Дети в лесу (Стикеры ВК, Стар/Млад, G) (1/1)

Дом нисколько не изменился. Те же два этажа, та же уютная внешняя отделка, то же пятно салатовой краски на под окном гостиной – испачкали, когда впервые сюда приехали, – всё осталось таким, каким и было десятки лет назад. Словно только вчера купили. И всё же разницу можно было найти. Стар прищурился, когда открывал калитку и втаскивал сумку на крыльцо. Раньше дом казался по странному чуждым и каким-то слишком большим, давящим своими пустыми, крест-накрест пересечёнными окнами-глазницами, и скалящийся черепицей. Сейчас от него веяло уютом. Местом, в которое приятно возвращаться, потому что здесь ждут. Ждать, конечно, было некому – загородный дом наполнялся жизнью только в сезон отпусков, но всё равно – ждали стены, окна и щербатая черепица. Идея приехать в загородный дом принадлежала отцу Млада – никто в августе не работает, и без нас на заводе справятся, – Стар нехотя согласился. Не то, чтобы у него были планы – просто отвык он от совместного досуга, тем более в одном доме. Прошли времена, когда они, советские студенты, могли завалиться в одну хрущёвку и что-то отмечать всей группой. У отца Млада своя семья, Стар чувствовал бы себя третьим лишним, но друг был непреклонен.

Поэтому, вот он здесь. Млад эту новость воспринял радостнее. Стар давно заметил, что мальчишка к нему относится куда лучше, чем к отцу, и это было, пожалуй, главной причиной его нежелания ехать за город вместе. Стар чувствовал себя яблоком раздора, которое одним своим присутствием накаляет и без того напряжённые отношения между членами младовой семьи. Увы, в этот раз капитулировать ему не дали, а значит, придётся держать хоть какой-то нейтралитет. — Пап, дядь Стар, я гулять с пацанами! Влетевший следом в дом Млад побросал вещи – в своей привычной манере, прямо у входа – и выбежал на улицу, едва не сбив отца, который только открывал калитку. Стар пожал плечами. Млад знает местных мальчишек, они дружат с тех пор, как его семья купила этот дом, так что переживать не стоит. И ждать его раньше одиннадцати часов тоже.

— Чуть не сшиб меня, а! — возмутился отец, занеся сумку и грохнув её в прихожей. — А я только хотел его делом занять, мангал поставить и огонь развести. — Да ладно, Вов, я помогу, — махнул рукой Стар. — Сами такими не были что ли, ну. — Вечно ты его защищаешь, хрен с вами. Давай тогда, пошли во двор, поставим всё, пока мясо будет мариноваться. И направился обратно к машине за мангалом. Отец у Млада был своеобразным, даже в какой-то степени жёстким человеком – а знал он его очень хорошо, – и отчасти Стар понимал Млада, который сразу же решил уйти к местным ребятам, чем оставаться дома. Но кто он такой, чтобы критиковать кого-то за правильное или неправильное воспитание. Поэтому просто отнёс вещи на второй этаж в знакомую комнату, которую ему всегда выделяли в совместные поездки, и спустился помогать с шашлыками.*** Когда стрелки винтажных настенных часов перевалили за полночь, а Млада всё ещё не было, Стар начал напрягаться. В этом не было ничего необычного, Млад давно не ребёнок и мог гулять сколько захочет, но возникшее из ничего предчувствие почему-то не давало покоя. Ещё сильнее на него давил Вовка, которого, казалось, нисколько не волновало отсутствие сына. И он, и его жена вели себя так, словно это само собой разумеющееся и происходит почти каждый день. — Это нормально, что Млада до сих пор нет? — спросил Стар, поглядывая в окно на ночной лес, нависший над домом тёмными истуканом. — Не переживай, — махнул Вовка рукой. — Ему не десять лет, небось дома у кого-нибудь сидят в игры свои компьютерные играют. Оптимизма и легкомыслия друга Стар не разделял. Конечно, они не в глухой деревне, где три покосившиеся хибары посреди поля стоят, но всё равно. Коттеджный посёлок окружал лес, и в нём даже взрослому легко заблудиться. Стар снова посмотрел в окно и решил подождать ещё немного. Может, он и правда слишком волнуется? Однако ни через полчаса, ни через час Млад так и не вернулся. Волноваться начали даже родители – мать позвонила и охнула, когда рингтон заиграл на втором этаже, – и Стар всё сильнее начал убеждаться, что что-то точно случилось. Рубиконом же стала новость, что ни у кого из друзей Млада, чьи номера были у родителей, его не оказалось. Стар дал себе и Младу десять минут, после чего плюнул на всё, взял фонарик и пошёл на поиски. И без помощи третьих лиц справится, хватит тянуть время.*** Млад понял, что потерялся, когда в третий раз вышел к поваленному дереву – на его мягком от мха стволе колосились десятки грибов, трудно не запомнить. Он пытался следовать советам, которые кое-как вспомнил из уроков ОБЖ, пытался воскресить в памяти что-то, что мельком видел в интернете и в блогах людей, живущий в горах и лесу, но без толку. Лес, казалось, не менялся вовсе. Млад присел у поваленного ствола, откинул голову на прохладный мох. Над головой в листве застряли звёзды, небо же было чёрным. Они с ребятами пошли за грибами, одного из них бабушка отправила, говорит, на засолку, чтобы дети без дела не слонялись. Млад любил возиться на природе, охотно взялся за эту идею и первым предложил сходить поискать полянку получше. Друзья, конечно же переживали, что он заблудится – городской парень, который бывает за городом в лучшем случае раз в год, что он может и что он знает о лесе. Но куда там – Млад схватил ведро и помчался дальше, глубже в зелёный плен, мысленно запоминая дорогу назад. Не запомнил.

Как только руку начали оттягивать пузатые белые грибы, он с ужасом осознал, что не понимает где находится. Лес вокруг одинаковый. Одни и те же деревья, одни и те же кусты и камни. И что делать он попросту не знал. Телефон дома, из звуков только шум листвы и щебет птиц, даже пахнет только прелой листвой и почвой. Млада объял чудовищный, липкий страх. Он и раньше терялся, но то был город, вокруг люди и интернет в телефоне. Сейчас же в какую сторону ни глянь – деревья да трава. Он глубоко вдохнул и выдохнул, запретил себе паниковать и начал лихорадочно вспоминать как выбрать из леса. Итог был очевиден. Он проходил до вечера, и чем темнее становилось, тем сильнее у него дрожали руки. Млад пробовал кричать, звать кого-нибудь, даже на дерево хотел забраться, но на середине понял, что попросту боится лезть дальше. Когда стемнело настолько, что он не видел дальше двух метров, опустилась температура. Изо рта вырывался пар, и руки, всё ещё зачем-то сжимающие ведро с грибами, постепенно коченели. Медленно его наполняло отчаяние. Никто не найдёт, его съедят дикие звери, он замёрзнет насмерть – один сценарий хуже другого. В таких мыслях он бродил по лесу, решив, что если остановится, то точно пропадёт. Но в третий раз увидев дерево в поганках, у него опустились руки. Млад сел на холодную землю, обнял колени и начал всматриваться в темноту. Время шло, но он не знал сколько провёл здесь. В какой-то момент держать глаза открытыми не получилось – воспалённый мозг начал дорисовывать реальность, и за каждым стволом ему мерещились тени, приведения и прочие монстры. Он зарылся носом в колени и всхлипнул. Всё, чего ему хотелось в медленно холоднеющей тьме – это чтобы его нашли. Хоть кто-нибудь. Почему-то первым в памяти всплыло имя Стара. Воображение подкинуло образ – как Стар с фонариком, светит им и отбрасывает огромный белый круг, находит его около коряги. Ругает конечно, но как-то по-доброму – больше переживает. А потом выводит из леса, держа за руку. Тело свело судорогой. Млад сжался, понимая, насколько низка вероятность, что за ним придут. Вряд ли сейчас больше полуночи, родители знают, что он может вернуться под утро. А значит придётся переждать ночь. Млад снова всхлипнул и произнёс тихое, едва различимое в ночном шёпоте леса: — Стар. Но ответа, разумеется, не было. Млад. Он вскинул голову. На секунду ему показалось, что он что-то слышал. Слышал своё имя. Млад перестал дышать, весь обратился в слух. Где-то далеко-далеко треснула ветка. За ней зашуршала трава. Сердце забилось быстрее. Неужели. Неужели его правда ищут? Губы сами собой зашептали знакомое имя, а затем, осмелев совсем, Млад громко крикнул.

Шум усиливался. Теперь он слышал, как зовут его, а после и сквозь непроглядную тьму начали мелькать огни. Он вскочил с места и рванул им навстречу. — Стар! Стар, я здесь! Здесь! От холодного воздуха запершило в горле. Млад не разбирал дороги, просто бежал, стараясь не напороться на дерево. Блики света становились всё чётче, а голос – громче и громче. Он тоже двигался ему навстречу.

— Млад? Млад, господи, наконец-то я тебя нашёл! Свет фонарика ослепил, Млад видел только размытый силуэт, но он уже знал своего спасителя. Не думая останавливаться, просто налетел на Стара, вжался в него и дал волю эмоциям. Его тело дрожало, горло саднило, а в голове была только одна мысль: ?нашли, меня нашли?. Он вздрогнул сильнее, когда по спине скользнули руки и обняли. — Ты в порядке? Ничего не сломал, не поранился нигде? — на Млада сыпались вопросы, но он не мог – не хотел – на них отвечать. Весь накопленный страх, всё напряжение лопнули как натянутая струна, он плохо себя контролировал. — Давай, посмотри на меня. Стар осторожно положил ладони Младу на щёки, поднял его лицо. Смахнул выступившие слёзы – Млад и не заметил, что заплакал.

— Ты в порядке? — повторил Стар. — Д-да. Просто… заблудился. — Это я понял. Как тебя угораздило так далеко уйти? Что случилось? — Гриб-бов хотел набрать, Димку бабушка п-попросила. Говорил Млад с паузами, вздрагивая через слово. Он всё ещё не мог поверить, что не придётся провести ночь в тёмном лесу.

— И ты пошёл один? — в голосе Стара ни капли упрёка, просто облегчение и совсем немного усталость. Млад только кивнул. Сейчас эта затея кажется одной из самых идиотских, которые когда-либо приходили ему в голову. Но он слишком счастлив, слишком рад, чтобы накручивать себя снова. Он просто улыбается, глядя на Стара. — Вот же глупый ребёнок. Пойдём, там родители волнуются. Стар погладил его по голове, словно смахивая все страхи. Взял за руку и пошёл в лес, освещая путь фонариком. Сердце Млада готово было вырваться из груди от переизбытка чувств. Он крепко сжимал большую ладонь Стара, в которой сосредоточился весь его мир.