XVII. My tears are becoming a sea (2/2)

— Всё в порядке, я отвечу на все поставленные вами вопросы.

?? Её лицо развернулось ко мне с резкостью, словно я грязь из-под ногтей, нарушавшая её покой.

— Вот это я понимаю подход, — без тени доброжелательности проговорила интервьюер, — давайте же начнём.

?? Мои колени подрагивают, стоит нам отъехать подальше от моей наставницы. Теперь это лишь моё поле битвы, на которое я вышла без должной экипировки, забыв захватить не то, что оружие, а даже палку с белым флагом. Мужчина с тяжелой камерой на плече следует за своей коллегой, вальяжно шагающей по твёрдому покрытию за бортиком. Я стараюсь не выдавать своё волнение, медленно скользя по другую сторону.

?? Красная лампочка справа от объектива сигнализирует о том, что мы начали, и я мысленно молю Всевышнего вернуть в мой лексикон хоть какие-то слова.

— Итак, Белла, не так давно ты сменила тренера, и наших зрителей интересует вопрос: чем тебе не угодила Иоланда?

?? Вспомнив, что мои округлившиеся глаза записываются на камеру, я стараюсь взять себя в руки. Понятия не имею, что это за издание, но такие нетактичные вопросы говорят о том, что я попала в сети с высоким напряжением, выбраться из которых будет непросто.?? Прочищаю горло, прежде чем ответить:

— Иоланда Берг является человеком, на которого я ровнялась и продолжаю ровняться. С-с её помощью я брала первые места, за что безгранично благодарна, но н-настал момент, когда я поняла, что хочу освоить парное катание, всё же оно является высшей точкой мастерства, и я так же рада тому, что попала к мистеру Стайлсу и миссис Поповой, они – п-профессионалы своего дела...

— Все так говорят на камеру о тренерах, а за глаза – сама знаешь, — грубо прерывает, от чего моя челюсть сжимается, — следующий вопрос: тот факт, что теперь ты катаешься с фигуристом, о партнёрстве с которым мечтает каждая парница, внесло лепту в столь стремительный переход?

?? Мои брови сошлись в одну линию от такого напора. Найдя в себе смелость взглянуть на, уже суку в моём понимании-Камиль, я не могла не отметить неприятный оскал, в окантовке коралловой помады. В вену на правом виске хлынула горячая кровь, и в ушах зазвенел голос Гарри, советующий отвечать холодно и загадочно, к тому же представлять его лицо. Последнее – я не намерена делать, однако из закоулков самолюбия пришлось достать тонкий щит, или лучше сказать брезент; такова моя хлипкая защита на сегодня.

— Нет, для меня это не имело никакого значения, ведь я рассматриваю его, как надежного партнёра, и точка.

— Ты радовалась, когда получила известие о том, что Эльза Хоск выбыла из спорта?

?? Мне это снится? Почему в вашу школу фигурного катания допустили этого человека? На доли секунды утопаю взгляд в хватку на бортике, а затем стреляю ним в неё, со всей возможной грубостью.— Травма Эльзы – большая утрата для мира спорта, и я надеюсь, она ещё покажет себя на будущих соревнованиях. Не стоит списывать её со счетов, как это делаете вы.

?? Её выпад был быстрым па, застигнувшим меня врасплох:

— Никто и не сомневается в будущих успехах Эльзы Хоск, она не является быстропортящийся материалом, как многие девочки здесь, к сожалению. Белла, только не принимай на свой счёт, ведь ни для кого не секрет, какой жестокий вид спорта, который ты выбрала. Насколько я помню, тебе исполнилось двадцать, возраст – не из самых лучших для фигуристки: новые элементы освоить нереально, удержать старые умения – большая удача. Из этого вытекает моя просьба, показать нашим зрителям какой-то прыжочек, тем самым развеяв возможные предубеждения.

?? Что же ты, сука, спрашивала у Фриды, от чего она хохотала, как белуга? Здесь, определенно, что-то не так, и счёт ведётся не в мою пользу, когда я практически проглатываю язык, отъехав подальше, чтобы приготовиться к прыжку.

?? И я знаю, что упаду, когда не ощущаю, как зубец разрезает лёд, от чего всё никак не захожу на прыжок, казавшись всем вокруг полной идиоткой, наматывающей круги. Камиль знала, что нужно сказать, прежде чем попросить продемонстрировать умения на практике; её речь была заученной, словно она знала о моих слабых местах. Болезненная гильза, несущая в себе поднятие темы моего возраста разрывает внутренности, выбивая из меня весь дух и самообладание. Простите, Нелли, я подвела вас.

?? От проигрыша опускаются плечи, и в момент этой слабости, я сразу же ощущаю широкие ладони на своём чувствительном теле с оголенными нервными окончаниями. Гарольд подъехал сзади, обхватив мою талию, начав разгоняться со мной, не мешкая. И найдя его успокаивающую радужку с ореховыми вкраплениями, я цепляюсь за неё, как за спасательный круг, мысленно посылая ему сигналы, говорящие о том, что ситуация вышла из-под контроля, а он ловко ловит их, промурлыкав глубоким тембром:

— Я знаю, просто сделай тройной аксель на выбросе, и не забудь сделать фирменный поклон.

?? Стараюсь не моргать, чтобы мои слёзы не покатились вниз по щекам, и сделав шаткий выдох, я киваю Стайлсу, оказавшись выброшенной его сильной хваткой вперёд. Несмотря на то, что полёт не вертикальный, как, к примеру, на подбрасывании, высота всё равно кажется мне ошеломляющей. Мы проделывали этот трюк множество раз, но я всё ещё не привыкла к такой скорости, однако сцепив руки в кольце на груди, я совершаю три с половиной оборота. Моё тело буквально разрывает атмосферу, сгруппировавшись, от чего я приземляясь, как комета на правую ногу ходом назад.?? Громкие медленные хлопки Камиль врезаются в тишину вокруг, ведь арена притихла, сосредоточившись на нас. Что, ваш лакомый кусочек притронулся ко мне? Это вы ещё остальных поддержек не видели.

— Браво, мистер Гарри Стайлс, вы, как всегда, непревзойдённы. И, конечно же, Белла, ты подарила нам эксклюзивные кадры, ваша пара – это нечто, — цинично пробубнив тираду своей лести, она ни сколько не пошатнулась в своём настрое.

?? Провожая взглядом, подмигивающего нам, Стайлса, который в миг теряется среди толпы, занимаю своё прежнее место подле неё, заправляя выпавшие прядки, и тихо благодарю её под нос.

— Тебе очень повезло с ним. Ты уверена, что он не интересует тебя немножко больше, чем просто партнёр? Если хочешь, можешь не отвечать, наши зрители всё поймут.

?? Мазнув по моему лицу алыми красками издевательства, она, сама того не зная, нажала на курок огнестрельного оружия, дуло которого направленого лишь?только на её грудину. Я и раньше замечала за собой неконтролируемые вспышки. При первой такой, я выполнила свой первый четверной прыжок перед Иоландой; когда шарахнуло второй раз, я умудрилась выйти на такой же аксель, единственный в моей карьере, но всё же это в разы облегчило мою жизнь, однако я знаю, что третья вспышка сожжет всё вокруг, и во время неё я не буду скакать. Всего лишь похороню себя своими словами, но это стоит того.

— Вам не кажется, что было задано слишком много вопросов о других людях, но никак не обо мне? Какого это, будучи женщиной, так нагло объективизиотровать Гарри? Нахождение рядом с ним не подразумевает автоматическую интимную связь, ведь он, к вашему несчастью, не лезет под юбки своим партнёршам, в том числе и под мою. В рассвет феминизма рассматривать меня, как просто его придаток является недопустимым. Как я уже сказала, моя личность вас нисколько не интересует, что очень удручает, ведь ваше издание кажется мне жёлтой прессой, и либо мы продолжаем в другом формате, либо же, извольте, но мне нужно готовиться к соревнованиям, на которых вы обязательно меня увидите.

?? Сама не заметила того, как оказалась вплотную перед ней. Моё дыхание тяжёлое, а на лбу образовалась испарина. Гипертонус мышц лица всё никак не покидает, а яремная вена пульсирует, визуально просматриваясь. И наконец, я вижу это; то, что провоцирует мою улыбку расплыться. Опешившая Камиль – лучшая награда, подпитывающая моего внутреннего энергетического вампира, не забывая угостить десертом исхудавшее эго.

?? Впрочем, собравшись воедино, она поправила очки на переносице, вступая в очередную вербальную хватку, из которой выжившей выйдет только одна.

— Хочешь вопросов о себе, девочка? — прошептала практически в моё ухо. Думаю, что звукозапись не уловит колебаний её голосовых складок, — Будет тебе вопрос.

?? Расправив плечи в строгом брючном костюме песочного цвета, она прокашлялась в кулачок, сверкнув своей жемчужной улыбкой; женщина не ощущала вкус помады на эмали, но это резало моё восприятие.

— Ты получила золото Чемпионата Америки, тем самым увековечив себя в списке лучших, однако на олимпиаду того же года не попала, по причине расстройства пищевого поведения. Каковы шансы подставить Соединённые Штаты и в этот раз? Судя по твоему внешнему виду, болезнь вернулась.

?? Защитный механизм сработал, от чего я хрипло засмеялась, качая головой в неверии. Никто не афишировал причину, по которой я не смогла попасть в состав сборной, и теперь всё встало на свои места; всё стало ясно, как день. С постным лицом нашла фигуру Нелли, которая мирно беседовала с Десмондом поодаль, будучи ничего подозревающей и улыбчивой. Мне хотелось активно помахать обеими руками, словно я привлекаю внимание вертолета, оказавшись на безлюдном острове, но они всё равно бы не обратили внимание, так как моё лицо не выражало ничего. Не дождавшись продолжения моей реакции, Камиль продолжила рвать меня на британский флаг:

— Учти, что в Японии туалеты плоские, в них неудобно прочищать желудок, — посмеиваясь, она уже хотела закругляться, когда я сдержала свою руку от хватки на её копне, но прорычала так, чтобы услышала только она.

— Когда будешь обналичивать чек от Иоланды, не забудь купить себе новую помаду, потому что та, что на тебе смотрится смехотворнее того, чем ты занимаешься, грязная журналюга, — от злостного прищура её глазок в тонкой оправе, я понимаю, что попала в яблочко, однако от этого нисколько не легче, — и вытри её со своих зубов, это мой тебе прощальный секрет.

?? Я скрылась с места событий так поспешно, что ко мне даже не донеслось проговаривание моего имени Нелли. Лишь забрала свою сумку, не оглядываясь назад. Тяжело шагала через тёмный коридор с барахлящей лампочкой, размазывая слёзы по лицу, истерически всхлипывая, примешивая вкрапления писка в звучание. Мои ноги шли неконтролируемо, заводя меня в дебри, где я бываю редко, практически никогда.

?? Руки больно ударяются об деревянную дверь запретного для всех места, распахиваясь передо мной, запуская внутрь радиорубки над ареной. Тёмное помещение с деревянным сайдингом слегка освещается белизной льда снаружи, а панорамное стекло открывает вид в первую очередь на табло, но если выглянуть, маленькие фигурки двигающихся фигуристок будут видны, как на ладони. Я не хочу смотреть на них, вместо этого падаю в кресло перед приборной панелью, на которой располагаются множество кнопок разных цветов и форм, одинокий микрофон – по центру, а я, скрученная в коконе, вжимаюсь к кожаное покрытие. Старый выцветший постер с Оксаной Баюл в розовом трико, обвешанном пёрышками, прожигает мне спину, и я оборачиваясь, только чтобы встретиться с ней глазами, демонстрируя олимпийской чемпионке далёкого прошлого, как в опухших нижних веках стоят слёзы, застилающие всё вокруг.

?? Раздражаясь тяжести в ногах, в спешке расшнуровываю шнурки на коньках, отбрасывая их в сторону. Тупой звук заполняет пространство, а к нему присоединяется мой тихий вопль из груди, выкрикиваемый мною в ладонь, бережно ею и заглушаемый. Пробыв в таком критическом состоянии несколько минут, я заставляю себя успокоится, так как чувствую давление в лобных долях; перенервничала.

?? Поджимаю ноги к груди, кладя подбородок на свои колени, и начинаю ждать того, чтобы слезы высохли, а боль в груди улетучилась. Со слезами понятно, проблемка решится сама собой за пару минут, но что прикажете делать с рванным сердцем?

?? Иоланда вгрызлась в него, как злая сторожевая, только вот я не врывалась в её двор без разрешения, более того, я покинула его, как только мне было велено. А что она? Наносит мне удары из далека? Отмотать бы время назад, попросив в наставники кого-то попроще. Да, результат был бы иным, но если бы мне сказали, что я буду переживать подобные эмоциональные встряски, то я бы перешла в долбанные танцы на льду ещё много лет назад.

?? Самое забавное, что деспот-Десмонд сам и направил меня к ней, а затем отобрал, как должок; как игрушку, которой дали поиграться на время; как собственность рабовладельца, только в двадцать первом веке. Блять!

?? Ударяю кулаком по твёрдому пластика пульта, сразу же пожалев об этом. Удар был недостаточно сильным, чтобы выместить злость, но и недостаточно слабым, чтобы было терпимо. Рефлекторно подношу костяшку ко рту, прижимаясь к ней губами, и оставляя липкий след от остатков блеска на губах.Я пыталась не пропускать сквозь себя сенсорных раздражителей в виде скрежета коньков, доносящихся с арены; вспышек многочисленных камер и быстрых тембров высоких голосов. Щеки пекли, а во рту собрался вкус всевозможной печали от осознания того, что меня ждёт после этих кадров, ведь умелый монтажёр может склеить так, что за мной потянется шлейф буллинга, а вскоре и временного исключения из ассоциации, потому что никто не любит тех, кто не умеет держать себя в руках; всё это сказывается на будущих оценках. Никому не интересна только техника. Тренера растят спортсменов, вбивая в их головы правила, исходя из которых, мы должны стать сильными не только физически, но и духовно, только вот сами и выбивают почву из-под ног, начиная ломать нашу психику с раннего детства, и заканчивая когда мы взрослеем, выпуская нас на свободу, как невротиков с изуродованными взглядами на жизнь. Покажите мне ещё одну такую адекватную, как Нелли.

?? Десмонд Стайлс – чёрствый сухарь, без знака ?стоп? в голове; Иоланда – выжимает из огромного количества девочек всё до последней капли, а затем выбрасывает их на обочину, как только кто-то достигнет лимита, перестав прославлять её имя; Мэри Стайлс – закончила суицидом, потому что не вернулась на лёд.Я так презираю всех за их черты, однако стоит сказать и о себе – человеке, готовому продать душу дьяволу, лишь бы стоять на пьедестале первого места, с холодной медалью на груди, что, собственно, я и сделала, согласившись учавствовать в ней под тренерским крылом Десмонда Стайлса. Вопросов ?почему?? и ?зачем?? у меня не возникает, просто потому, что так надо.Обрела технику, но не стала личностью; ничего не несу в своём катании, а потому и сижу здесь, жалкая до ужаса.Его присутствие выдало колебание воздуха. Запах мускуса, приумножающий нотки ромашки и жасмина заполнил каждый метр, забравшись под мою одежду и поры. Гарри вошёл бесшумно, как ночное животное в степи, ловко запрыгнув на панель справа от меня, уперевшись ногами об холодный пол. Глаза не выражали ничего, а широкие скулы незначительно освещались белизной, казавшись ещё острее из-за отбрасываемой ими тени.Я ворвалась на его личную территорию, словно парнокопытное, заглянувшее в логово к рыси. Одно его слово – и я покину это место, но слов не было, только звуки скорбного дыхания. Его и моего.Я взглянула на него истерзанным взглядом, неведомо зачем, проникнувшись его собственным, сочувствующим. Мой подбородок совсем незаметно подрагивал, а его руки уже нащупывали содержимое кармана, достав оттуда пачку Парламента.Поместив сигарету между своих пухлых губ, он осветил, по-истине, доброжелательные глаза языками слабого огонька заканчивающейся зажигалки, и будто прочтя мои желания от корки до корки, он уложил ещё одну бумажную палочку с ядом в мой приоткрытый рот, не забыв, как бы ?случайно?, оттянуть мою нижнюю губу большим пальцем, поддерживая пронзительный зрительный контакт.

?? Ты хороший читатель, только вот мне известно, что не позволишь так просто уткнуться носом в твоё солнечное сплетение, а, как оказалось, я бы не отказалась от сей возможности. И не потому что это ты, Гарри, на твоём месте мог оказаться кто угодно, но широкая спина, ограждающая меня от ослепительного окна – является твоей, и только твои непослушные кудри освещаются ореолом света позади тебя, маня и гипнотизируя мой неконтролируемый разум. Но внезапно твой голос вырвал меня из болезненного созерцания:

— Не такой уж ты и флегматик, Хадид, взорвалась, как фейерверк, — сделав затяжку, его подбородок заострился, а пальцы с чёрными ногтями, державшие сигарету, показались мне произведением искусства. Вены и сухожилия создавали зрительную симфонию, переплетаясь между собой, и дразня своим совершенством.Он не ждал моего ответа, но, разумеется, я не могла молчать. Хотелось высказать, пожаловаться на всех плохишей в своей жизни, разделить трудную ношу, однако есть каменное ?но?, об которое ранишься мизинчиком, громко всхлипывая: я не знала, нужно ли это кому-то, а тем более, ему.И всё же дым обжигал мои альвеолы, располагая к словесной утечке, тем более, что об этом он должен был узнать.

— Она оказалась человеком Иоланды, — проговариваю на выдохе никотинового облака, теряясь в нём, смакуя каждую предоставленную мне горькость.

— Я знаю, мне Фрида сообщила только что, — спокойно нашёптывает, нервно вздёрнув пальцем по кончику носа. Измученно скалюсь, мысленно утопившись взглядом в тлеющем угольке. Как жаль, что она не сообщила тебе раньше. Но я не могу списывать эту оплошность на него.

— Я не дал им интервью, если тебе интересно.Затаив дыхание, поднимаю лицо с лёгким удивлением, затем гнусавлю, немного закашлявшись:

— Тебя все равно ждала другая участь. Как и всегда, Стайлс. Нахмурившись, он прикрыл глаза. Его адамово яблоко единожды подпрыгнуло, а рука взъерошила непослушные волосы.

— Это называется командная работа. Как ни крути, а нам нужно отстаивать друг друга, пока наши пути не разойдутся. Лучше бы тебе это усвоить. И у меня тоже жизнь – не сахар, если на то пошло, — затушил сигарету об край мусорного ведра под аппаратурой, то же самое сделала и я.Выдержав паузу, я не уводила свой сосредоточенный взгляд; всё пыталась вычислить, прибедняется или же не понимает?

— Я не заступаюсь просто потому, что это прописано в наших контрактах, Стайлс, советую и тебе не наступать себе на горло. — Он сканировал, скользко водя взглядом по моему лицу и шее, ключицам, и, прижатым к груди, коленям. От столь наглой пристальности, ещё недавно я бы почувствовала себя обнажённой, но он уже увидел всё: град слёз и помутнения со вспышками; приступы агрессии, сменяющимися дрожащими руками от страха, и даже моё альтер-эго, выходящее наружу, ради того, чтобы поздороваться только с ним; хладнокровное и заколоченное под слоем толстых деревянных досок, кои он нагло срывал, выпуская наружу сие чудовище. Я знаю, что он любил играть с ним, особенно когда оно намерено могло разбить его машину, или насмешливо сделать поклон тому, кто осмелился пригласить на сеанс русской рулетки. Но и проигрывало оно только Гарри, изголодавшись от желания однажды победить. Змеёныш окрестил его Изабеллой, что, не буду кривить душой, мне нравилось.

— Знаешь, когда я получила золото Америки, мне хотелось ликовать несколько суток, не сомкнув глаз. Тебе не интересно слушать о том, как я праздновала, и как быстро Иоланда вернула меня на Землю, не дав и неделю отдыха, но вот, что потрясло меня больше всего, — волна боли прошлась по ушибленной руке, когда я потянула резинку на волосах. Из-за этого я глубоко вдохнула, прервав свой монолог, — не прошло и несколько дней, когда новость о моей победе была вымещена другими заголовками. Ты помнишь, эти заголовки?

— Напомни, дорогая, — не предупредив, наклоняется ко мне, осторожно взяв мою руку в свои, и заметив припухлость в сбитых костяшках, закатывает глаза от недовольства.

— Они гласили, что Гарри Стайлс перебил клювики своим вытатуированным ласточкам, — сипло посмеиваюсь, впрочем никакого юмора в этом не вижу, — мол, представляешь, их клювики были закрыты, и ты решил открыть их.Мальчишеская улыбка осела на его лице, ямочки были на своём месте, но казались не такими весёлыми. Он знал о своей привелегии, она была вложена в его сознание, как только он ступил на этот лёд; как только мелодичная фамилия открыла первую дверь; как только его впервые выделили на фоне других.

?? Громко сглотнув, я начала пялиться на движения его больших пальцев, поглаживающих болезненное место покрасневших тканей, так и не отпустив; так и не промолвив ни слова. И в тот момент я представила, как он сжимает руку до хруста, превращая предположительную трещину в перелом, задорно залившись смехом, но, конечно же, он не сделал так. Слишком честолюбивый, хоть ему и хотелось так поступить. Он не смог скрыть вестников замешательства на своём лице, в ответ на моё действие.

— Они посчитали это таким же важным, как и моё достижение, к которому я шла всю жизнь. Мне хотелось признания, но вышло так, как вышло. Знак качества — это красивое лицо, верифицированная галочка у фотографии в социальных сетях, и свора рекламодателей, просящих о раскрутке их дерьма. Твоя жизнь не сахар, Гарольд, твоя жизнь – медовая пахлава, помазанная взбитыми сливками на верхушке.

?? Громко сглотнув, он смерил меня озадаченностью в каждом заломе на лице; она сочилась сквозь оцепеневший взгляд и поднятие крайних уголков соколиных бровей; сквозь вздымающуюся грудь и редкие шумные вдохи. Пальцы, что вцепились в пластик под собой, подрагивали, а рот проговорил с медленными расстановками, намереваясь ввести меня в транс:

— У каждого своя правда, своя дорога, и своё равновесие, за которое нужно расплачиваться, Хадид. Где-то нам дают, а где-то отнимают. Я выплатил и продолжаю выплачивать цену, как и все. Возможно поэтому ты и не поехала на олимпиаду в тот год, а я рос в спартанских условиях, созданных моим отцом, пока крыша не протекла от пубертата. — Мои глаза прикрылись, а зубы сцепились, из-за чего сдавило в пазухах. Стайлс продолжал вещать со всей сущей ему поучительностью, словно праведник, позволяющему заглядывать в свой рот.

— Сегодня твоя правда подтвердилась. Ты сама себя выдала, когда исказилась в лице из-за того вопроса. И сейчас я хочу услышать это из твоих уст, так что ответь мне честно.

?? Накал столь велик, что истерика просится наружу, нанизывая на нити стыда бусы, навсегда утраченного, достоинства. И я громко перебиваю его теряя остаток самоконтроля:

— Я сама не знаю! — уже в который раз, накрываю мокрые глаза руками, отбивая чечётку признания в ладони, — я не знаю, уже ли болею, или неумолимо приближаюсь к заключению врача. Мне ведомо только то, что я являюсь самой высокой здесь, а, соответственно, самой тяжелой, и если мне сказано выкрутить четыре оборота на олимпиаде, то я не смогу сделать это с прежней отметкой на весах.?? Протяжно завыв, я корила себя в своей слабости перед ним, держала руки мертвой хваткой у лица, когда он пытался оторвать их, и я отталкивала ногам его тело, пытающееся стать между ними. Когда мои плечи оказались в хватке, я умоляла не прикасаться ко мне, не взирая на то, что уже упала на пол, всё же позволив ему оказаться рядом, выслушивая его заверения, что он подбросит, как следует, а затем поймает, научив своей долбанному умению правильно высчитывать прыжки. Мне было мало этого, но я не могла позволить себе большего. Нет, только не с ним. Он отворил двери, которые не были доступны даже Найлу, а я всё так же стояла на пороге, не пропуская внутрь. Раскрыв все карты, я позволила поселиться в своей голове, словно оберегу, коим ему нельзя было стать. Гарри Гарри Гарри Гарри. Имя выжигало извилины, занимая особенное место в подсознании. Уж лучше бы он оставался безучастным, потому что теперь, героиновая игла была введена в вену. Говорят, что от одного раза ничего не будет, но, знаете, это правило не работает с такими, как он.

?? Я погрязла по полной, когда третья по счёту сигарета была выкурена, а в старые панели въелся табачный дым. Оксана Баюл улыбалась, глядя на парочку, не вымолвившую ни слова больше, оперевшись спинами у стены под её фотографией. Здесь царило спокойствие от исповеди, что развеялось лишь на мгновение, когда на мой телефон пришло сообщение от Рида, гласившее о том, что пальто подарили не они. Забавно, правда? А ведь я питала надежды, но всё же взглянув на Стайлса, я не осмелилась выложить сей козырь, спрятав его где-то глубоко под рёбрами; он ведь не хотел чтобы я знала, а я хотела насладиться этим моментом сполна, не задаваясь ненужными вопросами. Будто знала, что часы на бомбе начали тикать, а взрыв вот-вот вывернет меня наружу, как тряпичную куклу. От меня ничего не останется.

— Хороший был выброс, Стайлс, — словно подытоживание всего стаканного сегодня, я проворчала, глядя на свои острые колени. Поднялась на дрожащих ногах, покачнулась, но не упала.

— С замечательным акселем, Хадид, — не поднимая глаз, вымолвив он, — И приложи к руке лёд, а не то хрен нам, а не шоу.

?? В груди кольнуло длинной спицей. Настало то время, когда драконам следовало покинуть гнездышко, похваставшись своей чешуей, что погрязла в мерзкой смоле из страхов, и запекшейся крови нанесённых ран. Тогда я ещё не знала, моё личное шоу только начиналось, и оно преподнесёт в дары то, о чём я не могла и мечтать, однако отнимет самое ценное, что у меня было, спрятав в потаённое местечко жизненного равновесия.