Глава X: Носферату (продолжение II) (1/1)

Уважаемые читатели!Я очень извиняюсь за то, что надолго пропадал и не выкладывал новые части Кошкиного Дома.Я очень надеюсь, что ваш интерес к этому произведению не угас и что вы не обижаетесь на меня за мою отлучку.Надеюсь впредь выкладывать части регулярнее.P.S. Очень нужна терпеливая бета с крепкими нервами.Часть IIПосле второй лекции Андрей поспешил в холл, дабы забрать куртку, потому как время шло и Лев должен был уже ждать его в условленном месте, что бы отвезти домой. Выходил из аудитории Андрей последним, так как их с профессором беседа затянулась. Когда Андрей уходил, профессор проводил его до дверей и на прощание даже пожал новому студенту руку, говоря, что надеятся, что Андрей будет и дальше проявлять такой интерес к литературе и языку. Было видно, что пожилой мужчина уже давно и уверенно разочаровался в новом поколении людей, однако сегодня для него, так же, как и для Андрея, наличие в аудитории хотя бы одного студента который пришел сюда за знаниями, было бальзамом на сердце. Хотя, если говорить откровенно, то, разумеется, радовались два этих, совершенно разных человека, каждый своему. Профессор радовался тому, что ему есть кому передать знания, что ещё не все студенты приходят в ВУЗ исключительно за «корочкой» и «по блату», а есть и такие, кто на самом деле хочет учится. А Андрея же радовало лишь то, что он сумел воззвать к здравому смыслу профессора, и убедить того, продолжить свою лекцию, пусть и для одного студента, пусть и для того, который это все уже знает, но все же продолжить. Для Андрея этот момент был очень важен потому, что если бы и профессор тоже продемонстрировал это отчуждение перед своим долгом и перед наукой, то Андрей бы окончательно разочаровался в этом ВУЗе и в современной системе образования.Выйдя за двери аудитории Андрей тут же был подхвачен человеческим потоком, состоящим из его новых «друзей по ВУЗу». Они галдели что-то и куда-то тащили парня, которые первые несколько мгновений вообще чувствовал себя словно человек, попавший к плен к дреопитекам, настроенным очень агрессивно. Лишь через пару мгновений Андрей понял, что ребята зовут его отметить вместе с ними начало их учебы, или подготовки к учебе, в общем не важно и идут в ближайшее кафе. В начале Андрей решил сообщить, что его ждут и он не может задерживаться, но поняв, что его просто никто не слушает, махнул рукой и воспользовавшись первым попавшимся предлогом, которым стал проплывающий по маршруту движения человеческого косяка туалет, быстро избавился от надоедливой стайки. Проведя в туалете какое-то время, убедившись, что его «друзья» уже безвозвратно его покинули Андрей вышел из уборной и двинулся в сторону холла. Коридор пустел моментально, студенты перекочевали из одной аудитории в другую и вернулись к занятиям, лишь дальше, в холле, ещё слышался затихающий галдеж тех, кто уже собирался покинуть здание ВУЗа. Андрей внезапно почувствовал себя в этих стенах очень одиноким. Не этого он ожидал, когда ехал сюда из Краснодара. Он ожидал, что попадет в храм знаний, полный уважения к науке, полный творческого духа, что наполняет воздух энергией, которую нельзя увидеть, но можно лишь ощутить, что окажется в месте тишины, которую будут нарушать лишь мерные, хорошо поставленные голоса лекторов, раздающиеся из аудиторий. А он, оказался в здании, которое ныне было больше похоже на бизнес-центр, с кучей галдящих словно заведенные «клиентов», которым и дела не было до Гоголя, или Солженицына, для которых Толкиен это «чувак написавший ВК», а не «великий профессор литературы и древних языков». Тяжело вздохнув Андрей поправил спадающую с плеча сумку, которая почему-то показалась ему сейчас такой тяжелой, словно все его разочарование скопилось в буквах, которым были исписаны страницы его тетрадей и учебников, и двинулся к выходу.Одевшись и приготовившись к тому. Что морозные пальцы холода сейчас вцепятся ему в щеки, Андрей вышел на улицу. Выйдя, он медленно, борясь с разыгравшейся внезапно метелью, двинулся к тому месту, где его должен был ждать Лев. В городе уже было темно. На территории пере МГУ зажглись яркие, оранжевые фонари, что светились сейчас, словно горящие изнутри апельсины. На скаймеках было пусто. Обычно, даже зимой, тут тусовались студенты, но внезапно разыгравшаяся непогода спугнула даже морозостойких русских студентов. Андрей шел по заснеженной дороге один. Сквозь шум метели он слышал звуки машин, и подумал, что звук двигателя – это звук, который лучше всего демонстрирует современное общество. Рычащий, громкий вблизи и гулкий издалека, он немузыкален, он примитивен, и неприятен для ушей. Он показывает, так хорошо, что все, чем сейчас являются люди — это лишь топливо, которое в определенный момент вылетает через выхлопную трубу в виде газа, который, по заверению экологов, очень вредит планете Земля.Пытаясь отогнать от себя эти невеселые мысли и поплотней укутаться в великоватую ему куртку, Андрей прибавил шагу. Внедорожник Льва стоял в том самом месте, где он расстались, дворники ритмично двигались по лобовому стелку автомобиля, силясь не дать навязчивому снегу закрыть водителю обзор. Дизельный двигатель мерно бубнил под черным капотом машины. Андрей подошел и открыв дверь быстро юркнул в теплое нутро металлического зверя, отгораживая метель и холод от себя, оставляя их за тонированным, покрытым капельками воды, которая мгновение назад была колкой снежинкой, стеклом.— Сильно замерз? – негромко спросил Лев. Он не стал здороваться, не стал говорить лишнего. Он уже почувствовал все то, что чувствовал Андрей. Он был словно пучок энергии, его настроение можно было уловить задолго до того, как он скажет хоть слово. Потому Лев не говорил лишнего, он просто спросил, не замерз ли его маленький тонкий друг, который на самом деле уже давно замерзал.— Да, есть немного. Но тут тепло, я сейчас согреюсь – сказал, вернее, протараторил дрожащий Андрей, пристегивая ремень безопасности, что бы машина перестала неприятно, хотя и довольно музыкально, напоминать о том, что пассажир не пристегнут.— Не совсем то, что ты ожидал увидеть? – спросил мужчина, обратив свой взгляд на лицо Андрея. У него слезились глаза и нос был красный, как у Деда Мороза, что изображался на советских картинках. Он дрожал и почему-то старался не смотреть на Льва, словно ему было за что-то стыдно перед ним.— Да, есть такое дело… — попытался отшутиться Андрей, но произнесены эти слова были так кисло, что даже самый недогадливый человек понял бы, что все куда хуже, чем просто «не то, что ожидалось»— Лев… — сказал Андрей с какой-то мольбой в голосе, подняв свои красные от какого-то сильнейшего утомления глаза на друга и пытаясь найти в его глазах что-то, в чем он сейчас так нуждался – Они же ничего не знают…Лев посмотрел на Андрея долгим, внимательным взглядом, который мог бы со стороны показаться тяжелым, но на самом деле не был таковым. Он читал по глазам Андрея то, чего не мог бы прочесть в его словах. Он читал в них столько эмоций, сколько не может быть у такого молодого человека, и при этом столько, сколько может быть только у него.— Да и потому сейчас они – веселятся, а ты – мучаешься… — Лев знал, что эти слова могут ещё больше огорчить его друга, но он и понимал, что если не сказать это сейчас, то потому Андрею может быть намного хуже. – Ум, талант, знания, качества, которые есть в тебе и которые тебе предстоит развивать – они всегда будут приносить столько же боли, сколько и радости, столько же вреда, сколько и пользы. Так устроен мир.

— Тебе дано много – сказал Лев, повернувшись в сторону и посмотрев на заснеженный проспект – Светлая голова – мужчина снова повернулся к Андрею и потрепал его по волосам – красивая внешность – он щелкнул друга по носу. – И очень большое сердце. — как-то грустно и тихо закончил Лев – Пожалуй… — задумчиво протянул он – Даже слишком большое – с этими словами он переключился с положения парковки и машина мягко тронулась с места.– Редко увидишь сочетание столько прекрасное… И способное принести столько боли.