Современное искусство (1/1)
— Почему на нас никто не обращает внимания?— Потому что это Нью-Йорк. Тут можно ходить на руках или драться с ниндзя на виду у всех, но если ты этим не создаёшь пробку или не суперзвезда — хрен тебя кто заметит.— Такой сюжет для картины пропадает.— Кейт, не говори мне слово ?картина?.Клинт хмурится и рвёт обёртку батончика с арахисом. Кейт пожимает голыми плечами.Они сидят на спинке скамейки посреди сквера в Адской кухне, на разных её концах. Кейт хотя бы разулась; Клинт свои пыльные ботинки снять не удосужился. Она даже почти не чувствует себя дурой в этом миленьком лиловом коктейльном платье, потому что самое нелепое, что только может существовать в этом мире — Бартон в галстуке и чёрном костюме.Он небрит, хмур и на лице его такое отчаяние, что смотреть больно.
Кейт пытается представить: что о них думают окружающие?
Наверное, что от Клинта прямо в церкви сбежала невеста, и теперь его пытается утешить одна из подружек.Или что Клинт сам сбежал из церкви от нелюбимой, а подружка невесты пыталась его вразумить.Или что на скамейке сидят два идиота — какой-то небритый неудачник и девочка, которая изо всех сил изображает пацанку, а у самой в башке мелодраматические глупости.Картина, стоящая между ними лицом к спинке скамейки, лучше всего вписывается в последнюю версию, хотя бутылка вина в руках у Кейт подходит под все.— Кейт, — бубнит Клинт с набитым ртом, — зачем мы купили этот смертный ужас?— Из вежливости.— Какая, нахрен, вежливость?
— Мы четыре часа торчали в галерее.— Это была разведка.— В любом случае, мы всех там задолбали. И к тому же, — Кейт скептически разглядывает погнувшийся штопор из брелока, — то, что мы ушли с покупкой, отведёт людям Ванессы глаза.— Да эта покупка кому хочешь глаза отведёт.Клинт, дожёвывая батончик, прицельно кидает скомканную обёртку в массивную серую урну.— Ты лучше скажи, почему мы не взяли пива?— Потому что ты сказала, что пить пиво в таком платье — дурной тон.— А, точно.Зажав бутылку между коленей, Кейт старательно тянет убогий штопор на себя. Стекло скользит по шёлку, и она тяжело вздыхает.Нет, определённо стоит поучиться у Наташи бытовым хитростям. Она давно бы уже открыла.
— Кейт?— Нет, я сама!— Я не об этом. Куда будем девать картину?— Можем повесить её у тебя над дива…— Ни за что.— В туалете.— Не влезет.— Точно.— И вообще, я не хочу видеть это в туалете. Это единственное спокойное место на планете.— Выбросим?— Я не могу её выбросить. Это было слишком…— ...дорого?— Охереть как расточительно.Клинт стаскивает с шеи галстук, сворачивает его и пихает в нагрудный карман пиджака. Осторожно трогает подрамник двумя пальцами и бросает взгляд на полотно.И ржёт.— А ведь я просила тебя не ржать в галерее современного искусства.— А мы сейчас не в галерее.— Ты ржал и там.Пробка поддаётся. Кейт выдыхает и протягивает сложенный штопор Клинту. Осматривается.Людям вокруг абсолютно безразличны придурки на лавочке, а значит, ни о каком хорошем тоне можно не думать. Кейт пьёт вино из горла, прикрыв глаза от удовольствия.— Мы сами как современное искусство, — говорит она мгновение спустя, облизывая губы, и передаёт бутылку Клинту. — Стильная инсталляция. Два нарядных элитных алкоголика средь бела дня. С картиной.— Кейт…Клинт вздыхает и делает глоток. Смотрит куда-то вдаль.У него на губах крошки шоколада.— Я ни черта не понимаю в современном искусстве. Инсталляцию от перформанса не отличу.— Это очень просто, Бартон. Вот смотри. Твоя личная жизнь — это перформанс. А моя — инсталляция.— Хм, и правда всё понятно. Купить тебе мороженое?Клинт кивает на фургончик с мороженым. Кейт снова вздыхает, покачивая бутылку в пальцах.В современном искусстве Клинт явно разбирается лучше, чем в женской психологии.— Фисташковое и ванильное в один рожок.— Хорошо, — Клинт слезает со скамейки, оставляя на сиденье пыльные следы, и пересчитывает мелочь. — А картину мы Мэтту подарим. Он такое любит.