Глава IV: Очень холодно (1/1)

Игорь вел машину, когда они ехали домой, так как Лев поехал в больницу вместе со Стасом, заявив безаппеляционно, что он не оставит его одного. Ехали молча, кто-то не решался заговорить, а кто-то просто не хотел. Сидевший на переднем сидении Илья уперся подбородком о руку и смотрел в окном задумчивым, невеселым взглядом. Игорь вел не так аккуратно как Лев, он часто превышал скорость, намного жестче входил в повороты, часто шел на обгон. Но и в его глазах сейчас можно было видеть грусть, которую отчаянно пыталась сместить сосредоточенность на дороге. Дима находился где-то не здесь. Он сидел, разведя ноги и безвольно свесив руки между ними, глядя при этом перед собой остекленевшим взглядом. На нем не было лица, он был бледным как смерть и Андрей даже начал волноваться – как бы с Димой тоже ничего не случилось. А, собственно, что вообще случилось? Почему Стас упал? Андрей довольно долго не решался спросить и набирался храбрости, но все ему все же удалось перебороть себя.— Скорее всего, опять сосуды… — произнес невесело Илья, не поворачиваясь в сторону вопрошавшего и все так же глядя в окно – Стас не понимает, что то, как он живет, сведет его в могилу. У него очень густая кровь, надо постоянно заниматься спортом, пить лекарства и есть правильную пищу, что бы нормализовывать давление. А учитывая образ жизни этого… — Илья хотел вставить какое-то слово, которое видимо, джентльмену говорить не положено, а потому лишь вздохнул.— Он не может ничего изменить, Илья – внезапно сказал Игорь как-то довольно грубо – Пойми ты, наконец, рационал ебаный, что он – человек сердца. У него и так жизнь хуевая, а ты его ещё заебываешь своим бредом про здоровый образ жизни! Если его перестанет радовать то, что радует – возможность спать, когда ему хочется, возможность есть пищу из Макдональдса и так далее – то мы рано или поздно найдем его хладный труп повесившимся у него в комнате! – Игорь начинал заводиться, и потому говорил все громче. Илья даже повернулся в его сторону.— Помолчите… — Андрей обернулся. Из-за интонации с который было произнесено это слово, у него на глазах разве что не выступили слезы. Говорил Дима. Впервые, за последние пару часов, он подал голос. Голос ему был подстать внешности – усталый, совершенно несчастный, жалостливый и бессильный.Игорь поерзал на сидении водителя. Ему явно было очень неприятно то, что он заставил Диму заговорить, и тем более ещё сильнее расстроил его. Он упер взгляд в дорогу, демонстрируя всему миру что он здесь – дроид водитель. Илья же лишь вздохнул тяжело и снова перевел взгляд на виды, что проплывали за окном.Приехали домой они сильно за полночь. Странно, но Андрею показалось, что дом тоже грустит. Как-то совершенно не весело встретил он их. Медленно загоревшимися лампами в прихожей и тихим, жалобным мяуканьем кошек, что почувствовав, что хозяева вернулись, начали медленно активизироваться по всему дому. Андрей увидел, что Илья, который обычно не обращал внимания на кошек, тут же стал чуть ли не каждую из проходивших мимо поднимать на руки, гладить, шептать им какие-то успокаивающие слова. Словно пытался успокоить и их, как будто они могли знать, что случилось с одним из их хозяев.Дима, раздевшись сразу же прошел на кухню и начал молча говорить обед. По нему было видно, что самое большее, о чем он бы мечтал сейчас – это пойти к себе в комнату, включить какую-нить старую мелодраму и смотреть в экран не понимая, что происходит на сцене. Но парень понимал, что соседей надо кормить, и что его расстройство ещё не повод замыкаться в себе. Один лишь Игорь сразу ушел наверх, не сказав ничего. За ним увязался большой мейн-кун, которыйжил в комнате у художника, лежа у него на кровати. Андрей прошел на кухню и сел на полюбившееся ему место, за барной стойкой, недалеко от обеденного стола.— Дим, — тихо позвал Андрей, глядя в спину соседа, что крутился у плиты – Помочь?Это был не разговор, и это была не просьба, или вопрос. Это было нечто, что могут понять только очень близкие люди. Некая форма поддержки, которую нельзя осознать или понять. Можно просто молча кивнуть и протянуть доску для нарезки с ножом и лежащей на ней луком. Что и сделал Дима.Они готовили молча, в совершенной тишине и полумраке кухни, на которой был включен лишь тот свет, что освещал плиту и место для готовки. Илья куда-то пропал, Игорь сидел наверху с котом, а Лев ещё не вернулся. Скорее всего, он пробудет в больнице всю ночь и вернется только завтра к вечеру, когда удостоверится что Стас пришел в себя и что за ним хорошо ухаживают.Обед приготовили не скоро. Движения парней были медленными, неторопливыми, видно было что все, что они делают, они делают через силу, заставляя себя. Они приготовили суп, второе, нехитрый десерт. Илья пришел сразу, как только его позвали. Впервые видел Андрей, что бы у денди был такой разбитый вид. Волосы его чуть растрепались, лицо было несколько помятым, глаза покрасневшими и усталыми. Лишь пижама и халат, одетый сверху были, как всегда, в идеальном виде. Игорь же спустился с легким опозданием. Он натягивал на себя плед так отчаянно, словно кто-то пытался сорвать его с плеч художника. На руках он нес кота, того самого, что жил у него в комнате. Кот прикрыл глаза и тихо урчал на руках. Когда Игорь сел, животное свернулось у него на коленях и накрылось своим хвостом, показывая всему миру, где оно его видело.Ели так же молча. Иногда лишь прося кого-то подать соль, или хлеб. Дима ел очень мало, видно было, что каждый кусок он чуть ли не через силу запихивает в себя. Илья ел так же как обычно, заметно было лишь, что в этот раз все дается ему, куда с большим трудом и чинный вид поддерживать сложнее. Игорь сидел и смотрел в тарелку, периодически ковыряя в ней ложкой, но после, когда Илья сделал ему замечание о том, что такими темпами вся еда остынет, художник запихнул в себя все, что ему дали и ретировался наверх.Когда с обедом было покончено, Илья сказал, что помоет посуду, не дав никому к ней даже притронутся. Никто и не пытался. Дима тут же сказал, что ему надо прилечь и ушел наверх, а Андрей… Андрей вышел на улицу. Он одолжил один из огромных пуховиков Льва, в котором был похож на мальчика-спальчика, что влез в одежду старшего брата и вышел на улицу. Молодой человек несколько раз обошел весь немаленький участок дома, петляя между пушистыми елями и стоявшими без листвы дубами, которые, судя по всему, росли здесь достаточно давно. На душе было паскудно, ничего не хотелось, ни думать, ни читать, ни говорить. Он смотрел вверх на звезды, которые здесь уже можно было разглядеть. Пытался услышать шум окружающего мира, но ребята жили в очень хорошем месте, после восьми вечера здесь становилось так тихо, что услышать хоть что-то, кроме шума ветра и лая собак в соседней деревне, было невозможно. Было холодно. Через два дня наступал две тысячи десятый год.Андрей стоял и смотрел вверх. Когда он был маленький, родители возили его на Азовское море, под Керчь. Там было удивительное небо, очень красивое. Звезды там сияли так ярко, как ни сияют нигде. Они напоминали россыпь жемчуга, сверкающего белым холодным светом, рассыпанного по черному щелку ночного неба. Здесь небо было не такое, но оно все равно заставляло юношу чувствовать себя очень-очень маленьким, насекомым на ладони великана, размеры которого невообразимо велики. Андрей замерз. Он понял это не сразу, просто в определенный момент осознал, что его руки окоченели, а все тело словно превратилось в единый кусок льда, мышцы отказывались подчинятся, тело коченело, словно бы юноша испустил дух. Подумав о смерти, Андрей сразу же вспомнил Стаса. Наконец он осознал, что окружало Стаса. Этого поломанного, тонкого человека окружала смерть. Она невидимой, но тяжелой и холодной шалью лежала на его плечах, спадая мягкими неощутимыми складками вниз по его угловатому телу, и медленно волочилась за ним по полу, когда он шел. Отчего смерть так любила его? Почему она всегда была с ним рядом? Возможно, Стас звал её? Может быть, вся его жизнь это лишь бесконечный, повторяющийся зов, обращенный к смерти. Крик, который должен заставить старуху с косой явится к кровати, стоящей в городской больнице, на которой лежит молодой человек с бледным лицом и торчащими в стороны волосам, лежит и ждет.Андрей закрыл глаза, у него начинала кружиться голова. Но перед глазами встало лица Стаса. Глаза его были закрыты, а на лице застыло спокойное, каменное выражение, делавшее его похожим на статую из белого мрамора. В голове Андрея волосы музыканта лежали не так как обычно, они торчали вверх, так же как и на самом деле, но здесь, они словно бы чуть загибались на концах, проворачиваясь спирали и следуя вниз, по затылку музыканта, похожие на одна огромных рога, как у демона из книжек ужасов. Тень падает на лицо Стаса и его глаза открываются, а за ними открывается девятый круг ада, замерзший, ледяной, тихий. Вмороженные в вековой лед души грешников отражаются в глаза музыканта, а в самой их глубине, среди стужи и холода восседает сам Люцифер, медленно, со смаком снова и снова пожирая тело Иуды.Андрей распахнул глаза. В первую секунду он хотел закричать, но понял, что замерз настолько, что лишь едва слышный хрип вырывается из его горла. Он схватил себя за горло и понял что окоченел. Его пальцы отказывались гнуться, а ноги подкашивались. Он обернулся и посмотрел на дом. О Боги, казалось, что до дома идти много-много часов. Он был так близко, Андрей ведь только что отошел от него, всего на несколько десятков шагов. Почему же сейчас дом так далеко?! Юноша сделал один неуверенный шаг в сторону дома и тут же упал. Он завалился на бок, попытавшись устоять на одном колене, но не удержался и упал. Неловко и некрасиво завалился в снег, тут же пытаясь встать, барахтаясь в нем, словно утопающий. Он чувствовал, что ему холодно и становится все холоднее. Секунда за секундой тело теряло тепло, сдаваясь под напором тридцатиградусного мороза. Андрей замер, у него было ощущение, что силы покинули его. Он не может двигаться. Сейчас он ляжет, прямо здесь, в снегу, у корней старого дуба, ветви которого сейчас похожи на руки, растопырившие костлявые кривые пальцы, ляжет и уснет. Холодным сном мертвеца, что бы никогда больше не открыть глаза.Он не услышал мягкого движения за спиной, но почувствовал тепло. Что-то теплое коснулось в начале его спины, потом шеи и наконец, лица. Андрей открыл глаза. Это была рысь, что жила у них в доме. Та самая, которую так побаивался юноша, купленная Димой на один из своих крупных гонораров. Большая кошка смотрела прямо в глаза Андрею своими большими звериными глазами. Она ещё не признала Андрея как члена своей большой семьи, но понимала, что они делят одно логово и потому он уже был в какой-то мере «своим». Рысь потерлась мордой о холодную щеку Андрей, а после развернулась и пошла в сторону дома, медленно, неторопливо, словно желая, что бы Андрей пошел вслед за ней. Юноша встал. Боги, каких усилий это от него потребовало! Все его тело кричало, что оно уже сдалось, все, нужно умирать и замерзать, становится льдом, зачем куда-то идти? Но юноша продолжал упорно пытаться, пока не встал, пусть и неуверенно, чуть покачиваясь, на ноги. Он медленно пошел вслед за рысью, которая двигалась нарочито лениво, постоянно оглядываясь на незадачливого человека. В темноте глаза её, похожие на два пятна неонового света в темноте выглядели загадочно и даже немного пугающе. Но ещё пугающе выглядело то, что было за спиной у Андрея.Я сижу у открытого окна, и ноутбук стоит у меня на коленях. Я пишу это и не хочу этого писать. Я не хочу описывать, что было за спиной у юноши, потому что мне слишком страшно описывать это. Я рад лишь тому, что знаю – Андрей не обернулся, он шел вперед. Он не обернулся и не встретился глазами с этим… И, потому, он дошел до дверей дома и открыл их, неуклюже рухнув внутрь. А рысь задержалась на пороге. Она не боялась встречаться с тем, что осталось там, глазами. Она посмотрела своим звериным взглядом прямо в глаза тому, что было там и после, медленно, чинно вошла в двери, которые Андрей поспешно захлопнул, что бы ни выпускать из дома тепло.Дома было очень тепло. Так показалось Андрею, когда он вошел, отряхиваясь от снега и чувствуя сейчас, насколько он продрог. Он неуклюже скинул ботинки, которые были мокрые насквозь и упали около батареи, оставляя под собой лужи грязной воды, повесил пуховик на вешалку, с которой тот тут же упал и пошел на второй этаж. Андрей не знал, почему ему захотелось пойти к Диме. Он просто шел, не думаю, дрожа от холода, который поселился в его теле словно незваный гость, которого не получается выставить за дверь. Он поднялся по лестнице, стараясь не шуметь. В коридоре и верхней гостиной света не было. Лишь под дверью Игоря можно было заметить тонкую полоску едва заметного света, похоже у художника был включен ночник. Андрей шел по коридору, держась одной рукой за стену, чувствуя под окоченевшими пальцами покрытую лаком вагонку, ноги его заплетались, он прикладывал огромные усилия, что бы не упасть. В комнате Ильи света не было, шума тоже. Похоже, что денди спал, хотя по меркам этого дома было ещё слишком рано для сна. Разгадка пришла довольно быстро, в ванной, рядом с комнатой Ильи горел свет, внутри слышался шум воды, а от двери тянуло душным теплом.Наконец юноша добрался до Диминой двери. Она была закрыта, но под ней можно было заметить тонкую полоску голубоватого света. Андрей вошел не постучавшись, он не понимал почему делает все так, как делает, понимал, что входить без стука не вежливо, но вошел, распахнув дверь, и разве что не ввалившись в комнату соседа.Дима полулежал на небольшом диване, что стоял почти посреди его комнаты. На телевизоре, что стоял перед ним сменялись картинки, сменялись со скоростью 24 кадра в секунду. Парень одну ногу поставил на пол, а другую закинул на подлокотник кресла, во всей его позе сквозила расслабленность и леность. Он медленно отвел взгляд от телевизора и перевел его на вошедшего. Всю его леность как рукой сняло, он тут же встал, спеша подойти к Андрею.— Андрей, Боже мой, что стряслось? На тебе лица нет, – воскликнул Дима, подходя к парню и хватая его за руку – Господи, да ты ледяной! – широко раскрыв глаза, Дима смотрел в лицо соседу – Ты что сошел с ума, ты же заболеешь!С этими словами Дима сделал странное. Он схватил Андрея и порывисто обнял его, прижав к себе. Дима был чуть крупнее своего соседа, и потому Андрею показалось, что он попал в кокон из тепла. Интересно, лениво думал Андрей, это я настолько замерз, или просто не замечал, какой Дима на самом деле теплый? Мысли текли внутри головы парня медленно, ленно и сонно. Он даже не удивился действиям Димы, лишь обнял его в ответ, почти повиснув на нем. Ему казалось, что из него выкачали все силы, все эмоции, что он – пустое место. У него было сил что-то говорить, или делать, он просто бессильно стоял и молчал, прижимаясь к Диме.— Глупый, ну зачем было в такую погоду выходить на улицу, ты же такой мерзлявый… — тихо, едва слышно причитал Дима в самое ухо замерзшему, прижимая его к себе. Он сделал несколько шагов, осторожно ведя Андрея, не отпуская его. Подойдя к дивану, Дима сел на него так же, как и раньше, но теперь сажая рядом Андрея, и прижимая его к себе, чувствуя как он согревается. На экране разыгрывалась какая-то драма, или романтическая комедия? Андрею было все равно, его глаза сами собой закрывались, он уже с трудом соображал что происходит. Он чувствовал тепло вокруг себя, дыхание у себя на шее и холод, что медленно отступал под напором тепла и сна. Андрей уснул через секунду, его голова безвольно упала на плечо Димы, а тело, наконец расслабилось, согревшись под натиском тепла друга. Дима посмотрел на Андрея, что уснул в его руках и тяжело вздохнул. Этот молодой человек был самым удивительным из них. Казалось бы – совершенно обычным, интеллигентным юношей, но при этом самым удивительным, из всех, кого когда-либо встречал Дима. Его чувствительность не знала границ. Каждый раз, смотря в глаза Андрея, Дима ловил себя на мысли, что этот юноша чувствует все, что с ним происходит. Каждую деталь, любое изменение в настроении, Андрей замечал все. Но молчал, скромно потупив глаза, словно боясь сказать или сделать что-то не так. Боясь повлиять на эмоции людей вокруг себя.Он уснул через час, вслед за Андреем, когда почувствовал, что тело юноши под его руками согрелось, а сам он перестал зажиматься и полностью расслабился. Дима сонно улыбнулся, словно человек, который устал, но понял, что долгую и сложную работу он все же закончил, и провалился в царство Морфея, чуть поерзав и устраиваясь поудобнее. Через несколько минут в комнату вошла рысь. Он прошлась по комнате, словно бы проверяя свои владения, и закончив обход, улеглась у ног хозяина и того человека, которого он сегодня спасла от того, что было у него за спиной.Проснулись оба молодых человека из-за того, что услышали где-то грани своего сознания вежливое негромкое покашливание. Андрей резко открыл глаза и чуть выпрямился, тут же вздрогнув оттого, что услышал за спиной недовольное и сонное мычание. Парень аж подскочил, обернувшись так, словно за его спиной был уссурийский тигр. Но там был всего лишь Дима, который потягивался и хрустел костями из-за того, что спал в неудобной позе почти весь день. В дверях комнаты стоял Илья, одетый, причесанный и готовый ко всему. Он смотрел с легкой улыбкой на Андрея, который в ужасе переводил взгляд с одного своего соседа на другого. Пожалуй Андрей никогда в жизни не чувствовал себя так неловко. Он с трудом помнил, как и зачем пришел сюда вчера, почему именно к Диме и, собственно, почему они спали в обнимку на одном диване? Этот вопрос не давал парню покоя.Наконец закончив потягиваться, Дима посмотрел на Андрея и его разобрал такой заразительный, громкий смех, что даже Илья не смог сдержать пары вежливых смешков, прикрыв рот ладонью и чуть отвернувшись.— Чего вы смеётесь? – заминаясь, спросил Андрей, вся его поза говорила о стеснении, он был словно сжатой пружиной. Что ни говори, а парень был натурой очень нервной.— Видел бы ты себя сейчас, — сквозь смех произнес Дима, пытаясь смахнуть с глаз непрошенные слезы смеха – похож на котенка, которого застали над хозяйской миской сметаны.Андрей, в начале хотел обидится на такое унизительное сравнение, но глядя то на Диму, то на Илью, которые уже просто угорали над ним, сам не смог сдержаться начав тихо, неловко смеяться, а после и вовсе хохотать еле держась на ногах. Наконец отсмеявшись, молодые люди обернулись к Илье, который пару раз кашлянув, произнес.— Я очень не хотел тревожить ваш сон, господа, — Боже мой, каким же Илья мог быть педантом, иногда хотелось его убить – но Лев вернулся.Улыбки тут же покинули лица парней, они, молча, но торопясь пошли вслед за Ильей в гостиную первого этажа, где их уже ждал Лев. У него был очень утомленный вид, было заметно, что мужчина не спал все это время. Он сидел на диване, и пил куриный бульон из большой кружки. Которую ему принес Игорь, сидевший с ним рядом и, совершенно явно, рефлекторно, гладивший его плечо. Андрей обратил внимание на этот жест. Он был совершенно бессознательный, Игорь, скорее всего, даже не замечал что делает, он лишь мягко двигал рукой по плечу друга, словно заглаживая своего кота, который, кстати сказать, был здесь и лежал между ногами Льва.— Как он, Лев? – спросил, не здороваясь Дима, проходя в гостиную и опираясь руками на кофейный столик. Лев не торопился отвечать, видно было, что ему очень тяжело, он устал, не выспался, хотел есть и принять душ, но медлил он, похоже, не из-за этого.— Тебе сказали, что его не отдадут… — сказал Лев, выдавливая из себя эти слова. Боги, как же не хотел он их произносить, как противны они ему были, но он должен был сказать их, и сказал. Настоящий воин делает то, что должно, а не то, что хочется.— Как это не отдадут? – краска тут же отхлынула от лица молодого человека, он стал белее бумаги и Андрей, против воли подался к нему, боясь, что он сейчас упадет – Почему?— Они склонны думать, что у нас за ним не будет должного ухода, к тому же они не верят, что это он сам выбрал себе ту комнату, в которой живет. Говорят, что это мы засунули его туда, что бы сэкономить место и отказываются возвращать его «в этот притон»… — Лев цитировал кого-то, но при этом его руки так крепко сжимали чашку с бульоном, что казалось, будто она сейчас треснет в его могучих руках.Игорь, сидевший рядом не говорил ни слова, он был в таком же шоке от услышанного, как и Дима, он лишь продолжал бессознательно касаться плеча Льва и смотреть совершенно пустым взглядом на кофейный столик.— Н-но… — попытался что-то сказать Дима, но его быстро перебил Илья, который знал, что хочет сказать его сосед.— И думать забудь, — произнес денди несколько жестко – у нас нет никаких прав, мы не его семья, не его родня, и не его попечители. Пока он будет без сознания, все решения будет принимать его мать, ты это прекрасно понимаешь. Любую попытку вмешаться расценить как вторжение в семейную жизнь. От этого будет только хуже. –заметно было, что Илье не нравилось то, что он говорил, но при этом, головой он понимал, что надо убедить друзей не вмешиваться, иначе все может принять крайне негативный окрас.— Но ему там не нравится! – воскликнул Игорь, вставая с дивана и тыкая в Илью пальцем так, словно это он был во всем виноват – Он не любит их, ему нравится здесь, у нас! А кто будет готовить ему какао так, как он любит!? А? А кто будет рассказывать ему про рейды в ВоВе? Он не любит спать в помещениях с окнами, не любит эти дурацкие куриные супы, которые дают в больницах! Его раздражает, когда к нему заходят без спроса! – похоже, что у Игоря начиналась истерика. Он продолжал перечислять все, чего не любит Стас, рассказывая, как ему будет плохо «там». Лев отставил кружку, в которой бульона уже не наблюдалось и взял Игоря за руку, призывая его успокоится. Это касание было похоже нажатию на кнопку «истерика off». Рыжеволосый тут же затих и сел обратно на диван, глядя в пол, руки его дрожали.— Я все понимаю, — сказал негромко и нарочито успокаивающе Илья – но мы не можем сейчас вмешаться. Пока он без сознания пусть о нем позаботятся в больнице – он осмотрел всех присутствующих, словно призывая их согласится с ним – Вот увидите, как только он придет в себя, сразу же попросится домой и ему не смогут отказать. А вот если откажут, тогда мы и вмешаемся – в этот момент Андрей перевел взгляд на говорившего и увидел в глаза денди такую решимость, что поверил тут же – если что-то случится со Стасом, он горы свернет, но вернет его домой.— Хорошо… — после недолгого молчания ответил Дима, выпрямляясь и вздыхая тяжело – Сделаем так как ты говоришь, подождем, пока Стас придет в себя. Лев, они никого не пускают к нему?— Меня пустили лишь потому, что я его туда привез. Я сидел с ним до тех пор, пока не пришла его мать. Он выдворила меня. Пришла с милицией зачем-то, видимо боялась, что я откажусь уходить, и нападу на неё – говорил все это Лев без усмешки, на полном серьезе и от этого становилось совсем противно. Кем надо быть, что бы не дать другу побыть рядом, когда человек в беде, да ещё и оттаскивать друга с помощью милиции?— Понятно… Значит, идти туда не имеет смысла – невесело произнес Дима – Ладно, посмотрим, что будет дальше. Я сейчас в душ схожу, и завтрак приготовлю – сказав это, парень пошел наверх, оставив друзей в тишине гостиной. Вот уже второй день в доме царило ощущение потери, пустоты. Никто не чувствовал себя комфортно. Даже большой кот на коленях Льва казалось, был чем-то недоволен, громко извещая об этом недовольным мявом.Дима пришел через полчаса, уже куда более свежий и бодрый. Он приготовил завтрак, и все поели, на этот раз уже не в тишине. Периодически возникали какие-то разговоры, но они сходили на нет достаточно быстро. После завтрака Илья заварил чай, а Лев пошел спать. Убедить его в том, что в ближайшее время все будет хорошо, и никто не нападет на дом, было крайне трудно, однако, ему было очень тяжело из-за отсутствия сна и нервозности последнего дня, и все были рады, что удалосьуговорить могучего воина отправится на заслуженный отдых, хотя бы на пару часов. Илья заварил японскую липу, один из его любимых сортов зеленого чая. Чайвправду был очень вкусным, прекрасно освежал, голова становилась светлой от него. После завтрака Андрей решил проверить, как идут дела с ремонтом. Рабочие сегодня ушли рано, видимо работы осталось мало. Открыв дверь в свою комнату, юноша был приятно удивлен. Обои были уже поклеены, пол уложен, подсветка и вся электрика работала, даже шторы висели на недавно установленном карнизе. Уже сейчас, без мебели, комната выглядела очень уютно и точно так, как хотелось Андрею. У него всегда были проблемы с выражением того, что он хочет. Вроде и в голове есть картинка, и ощущение в душе, но полноценно передать это ощущение, тому, кто должен был все это реализовывать, не получалось. А дизайнер, что работал в этот раз, сумел сделать все как надо. И Андрей был очень этому рад.Внезапно, юношу посетила странная мысль – он ведь никогда не видел комнату Стаса. Он знал, где она находится, но никогда не видел её убранство и ему было очень интересно. Но он не знал, вежливо ли будет заходить туда и смотреть, когда Стаса нет и тем более, когда он в больнице? Однако любопытство пересилило опасливость, и юноша направился к двери, что спряталась у лестницы. Дверь была обычная, разве что чуть уже, чем остальные в доме. Андрей постоял и поизучал её несколько секунд. Дверь как дверь, ничего особенного. Взяв круглую ручку, Андрей медленно повернул её и мягко открыл. Ему в лицо тут же дыхнуло прохладным воздухом, пахнущим озоном, словно после дождя. Юноша даже удивился, он заглянул в темноту, но совершенно ничего не увидел, тут же начав шарить по внутренней стороне стены в поисках выключателя. Но выключатель не был найден. Лишь когда Андрей подался чуть вперед, он почувствовал, что что-то шелковистое коснулось его щеки. Схватив это что-то, он понял, что это кисточка, которой оканчивается шнурок, что уходит вверх. Андрей рефлекторно дернул и в комнате зажегся свет. Комната действительно была очень маленькая, больше походившая на большой чулан, чем на комнату, в которой кто-то живет. Она была чуть вытянутой, но с очень высоким полотком. Посмотрев вверх, Андрей понял, что в отличии от остальных комнат, где потолок был перегородкой между вторым этажом и чердаком, который, насколько ему было известно, в этом доме вообще не использовался – на него даже не было лестницы, в этой комнате перегородки не было и в итоге высота от пола до потолка была метров пять. В конце комнаты, если можно было так сказать, стояла кровать. Она, естественно, была главным местом здесь, ибо именно в ней музыкант проводил большую часть своего времени. В комнате не было ни стульев, ни кресел, ни дивана, который бы здесь и не поместился, была лишь кровать, два шкафа, один из которых был забит книгами, другой дисками и гитары, что висели на стенах, в специальных зажимах. Гитар было всего шесть, вернее должно было быть шесть, одна из них, та, что висела ближе всего к изголовью кровати, отсутствовала. Видимо именно на ней играл Стас в тот вечер. Кровать была роскошная, с красивым изголовьем, обитым тканью, с двумя тумбами по бокам, с множеством подушек, разных форм и размеров и покрывалом, расшитым так, что ему могли бы позавидовать одежды султанов древности. Андрей внимательно изучал убранство комнаты, она, как и все остальные комнаты в этом доме, полностью отражала своего владельца, темная, но при этом не душная, маленькая, но при этом наполненная смыслом, странная, но уютная, она очень была похожа на своего владельца.Юноша услышал какой-то шум около одной из тумб, что стояли по бокам от кровати и, сделав шаг вперед чуть нагнулся, что рассмотреть, что там. Из тени, что отбрасывали подушки и покрывало на него смотрело два огромных, словно светящихся в темноте, глаза. На секунду Андрей даже отпрянул, испугавшись, но потом увидел хвост. Это был оцелот, которого он уже несколько раз видел в доме. Так вот где живет этот глазастый зверь. Илья говорил, что в природе оцелоты очень пугливые звери и потому тот, что живет у них, несмотря на то, что он очень домашний, не часто подпускает к себе кого-то. Похоже, Илья забыл добавить, что оцелот подпускает к себе не часто кого-то, кроме Стаса. Андрей решил, что не будет лишний раз нервировать и без того пугливое создание и потому поспешил покинуть странную комнату. Как только Андрей закрыл за собой дверь и сделал шаг в сторону лестницы, его чуть не сбило с ног. Вернее, чуть не сбили с ног. Это был Игорь, он бежал вниз в гостиную, держа в руке свой мобильник, вид у него было такой, словно случилось что-то страшное.Андрей понял все сразу и быстро побежал вниз, в след за Игорем. Когда он нагнал его, рыжий уже был в гостиной, громко говоря Диме.— Это он звонит, Дим! – художник был очень взволнован – Говорит, что хочет, что бы мы с тобой приехали… — голос Игоря чуть дрожал.— Едем немедленно, — впервые Андрей видел на лице Димы такую уверенность и даже, какую-то суровость, столь несвойственную этому доброму и мягкому человеку.Они уехали через десять минут, Илья проводил их, постоянно напоминая Игорю, что бы тот не гнал, а Диме, что бы не вступал в конфронтацию с семьей Стаса, или, тем более, милицией, которая может там оказаться. Денди не шел за ними до самой машины, и даже после, когда они уехали, стоял и смотрел в след машине как-то потерянно. Андрей смотрел в спину Ильей из окна гостиной и вздыхал. Его очень раздражало то, что он не может ничего сделать в сложившейся ситуации, не может ничем помочь. И потому он лишь стоял, сжимая кулаки, и смотрел в спину своему другу, который был так легко одет, но продолжал стоять и смотреть на темную дорогу, на которой лишь пятна света, отбрасываемые фонарями, высвечивали заснеженную колею.