем окружающим, по-видимому, было весьма комфортно в этом психоделе. Его, в отличие от прочих гостей, Патти не могла винить в безразличии к столь вопиющему преступлению против стиля и здравого смысла. Расставшись со своим парнем, Ричард решил, что пошлет стадию страданий, мороженого и черно-белых романтических комедий нахуй, и сразу преступит к беспробудному блядству. Можно было подумать, что рецепт от любовной тоски ему выписал Макс Уильямс.

И толпы тощих мальчиков-моделей в цветастых рубашках давали широкий простор для выполнения плана. Дик провожал их таким голодным взглядом, что казалось, будто он бросится на одного из них и сожрет прямо на месте… или подавится от обильного слюноотделения.

— Не против, если я тебя оставлю? — он и так слишком долго изображал ее преданного плюс один, пока Патриция ходила и торговала лицом перед потенциально полезными людьми. Бэйтман удивлялась, что его так надолго хватило, и все ждала, когда Дика сорвет.— Думала, ты уже никогда не спросишь, — улыбнулась Патти, — иди уже, — она толкнула парня в плечо, — только постарайся не опозорить меня публично. Только по темным углам.Ричард одарил ее ответной улыбкой, подмигнул и затерялся среди гостей быстрее, чем она могла произнести Алессандро Микеле. Кстати, о гениальном и креативном. Он был рядом с Джеем и что-то активно ему заливал, размахивая руками во все стороны. Патриция только так и нашла среди всех диких принтов и расцветок мистера Лето, который являл собой квинтэссенцию модных экспериментов Лало, чему, казалось бы, пора уже перестать удивляться, но нет. Каждый гребаный раз больная фантазия Микеле и ебанутое чувство стиля Лето порождали очередной шедевр, который лишал дара речи. Позже Патти обязательно сообщит ему, что его цветастые брюки как нельзя лучше подойдут на роль ее пижамных штанишек, а пока надо было узнать, будет ли у них это позже.Патти отсалютовала ему бокалом шампанского и направилась в сторону пожарной лестницы. Комната была битком натыкана ее бывшими коллегами, и она не собиралась давать им повод для горячей истории о том, как экс-любовники разговорились на модной вечеринке. Джей кивнул в ответ и улыбнулся. Это было лучшим хорошим знаком, чем красное платье. Более однозначным. Мужчина поспешил закончить разговор со своим собеседником и пошел за Патрицией.

Алессандро с любопытством наблюдал, как из зала выходит девушка в красном, а за ней и его друг.

— Мое терпение накалилось до предела, когда я увидел, как ты вошла в зал, — его шепот опалил ее шею. Патти вздрогнула и обернулась, пытаясь скрыть волнение за улыбкой.Этажом ниже на лестнице курили другие гости вечеринки, и Патриция, проходя мимо, едва не соблазнилась на сигаретку, протянутую парнем, лицо которого казалось ей смутно знакомым. Она остановилась у самых перил специально, чтобы вдыхать успокаивающий запах табака в ожидании встречи.— Все в порядке? — волнение в мгновение ока передалось по накаленному воздуху между ними. Джей наклонился вперед, их лбы соприкоснулись, его ладонь легла Патти на затылок, так, чтобы большой палец мог неспешно гладить ее за ухом. От этого она всегда расслаблялась, как и в этот раз, закрыла глаза и улыбнулась, обмякнув от его ласк. Он почувствовал ее улыбку даже с закрытыми глазами и невесомо нежно поцеловал в губы.

— Если у нас все в порядке, — из последних сил пытаясь не упустить нить разговора, ответила она. — А с чего ты взяла, что что-то изменилось? — Джаред отстранился и пристально взглянул ей в глаза.— Просто когда мы расстались… — Патриция медлила, все еще боялась. — Шеннон… и я сбежала. Он, наверное, был просто в ярости, когда обо всем узнал.— Ты даже не представляешь, насколько, — он усмехнулся, вспоминая разбушевавшегося брата. — Но я уже не в том возрасте, чтобы меня воспитывал старший бро. Хотя надо отдать ему должное, он пытался. Чертовски долго…

Шаг навстречу, и Патриция вновь оказалась вовлечена в поцелуй. На этот раз с приветствиями было покончено, он должен был заставить ее забыть о серьезных разговорах, забыть, как разговаривать вообще. Только хрипло шептать его имя и молить о том, чтобы он не останавливался. Чтобы его губы продолжали стирать с ее губ всю горечь волнений, а руки жадно сжимали ее тело сквозь легкий шелк платья. Потому что все это, вся она была его.— Он прав, Джей… — выдохнула Патти, разрывая поцелуй.— Это чертовски дерьмовая ситуация и…— Шеннон все поймет, — возразил Джаред, кладя палец ей на губы, — а на дерьме, перефразируя поговорку с лимонами, можно вырастить неплохой сад.— С лимонами, — хохотнула она и поцеловала его палец, все еще призывающий ее к тишине.— С лимонами, — подтвердил он. — А сейчас, мисс Красное Платье, если не возражаете, я продолжил бы с того…— Вот ты где! — слишком ненатурально для человека, который случайно оказался рядом, воскликнул Алессандро. — И твоя прекрасная дама тоже здесь.— Она не… мы…

Джаред лихорадочно вспоминал все отмазки, которые были заготовлены на такой случай. Патти потирала висок, прищурив глаза. Лало наблюдал за ними обоими и тем, как они схватились за руки, точно пытались защитить друг друга от наказания.— Это так очевидно? — обреченно спросила Патриция, проследив взглядом за дизайнером.— Только если знаешь, куда смотреть, — его хитрая всезнающая улыбка начала выводить Бэйтман из себя не меньше, чем взгляд на мужскую одежду. — Я говорил Джареду, что не будет ему покоя от одной очаровательной блондинки в черном Томе Форде еще на ковровой дорожке. Да разве он меня тогда слышал? — Лало театрально вздохнул. — На вашем месте, я бы сбежал отсюда через черный ход, чтобы вас не нашел здесь кто-то с более длинным языком.Второй человек за столь короткое время. Вывод был очевиден: они теряли бдительность. Быть постоянно на чеку и придумывать кучу сложных отмазок, которые должны были звучать правдоподобно, было до чертиков сложно. Неудивительно, что они начали уставать и делать ошибки.

Лежа в постели, Патриция прислушивалась к искусственной тишине квартиры и все прокручивала сегодняшний вечер, а точнее заключительную его часть. Когда на грани поцелуя их застукал один пренеприятнейший дизайнер. Они не могли себе позволить продолжать в том же духе, а потому отчаянно нуждались в завидной порции удачи, которая помогла бы им продержаться без проколов.

Тяжелые мысли грозили еще одной ночью с тяжелыми снами, после которых чувствуешь себя разбитым и опустошенным. И она была уже одной ногой во сне, когда завибрировал телефон на прикроватном столике.— Робин… — прохрипела она сонным голосом.— Патти, как хорошо, что ты не спишь! — защебетала Уильямс. — Я тут с ума схожу…Если бы Робби знала, насколько она сейчас разделяла ее чувства, но не могла разделитьих причину. Она держала все в тайне от лучшей подруги не потому, что та могла ее осудить. Нет, осуждение в любовных делах — это не по части Робин. Рассказав о своем тайном романе, Патриция непременно должна была дойти и до причин своего непристойного поведения. И вот об этом она рассказывать совершенно не хотела. Ей было стыдно. Она стыдилась своей нерешительности и Бена, всего того, что она безропотно терпела. Ей было больно даже думать об этом, а говорить вслух требовало еще и мужества, которое исчезало тут же. Ей не хотелось тревожить свою подругу, которая все еще жила в сказке, которую для нее слагал Крис Мартин. Она не хотела быть той, кто внесет в их хрустальный дворец грязь внешнего мира.— … мы так давно не общались, — продолжила Робин, замявшись. Она опять не смогла решиться произнести это вслух. Опять дала попятный.— Со вчерашнего дня много воды утекло, — добродушно рассмеялась Патти.— Я имею в виду с глазу на глаз, — возмутилась Уильямс, и Бэйтман тут же живо представила себе, как та недовольно морщит нос и трясет копной своих шоколадных волос, а в глазах ее вспыхивает недовольство. — Нам надо встретиться, — прозвучало решительно, как что-то необратимое.— Обязательно, дорогая, — зевнула Патриция.

Усталость брала свое.