Глава 3 (1/1)

- Фу, успели!- Даже раньше приехали. Видишь, на табло ещё нет нашего рейса.- Ну и хорошо. Хоть отдышаться сможем после этой гонки.- Я бы кофе выпил.- Так в чём дело? Вон кафешка. И отдохнём, и кофе попьём.* * *Мы с Иванкой летели во Францию на свадьбу Йохана и Линды. Ту самую свадьбу, которая должна была состояться ещё год назад, и которую Линда отложила в последний момент.Йохан, прошлым летом рассказывая эту историю всем и каждому, находился в состоянии восторга и бешенства одновременно.Они в очередной раз были в гостях у родителей Линды. Те души не чаяли в долгожданном внуке и просили Линду привозить мальчика в родовое имение как можно чаще. Маленький Даниель настолько привык постоянно находиться в дороге, что без всяких проблем засыпал на заднем сидении автомобиля, пока его мама и папа, сменяя друг друга за рулём, ночь напролёт гнали по трассе Прага-Париж.Вот и той весной, выкроив свободную неделю, семейство приехало навестить французских дедушку и бабушку. В один из погожих дней Линда, взяв мольберт, на рассвете пошла к роще на берегу местной речушки, чтобы, как она выразилась, ?половить утренние цвета?. А вернувшись к завтраку, как бы невзначай сообщила родителям и отцу своего ребёнка, что свадьбу и венчание, назначенные на конец августа, придётся отменить.- Как ?отменить?? – опешил Йохан.Он добивался этой свадьбы пять лет. Сначала просто уговорами. Потом ссылками на то, что их ребёнок должен родиться в законном браке. Линда отбрыкивалась как могла, мотивируя свой отказ нежеланием лишаться творческой свободы. Во время беременности заявляла, что не хочет идти к алтарю в интересном положении, которое запечатлится на многочисленных фотографиях и видеозаписях. Но после рождения сына, наследника родового имени и имения, вся её многочисленная родня встала с Йоханом единым фронтом в вопросе замужества, и Линде пришлось сдаться.Венчание традиционно для их семьи назначили на конец августа (мы с Иванкой были очень рады тому, что успеем погулять на свадьбе до своего отъезда в Америку). И тут вдруг такая новость – Линда снова пошла на попятный.- Дочь моя, - сухо обратилась к ней мать, мадам Клеменция. – Будьте любезны объяснить нам, что на сей раз послужило причиной вашего очередного отказа...- Да! – перебил жену граф. – Дочка, тебе не кажется, что ты перегибаешь палку?..- Линда! – не выдержал и Йохан. – Ну сколько можно!!!Несостоявшаяся невеста обвела всех снисходительным взглядом:- И что вы переполошились? Ничего страшного, просто я не хочу под венец с животом идти.- С каким животом? – вконец растерялся Йохан.Линда усмехнулась:- Живот у меня только один. И к августу он станет уже очень заметным. Вот я и не хочу фатой непорочности торчащее пузо прикрывать.

- Ты беременна? – догадалась графиня.- Похоже на то, - кивнула ей дочь, намазывая очередной тост маслом. Потом отложила его, посмотрела на родителей. – Я сегодня Старую Жаннет встретила.- Ааа... – понимающе протянул граф. И вздохнул. – Ну тогда да.Мадам Клеменция тоже вздохнула и покивала:- Да. Тут уж ничего не поделаешь.Йохан непонимающе переводил взгляд с тестя на тёщу. Наконец не выдержал:- Вы о чём?Мсье Даниель спохватился:- Ах, да, тёзка, ты же не знаешь. Старая Жаннет никогда не ошибается.- В чём не ошибается? – Йохан почти кричал.Мадам Клеменция, сидящая рядом, успокаивающе положила свою руку на его:- Даниель, всё в порядке. Старая Жаннет – местная знахарка и предсказательница. Травница, немножко колдунья, как про неё в деревне говорят. Но она никогда не ошибается в своих предсказаниях. Если говорит встреченному человеку, что у него со здоровьем не в порядке, и даже указывает, что именно, лучше не мешкать, а сразу бежать и лечиться.- Она многих от тяжких болезней, а пожалуй что и от смерти спасла своими предсказаниями, - добавил граф. Графиня продолжила:- И если Старая Жаннет говорит женщине, что у той будет ребёнок – хотя женщина и сама ещё может об этом не знать – то так оно и есть.- Да, - подтвердила Линда, снова принимаясь за тост. – Я рисую, она мимо идёт. Я ей: ?Здравствуй, бабушка Жаннет!? Она мне кивает: ?Здравствуй, дочка. Замуж собираешься??. ?Собираюсь?, - говорю. ?Под венец с животом пойдёшь?? Я сразу не поняла, спрашиваю: ?С каким животом??. Она усмехается: ?У тебя их много?? И дальше идти собралась. Я за ней: ?Бабушка Жаннет, погоди! Объясни толком?. ?А что тут объяснять? Будто сама не знаешь, отчего у женщин животы растут?. Тут я чуть кисти с палитрой не выронила. ?У меня ребёнок будет??, - говорю. Она смеётся: ?Ну слава Богу, сообразила?.

Линда обвела глазами родных:- Вот, собственно, и всё.Йохан недоверчиво разглядывал всех троих, гадая, не разыгрывают ли они его. По поводу Линды у него не было никаких сомнений, он отлично знал, что она способна ещё и не на такие фокусы. Но серьёзность тестя, а особенно тёщи, совсем не склонной к розыгрышам, убедила его, что сообщение, сделанное Линдой, скорее всего, является правдой.Граф сложил салфетку, положил её рядом с тарелкой:- И кого она тебе пообещала?- Дочку, - улыбнулась Линда.* * *Изабель родилась в январе, почти день в день со своим старшим братом. В этот раз кутерьмы с родами семейству удалось избежать, Линда уехала во Францию задолго до предполагаемого срока, и малышка появилась на свет по всем правилам современной науки и наследственных традиций графов де В*. Йохан клялся и божился, что до самого дня бракосочетания не прикоснётся к своей любимой, не надев предварительно презерватива. ?Что, и даже на улице?? - дразнили его парни. Он рычал в ответ: ?Да! И на улице, и на работе, и дома?. Они лицемерно соглашались: ?Конечно, непорядок, если фату невесты будут нести её собственные дети?. Сами же, подкалывая неудачливого жениха, старались держаться от него подальше – на всякий случай! – а между собой удивлялись этим вспышкам эмоций всегда спокойного и уравновешенного Паулика.

Не знаю уж, выполнил ли Йохан свою угрозу насчёт презервативов, но результат был налицо – мы летели на свадьбу.* * *Ещё когда только выяснилось, что на этот раз свадьба всё-таки состоится, мы с Иванкой долго сомневались, стоит ли нам туда лететь. Билеты стоили дорого, но мой мальчик с жаром убеждал меня:- Данка, ну чего ты? Ты же хочешь полететь. И денег у нас много...- Не у нас, а у тебя, - перебивал его я.Он тоже перебивал меня:- Нет, у нас. – Наталкиваясь на мой колючий взгляд, сбавлял обороты. – Ну хорошо, у меня. Но я хочу потратить часть СВОИХ денег на НАШУ поездку. – И коварно-кокетливо улыбался. – Могу я позволить себе этот маленький каприз?Я, конечно, сопротивлялся, но не слишком активно, и в конце концов дал себя уговорить, потому что и в самом деле очень хотел поехать. Хотел погулять на свадьбе друга, увидеться с остальными друзьями, по которым за девять месяцев пребывания в Америке сильно соскучился. Я даже лелеял хрупкую надежду повидаться с дедом, если получится. Шенгенская зона уже распространилась и на нашу родную Чехию, поэтому с визами проблем не возникло изначально. Проблемы были в деньгах и во времени. И если денежный вопрос разрешился относительно легко, то со временем всё было гораздо хуже. По крайней мере, у Иванки.Парень на работе буквально выгрыз всего один день, понедельник. Свадьба была назначена на воскресенье, и мы всю голову изломали, пытаясь втиснуться в эти жёсткие временные рамки. Я категорически отказывался оставаться в Европе без Иванки даже на несколько дней: ?Мне с работы, конечно, полегче отпроситься, чем тебе, но два-три дня погоды не сделают, а лететь без тебя я не хочу?. Мой мальчик признавался: ?Я тоже не хочу лететь один?. Поэтому мы по минутам высчитывали расписания рейсов, стыковали с ними пересадки на поезд из Парижа до А*, а оттуда время проезда такси до родового замка графов де В*. Наконец, после двух или трёх недель подсчёта и обмена бесчисленным количеством писем с Йоханом и Линдой, мы всё-таки выработали оптимальный вариант поездки.Если нестись в аэропорт прямо с работы, то мы успевали на пятничный вечерний девятичасовой рейс. Прилетал он – из-за разницы часовых поясов – в субботу утром. В первой половине дня мы надеялись отдохнуть, встретиться вечером со студийными парнями, пообщаться с ними. В ночь с субботы на воскресенье отоспаться по возможности. А утром воскресенья уже должна была состояться церемония венчания и гражданского бракосочетания. В воскресенье днём и вечером – непосредственно гулянка, в понедельник сборы и отъезд в аэропорт. Днём обратный вылет в Нью-Йорк, прибытие поздно вечером в понедельник же. А во вторник нам уже надо было выходить на работу. Наш график получился очень напряжённым, но по-другому не складывалось.И к моему очень большому сожалению, в этот график не вписывалось свидание с дедом. Я, скрепя сердце, сообщил ему о том, что не смогу заехать в Айхендорф даже на несколько часов. Робко предложил ему самому приехать во Францию, но дед отверг это предложение сразу: ?Как ты представишь меня своим друзьям? Кто я тебе? Ты же не рассказал им, что нашёл свою родню. А сейчас не место и не время рассказывать. Опять же Рекс... Одного не оставлю, с собой не возьму – и далеко, и людей чужих много, он нервничать будет. Так что придётся мне ждать вашего окончательного возвращения. Ничего, всего два месяца осталось?. Я повздыхал, признал его правоту и смирился. Так же как и мой мальчик смирился с тем, что тоже не сможет в этот нечаянный приезд повидаться со своей матерью.* * *Накануне отлёта мне позвонил Джордж и поинтересовался, каким рейсом мы летим. Пояснил, что хотел бы присоединиться к нам в Нью-Йорке, потому что сам сейчас находится в Сан-Франциско. Толком поговорить у него не было возможности, я сказал, что пришлю ему время и номер рейса по почте, и на этом мы отсоединились.По окончании разговора Иванка недоумённо спросил:- Джордж здесь без Кевина?- Ну да, - кивнул я.- А почему? – удивился мой мальчик.- Не знаю, - пожал я плечами. – Вот встретимся в самолёте, и спроси у него сам.- Ага! – фыркнул Иванка. – Представляю, что он мне ответит.- Это точно, - улыбаясь, подтвердил я.- Может, ты спросишь? – невинно похлопал глазками он.- А мне-то это зачем?Я лукавил. Мне тоже было интересно, почему в эту поездку Джордж не взял Кевина с собой. Официальная версия, которую он мне озвучил в нашем коротком телефонном разговоре, была такова – лето, у Кевина много работы в его дизайнерской фирме. И у самого Дюроя в Лос-Анджелесе будет мало свободного времени. Я сделал вид, что поверил, однако чувствовал, что здесь что-то не так. И хотя подколол Иванку насчёт того, чтобы он поинтересовался у Джорджа причиной, на самом деле сам намеревался прояснить этот вопрос. Две недели – срок немаленький, и я не меньше Иванки был удивлён тем, что шеф отказался на столь долгое время от общества своего молодого любовника, которого просто обожал. Нет, что-то у них наверняка произошло.* * *После Рождества, вернувшись в Прагу, Кевин настоял-таки на том, чтобы пойти на курсы экстремального вождения. Закончил их с молниеносной скоростью, а потом мёртвой хваткой вцепился в Лукаса и Криса: ?Хочу в ваших гонках участвовать!? Те отговаривали его как могли, но ничего не помогало. Джордж, сцепив зубы, поменял мальчишке ?шкоду? на ?мини-купер?, и парень начал отрываться. Как с удивлением написал мне в одном из писем Риджестон, у Кевина были все задатки первоклассного гонщика. Они с Крисом взяли пацана в обучение, и на ближайших соревнованиях парень показал такие результаты, что профессионалы и знатоки только руками разводили: ?Талант! Самородок! У него большое будущее?. Лукас неимоверно гордился своим учеником, невзирая на тщательно скрываемое, но тем не менее постоянно прорывающееся недовольство Джорджа. Впрочем, Лукасу недовольство Дюроя было по барабану. Мой друг никогда и никому не позволял вмешиваться в свои дела, на деле реализовывая собственный принцип разделения работы и личной жизни.Джордж, надо отдать ему должное, держался как кремень и ни разу не запретил своему любовнику его опасных занятий. Хотя парень, несомненно, послушался бы. Одним из достоинств Кевина, может быть, даже главным, было стремление любым путём избегать конфликтов.* * *Наш рейс был прямым, а Джорджу пришлось добираться на перекладных, сначала из Сан-Франциско в Нью-Йорк, а потом пересаживаться на самолёт до Парижа. В связи с чем нам не удалось зарегистрировать три места рядом, а я очень хотел по дороге пообщаться с шефом и всё-таки выяснить, что у них произошло с Кевином. Глупо, конечно, но я продолжал считать себя ответственным за парня.Встретились мы уже в посадочном терминале. Обнялись, похлопав друг друга по плечам. Дюрой выглядел не слишком хорошо – какой-то усталый, осунувшийся, взвинченный. Я даже подумал, что, может, не стоит его ни о чём расспрашивать. Но, конечно же, не удержался.- Иваночку, сядешь пока на место Джорджа? Мы поговорить хотим.Мой мальчик молча пожал плечами, сгрёб свой ноутбук и отправился в переднюю часть салона самолёта. Я повернулся к шефу:- Как дела?- Не очень, - вздохнул он, усаживаясь на освободившееся место. И добавил. – Честно сказать, херово.- С Кевином? – бросил я пробный камень, очень надеясь, что не попал. Но по молчанию шефа, по игнорированию им моего вопроса, понял, что как раз попал.Джордж не отвечал и не смотрел на меня. Может, просто не хотел посвящать меня в свои проблемы в отношениях с мальчишкой, хотя точно знал, что дальше меня (ну, и Иванки) эта информация не пойдёт. А может, вообще не был настроен говорить на неприятную тему.- Не хочешь – не отвечай, - пожал плечами я.

Он снова вздохнул:- Да... Какая разница... Я уже всё решил и отступать не намерен.Я разозлился:- Знаешь что!.. Или говори, или молчи. Не желаю я твои шарады разгадывать.Джордж усмехнулся:- Какие уж тут шарады... Всё началось с разговора в монтажной. Впрочем, им же и кончилось. Я вечером в своём кабинете сидел, слышу – ор в монтажной. Ребята на кого-то орали в два голоса. Меня даже любопытство разобрало, что же такое случилось?

Меня, кстати, тоже. Монтажёров у нас в студии не так уж много, львиную долю этой муторной работы выполняют Марти, Себ и Йохан. В последнее время ещё Люк у них на подхвате, да Лукас, бывает, сам свой материал монтирует. И вроде бы всё. Интересно, кого же так на эмоции пробило? Зная своих друзей, я понимал, что на подобное изъявление чувств способен любой из них, кроме, может быть, дипломата Йохана. Хотя... если вспомнить, в каком бешенстве он был, когда рассказывал об отложенной свадьбе... Нет, скорее всего, это всё-таки были Марти и Себ.Однако на данный момент времени их эмоции не являлись для меня существенными, гораздо важнее и интереснее было то, что говорил Джордж:- Но я не стал отвлекаться, думал, покричат и успокоятся. А потом такой рёв раздался, что я даже вздрогнул: ?Джеф, ты совсем охуел? Какое кашЕ? Ты с какой луны свалился??- КашЕ? – недоумённо переспросил я. Слово было смутно знакомым, но что оно означало, я никак не мог вспомнить. Джордж пояснил:- При съёмке или монтаже, чтобы величину кадра уменьшить и лишнее по краям убрать, применяют специальную рамку, каше называется. А сам процесс – кашетирование. Только это технология ещё прошлого века, так широкоэкранные и широкоформатные фильмы снимали. На плёнку, разумеется, не на цифру. Откуда Джеф само слово-то узнал, ума не приложу. Скорее всего, в интернете вычитал. Даже я с этой технологией уже не сталкивался, нам в Академии на лекциях про неё только в теории рассказывали.Я покивал головой. И слово и понятие всплыли в моём сознании, хотя я и сам, вероятнее всего, почерпнул их из всемирной паутины. Впрочем, кашетирование как таковое меня сейчас волновало мало. Да и Джорджа тоже:- Да не в каше дело. Слово моё внимание привлекло, и я всё-таки попёрся в монтажную. Марти орал в телефон: ?Весь материал запорол! Учти, я тебе этот день как рабочий не засчитаю. И вообще, чем ты в очко смотрел??Я невольно хмыкнул.Специфическая съёмочная терминология частенько забавляла меня своими словами-перевёртышами и прочими лингвистическими изысками. Например, очко на киношном сленге значило всего-навсего визир в камере, куда оператор смотрит во время съёмки, контролируя, что именно он снимает.* * *Джордж моего хмыканья не заметил, да и я тоже недолго веселился забавной реплике. Вернул шефа к теме повествования:- И что же там Марти... и другому не понравилось? В материале, я имею ввиду.Джордж продолжил свой рассказ:- Они отсматривали записи с амстердамской презентации. Там работали Марти, Йохан и Джеф. Я даже сам помню, что у Джефа неудобная точка была, почти напротив нас с Кевином, поэтому он постоянно нас в кадр и брал. А потом Марти и Себастьяну из его материала пришлось чуть ли не по секундам ?лапшу? резать и с более крупными кусками монтировать. Вот они и злились и на Джефа орали.Я снова покивал. И своей догадке насчёт Марти и Себа, и тому, что ситуация для меня прояснилась окончательно.Дюрой категорически, НИКОГДА не позволял светить себя в кадре. Это шло ещё с тех времён, когда производство порно, а тем более гей-порно, было под запретом. Джордж уже тогда был немалой величиной в определённых деловых и политических кругах, поэтому репутация владельца гей-порностудии была ему совершенно ни к чему. И хотя с тех пор немало воды утекло: и времена изменились, и тайны из своего основного источника дохода он не делал уже давно, старое правило продолжало действовать. И все монтажёры свято исполняли этот основной закон – чтобы Джорджа не было ни в одном кадре.Шеф вздохнул:- Да чёрт с ним, с монтажом. Парням, когда я понял их проблему, только посочувствовать мог. Сам с ними сел, думаю, дай-ка гляну, может, можно наскрести хоть что-нибудь. И вот тут-то, - он снова вздохнул, - я и понял всё.- Ага, - иронично кивнул я. – Ты-то, может, и понял, а я вот ни фига. Ну, испортил Джеф материал, с кем не бывает. Ну, смонтируют Марти с Себом ролик из того что есть, тоже не впервой. Трагедии я здесь как-то не наблюдаю.- А трагедия, Дан, - помолчав, тихо сказал Джордж, - в том, что я увидел себя со стороны. Как по-дурацки смотрюсь рядом с Кевином. Старый пень и молоденький мальчик.- Ты только сейчас это понял? – изумился я неестественной тупости шефа.- Нет, - покачал он головой. – Понимать-то я понимал, сразу, с самого начала. И что за моей спиной говорят, тоже прекрасно знал.- ?Старый хрен купил себе молодого любовника?? – процитировал я мнение-клише, возникающее у подавляющего большинства людей в подобной ситуации.- Ну да, - кивнул он. – Хотя, как ты знаешь, мне всегда было наплевать на мнение безмозглых идиотов.Я подтверждающе кивнул. Дюрою в самом деле было наплевать на сплетни, неизбежно возникающие в его ближайшем окружении. В конце концов, владельцу гейпорностудии, режиссёру, постоянно работающему с молодыми накачанными голыми парнями, занимающимися сексом на его глазах, практически нереально избежать сплетен и пересудов вокруг своей персоны. Шеф всегда был выше этого, и поэтому сейчас я не совсем понимал его сомнения и внутренние метания.- А раз знал, и наплевать было, то в чём проблема?Он в очередной раз вздохнул:- В том, что я внутри ситуации был. Внутри отношений. А тут, на мониторе, со стороны на себя посмотрел. На себя и на Кевина. Как бы чужими глазами. Взгляд изнутри и взгляд снаружи – это абсолютно разные вещи.Я не мог с ним не согласиться:- Разные. Но... какой вывод ты из увиденного сделал?- Что нам с Кевином надо расстаться.Эмоций в голосе шефа не было. Вообще.* * *Сказать, что я был потрясён его словами – это значит не сказать ничего. Я не только лишился дара речи, у меня даже соображалка отключилась. Перенапряглась, пытаясь переварить услышанное.Как?! Джордж собирается расставаться со своим любовником? Вот так, на ровном месте? Всего лишь потому, что увидел себя с ним со стороны?- Джордж, ты в своём уме?Он грустно усмехнулся:- В своём. Наконец-то. – Отвернулся к иллюминатору, заговорил не глядя на меня. – Расстаться. И немедленно. Хватит уж старого извращенца из себя изображать.Я взорвался:- Себя пожалел, да? Не захотел больше посмешищем выглядеть?- И это тоже. – Он повернулся ко мне. – Но больше его пожалел. Именно в тот момент, глядя на экран. Каково ему, молодому, со мной, стариком?Я не удержался, съязвил:- Мне почему-то казалось, что ему с тобой хорошо.- Хорошо. Как с отцом. Как с покровителем и защитником. Я с самого начала знал, что именно это ему и надо. Он продаёт мне себя за эту опеку и покровительство. Знал, всегда знал. – Он снова вздохнул. – Но не мог удержаться, брал. А когда увидел нас вместе на экране, понял, что больше не смогу. Это сделка, Дан. Он товар, я купец. И неважно, какая в нашей сделке валюта. Я могу купить на ночь проститута, наёмника. Мы оба будем знать, что делаем это за деньги. И не будем иметь друг к другу никаких претензий. Но когда с одной стороны чувства, а с другой – продажа...А вот теперь и я замолчал. Прав Джордж, на все сто прав. Пока мог себя обманывать, игнорировать тридцатилетнюю разницу, не думать о чувствах мальчишки, всё вроде бы было нормально. Но теперь, увидев себя со стороны – в самом прямом смысле этого слова! – вряд ли он сможет продолжать с Кевином прежние отношения.- Ты в этом уверен?- Да.Джордж своим ?да? как бы поставил точку в разговоре, который, я ясно видел, давался ему с трудом. Но после довольно продолжительного молчания он всё-таки снова заговорил. Медленно, тяжело.- Он ни разу не сказал мне: ?Я тебя люблю?. Сам, по своей инициативе. В ответ на мои слова всегда кивал, улыбался: ?И я тебя тоже?. А сам... – он покачал головой. – Ни разу.

Это был аргумент. Весомый. Шеф не мог не понимать, что их с Кевином отношения – игра в одни ворота. Один любит, а другой позволяет себя любить. Один целует, а другой подставляет щёку. Но я почему-то считал, что Джорджа устраивает такая ситуация. Оказалось – нет.Посомневавшись, я всё-таки задал вопрос, который не давал мне покоя:- А что ты ему-то скажешь? Ну, чем объяснишь, какие доводы приведёшь?Он пожал плечами:- Скажу... что-нибудь. – Усмехнулся печально. – Обидное. Пусть лучше злится и обижается, чем жалеет.Я неуверенно поинтересовался:- Может, не надо? Он ведь не виноват ни в чём.- Да, не виноват, - отрубил шеф. – Только по-другому тут нельзя. Потому что дальше будет только хуже. И ему, и мне. – Помолчал. Добавил с горечью и надеждой. – Но он сильный мальчик. Он справится.И снова я не успел затормозить:- А ты?Джордж не глядел на меня:- И я.- Ты его спасаешь или себя? – задал я последний, ?контрольный? вопрос.- Его. – После паузы, почти шёпотом. – Или себя...