Данте|Вергилий, продолжение замены, десять лет спустя (1/1)

—?Вергилий!Данте бросается к неподвижно замершей у порога фигуре и обнимает за плечи, прижимается так тесно, что обоим становится нечем дышать, и кажется всхлипывает. Вергилий каменеет, не в силах поднять руку с оружием, не в силах даже оттолкнуть его прочь.—?Они сказали, что ты мертв, но я знал, что это не так, я чувствовал, брат!Вергилию хочется ответить резко: ты не мог чувствовать.Хочется выплюнуть: я почти умер.Оттолкнуть: мы не братья вовсе!Но он молчит и жадно тянет знакомый, почти позабытый за годы разлуки, запах волос Данте.Данте жив, Данте обнимает его, Данте снова рядом.Ради этого стоило мучительно умереть?.. Хоть трижды.Вергилий закрывает глаза лишь на мгновенье и нерешительно укладывает прохладную ладонь на широкую спину брата меж лопаток, комкая ткань рубашки в пальцах.Они все еще одного роста, но Данте чуть шире в плечах. У них одно лицо, но выражение глаз?— разное до дрожи. Волосы Вергилия коротко острижены и убраны назад, а у Данте начали виться на концах забранных в короткий хвост прядей. Улыбка у Данте такая яркая и больная, что Вергилий с ужасом понимает: он ничего не знал.—?Я хотел вернуться, но отец сказал, что видел, как тебя разорвали в клочья. Господи, я столько всего передумал за эти годы, Верг! Если бы мы тогда не поругались, если бы я не ушел с мамой, не оставил тебя одного… Прости меня, прошу, прости если сможешь, я поступил как подлец…Не ты, Данте.Вергилий хмурится и медленно отстраняет брата от себя, придержав за плечи. Глаза Данте блестят, мерцают золотыми искрами; улыбка тянет яркие губы. Он вскидывает руку, касается чужой щеки, обводит скулу, и Вергилий прикладывает чудовищное усилие воли, чтобы не отшатнуться. Он отвык от прикосновений, не приносящих боли. Отвык от ласки и любви, от теплоты и верности. Ему пришлось отвыкнуть.—?Данте,?— голос срывается и шелестит сухим песком. Данте вскидывает брови и неуловимо напрягается всем телом, замечая блеснувший сталью взгляд близнеца,?— Как думаешь, зачем я здесь?Он молчит в ответ. Кусает губы, смотрит и молчит. А после снова улыбается и качает головой, ощупью находя ладонь Вергилия, сплетая пальцы.—?Пойдем,?— кивает в сторону.Вергилий отчаянно хочет закончить все здесь и сейчас, но вместо этого покорно как телок на закланье ступает за Данте по темным коридорам чужого дома. Данте толкает дверь в одну из комнат, та открывается беззвучно, пропуская братьев в полутемный кабинет, освещенный одной лишь настольной лампой. Данте, не выпуская его ладони из своей руки, перебирая пальцы, тянет Вергилия к столу и толкает в кресло. От неожиданности тот поддается и откидывается на скрипнувшую под весом кожаную спинку.Данте отходит к застекленным полкам, что-то ищет, перебирая тонкие корешки книг, подцепляет одну и возвращается к брату. В его руках записная книжка в твердой лаковой обложке с витиеватой ?V? на обороте. Данте листает страницы, покусывая нижнюю губу, бегает взглядом по страницам и улыбается, когда находит то, что ищет.Книга ложится перед Вергилием. Данте придвигает лампу ближе, предлагая взглянуть на пожелтевшие от времени страницы. Вергилий хмурится, но подается навстречу, придерживая уголок переплета пальцами.На тонких словно замшевых листах расписана трансмутация живого вещества. Схемы на удивление простые и понятные, сопровожденные приписками, лишенными излишнего трепета. Вот тут взять, тут отрезать, тут пришить, нарастить, зачитать, окропить. Вергилий распахивает глаза и в ужасе взирает на процесс своего рождения, глядящий на него со страниц пыльной книжицы. Данте помалкивает, словно кот рассеянно играясь пальцами с подвесками на абажуре лампы.Вергилию становится так тошно.—?Когда ты?..—?Почти сразу, знаешь,?— негромко отвечает Данте, не переставая накручивать на палец тонкий бисерный жгутик с крупной бусиной на конце. На брата он не смотрит до того, пока Вергилий не ловит его запястье и не сжимает в стальной хватке: хватит.—?Данте!—?Не кричи,?— Данте успокаивающе поглаживает его ладонь и тянется к книге, находит нужную строчку и постукивает по ней ногтем указательного пальца,?— Вот тут сказано: ?...чтобы создать подобие, нужно собрать кусочки первозданного: слюна, кровь, волосы и плоть. Иначе превращение будет неполным сиречь бесполезным?. Понимаешь?Вергилий хмурится и сжимает пальцы крепче. Данте слегка морщится от боли.—?Мы все же братья друг для друга, Верг,?— шепчет он, мягко отнимая руку, и обнимает заострившееся бледное лицо Вергилия ладонями, поглаживая скулы. —?Ты и я. Одно целое. Всегда и навеки. Понимаешь?Вергилий качает головой, потом заторможено кивает, не отводя от лица Данте темного больного взгляда. Зрачки его расширены и заполняют радужку подобно глубине пустых колодцев. Данте улыбается ему безмерно ласково, почти влюбленно.—?Я ждал тебя. И искал, но не мог найти. Не сразу понял, что ты в подземном мире, а мне туда пока что ход закрыт. Но ты пришел.Вергилий завороженно кивает и прикасается губами к горячей братовой ладони, исчерченной мозолями от рукояти. Данте вздыхает и на миг закидывает голову, беззвучно всхлипывает, скалится в болезненной улыбке, прежде чем спросить:—?Сколько тебе понадобится времени?Вергилий поднимается из кресла и зеркалит его позу: обхватывает отраженье своего лица дрожащими руками, сжимает, заставляя заглянуть в глаза.—?Час, может меньше,?— шепчет хрипло.Данте кивает и заводит руку на шею, укладывает пальцы под линию волос, сжимает осторожно, трепетно и нежно.—?Я соберу свои вещи. Не задерживайся,?— кивает он и отпускает, отступая в сторону.Вергилий стряхивает наваждение, перехватывает ножны нодати, а Данте, проследив за этим взглядом, вдруг спохватывается и резко срывается с места.—?Подожди! Одну минуту, Верджи!..Он возвращается, запыхавшись, и протягивает брату доверчиво, на отлете, знакомый с детства меч. Вергилий задыхается подступившим к горлу комом: он узнает Ямато, когда-то отнятый отцом. Больше него Вергилий скучал только по брату. Данте вкладывает ножны в его негнущиеся пальцы и улыбается.—?Я буду ждать на улице. Поторопись.Вергилий склоняет голову и целует пальцы брата на эфесе. Он забирает Ямато, а свой меч аккуратно укладывает вдоль столешницы прямо на страницы все еще раскрытой книги, словно перечеркнув тем самым свое же появление на свет.Он ступает легко, его дыхание ровно, а глаза полны серебром. Его месть будет быстрой и чистой, как и положено воину, не убийце. Вергилий улыбается, поглаживая плетеную рукоять нодати: лезвие поет, до поры сокрытое в ножнах, узнавая и принимая того, с кем когда-то браталось на крови. Должно быть именно так ощущается возвращение туда, где тебя ждут.