Предисловие, в котором мы узнаем много нового о наших старых знакомых (1/2)

Романтическая атмосфера Дня всех влюбленных витала в морозном воздухе вечернего Парижа. Вокруг сновали парочки, чьи лица, разгоряченные от выпитого вина и предвкушения интимности вечера только для двоих, отдавали румянцем и почти сливались с охапкой красных воздушных шаров, которые только что отпустила в небо Робин Уильямс-Мартин.

Она мечтательным взглядом провожала медленно растворяющиеся в ранних сумерках яркие, точно вспышки салюта, алеющие в высоте шарики, прижимаясь спиной к груди своего мужа. Огромный помпон ее шапки щекотал Крису подбородок, и он то и дело пытался увернуться, чтобы не чихнуть. Но как же чертовски приятно было вновь держать ее в своих объятиях! Ощущать тепло тела и сладковатый аромат шампуня для волос, которым пользовалась жена. За последний год, который он провел, по большей части колеся по Америке и Европе с туром в поддержку нового альбома Coldplay, мужчина успел соскучиться даже по запаху ее крема для рук.

— Люблю тебя, — внезапно, резко обернувшись к нему, Робби обхватила лицо Мартина теплыми ладонями и нежно поцеловала. После громко вздохнула и подняла глаза на Эйфелеву башню, в нескольких метрах от которой они стояли. Помолчав немного, девушка спросила: — Как чудесно, что мы пробудем здесь все выходные, правда?

Крис лишь улыбнулся, сильнее прижимая к себе любимую.

А еще через пару минут они уже горячо целовались на заднем сидении такси, которое везло их в отель. Нужно было привести себя в порядок перед ужином в La Maison Blanche, столик в котором забронировал Крис, чтобы провести с женой один из самых романтичных вечеров в году.

Очутившись в своем номере, еще перед тем, как Робин стащила с себя ?маскировочную? бесформенную спортивную куртку, ботинки, забавную шапку и предстала перед мужем в роскошном черном платье, которое полностью обнажало ее спину, они трахнулись, едва успев захлопнуть за собой дверь.

Изголодавшиеся по ласкам друг друга, они лежали на огромной кровати в одном из лучших номеров отеля Ритц и пытались восстановить дыхание. Крис все еще смотрел на Робин как на волшебное создание из другого мира. И пока она нарочито медленно одевалась, позволяя ему наблюдать за тем, как притягательно выглядит в приглушенном свете ее загорелая кожа, упругая задница и стройные ноги, Мартин не без удовольствия отмечал про себя, что мать его ребенка красивейшая женщина и ему все же несказанно повезло.Когда она проходила мимо, чтобы взять расческу, мужчина схватил Робби за руку и, притянув к себе, прошептал:

— Может, закажем все в номер, и ты перестанешь одеваться?

Звонко рассмеявшись, миссис Уильямс-Мартин осторожно высвободила свою ладонь и ответила:

— Нет уж, дорогой! — она подошла к зеркалу и начала причесываться. — Ты снова уедешь в свой тур послезавтра, а я останусь без романтических свиданий еще на несколько месяцев.

И вот оно, именно сейчас, в тот момент, когда, казалось бы, ничего не может испортить эти выходные, Робин напомнила Крису о том, что он так старательно пытался забыть. Лицо его сделалось задумчивым, улыбка исчезла. Поднявшись с кровати, музыкант подошел к жене и приобняв ее за талию, поцеловал в обнаженное плечо.

— Всего полтора месяца, — пробормотал он, глядя на то, как Робби собирает в хвост свои длинные волосы цвета темного шоколада, блестящие, как атласный шнурок.

— Это я слышу каждые полтора месяца, — с усмешкой ответила молодая женщина, несколько отстраняясь. — И каждые полтора месяца я надеюсь, что следующие полтора месяца действительно станут последними.Крис раскрыл было рот, чтобы ответить, но мысль о том, какой будет ее реакция на то, что уезжать ему нужно уже завтра с утра, а не послезавтра, как он, подлый обманщик и вообще мудак, обещал жене, вырвавшись, чтобы провести День всех влюбленных вместе с ней во Франции, застала его врасплох. Губы мужчины непроизвольно сжались и, осторожно чмокнув возлюбленную в мягкую щеку, он тихо произнес:

— Я в душ.

Стоя под теплыми струями воды, Мартин постепенно осознавал, что не все так страшно. Во-первых, осталось и правда всего лишь полтора месяца жизни вне дома. Во-вторых, он ведь был молодцом! Узнав о свободном дне в графике тура, он оперативно пригнал свою маму в Малибу, чтобы та нянчила Сиенну, ведь Робин доверяла ребенка только родственникам и Оливии. Потом забронировал отель, ресторан, билеты для жены, приготовил для нее милейший (наверное) подарок. И разве после всего этого она может разозлиться на него, узнав, что утром ему нужно возвращаться в тур? В конце концов, они уже не раз говорили о том, что вся эта разлука и ему самому не доставляет никакого удовольствия.И все же…Будучи человеком верующим в хорошее гораздо сильнее, чем в плохое, Крис закрыл воду, обернулся огромным полотенцем и, глядя на свое отражение в запотевшем зеркале ванной, проговорил, едва шевеля губами:

— Она поймет.

Через час, сидя за столиком в La Maison Blanche, здесь, в золотом треугольнике Парижа, в ресторане, расположившимся на крыше театра Елисейских Полей, Крис поставил перед Робби бархатную коробочку цвета спелой вишни.

— О! – оживилась девушка, отставив бокал вина в сторону. — Тебе не стоило, я и так не…— Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, — тепло произнес музыкант, беря ее ладонь в свою руку. — Это всего лишь приятная мелочь.

Приятная мелочь, сделанная на заказ у одного из лучших ювелиров Лос-Анджелеса (да, он хороший муж и заранее позаботился о подарке для женщины всей своей жизни), белое золото и розовые бриллианты, чтобы освежить память о помолвке в Париже и кольце, которое она с тех пор носила вместе с обручальным, практически никогда не снимая.

Сгорая от сравнимого разве что с детским любопытства, Робби медленно открыла коробочку и издала приглушенный восторженный вопль.— Как, Крис?! — распахнув густо накрашенные ресницы, девушка озадаченно посмотрела на мужа. — Как ты узнал, что я хочу именно такие серьги?

Он мог бы ответить, что это было проще простого, ведь она несколько недель ходила по дому и рассказывала всем подряд, что увидела на одной актрисе в сериале ?очень клевые серьги в форме морских коньков? и теперь жить без таких не может, ведь ей они точно подойдут, но лишь загадочно улыбнулся и произнес:

— Ты выболтала мне во сне все свои секреты.

— Я серьезно! — смеясь и переводя взгляд с сережек на Мартина и обратно, упиралась Робин.

— Тебе нравится?

— Боже мой, ты шутишь?! Я их уже обожаю! — она потянулась за поцелуем. Коснувшись его губ едва ощутимо, томно прошептала: — Свой подарок получишь, когда мы вернемся в отель…Мартин сразу же почувствовал, как в штанах у него поднимается настоящая буря.

— Тогда, пожалуй, я попрошу счет, — ответил он, глядя на свою жену совершенно обезумевшим от желания взглядом.

На следующее утро Робин проснулась, услышав какой-то шорох. На силу разлепив глаза, она в недоумении глядела на Криса, который был уже полностью одет и шарил по номеру, что-то ища.

— Любимый, что ты делаешь? — сонно пробубнила девушка. — Куда ты собрался так рано? Который час?

Музыкант вздрогнул, услышав ее голос. Он попытался улыбнуться, но был слишком напряжен, поэтому изобразил лишь какой-то испуганный оскал.

— Сейчас девять утра, — наконец ответил мужчина.

Робби окончательно перестала понимать происходящее. Она сладко потянулась и вновь натянула одеяло до подбородка.— Иди в постель, я замерзла, — игриво прошептала Уильямс, высовывая из-под одеяла свою бесконечно длинную загорелую ногу.

С минуту помолчав, Крис произнес: