Данте/Вергилий, секс в триггере (1/1)

—?Подожди. Не так… —?шепчет Данте, пытаясь перехватить цепкие ладони, но брат выворачивается и накрывает его ширинку, массируя плоть через плотную кожу брюк. Данте ловит его запястье и сжимает сначала предупреждающе, но получает злой укус в плечо в ответ и больно выкручивает чужую руку.—?Я сказал: не так! —?яростно рычит он, дергая Вергилия на себя.Тот стремительно изворачивается гибким хищным зверем?— это красиво, но, черт возьми, слишком отвлекает, и Данте спешит прихлопнуть брата мордой в подушку, прежде чем сам несдержанно сорвется. Давит до хрипа, пока не расслабятся сведенные крылья лопаток и пульс на горле не затихнет в тихий предобморочный стук. Лишь после отпускает, позволяя глотнуть воздуха, но руки предусмотрительно не убирает, баюкая её на взлохмаченном загривке. Верг пытается выбраться из-под навалившегося на него тела, но больше провоцирует, распаляет, трется о бедра и живот Данте, елозит коленями по покрывалу. Он кусает оказавшиеся в опасной близости пальцы, катает на резцах костяшки как конфету.—?Пусти, Да-анте,?— хрипло требует он, гибко проседая в пояснице, но получает лишь унизительный шлепок по заду и тут же вскидывается с рыком. Данте хватает за его горло, останавливает. Вергилий испепеляет младшего взглядом из-под ссыпавшейся на глаза челки?— теперь они слишком похожи,?— но выжидающе замирает; о да, ему совсем немного интересно.Данте перехватывает острый подбородок брата, заставляя того запрокинуть голову, и давит на челюсти, раскрывая капризный рот. Влажный розовый язык дрожаще ходит внутри, обнимая кромку ровных глянцево поблескивающих в свете тусклой потолочной лампы зубов. Данте с рыком толкает внутрь пальцы, давит, словно в попытке окончательно вывихнуть брату челюсть, ловит язык почти у корня, трёт гладкое небо.В светлых глазах Вергилия, успевших затянуться тьмой похоти, поступает настороженное непонимание. Данте смотрит на него не мигая, держит крепко и совсем не игриво, он словно ждет чего-то, какой-то одному ему понятной реакции, что предрешит исход.Больше всего Вергилия бесит именно это. Он зло кусает пальцы брата, скалится и сплевывает кровь как грязь, как яд, за что получает неожиданно сильную пощёчину. От удара?— от силы, вложенной в него,?— сильно ведёт вбок и Вергилий, распаленный томной оглушающей жаждой, не успевает выставить руку. Висок обжигает; зрение затягивает белой пеленой. Он валится навзничь, чувствуя как руки брата сдирают с него штаны вместе с бельём.Данте давит на поясницу, задирая чужую рубашку до самых лопаток. Острый позвоночник проступает под светлой кожей костяными наростами. Данте размашисто лижет вдоль хребта, оглаживая широкими ладонями напряженные бедра брата, все еще распахнутые призывно. На ласку всего пара вдохов, прежде чем Вергилий осознает?— его и себя,?— и забьется, отвоевывая свои раны с боем. Так и происходит, но Данте готов: он с силой давит на крестец, выпуская демонические когти сквозь плоть внутрь нервного ствола и слышит прерывистый задыхающийся стон.Вергилий дергается, дрожит и скоблит пальцами подушку, пытаясь сорваться с крючка, но с каждым его движением когти лишь крепче сжимаются на выпуклых остовах позвоночника. Эта боль?— новая, она острее предыдущей. В изгибах поясницы собираются озерца крови, катятся маслянистой струей меж ягодиц, щекоча промежность, пятная простынь.Данте склоняется?— отросшие пряди щекотно метут поясницу,?— и опаляет горячим дыханием края раны. Он запускает когти глубже, медленно поглаживая изнутри склизкие взъемы реберной клети, приручая и отвлекая. Вторая ладонь ложится на худую ягодицу брата, отводит в сторону, открывая пульсирующую и алую от крови узкую дырку. Данте дуреет от застившей глаза похоти; из горла рвется низкий угрожающий рык.Вергилий рвется вперед всем телом, едва не ломая себе позвоночник. Он силится призвать мечи, но концентрации не хватает даже на то, чтобы восстановить сбитое дыхание. Обметанные жаром губы не слушаются, глаза закатываются под отяжелевшие веки, а локти подламываются, не в силах удержать непослушное тело. Верг падает грудью на перепачканную постель, выше вскидывая бедра, пока Данте вылизывает его, толкаясь языком внутрь и это слишком.—?Дан… Дант.ее… —?хрипит он, кусая собственные пальцы. Руки дрожат, Вергилию больно, хорошо и снова больно. Ладонь брата шарит внутри, разрывая нежность человеческого тела: мясо сходит с костей и плавится под жаром чужих пальцев. Данте отстраняется с влажным чавканьем, наваливается на него грудью, вдавливая в постель и хрипит на ухо:—?Мой. Ты?— мой, слышишь?!Вергилий беззвучно шепчет в ответ, но Данте упрямо рвет его загривок зубами: громче!—?Возьми меня… —?звучит надменно и непокорно, несмотря на рабскую позу. Слова?— единственное, что ему осталось, единственное, что Вергилий еще может позволить. Остальное брат у него отнял, пережевал и выплюнул, отстегал по щекам тяжелой ладонью словно несмышленыша, указав на его место. Он проиграл и должен смириться, и пусть это лишь уступка, но Вергилий не лжет себе: ни с кем другим ему не бывало так сладко, как с братом. В бою или с постели. В смерти, в жизни, в боли и удовольствии.Данте не медлит, коленом расталкивая бедра. Он входит единым слитным движением по розоватой смешанной с кровью слюне вместо смазки, и Вергилий стонет на выдохе. Член Данте крупный, обжигающе горячий, налитой. Он пульсирует внутри, распирая, заполняя целиком, но Вергилий хочет большего. Он жаждет быть сломленным, подчиненным это стихийной силой.—?Еще… —?просит он едва слышно, но Данте легко разбирает сухие звуки,?— Больше… Дай мне… больше.Брат понимает его и зло, зачарованно смеется. Иногда Вергилию кажется, что секс с ним для Данте пытка, особенно когда голос брата начинает звучать так, как сейчас, пропитанный горечью.—?О, ну раз ты так покорно просишь, как я могу отказать тебе, братец.Его триггер не похож ни на один, которых в Аду Вергилий видел в избытке. Данте меняется сразу весь, выпуская на свободу своего демона и растворяясь в нем не постепенно, а целиком, словно ныряя в бездну.Вес меняется, жар становится невыносимым. Над головой разворачиваются сильные кожистые крылья. Вергилий стонет, а потом и кричит, срывая горло, ощущая как плоть брата становится больше и крепче, обрастая наростами по твердости сравнимыми с костью. Внутри что-то рвется, но тут же зарастает, когда Данте ведет бедрами, вбиваясь до основания. По бедрами Вергилия течет кровь.Именно этого он хочет, именно этого жаждет, за этим пришел. Демон Данте заводит когтистую лапу под живот брата и накрывает его дрогнувший пресс, массирует, давит, отыскивая?— и сыто взрыкивает, ощутив под пальцами тугой бугор собственного члена, продавливающий головкой переднюю стенку. Вергилий заводит ладонь за спину, слепо шарит по шероховатому плечу, цепляется пальцами за изогнутый костный нарост на голове брата.Данте движется в нем резкими глубокими толчками, продолжая давить сильными пальцами там, внизу, лишь усиливая ощущения. Вергилий словно кукла под ним: нет сил ни двинуться, ни подогнуть колени, все, что он может?— глухо скулить и рвать зубами свое запястье. Данте в нем и ему хорошо; и Вергилию хорошо тоже. Он растворяется в удовольствии брата, полностью теряет себя на долгие минуты близости.И беззвучно кричит, когда кипящее семя заливает его распотрошенное нутро.Он приходит в себя на перестеленной постели, обмытый, с влажными после душа волосами. Брат лежит рядом на боку, подперев кулаком щеку, и не сводит с него темного тяжелого взгляда. Вергилий на пробу шевелит рукой, ногой, потом неуклюже садится. Внутри еще саднит, но тело восстанавливается быстро и тщательно. Волноваться не о чем.Данте непривычно для себе настоящего молчалив после секса. Вот и сегодня он смотрит?— лишь смотрит, хмурясь, и лоб его рассекают три поперечные морщинки. Так он еще сильнее похож на отца, такого, каким Верг его еще помнит. Вергилий не до конца осознавая себя тянется их разгладить, но на полпути руку перехватывают чужие пальцы. Данте касается ладони губами, мажет поцелуем и прижимается колючей от пробившейся щетины щекой, на три удара сердца прикрывая глаза. Вергилий не уверен, что именно это значит.И у кого из них двоих Данте просит прощения.