Глава 1 (1/1)

- Мистер Сулик, я вынужден взять с вас подписку о невыезде.И я понял, что влип окончательно.* * *Мы с Иванкой должны были возвращаться в Прагу через четыре дня. Его контракт заканчивался, ну а у меня вообще работа была сдельная – сколько занятий провёл, столько и получил. Денег мне платили немного, но на жизнь хватало. Главное, что моя работа позволила нам провести этот год вместе, хотя и в другой стране. И мы оба были искренне рады тому, что скоро возвращаемся домой. Иванка соскучился по матери, я по деду и отцу, и они тоже с нетерпением ждали нас. Всё было замечательно до сегодняшнего дня, пока я не вляпался в эту историю.* * *Я работал инструктором по экстремальному вождению. Так как города я не знал и не мог учить своих подопечных езде по улицам, особенно в час пик, то мне для занятий давали новичков, чтобы я преподавал им самые азы – правильная посадка за рулём, концентрация внимания на важных вещах и отсеивание неважных. Ну и главное, конечно – выработка молниеносной, автоматической реакции на внезапно возникающие ?нештатные? ситуации на дороге. Поэтому текучка у меня была большая, зачастую, если ученик был способным, моё общение с ним ограничивалось одним-двумя уроками, и он сразу же начинал тренировки непосредственно на улицах города.Я приходил на полигон, проверял свою машину, подготавливал её к работе, выезжал из гаража и на специально отведённой площадке ждал очередного ученика. Человек, садясь в мою машину, предъявлял оплаченную квитанцию, в которой значилось моё имя как водителя-инструктора, и мы приступали к занятию.Вот и сегодня после обеденного перерыва всё началось точно так же. Подошёл мужчина, сел на переднее пассажирское кресло:- Хай!- Хай, - ответил я и выжидательно уставился на него. Однако мой новый ученик не спешил предъявлять мне свою квитанцию. Выждав для приличия секунд пять, я поинтересовался:- А где ваша квитанция?- Сейчас покажу. – Он полез во внутренний карман и вытащил оттуда... пистолет. Я от удивления замер с разинутым ртом, даже испугаться не успел. Мужчина приставил мне оружие к рёбрам и грубо заявил:- А ну двигай давай, не то пулю схлопочешь.Вот теперь я уже испугался, конкретно так – настроен налётчик был решительно, я же не мог даже выскочить из машины, потому что был пристёгнут ремнём безопасности.* * *С оружием мне довелось пообщаться немало. И в кадетском корпусе, на стрельбах, и во время жизни с хозяином – вся его охрана с пушками не расставалась ни днём, ни ночью. Правда, мне доверять оружие хозяин не любил, хотя иногда всё-таки разрешал пострелять по консервным банкам, во время наших выездов на пикники в горы. Надо сказать, что глазомером меня природа не обделила, и стрелял я метко. И частенько выигрывал пари у хозяйских охранников – пока они не просекли, что ?малолетка? не зря отучился в кадетском корпусе почти три года. Так что ?боевого? опыта у меня было более чем достаточно для того, чтобы понимать, что с оружием, тем более огнестрельным, шутки плохи.Пистолетик, который упирался в мои рёбра, был крошечный, из тех, что обычно называют дамскими. Марку я определить не успел, но знал отлично, что какой бы смешной ни казалась ?игрушка? – нацеленная в упор, она превратит мои внутренности в кровавую кашу...* * *

Бандит ткнул меня стволом в бок:- Ну, чего ждёшь? Поехали, я кому сказал.- Куда? – я повернул ключ зажигания и попытался погасить в себе зарождающуюся панику. Главное сейчас не противоречить ему и не делать резких движений. Ох, Дано, Дано, учишь безопасности на дорогах, а за рулём собственной, пусть учебной, машины вляпался как персонаж дурацкого низкосортного американского боевика. Как они все здесь советуют? ?Не сопротивляйтесь, выполняйте все требования преступников, этим вы поможете сохранить себе жизнь?. Да уж, сейчас мне точно не до сопротивления.- Пока прямо, - приказал мой незваный попутчик и предупредил. – И без фокусов.Я покорно поехал прямо, одновременно с этим лихорадочно соображая, что будет, когда мы доедем до края полигона. Можно, конечно, было выехать за территорию, моя машина была учебной, и выезд в город, в рамках занятий, был вещью обыденной. Но я-то по Нью-Йорку не ездил ни разу.Так уж получилось, что машину мы с Иванкой брали в аренду только для дальних поездок, причём в каком-нибудь окраинном пункте проката, чтобы не ехать по оживлённым городским улицам. Поэтому опыта вождения в черте города у меня не было никакого.Подъезжая к выезду с полигона, я прикидывал – не обратиться ли за помощью к дежурящему у шлагбаума охраннику. Но дуло, по-прежнему упирающееся в мои рёбра, подсказывало, что делать этого, пожалуй, не стоит. И я не стал рисковать.Оказавшись на шоссе, я поинтересовался у своего, если можно так выразиться, спутника:- Налево или направо?- В аэропорт, - последовал лаконичный ответ.Чёрт! Если бы я ещё знал, в какой стороне этот чёртов аэропорт! И какой конкретно ему нужен – Кеннеди, международный, или Ла Гардия, для внутренних рейсов. Мне было реально страшно получить пулю в какой-нибудь жизненно важный орган, но я все-таки заговорил:- Мистер, я иностранец и не знаю Нью-Йорка...- Не пизди! – рявкнул он. – Инструктор по вождению – и не знаешь города?- Не знаю, - я упрямо продолжил гнуть свою линию – а что мне ещё оставалось делать? Сверну не туда, точно пулю схлопочу. А так... – Я работаю только на полигоне, учу азам. На улицах города работают другие инструкторы.Бандит зло выругался:- Повезло, бля... Хер с тобой, езжай вперёд, я дорогу показывать буду. И учти, - он снова ткнул меня в бок жёстким холодным дулом. – Будешь выёбываться, шлёпну на месте. Мы должны быть в аэропорту ДжиКей через сорок минут и ни секундой позже. Пока прямо двигай, там скажу, куда дальше.Я послушно поехал прямо. После нескольких перекрёстков, где он говорил мне, куда сворачивать, я рискнул подать голос:- Может, вы сами за руль сядете?- А может, ты заткнёшь свою поганую пасть?И снова дуло пистолета живо напомнило мне, что лучше и в самом деле будет помолчать.Мы уже почти выехали из города, когда вдруг нам наперерез, завывая сиреной, пронеслись несколько патрульных машин. Судя по их движению, они преследовали явно не нас, но мой пассажир запаниковал:- Налево! Сворачивай налево! Да налево же, говорю, блядь!В нарушение всех правил движения я свернул, чудом не врезался во встречную легковушку, сказался мой опыт вождения в экстремальных условиях. Мы промчались на красный свет, и тут же взревела сирена машины дорожно-патрульной службы, стоявшей на обочине.- Жми! – заорал мой спутник. – Жми прямо!- Куда прямо? – заорал я в ответ, напрочь забыв в этот момент об упирающемся мне в бок дуле пистолета, потому что ещё секунда – нет, доля секунды! – и мы на полной скорости впечатались бы в бетонное ограждение на месте дорожных работ.Я резко вывернул руль влево, мужика, соответственно, кинуло вправо. В узком проезде, куда мы попали, не было ни души, но следом за нами уже мчалась, завывая сиреной, патрульная машина.Голова ещё не успела осмыслить, что и как делать, но тело уже начало действовать. Я отпустил газ, до упора вдавил педаль тормоза, отстегнул ремень безопасности и открыл дверь. На всё про всё мне понадобилось не больше секунды.Мужика от резкого торможения кинуло вперед – ?хонды? не зря славятся своими качественными тормозными колодками – он шарахнулся головой об лобовое стекло, на мгновение потерял ориентацию, я же распахнул дверь и кубарем выкатился на мостовую. Боли от ушибов я не чувствовал, потому что думал только о том, как не угодить под колёса мчащейся полицейской машины.Но сворачивать в переулке было некуда, преследователи ехали строго за нами и даже каким-то чудом успели затормозить и не врезались в задницу учебного автомобиля, где всё ещё сидел преступник. Полицейские выскочили из машины, рванули к ?хонде?, на ходу выхватывая оружие. Я вжался в землю.Чёрт, не хватает ещё получить пулю сейчас, когда я почти спасся. Я прикрыл голову руками, но выстрелов не последовало, только беспорядочные крики и топот патрульных. Нет, всё-таки американские копы – храбрые парни. Они не знали, кто остался в машине, есть ли у преступников оружие, но тем не менее бросились вперед. И уже через пару секунд выволокли бандита наружу. Он не сопротивлялся, похоже, крепко приложился об лобовое стекло, когда я затормозил. Один из копов подошёл ко мне:- Эй, парень, ты живой?- Живой.Я собрался было встать, но меня придавили к асфальту две пары крепких рук.- А чего из машины выскочил?Я смутно припомнил, что по американским законам нельзя выходить из машины, если тебя преследует полиция. Поэтому, продолжая лежать на земле, пояснил:- Он мне оружием угрожал, машину с полигона угнал, велел везти его в аэропорт.- Какой?- Джона Кеннеди. ДжиКей, он так сказал.Офицер тут же сообщил кому-то по рации про аэропорт, а своим помощникам скомандовал:- Отпустите его.Я медленно начал подниматься. Руки целы, ноги целы, голова тоже вроде на месте. Ничего не болит, даже переломанное когда-то колено. Значит, я всё сделал по правилам, хотя выпрыгивал из машины на ходу только один раз, ещё в Праге, в процессе обучения экстремальному вождению. Отлично, запишем себе это в плюс.Адреналин, выброшенный в кровь, потихоньку рассасывался, и я почувствовал, как меня начала колотить нервная дрожь.Ведь, чёрт побери, этот придурок запросто мог меня убить! Вот так, ни за что ни про что. Как он умудрился попасть на территорию полигона с оружием? Там же при входе стоят металлоискатели. Ну, блин, охраннички! Устрою я им райскую жизнь. Впрочем, какая мне разница? Через три дня я отсюда свалю, и пусть у них без меня голова болит о том, как усилить безопасность на водительских курсах.В этот момент к нам подъехала ещё одна машина. Вышедшие из неё полицейские быстро запихнули задержанного на заднее сиденье, уселись сами и умчались. Один из оставшихся копов хлопнул меня по плечу:- Повезло тебе, парень. Он ведь мог тебя запросто ухлопать – пушка с предохранителя снята была. Как тебе выскочить удалось?Я пояснил:- Я инструктор по экстремальному вождению.- А, - уважительно кивнул полицейский. И поинтересовался. – Сам машину вести сможешь? Тебе ведь обратно в учебный центр вернуться надо.Я не успел ему ответить, потому что к нам подошёл другой полицейский, похоже, более старший по званию:- Чего ты с ним разговоры ведешь? Сажай в машину и поехали. Инспектор уже ждёт.- Куда поехали? – не понял я.- В участок, - усмехнулся он. – Машину угнал, дружка своего из города вывезти пытался – и что, думаешь, мы тебя так прямо и отпустим?- Он мне не дружок, - возмутился я.- А вот разговаривать будем в участке. – Он подтолкнул меня к патрульной машине. – И без фокусов.Бля! Сегодня уже второй раз мне предлагают обойтись без фокусов: сначала придурок, севший в мою машину, теперь вот представитель власти. Можно подумать, что я обычно только фокусы и показываю. Но я не стал спорить, так как хорошо понимал, что это выйдет боком мне же. Сказал только:- Машина с курсов по вождению, доставьте её обратно.- Без твоих советов обойдёмся, - он снова подтолкнул меня к своей машине, но тут уж я заартачился:- Я инструктор, машина с полигона, я за неё отвечаю. Вот мои документы... – я попытался сунуть руку во внутренний карман куртки, но мне не дали этого сделать. Всё те же двое стоящих рядом копов быстро схватили меня за руки и завернули их за спину. Не грубо, но пошевелить я не мог и пальцем. Третий, старший, профессионально обхлопал меня в поисках оружия, потом вытащил из кармана удостоверение курсов, на котором была моя фотография. Сличил со мной:- Да, твоя рожа. Но это всё равно ничего не значит. В участок.* * *Участок был не ближайший, как подумал я, а центральный окружной. Видимо, большой фигурой был тип, подсевший ко мне. Полицейские, кстати, не оставили мою машину бесхозной, вызвали подмогу, один из прибывших копов сел за руль и уверил меня, что доставит автомобиль на полигон в целости и сохранности. Я слегка успокоился, и уже совсем с облегчением вздохнул, когда убедился, что на ?хонде? нет ни царапины. Меня это обстоятельство очень порадовало, потому что я опасался, что ремонтировать машину меня заставят за собственный счёт – ведь я же не имел права выехать с полигона.* * *В участке с меня долго снимали показания, требуя мельчайших подробностей того, что говорил и делал мой спутник. Из этих вопросов я понял, что за ним-то и охотилась полиция, когда патрульные машины внезапно выскочили нам наперерез. Оказывается, в городе вообще был объявлен план ?Перехват?, вот только гнались они не за моей машиной. Преступный тип, вынудивший меня помогать ему, был опытным бандюком, сумел направить полицию по ложному следу, и только случайность, то, что патруль выскочил прямо на нас, сбило его с толку и заставило потерять самообладание. Правда, мне его неуравновешенность могла стоить жизни, и, видимо, поэтому сработало моё подсознание, животный инстинкт – я избавился от опасности почти на автопилоте.* * *Сначала меня допрашивал молодой офицер, потом к нему присоединился другой, постарше и, скорее всего, более высокого звания. Он стал задавать мне почти те же самые вопросы, и я начал заводиться:- Извините, господин полицейский, я уже всё рассказал вашему коллеге. Зачем вы снова спрашиваете меня о том же самом?Он равнодушно копался в бумагах. Бросил мне небрежно:- Вопросы здесь задаю я. Ваше дело – на них отвечать.И в этот момент зазвонил мой мобильный. Это оказался Иванка. Мой мальчик был в курсе, во сколько у меня бывает перерыв в занятиях, и звонил всегда только в это время. Он знал, что если я за рулём, трубку просто не возьму. А сейчас я и вовсе должен был уже закончить свой рабочий день.- Данка, ты купил еды на ужин? Или мне купить? А может, сходим куда-нибудь?- Не знаю... Вряд ли мы куда-нибудь сходим сегодня. Я в полицейском участке.Когда-то очень давно, когда мы с Иванкой расставались на целую неделю по глупости и недоразумению, мы пообещали ничего друг от друга не скрывать. Даже ради того чтобы не причинять друг другу боль. И всегда говорить правду о себе. Впрочем, мне сейчас скрывать от моего мальчика было нечего – я был ни в чём не виноват.Правда, полиция придерживалась иного мнения на мой счёт, упорно пытаясь вытянуть из меня признание сговора с моим пассажиром. Что-то у них не состыковывалось, потому что преступников должно было быть как минимум двое. Но кто второй, они не знали. И вполне закономерно – для представителей власти – решили, что это я.Иванкин звонок раздался как нельзя более некстати. Инспектор перехватил у меня трубку:- Вы не имеете права говорить на иностранном языке.Я разозлился всерьёз:- На каком основании вы утверждаете, что я его сообщник?

- Я не утверждаю, а предполагаю. И целью следствия как раз и является установление истины.- Ну так устанавливайте, - я потянулся к своему телефону, но он отодвинул руку:- А вдруг вам сейчас звонит ещё один ваш сообщник, и вы передаёте ему инструкции, как действовать дальше?- Чёрт возьми! – заорал я. – Какой сообщник? Проверьте номер, с которого мне звонят, проверьте человека, который мне звонит!..- И проверим, - кивнул он. Приложил трубку к уху. – Мистер, не знаю, как вас там. В каких отношениях вы с... – он заглянул в моё удостоверение личности, - с мистером Суликом? Спрашиваю, потому что имею право. Я инспектор отдела криминальной полиции К*. А ваш... знакомый попался на угоне машины. Что? Да, если вы подъедете, это будет лучше всего. Адрес я вам сейчас скажу.* * *Иванка примчался через двадцать минут, видимо, взял такси. Ворвался в кабинет с круглыми глазами, но, увидев меня на свободе, то есть, не закованным в наручники, с облегчением выдохнул:- Данка, слава Богу!.. Я думал, тебя и правда арестовали.- Не говорите на другом языке! – прикрикнул на него инспектор.- Простите, с кем имею дело? – повернулся к нему парень, перейдя на английский.- Инспектор К*, я вам уже представлялся по телефону, - ответил тот. – Я веду дело вашего приятеля, и хотел бы снять показания не только с него, но и с вас. Ваши документы, пожалуйста.Пролистав Иванкин вид на жительство, он поднял глаза на моего мальчика:- Итак, для начала. Какие отношения связывают вас с мистером Суликом?Мне не понравился ни вопрос, ни тем более интонация, которой он был произнесён. Мне вообще не нравился инспектор К*, которому волей случая досталась участь вести моё дело. За год пребывания в Америке у меня сложилось о здешних полицейских вполне положительное мнение, но такого мерзкого типа я встретил в органах правопорядка впервые. Однако не в моей власти было оградить от общения с ним себя и Иванку.Мальчишка, не зная, как ответить, бросил на меня всполошённый взгляд, и я поспешил на помощь:- Мы друзья.- Мистер Сулик, я спрашиваю не вас. – Он снова повернулся к Иванке. – Я жду ответа.- Мы друзья, - глядя в пол, повторил парень мою фразу.- Близкие? – продолжал допытываться инспектор.Я уже открыл было рот, чтобы заявить ему, что это не его дело, но тут до меня дошло.Серьги!* * *Я носил серьги с незапамятных времён, ещё с тех лет, когда жил с хозяином. Тогда он сам, собственноручно, проколол мне уши. Против колечек или ?гвоздиков? в ушах я не возражал, носить серьги мне даже нравилось. Но однажды хозяин решил пойти дальше и изъявил желание ?украсить? моё тело какой-нибудь татушкой. Я в ответ на это предложение устроил форменную истерику (по большей части наигранную, конечно) и отказался наотрез. И до сих пор радуюсь тому, что ему не удалось меня ни уговорить, ни заставить. Иметь на себе всю жизнь несмываемое клеймо – это не для меня.Иванка обожал, когда я носил серьги. Ему невероятно нравилось сосать мочки моих ушей с вдетыми в них драгоценными безделушками: ?Это так возбуждает, Данка! Ты попробуй!? Я отшучивался: ?Я не настолько осёл, чтобы дотянуться губами до собственных ушей?. Мальчишка заводился: ?Давай мне уши проколем?. Я долго отказывался, но потом всё-таки сдался на его уговоры. И не пожалел. Ласкать языком колечко, вдетое в ушко моего мальчика, было и приятно, и возбуждающе. А уж как он при этом возбуждался сам!.. Жмурился, постанывал, кусал губы, неровно и обжигающе дышал мне в щёку и висок. Мы никогда не пренебрегали этой нравящейся нам обоим лаской.А спустя год пан Тадеуш, муж Иванкиной матери и ювелир по профессии, подарил нам на Рождество две одинаковые, сделанные им самим подвески с переплетёнными вензелем буквами Д и И, начальных букв наших имён. Мы тут же вдели подарок в уши и с тех пор носили не снимая.* * *На эти-то серьги и обратил, по всей видимости, внимание допрашивающий нас инспектор.И что делать? Снова встревать в разговор я не мог, инспектор ждал ответа от Иванки.В принципе, ничего особенного не было в том, чтобы признаться, что мы любовники. В Соединённых Штатах толерантность по отношению к сексменьшинствам была на уровне, и мы ни разу не испытали в свой адрес никакой дискриминации, связанной с нашей нетрадиционной ориентацией.

Но мы очень не любили обсуждать свои отношения с кем бы то ни было. Зачастую нас выручал тот факт, что многие принимали нас за братьев. Хотя и сходство-то между нами было не такое уж большое, просто мы настолько взаимопроникали друг в друга, перенимали друг от друга жесты, мимику, интонации голоса, обороты речи, что и впрямь становились похожими как братья. Особенно когда находились рядом.И обычно на вопрос о родстве мы без зазрения совести кивали – да, братья. Но сейчас инспектору полиции мы, конечно, назваться братьями не могли.Иванка, видимо, рассудил так же, как и я. В упор глядя на следователя, он с расстановкой произнёс:- Очень близкие. Любовники.Мужик явно не ожидал подобной лобовой откровенности, потому что ничего вразумительного сказать не смог, лишь приподнял бровь и покивал головой. Впрочем, мне было абсолютно наплевать, что может подумать о нас инспектор местной полиции. Через три дня мы собирались покинуть территорию Соединенных Штатов, и, скорее всего, навсегда. Нет, нам не было плохо в Америке, но весь год, что мы здесь прожили, мы ощущали себя чужими. И поэтому оба с радостью ждали возвращения домой. К родным, друзьям... И к Праге.Только уехав из Праги почти на год, я понял, как я по ней соскучился. По старинным мостовым и улочкам, по домам, памятникам и мостам, по родному чешскому языку. И поэтому когда Иванке предложили продлить контракт с Софт Корпорейшн ещё на год, он отказался сразу, даже не спрашивая у меня. Уж это-то он знал точно – что я по доброй воле не задержусь в Америке ни на один лишний день.* * *Остальные вопросы, задаваемые инспектором Иванке, были ещё более дебильными, чем те, что он задавал мне. Но у моего мальчика было железное алиби, и вообще он не подходил ни под одно описание подозреваемых. Я, кстати, так и не понял, что за преступление было, к которому меня пытались притянуть в качестве сообщника.Наконец допрос окончился. Никакого обвинения нам не предъявили, задерживать дольше не собирались, мы с Иванкой прочитали протокол, подписали его и только сделали шаг к двери, как инспектор остановил меня:- Мистер Сулик, возможно, вы нам понадобитесь ещё, возможно, в этом деле всплывут какие-нибудь новые факты, поэтому я возьму с вас подписку о невыезде. Будьте любезны расписаться вот здесь.И я понял, что влип окончательно.* * *- Что будем делать?Мы шли по коридору отделения полиции к выходу.Парень пожал плечами:- Не знаю. Пороюсь в интернете, поспрашиваю завтра сослуживцев... Но, боюсь, - он вздохнул, - мы ничего не сможем сделать. Статья очень плохая – пособничество в побеге. – Снова вздохнул. – Могут привлечь тебя, если не докажешь обратное. А для защиты нужен адвокат, нужно время...- Деньги, - подсказал я мрачно.Иванка махнул рукой:- Деньги не самое главное, к тому же они у нас есть.- Они есть у тебя, - возразил я.Мальчишка с недоумением уставился на меня:- Почему ?у меня?? У нас. Неужели ты думаешь, что я оставлю их себе, а не найму адвоката, если это понадобится?- А неужели ты думаешь, что я соглашусь тратить твои деньги на себя? – начал заводиться я, но Иванка погасил конфликт в зародыше:- Не в деньгах дело, а в том, что тебя могут упечь за решётку, если не найдут настоящих преступников. Если инспектору будет лень их искать. Или раскрываемость в подразделении будет плохая, и они решат её за счёт тебя, иностранца, повысить. Да мало ли...- Блин! – Я с досадой стукнул кулаком по перилам лестницы. – Чувствую себя последним идиотом. Так по-дурацки вляпаться!..Иванка стиснул мою руку:- Ты ни в чём не виноват.- Ага, - уныло согласился я. – Ещё бы инспектору это доказать.

Едва мы вышли на улицу, как у Иванки зазвонил телефон. Парень поднёс его к уху:- Алло! – Послушал несколько секунд, удивился. – Да? Хорошо, сейчас подойду. – Нажав ?отбой?, посмотрел на меня. – Инспектор просит меня зайти снова. Я в каком-то документе расписался, а подпись не расшифровал. Я быстро.Иванка вернулся в здание полицейского участка, а я, прислонившись плечом к фонарному столбу, предался своим невесёлым мыслям. Было от чего впасть в депрессию.* * *Несмотря на моё достаточно криминальное прошлое, я никогда не имел дела с полицией. Не обвинялся, не привлекался, и вообще, вступал в контакт с органами правопорядка только в ранней юности, в период истории с Петером. Однако там я был ?потерпевшим?, и закон меня защищал. А сейчас я стал подозреваемым, что, конечно же, не прибавляло мне оптимизма и хорошего настроения. Вдобавок ко всему события происходили в чужой стране, где мы, иностранцы, были куда менее защищены, в отличие от граждан Соединенных Штатов.Но главная проблема заключалась в том, что у нас через четыре дня заканчивались визы. И если мне визу могли бы продлить, как сказал инспектор, на основании подписки о невыезде, то у Иванки не было никаких причин, из-за которых он тоже мог бы попросить продление визы. От нового контракта он отказался, квартиру, соответственно, мы тоже должны были освободить через три дня. В общем, парню в любом случае надо было возвращаться в Прагу.А для меня вырисовывалась довольно мрачная перспектива – остаться в Америке без жилья, без работы (потому что мой контракт тоже заканчивался) и неизвестно на какой срок. Ведь то, что здесь следствие может вестись месяцами и даже годами, мы оба понимали очень хорошо. Конечно, чешское консульство не бросит меня на произвол судьбы, поможет и с жильём и с деньгами (или работой), но вероятность проторчать здесь ещё несколько недель или месяцев приводила меня в отчаяние. А возможность суда и ареста, вполне реальная, кстати, и вовсе давила удушающей тяжестью.* * *Иванка вышел из дверей полицейского участка сосредоточенно-задумчивый, молчаливый и такой же подавленный, как и я.- Данка, извини, мне сейчас на работу надо, я ведь всё бросил, когда к тебе сорвался. Я даже, наверное, задержусь сегодня, чтобы доделать всё, что нужно.

Я пожал плечами:- Надо значит надо.Мы разошлись в разные стороны – мне до моей работы ближе было ехать на метро, а ему на автобусе.* * *На полигоне меня ?порадовали? дважды – тем, что за сегодняшний день мне не заплатят, и тем, что больше не нуждаются в моих услугах. Я промолчал, хотя очень хотелось ответить, что и я в их услугах не нуждаюсь тоже. Забрал документы, остатки денег за предыдущие дни. Напоследок, перед уходом, поинтересовался – каким образом преступник пронёс на территорию учебной базы оружие. Ответа дожидаться не стал, хлопнул дверью и вышел.

Дома, в препаршивом состоянии духа я плюхнулся в кресло перед телевизором, пытаясь хоть чем-нибудь заглушить свои мрачные мысли и предчувствия. Не хотелось ничего – ни есть, ни пить, ни спать. Хотелось только одного – отключить мозги и ни о чём не думать.