XXIV. H. (1/1)

Billie Eilish - ilomilo (slowed down, reverb) ?? Сигаретка тлела между тонких пальцев, а в наушниках-капельках проигрывался трек их программы, исполнить который им предстояло очень скоро. Белла фокусировала внимание на угольке, изредка покачиваясь в такт мелодии, имитируя движения своих кистей, тем самым приковывая взгляды, проходящих мимо, пешеходов. ?? Лицо замерло в неосознанной концентрации, невзирая на, оставшийся после зимы, холодный воздух. Её это не заботило. Напущенное безразличие к происходящему распространялось на всё вокруг: на приветствуя девчонок, которые залетали за двери ледовой арены, у стенки которой она ошивалась, без малейшего желания возвращаться; на горечь табака, осевшего в нёбе, на желание оторвать зубами торчащую кутикулу... Чтоб до крови и болезненности. ?? ?Какого хрена ты так быстро отросла??, — подумала она, пытаясь завуалировать истинные причины своего сегодняшнего невроза. Только вот причин не было; всю гневность к себе ей нашёптывала склонность оставаться запуганной крольчихой. И плевать, что маска безразличной лисицы работала безоговорочно, вызывая раздражённые покалывания внутренностей у всех фигуристок вокруг. Сегодняшним утром зубастая морда хищника разбилась на мелкие крупицы, что не ускользнуло ни от кого, пустив по кровотокам вязкое злорадство. Королева вернулась, и имя её – Эльза Хоск, к которой Стайлс подбежал, подобно пацану неоперившемуся. В своей реакции, всецело его поглощающей, он поставил все точки над ???, эту самую тонкую букву вонзив Белле в глаз, что неприкрыто задёргался про виде белокурой пигалицы, которая не то, что без трости шла, как она того ожидала, а летела с коньками, свисающими с плеча на розовых шнурках. ?Новый этап в реабилитации? — говорила та, захватывая в тёплую охапку и Хадид, однако тепло это обдало Беллу волной приступа тошноты и осознания, что её Гарри вот-вот отнимут, не позволив вдоволь наиграться в их излюбленные игры. А затем этот придурок начал пробовать кружиться с ней на льду, да ещё и с улыбкой Чеширского кота, словно свящённый Грааль в руках таскает, а не девицу, которая не способна как следует разогнаться из-за травмы. Так не обнимают даже любовниц, только женщин куда важнее, словно членов семьи. Не знала Белла, как сильно он по подруге соскучился, а потому и надела на ходу кроссовки, выбежав на улицу в одной только толстовке и юбчонке. Не боялась ничего отморозить, уже и так всё сдохло извнутри; начиная с придатков, а заканчивая где-то в районе органов за грудной клеткой. Лучи солнца, от которого все отвыкли, неприятно оседали на сетчатке, а очередная сигарета уже поджигалась глупой зажигалкой, не желавшей повиноваться с первого раза. И снова трек, который изрядно надоел. Лишь тёплая куртка, небрежно наброшенная на плечи, вырывала из прострации, в которой Белле направлюсь находиться. — А как же вы? — спросила у мистера Джонсона, отключая поток мелодий на смартфоне. — Не с вашим артрозом делиться тёплой одеждой с юными по типу меня. Старик опёрся у стены подле неё, натягивая на уши шапку, из-под которой торчала непослушная седина. Переводил взгляд между руками и лицом Изабеллы, туда-сюда, словно анализировал, во что превратилась его девочка, забывающая захаживать на чай. Вопрос её счёл риторическим, начав ворошить тему собственную, его заботящую:— Ты решила всю пачку скурить? — брезгливо указал на дымящую палочку в её зубах, — и куда смотрит Нелли? — задался вопросом скорее сам себе. А Белла усмехнулась с его реплики. Милая старушка, должно быть, уже сравнивала лучезарное существо, озарившей своим светом всё вокруг и болезненное, хрупкое, оправдавшее ожидания только в прыжках, начав делать их чисто, игнорируя её заповеди о том, что это не о фигурном катании. — Когда я выходила, их троица, — Белла выпустила объемный поток дыма между словами. — Водила хороводы на радостях от встречи. Она ревновала, вспоминала его поцелуи в шею и пылала от безысходности, напрочь забыв собственные умозаключения о том, что это только на одну Олимпиаду, после которой фатум хлопнет в ладоши и она снова вернётся в одиночное. Вместо этого в мыслях поселилась правда и только правда: их дороги со Стайлсом вот-вот разойдутся, а подбрасывать он будет ту, чьё место она заняла временно. Да, время было жестоко по отношению к ней, впрочем, как и каждое обстоятельство, с которым она сталкивалась. Джонсон смотрел на неё с высоты своего роста, раскусив дурочку в два счёта. Это дитё было страшно эгоистичным, несмотря на свои великодушные жесты, что выдрессировала в ней собственная мать. — Девочка просто пришла позаниматься, в Японию едешь ты, Белла, и не нужно прятаться по углам. Ты бы лучше поддержала коллегу в беде, — с менторским тоном пробубнил, выжав из Беллы лишь трещины в уголках глаз. — Я была с ней любезна, если вы об этом, — она сняла его куртку, протянув в сморщенные руки, так как хотела избавиться от доброты, тем более, когда чувствовала, что человек разочаровывается, — не хочется быть лишним колесом, понимаете? — знала, что не понимает, да и понимания не жаждала. Потушив окурок об урну, она уже намеревалась войти внутрь, однако замерла под его хмурым взглядом, за которым полилось и слово: — Саморазрушение – это нормально, без него спокойную, обычную жизнь протянешь, быть может, с его помощью в бабочку из личинки превратишься, только знай, — мужчина по-отцовски прикоснулся рукой к её выраженному плечу, — иногда стоит перестать бороться и принять то, что тебе суждено, без страха позволить себе уйти в один из дней, запомнив всё, что пережила в качестве приключения. Будет так, как того хочет Бог. Белла, наконец, почувствовала и морозный холод сквозняка, и собственный страх, который был сильнее её. Осталось только поднять глаза, которые сильно постарели, казавшись мужчине неуместными на таком молодом лице. Она в Бога больше не верила, пыталась собственным божеством для себя и стать, только вот, несмотря на покорение, которое закладывали в её голову, борьбу вести хотела продолжать неистово. И неважно, подножка ли это для Эльзы, либо же каскад, завершающийся четверным, дабы все узрели, что лучше её никого не было. Выдавила из себя бодрое ?Спасибо?, вскоре растворившись в темноте узкого коридора, который вёл к раздевалке, где она намеревалась переобуться. Открыв сырой шкафчик, девушка нахмурилась, так как заприметила пачку крекеров на видном месте. Ебучая ?H?, выцарапанная кривым почерком на стикере, маячила перед глазами, разрушая остатки самообладания. Её возмущало, что он захаживал в женское пространство, ещё больше её злил тот факт, что он знал об пароле на замке. Чего он только о ней не знал... Ей оставалось гадать, каким образом он врастал в неё, жилками переплетаясь с мышцами между рёбрами, с какой силой тянул свои клешни к нейронам, оседая там, точно пыли, толстый слой которой затвердевал, прекращаясь в твёрдый шанкр. И несмотря на его вседозволенность, столь незначительное действие казалось большим праздником; безотцовщина в сознании Беллы занимала далеко не последнее место, от чего она тщательно пережёвывала кусочки, на что Гарри и рассчитывал, оставляя громкий призыв поесть, скрыв посыл в одном только инициале. Поёжилась, проглотив последний кусок печенья, а вместе и с ним и ком в горле. Ситуация складывалась не самая приятная: зачатки паранойи и истерики не должны были наложится на набитый желудок, ведь это работало как катализатор, призывающий рвануть в ближайшую уборную, дабы снять хоть какой-то процент напряжения; она жаждала обрести контроль хоть в чём-то. Как некстати подобрался срыв, а под рукой не оказалось пятнышка или торчащей нитки, на которых можно было бы отыграться; как некстати тело Фриды предстало перед Беллой, когда та уверенно шагала к свободной кабинке; и как некстати блондинка схватила на запястье ту, у которой от накала показалась испарина на лбу. — Ну надо же, — прошипела Фрида с вымученным оскалом, — непревзойденная надежда нации скачет галопом, чтобы проблеваться, — крутыми поворотами головы она удостоверилась, что они здесь одни. — А что так? Почему Стайлс не бежит придерживать тебя за волосы? ?Может быть, меня выдал пустой взгляд?, — подумала Белла, вырывая руку с её когтистой хватки, пропев по-итогу: — Ты у всех выпытываешь, по каким делам они ходят в туалет? — ей пришлось опустить голову вниз, чтобы получить возможность взглянуть в надменные глаза со вспышками, — и давно твой Цербер позволяет тебе длительно вести беседы с теми, к которым ты не дотягиваешь? — она имела ввиду своего бывшего тренера. — Слишком много вопросов от той, которая вот-вот будет либо забыта, либо сдохнет от своей болячки, — от этих слов у Беллы внутри резко закололо. Она пыталась разгадать загадку Фриды, которой и не было вовсе. Это была женщина, у которой увели лакомый кусочек, только вот Белла никого не уводила, так ей, по крайней мере, казалось тогда. Сама того не понимая, она проживала какую-то кармическую петлю, в которой, как и её мать когда-то, расцеловывала мужчину, затрагивающего струны в душе другой женщины. Последовало тихое, неуверенное: — Меня не забудут, Фрида. Я уже там, где ты никогда не окажешься, — скрестила руки на груди, пытаясь выжать из себя остатки стойкости. Платина вдавливала на болезненные точки, сама того не подозревая; слишком поверхностная была, всего лишь попадая пальцем в небо, однако попадала очень точно. — Ты имеешь ввиду койку Гарри? Или место на Олимпиаде? — подошла ближе, окутав рецепторы вкусом вишнёвой жвачки. — Я везде и повсюду, буду кружить вокруг него и вокруг золота, которое получу, попомни моё слово, Хадид. А ты очень скоро окажешься позади, так как рядом всегда была я, несмотря на то, с Эльзой он или с любой другой. Оценив мимическую реакцию Беллы, Фриду охватила всецелая радость. Та, в свою очередь, забыла, куда шла, распрощавшись с полноценными вдохами и выдохами. Испытала только жалость перед существом, в глазах которой разливалась победа. И от чего она так радовалась? Белла уже давно поняла, что Гарри не принадлежит никому, особенно этой вертихвостке. А если и подарил кому-то часть своего сердца, так только лишь попрыгунчику с розовыми шнурками на коньках; никто бы не смог тягаться с ней, потому что он любил её той любовью, на которую уж точно не Фриде рассчитывать. Это чувства не к плоти между её ногами, а к родственной душе, в пользу которой выбор и делается. И он сделает его, когда Белла будет закрывать створки окошка в конце сказки, принимая собственный путь за приключение, как о том и говорил старый охранник. И единственный плюс этой стычки – смена акцента в голове Беллы, после которого она не прочистила желудок, зато вернула ясность мысли, диктовавшей ей то, что она больше не хочет возвращаться в одиночное, а в парном не могла оставаться без него. ***Cigarettes After Sex – Apocalypse В кафетерии было шумно и людно, что неудивительно, ведь время указывало на час завершения тренировки фигуристов, после которых лёд должен перейти во владения хоккеистов; ненавистных Гарри, а потому он и нервно поглядывал на Хадид, оставшуюся на белоснежном покрытии в одиночку, казавшейся ему чёрной точкой, точно единичное пятнышко на шерсти далматинца. Помещение возвышалось над ареной, гранича с ним стеклянной стеной, сквозь которую звуки не проходили, тем самым не тревожа занятых спортсменов. Она отказалась идти с ними, отмахиваясь желанием в дополнительном времени тренировки. Гарри злил тот факт, что она сторониться Эльзы, пока у той стекала слюнка при виде чёрного силуэта, кружащегося в элементе гидроблейда, да ещё с такой опасностью, что её щеку почти счесывало об лёд; ещё больше он не хотел лицезреть картину, когда Хадид пересечётся с хоккеистами, капитан команды которой, прикоснётся к ней своими граблями. Он устал, он очень устал от закидонов Беллы, точнее от стороны, которая их нагло от него скрывала. Двойное дно всё никак не нащупывалось, а намёки на ураган читались в холодных глазах, которые совсем недавно светились, глядя на него; совсем недавно, пока на лёд не ступила Хоск. Отпив кофе с бумажного стаканчика, он встретился с игривым взглядом подруги, которая то и дело стреляла глазками-блюдцами между ним и девушкой за стеклом. Он снова улыбнулся от трепета в душе, в сотый раз высказав: — Я соскучился, — накрыл её ладонь своей, создавая звук цокота от соприкасания их колец. — И я счастлив от того, как ты быстро восстанавливаешься. Эльза нехотя отвела взгляд от их рук, зацепившись на Белле, делающей заход на прыжок. Она ощутила их связь, вычитала по его нервным глядкам и отсутствию ядовитых реплик в сторону той, чьё имя с ненавистью выкрикивал у больничной койки месяцами ранее. Интуиция вносила ясность – Гарри в трясине не оказался, более того, она страшно жалела о том, что выдворила его за дверь в ту ночь, когда он клялся ей в заверениях об её возвращении к фигурному катанию. Только вот ей казалось, что она вот-вот что-то разрушит, хоть и выбора иного у неё не было. — Ты ведь понимаешь, что мне нужно было пройти этот путь в одиночку? — с опаской взглянула в его изумрудные глаза, пока свои наливались чём-то мокрым и сокровенным, — если бы ты знал, сколько раз я прощалась с карьерой и сколько раз я визуализировала нашу пару, — она замерла, когда его пальцы стёрли пророненную слезу с её щеки. — Я тоже свой путь в одиночку проходил, не без твоего целебного пинка к чему-то и пришёл, — несмотря на свои слова, ему было неведомо, чего именно он хотел. Бельмо спало, приоткрыв занавес всей существующей правдивости: ему на медали стало плевать, как и на экстаз от обвинений в сторону Беллы. Жизнь теряла смысл, однако новый не обретала, от чего он слишком долго стоял на распутье. Но её реплика дала сигнал ногам ступить на ту дорожку, в верности которой он не был уверен: — Я надеюсь, что успею вернуться к тебе после вашей с Беллой Олимпиады, — болезненная гильза попала под ключицу с ласточками, только не от её просительного тона, а от осознания чего-то истинного. Картинка пазла собиралась со всеми четкими смыслами: причина поникшего настроения Беллы была на ладони и ясна, как свет. Она тоже ощутила эту встряску, при чём гораздо быстрее, чем ощутил её он. — Я тоже, — на одном выдохе произнёс, задумчиво теребя нижнюю губу. Весь взор был сосредоточен на девочке, выходки которой он начал прощать. Была ли это строптивость по отношению к нему, да и к другим, либо же звезда, которую она поймала после осознания своих способностей. Её положение наточило зубки, что прежде не умели кусать, но теперь вгрызались в сознания других, подобно хищнику, въедающегося в сырое мясо. Он глотал всё, всецело этим изменениям восхищаясь, потому что знал, – таких прокатов, как с ней у него никогда не будет. Было там кое-что ещё, но он пытался оставаться с холодной головой в своих чувствах, дотягивающих до крушения. Гарри ощущал себя на краю пропасти, пытаясь перепрыгнуть на другую сторону, где его ожидала стабильная и ценнейшая Эльза, которую он молил не бросать его, а в самом низу была Хадид, маняще приказывающая полететь вниз головой к медленному взрыву, ею олицетворяемого. Нежелание идти против Эльзы вынуждало наступить себе на горло, по итогу отпустив Беллу в свободное плаванье, к его сожалению. Хоск была прирожденным эмпатом, своими прощупываниями пыталась понять глубину дна, на которое ступала, а дна всё не было, потому что Гарри не смотрел на неё, невзирая на ответы, которые ей хотелось слышать. Он пялился на ту, которая уже давно её выжила. И тут она всё поняла; поняла то, что самолично выкопала себе могилу, вдалбливая в голову Гарри, что к Белле нужно проникнуться. — Ты не хочешь разбивать свою пару, не так ли? — скорее констатировала, нежели спросила. Металл в голосе обратил на себя ошарашенный взгляд. Он уже отвык от извечной правды-матки с её уст, приоткрыв рот от такого напора. Прокашлялся, выискивая поддержку в глазах напротив. Она всматривалась в него с снисходительностью, прочтя в выражении лица решение задачки, которую сама же ему и задала. Продолжила насыпать, откинувшись на стул: — Лучше ответь мне на вопрос: ты трахал Беллу грубо, как провинившуюся за поступки её матери, или просто высмеял в самом конце? — Эльза ловко забросила удочку, уже зная, что между этими двумя что-то было. Гарри нервно постучал по стаканчику, нахмурив прямые брови. ?Это и трахом назвать нельзя?, — подумал он, потому что больно смахивало на занятия любовью, а признавать ему это ой, как не хотелось.— Я бы не стал трахать Хадид, Эль, — подкрепил ответ её именем, тем самым попробовав обмануть, а она в ответку громко рассмеялась, пуская эхо по пространству. — Так я и поверила... — уже хотела занять первенство в их споре, когда он не дал ей закончить.— Моя пара – это ты. Так было, есть и будет, — его баритон казался ниже прежнего, а взгляд обдавал проникновенностью, — как я и обещал, после Олимпиады мы будем вместе, — неосознанно зажмурился, пытаясь поставить жирную точку для самого себя. Выдержав паузу, заглушаемую рокотом людей вокруг и постукиваниями посуды, Эльза шмыгнула носом, прежде чем обрушить своё видение ситуации: — Мы как пара уже не состоимся, Гарольд, — оба обернулись в сторону Беллы, которая упала после неудачного акселя, вот только реакция у неё была нетипичной; она со всей придурью ударила коньком об бортик, от чего хлипкая конструкция задрожала. — И я понимаю, как сложно вернуться ко мне после четверных Хадид, за что и не виню тебя. Вместе – не значит исключительно на льду. Юноша со вздымающаяся грудью рассматривал очередной прыжок партнёрши, который она снова выполнила неправильно, нервно забегая на твёрдую поверхность после. ?Совсем заработалась, дурочка?, — промелькнуло в голове, а затем он обратился к Эльзе, которая что-то от него выжидала:— Она с радостью вернётся в среду своего обитания, тем более теперь, когда каждый тренер хочет её себе, но от этого ты запасным вариантом не становишься, — мысленно усмехнулся. Каким образом великолепная Эльза, на самом деле, оказалась в его рейтинге ниже грёбанной Хадид? Он всё врал и врал, чего раньше не делал; должно быть, перенял эту привычку от девочки, которая делала это бесконечно. — Постарайся не нагружать бедро и мы начнём сначала, как только...— Не скучаете? — перебила его Фрида, появившаяся с огромным стаканчиком сладчайшего латте, ко дну которого, определенно, струилась сладко-приторная начинка, обожаемая ею с первого дня нахождения здесь. — Как-то справляемся, — грубо вякнула Эльза, запечатав это широчайшей улыбкой, тем самым сбивая Фриду с толку, — Как тебе под Иоландой живётся? — она искренне поинтересовалась, так как нутро сплетницы-хохотушки соскучилось по слухам. ?? Гарри, не вслушиваясь в разговор, лениво рассматривал девушку, бесцеремонно к ним присоединившуюся; он шевелил извилинами, стараясь вспомнить, что именно в ней его привлекло. Фрида выигрывала за счёт идеальных внешних данных: безупречное тонирование, спадающих каскадом, густых волос, очерченная кайма верхней губы, делающая её профиль точенным, наряду со вздернутым носиком, который приятно скользил об его торс, когда она опускалась на колени... Он эти волосы накручивал на кулак, пока бесчувственно вдалбливался, однако губ излишне не касался; только в самые подходящие ситуации, когда её ирисы разглядывали их парочку, совершенно не подходящую под это определение. ?? Хадид на её фоне казалась мышью с обрубленным хвостом; об этом кричали её безжизненные волосы, кожа да кости вместо пышных форм, хоть и с остаточными явлениями на заднице, отталкивающее безэмоциональное лицо... Так ему казалось, пока он не увидел её в амплуа дракона. И дело было не в ярком макияже, не было причиной и её трико, боготворимое Ридом.?? Она в тот день повязала на его шее удавку одним только взглядом, который не был видим ему прежде; сочившийся превосходством истинным и подкреплённым, о котором такой, как Фрида остаётся только мечтать. — ... вот Шошанна и покинет наши ряды, что неудивительно, ведь отвратно выступила на ледовом шоу, — с плотоядной улыбочкой разглагольствовала главная звезда среди одиночников, на что Эльза удивленно приоткрыла глаза. ?? Наконец вырвавшись из раздумий, Стайлс вернулся на Землю, прочистив горло, прежде чем ворваться в разговор: — Ещё раз повтори то, что сказала. Что с Шошанной? — он излишне резко ляпнул, подтвердив их догадки о том, что не слушал. ?? Подцепив его на крючок таким незамысловатым действием, как упоминание малышки, о которой Гарри периодически заботился, Фрида слегла наклонилась в его сторону, томно выдув губки. Каждый взмах её кукольных ресниц действовал ему на нервы. — Я сказала, — играла языком, ударяя им по альвеолам при каждом звуке, для которого он требовался, — что Шошанна больше не будет кататься под покровительством Иоланды, и это неудивительно, ведь она превратилась в скотобазу на льду. ?? Гарри сообразил на лице гримасу отвращения. Шошанна была всё ещё ребёнком, которому прощался набор веса, как прощался любому другому человеку, и плевать, что она перестала прыгать, как раньше; её психика ещё нестойкая в той мере, чтобы понять намерения тренера, а из-за этой несправедливости Гарри буквально трясло. Он глухо процедив сквозь зубы: — И кто же у неё останется теперь? Пустышка по имени Фрида и кучка девочек без задатков, но зато с толстыми кошельками своих родителей? — он смерил её самым издевательским взглядом, на который был способен, однако забыл, что его грубость – равна её возбуждению, с которым ей, как и любому другому живому человеку, было архисложно мириться; она, несмотря на образ суки в сладкой розовой вате, тоже чувствовала, мечтая поднасрать тому, кто проехался по этим её чувствам катком. — Неважно, кто останется, главное, что весь шлак уже ушёл, — не дав ему послать себя куда подальше, она сделала контрольный выстрел, — кстати, самый выдающийся сегодня аж спотыкался, когда бежал прочищать желудок в грязном сортире. И как вам с таким отребьем одним воздухом дышится? — насмешила обратилась уже к Эльзе. ?? Заметив то, как вздулись вены на шее у юноши, Эльза собралась воедино, ответив дежурным: ?Белле позволены любые шалости?, а затем попыталась стукнуть его ногой под столом, лишь бы его предательская морщина между бровями немедленно разгладилась; она не могла стерпеть победоносное выражение на лице Фриды, причиной которой был страх, осевший на каждой напряженной мышце Гарольда. ?? Он прекрасно знал, что Фрида не соврала, хоть и несла правду с умыслом задеть. Не учла только, глупая амёба, что не затронула и краюшка его судьбы, а потому и пролетела, как фанера над Парижем. Все мыслительные процессы были задействованы с одной целью – узнать, как поступить дальше. Получалось так, что Хадид продолжала заниматься этой херней, а ему оставалось остаткам её физического и психического здоровья махать ручкой на прощанье. ?? ?Скоро совсем ничего от бёдер не останется?, — гневными мыслями о её наружном силился отодвинуть в сторонку терзания о чём-то глубоко под кожей. Панически оглядевшись, он замер, заприметив мимолётный силуэт в окне радиорубки. Эхо от прочёсывания металлических ножек стула по скользкой плитке прошлось по кафетерию. Без предупреждения подорвался с места, отпустив оборонительное для Фриды: ?Закончились наши с тобой встречи, принцесса?, не оглянувшись на, небрежно брошенные под стол, коньки, когда бежал по тёмному коридору, ведущему туда, куда из всех существующих душ захаживают только они с Хадид. ***?? Проблема под номером один – из всех прыжков, заготовленных для укрепления своего статуса, Белла выполнила чисто всего два, да и то, никто из тех, для кого она устраивала это шоу, не заметил их, вместо этого сцепив свои руки в замочке перед её ошарашенным лицом. ?? Проблема номер два заключалась в том, что зажигалка вконец перестала выполнять свою функцию, от чего девушка бесцельно расхаживала по периметру комнаты с незажженной сигаретой, счёсывая босые ноги о старый ковёр с кривыми принтами тигриных тел. ?? Ну и последняя, но не менее важная от заданой градации, – она была готова волосы рвать от отсутствия контроля. Одно дело – поесть, не упав на колени перед унитазом впоследствии, и совсем другое – провально откатать на глазах у тех, кого пыталась впечатлить. Неисправная зажигалка стала последней каплей, от чего она протяжно завыла, с размаху бросив её в сторону стены, покрытую сайдингом; до чего же она была удивлена, когда от соприкосновения, вещичка взорвалась, тем самым подозвав из груди Беллы громкий, но короткий писк. ?? Совсем выдохлась, поясницей оперевшись о край аппаратуры. Не было сил достать изо рта скрученную бумажку с табаком, не было сил натянуть носки на, уже окоченевшие, ступни, да и выдавить просьбу покинуть занятое пространство сил не было, а такая жалкая картина питала гневность по отношению к ней у Гарри. Он машинально закрыл дверь на замок, намертво торчавшего из сердцевины, а Белла от звука щелчка медленно подняла на него глаза. ?? Решил начать с поддержки, проявив остатки понимания в молчаливом закуривании её сигареты. В последнее время она начала смалить, точно паровозу; он связывал это с предстоящими соревнованиями, однако не знал, какой диагноз фигурирует в катастрофическом бекграунде, и как часто дети стали попадаться в поле зрения Хадид, что и выводило её из правильного русла, в которое она запрыгнула, когда покидала кабинет доктора. ?? Белла наклонилась в сторону тихого огонька, осторожно отодвигая спавшие прядки от эпицентра пламени. Сделала глубокую затяжку, а выдохнула в район ключиц Гарольда, встретившись с его зелёными хвостами змей, что закручивались вихрем вокруг суженного зрачка. Белизна льда отбивала свет, который проникал туда сквозь окно позади неё; бросал свои заломы на лицо юношы, который уже горел изумрудным пламенем, глядя на её отрешенный вид, словно ей совершенно плевать на то, что она слегка расставила ноги перед ним, да ещё и в короткой юбчонке. — Ты была грубой по отношению к Эльзе, — установил приоритеты разговора, сделав затяжку с её подрагивающих пальчиков. — Почему ты ведёшь себя вот так? ?? Девушка увела взгляд, проведя им по потолку над головой; пыталась сбежать хотя бы глазами, использовав не самую лучшую психологичную защиту в виде натянутого оскала. — Я и слова кривого не произнесла для твоей подружки, так что охлади свой пыл, — слегка откинулась назад, оперевшись на сгоревшие мягкие кнопки ладонями. — Ты, видимо, ещё не понял, что такое грубость с моих уст. ?? Гарри усмехнулся, прищурившись при виде такой наглой Изабеллы, которая была в сантиметре от нервного срыва, выдавая себя с лихвой дрожащими губами и мышечным спазмом между бровями. Осторожно раздвинув её пальцы, он извлёк из них остатки сигареты и, затянувшись, выпустил дым в сторону, дабы он не долетел к её веснушчатому личику. Рассматривал с ювелирной скрупулёзностью, осознавая, что за одни только глаза ей можно простить всё. — По меркам Беллы Хадид ты была довольно груба и холодна, — ладонью оперся об установку, прикоснувшись краем большого пальца к её оголённому бедру выше колена. — Знаешь, мне на это плевать абсолютно. Хочешь, буду за шкирки к тебе подносить тех, кто бесит, только вот, посмею спросить, в чём провинился я? ?? Белла играла с ним, томно рассматривая сквозь прикрытые ресницы; играла, занимая умения у каких-то природных инстинктов, вовсе не собираясь выплачивать должок, в котором не остался и Гарри, когда небрежно водил пальцами по внешней стороне её ноги, невзирая на то, как ей хотелось, чтобы рука прикоснулась ко внутренней. ?? Сама не заметила того, как успокоилась, погрузившись в излюбленную игру на двоих. Неведомым для себя образом, она научилась манипулировать им с помощью своего тела; знала, что если расставит ножки пошире, то он станет между ними, а если возьмёт эти его пальцы в рот, то, возможно, он и не будет думать о возвращении в пару с Эльзой. — Всё просто, Стайлс: ты мне просто-напросто неприятен, — хитро приподняла край брови, решив, что сдвинуть ноги покажется искусным ходом. При ходе её манипуляций, он несдержанно вытянул губы уточкой, что свидетельствовало о его намерениях продолжить перетягивание каната в свою сторону. Решил зайти с другой стороны: — Ты опять блюешь после приёмов пищи? — реплика стекла с губ, ударяя бедную Беллу под дых.?? ?? Она Сделала глубокий вдох, прежде чем ответить: — Это всё крекеры, которые ты подсунул, — услышав это, Гарри мимолётом закатил глаза, слегка отойдя от неё в сторону. — Признаться честно, я не успела этого сделать, так как одна из твоих подружек прижала меня к стеночке буквально вызывая меня на дуэль из-за тебя. ?? Высунув голову поближе к окну, он наткнулся на, вышедшую на лёд, орду в красной форме и бесконечными клюшками в руках. Где-то там бродил Найл Хоран, и от этого ситуация становилась ещё интереснее. — Одна из моих подружек? — задал риторический вопрос. — И давно ты ревнуешь так открыто? ?? Не успев договорить, снова вернулся к месту возле её острых колен, оперевшись руками по обе стороны её бёдер, сжавшихся ещё плотнее от его действий. Он по-мальчишески глазел в её смущённые глаза, тыча ей в лицо свои ямочки, в которых ей хотелось отлежаться, превратившись в крошку, такого им любимого, хлеба, вот только Белла тоже была хороша, когда отложила дотлевшую сигарету и небрежно стукнула по его нефритовому крестику, выпавшем в прогнутом положении торса, созданным самим его хозяином. ?? Жаль только, что она не знала, от кого он ему достался, за что её пальцы и оказались в сильной хватке, а сама она затаила дыхание. Челюсть Гарри напряглась, а в глазах проступили ореховые вкрапления. Он держал её руку, сжимая почти до хруста, вопреки тому, что крестик давно уже выскользнул, повиснув между их лицами. Ни капли страха на её лице, а ещё меньше сострадания. Смотрела, как на загнанного зверя, медленно подняв свободную руку к его напряжённым костяшкам; хотела разжать, однако замерла с боготворящими движениями подушечками пальцев. Сочла нужным не ответить на заданный прежде вопрос, задав свой: — Ты будешь скучать по мне, когда вернёшься к Эльзе? — шёпотом вымолвила, панически залипнув на том, как он прижался губами к её пальцам. Sergio Valentino – Drive forever (slowed) Сама виновата, что не думала о последствиях, когда подносила их столь близко к сердцеобразному и полюбившемуся. А Гарри, обдумывая её словцо, брошенное в лоб, что-то оборвал внутри себя, осознав наконец, что эту партнёршу никогда не забудет. Раскрыть карты решился с помощью действий, без предупреждения раздвинув её ноги, впоследствии став между ними. Под звуки свистков с арены взял её рот в охапку из большого и указательного пальцев, пристально всмотревшись в бессилие перед ним. Смаковал ценный момент, прежде чем накрыть припухлую верхнюю губу Беллы, свободной рукой оттянув её голову назад, схватившись за спутанный каштановый оттенок на девичьем затылке. Белла молила Вселенную объяснить ей, каким образом её напряжённость в ногах иссякла, перерастая в мягкость, широко расставленную и гостеприимно приглашающую, ещё больше она удивлялась бесконтрольности в руках, тонущих в его волосах. Объяснения не последовали, вместо этого в её живот утыкалась его кричащая эрекция, к которой она бессознательно потянулась, лишь бы выпустить её на волю, пока его ладони уже высвободили ямочки Венеры на её пояснице, вжимая в их холод металла на пальцах; он точно пытался оставить отпечаток. Уже самостоятельно врывалась в его рот, посасывая язык, с которого улавливала нотки кофе, и поглаживая выпуклость в штанах, вкладывая в движения всю малость своих умений, а Гарри, создавая фрикцию своим телом, попутно срывал тёмную толстовку с хрупкого тела, оставляя её в том самом небесном бра, которое она безуспешно прикрывала в мастерской Харриса. Задрал юбку повыше, пока её рука обхватила плоть члена, а вскоре зарычал из-за последовавших поступательных движений от корня к головке, словно месть, несдержанно спустив остатки ткани на её груди, только для того, чтобы поцеловать бледные ареолы сосков; влажно и властно, натягивающее и вызывая у Беллы протяжный выдох из глубины лёгких. На ходу снял кольца с пальцев, отшвырнув их куда-то в сторону, а затем медленно отодвинул тёмное кружево в сторону, проведя указательным и средним между её складок, медленно поднявшись повыше, к самому чувствительному участку, только вот не дал ей застонать, потянувшись пальцами второй руки ей в рот, на что она покорно обхватила их губами. Вакуумное втягивание повлекло за собой прокатывание языком и поднятие собственной самооценки от густого стона Гарольда, при виде сего представления. Ему казалось, что Белла – это солнечное затмение, настигшее без предупреждения, после которого людям остаётся недоумевать, почему так темно и красиво; переменчивая и непостоянная, необузданно приговаривающая его снять остатки своих шмоток, дабы ей было лучше видно каждую его клетку, пока Гарри послушно повиновался, позволяя ей блуждать пальцами по мотылю на диафрагме, своими же врываться в мягкую плоть между её ног, а большим пальцем проделывать круговые движения по клитору. Если бы она знала, что может быть так хорошо, она бы позволила ему трахнуть себя ещё во времена их первой поездки в машине, те же мысли посещали и Гарольда, пока Белла отвечала на громкий поцелуй, прогибая спинку и прижимаясь к нему. — Здесь есть и мои? — откинувшись назад, она провела большим пальцем ноги по его бедру со множеством шрамов от коньков партнёрш; они зацепили даже глупую татуировку тигра, что больше походила на партак безрукого мастера. Взяв член в свою руку, Гарри водил головкой по её промежности, размазывая влагу по всему центру, рисуя какие-то похотливые рисунки, особенно задерживаясь на пучке нервов, в следствии чего она задрожала. И вместо того, чтобы признаться в том, что, оставленные ею, шрамы находятся куда выше, он наклонился к ней, обхватив длинную шею рукой, с нежностью вдавливая и проговаривая низкой хрипотцой: — Посмотри, как я тебе неприятен, Белла, — задержался на входе, дразня её, — посмотри на свою реакцию на меня, посмотри, — укусил за пухлые губы, пребывающих в шоковом состоянии. — И попробуй сказать это ещё раз. Под присмотром потемневших изумрудных глазищ, она опустила свои вниз, проскользнув к дорожке грубых волос, тянувшейся к внушаемым размерам. И как только она задумалась о том, что, должно быть, он считается большим в сравнении с другими, вся его длина оказалась в ней с невыносимой плавностью. Не спешил, давая ей привыкнуть, прочитывая испуг в глазах девушки, для которой этот сексуальный опыт – осознанный, без примеси алкогольного дурмана; обдуманный и желаемый. От острой потребности находиться в ней, Гарри совершенно забыл о презервативе, от чего выругался себе под нос, однако успокоился от её заверений о том, что всё в порядке, а её приказ, выразившийся в вожделенном: ?Только вздумай выйти из меня? вынудил его игриво ослушаться, поступив совершенно наоборот, хоть и моментально вернувшись обратно, ощущая каждую гладкую мышцу своей твёрдостью. Белла терялась, пытаясь вернуться в состояние осознанное, что заканчивалось неудачей, ведь каждый его толчок выбивал твёрдую почву, возвышая её к облакам, где она порхала, в невесомости откинувшись назад, спиной прочёсывая кнопки на пульте управления. К слуху доносился стук шайбы внизу, однако быстро растворялся под напором звука от соприкосновения их мокрых тел. И стало плевать на то, что где-то там, за стеклом скользил Найджел, когда Гарри забросил её ногу себе на плечо, изменив угол проникновения, от чего она протяжно пискнула со сцепленными губами, сжавшись вокруг него. Его руки чрезвычайно грубо хватались за её тазовые косточки, пока зубы покусывали щиколотку возле его скулы, языком выводя на ней узоры; кто знает, возможно в тот момент он чертил на ней свои инициалы прямыми линиями, будто искусный архитектор. Замедлялся мучительно сладко, когда она силилась опускаться ему навстречу, а его лобковая кость проводила по её нервам, создавая двойное трение. Юноше пришлось прикрыть её рот широкой ладонью, которую она бесстыдно отодрала, впившись в его уста, сплетаясь языками, а вскоре поймав его гортанный стон из вибрирующей груди, взамен закатив свои глаза, спасаясь зацепками на его предплечьях. — Все твои попытки сопротивления были красивы, — проговаривал между поцелуями, ускорив темп, однако зрительного контакта не прерывая. Белла опустила задранную ногу, обхватив ею его талию, прижавшись выраженными рёбрами, из-под которых выпрыгивало сердце. Что-то разливалось внутри; что-то пощипывающее и шипящее, как пузырьки шампанского. Обдавало огнём и спускалось вниз живота, выжимая из неё то, что могла произнести только Изабелла, представшая перед ним во всей красе: — Я буду каждой птицей, заглядывающей в твои окна, — слизывала, видимые только ей, кристаллы с его шеи, лелея каждую унцию его красоты, — и когда рядом с тобой будет кружить другая, — низким голосом она пропела в его пульсирующие артерии. — Ты будешь слышать мой голос. Зашипел от услышанного, практически замерев для того, чтобы обхватить ладонями её кости челюсти. Неверующе блуждал глазами по лицу, большими пальцами оттягивая уголки её губ, а затем целуя, целуя лёгкими касаниями, постепенно углубляющимися, и снова движения, выходящие за границы координированных. Хотелось взять её во всех возможных позах, овладеть ртом и захватить разум, чтобы она так же от него теряла голову, завороженно рассматривала, как его гладкий член исчезал в ней, но он не мог оторваться от айсбергов в голубых глазах, пока с губ слетало многократное ?Моя, моя, моя?, будто он пубертат, впервые прикоснувшийся к женщине, а так оно и было, потому что всё, что было до неё – стерлось после её протяжного всхлипа с его именем. — Назови меня по имени ещё раз, — звучал, как лев в её ушке; приказывающее и без шансов для отказа, ведь Белла делала это столь редко, что ему мечталось расслышать сие звучание хотя бы в этот момент, когда она обмякла в его руках, свихнувшимися от бархата её мягкой кожи. Запротестовала, нехотя оторвавшись от его губ с улыбкой, а он, уловив её бойкость, приумножил к движению таза круговые движения пальцами, заставив её откинуть голову и с придыханием выкрикнуть шершавое ?Гарри?. Не успел кольнуть её своей победой, так как она запульсировала, доводя его до состояния безумного. В глазах Беллы больше не было его образа со спадающими кудрями на лоб, были лишь вспышки и грозы, с которыми она кончала, взамен принимая в себя его горячее семя. Это было лучше, чем в порнофильмах, которые она просматривала; его естественное и протяжное ?Блять?, вместо которого он не смог подобрать иных слов, указывало на то, что не одна она была такой – потерянной и напуганной от того, что ощутила. Соприкоснулись мокрыми лбами, переплетаясь прядями; тяжело дыша и не желая, чтобы это заканчивалось. Хороший секс – это когда из неё не хочется выходить, продолжая вдалбливать хер с ласковостью и чувственностью, лишь бы продолжать упиваться эмоциями, которые, не факт, что почувствуются ещё когда-то. Медленно покачивался в ней, быстро расцеловывая нос и подбородок. — Стайлс, тебе понравилось? — неуверенно выдохнула. Ей всё хотелось понять, дотянула ли она до тех, к кому хочется возвращаться. В неверии взглянул в широко распахнутые глаза, раздраженно выдав себя: — Нравится, когда мужчина признаётся в том, что ты натворила с ним? Тебе мало того, что я снова твердею? Оба тихо рассмеялись, слившись губами. — Мне мало, Белла, — насытил её уверенность в себе, хоть она и не насытилась ним сполна. — Мне мало, Гарри, — замурлыкал от услышанного, нехотя отстранившись, а затем обнял, посмотрев на неё с высоты своего роста.— Поехали ко мне? Я покажу тебе пластинки Питера Габриэля, знаю, что любишь, — сказал в щелочку её между губ. — Откуда ты знаешь? — спросила она. — Ты под него рассекала пьяной, глупая, — получил удар кулачком по рёбрам, захохотав. — И Боуи у меня есть, и пряности мирта...— Мне только ты из этого перечня нужен, — искренне призналась, проведя кончиком носа по его подбородку. Гарри вдруг вспомнил слова того клишированного вампира. Как он там говорил? ?Личный сорт героина??. Ему она казалась мефедроном в жилах, не дающего спокойно жить, метая его, как солнечного зайчика по стене, запущенного зеркальцем с рук гиперактивного ребёнка. Почти ляпнул, не подумав о последствиях этой связи; почти открыл свой довольный рот, когда раздался настырный стук в дверь, от которого они оба притихли. — Белла, ты там? — голос Найджела казался угрожающим. — Фрида сказала, что ты направилась сюда. Не реагируя на страх в её каждой вздрогнувшей реснице, Гарри медленно наклонился, бесшумно доставая салфетки из ящика тумбочки возле них. Белла метала глазами между дверью и слишком спокойным лицом Гарольда, который вытирал свои следы, скатывающихся по её бёдрам. И снова громкий стук; единичный, но пронзительный, после которого обе руки накрыли рот. Она уже хотела отозваться, когда Гарри прижал указательным пальцем её губы, мотая головой из стороны в сторону; с ледяной невозмутимостью, но успокоением, в котором она нуждалась. Видимо, поверив в обманчивость тишины за дверью, Найл развернулся на пятках, после чего последовали звуки его отдаляющихся шагов. Дождавшись тишины, Гарри тихо произнёс:— Сначала ко мне, а затем всё остальное. С непринятием заморгав, она ступила на твёрдый пол, поправляя бельё и принимая с его рук свою одежду. — Я должна всё объяснить ему, — в тоне прослеживалась безысходность и страх. — Найл не поймёт, но если Фрида надоумила его примчаться сюда, то он, определенно, что-то подозревает. Схватив за беспокойные запястья, Гарри наклонился до уровня её глаз, умиротворяюще заполнив её внутренне, похожее на истерику: — Ты никому ничего не должна, Изабелла, — а вскоре она уткнулась в ямочку между его ключицами, позволив холодному металлу крестика въедаться в её живот, где уже обитали всевозможные летающие существа, с которыми она безоговорочно решила свыкнуться.