Раскол рационального мышления (1/1)
Космическая мгла всегда оставалась непоколебимой. На планетах могли греметь бомбы, забирающие тысячи невинных жизней. В сердцах системы Туро много вообще чего могло происходить - от казни доморощенного плоргонарианского революционера и очередной перезаписи исторических книг, до террористических нападений на столицу. Но суматоха политических интриг и даже кровопролитные войны никак не были видны из открытого пространства. И этот безразличный нейтралитет пустоты между планетами успокаивал и вводил в уныние одновременно.
Ганту прокручивал в голове сегодняшнюю погоню за экстремистами вперемешку с новостями о родной планете. Крики ужаса, вой сигнализаций и выстрелы новейших бластеров останутся призрачным гулом в сознании навсегда. А вот лица погибших товарищей, изуродованные до неузнаваемости тела гражданских и заплаканные глаза их детей растворяются в памяти за считанные минуты. Даже сейчас он не смог бы вспомнить с какой стороны был прострелен череп погибшего консула Куила-Кван. И видя в отражении иллюминатора свое скисшее лицо, Ганту хотел бы забыть его тоже.И это называется оплот галактической безопасности и целостности федерации…
Зачем? Ради чего он себя довел до всего этого? Ради какой-то иллюзорной детской мечты о справедливости и мире во всем мире? Ради холеных подлиз в погонах и денег, которые ему уже и тратить не на что? Или же ради родной планеты, на которой он не был уже полжизни?— Капитан, позвольте доложить. Мы задержали одного из экспериментов Джамбы Джукибы. Он сам сдался.
— Замечательно. Не стоит беспокоить верховный совет сейчас. Я хочу лично раздробить каждую кость в его дефективном теле. И тогда…Что тогда, капитан? Наступит ваше наивное “долго и счастливо?”.Заходя в блок заключенных, Ганту быстро заправил плазмой ружье и уже готов был разнести тут все в пух и прах не шевельнув бровью. Джамба Джукиба может и умел создавать крепких чудовищ, но у любого чудовища было слабое место. И моральное, и физическое. Оставалось только найти это слабое место, надавить посильнее и уничтожить угрозу. Затем получить премию и медаль, которой нужно будет сверкнуть на каком-нибудь нудном параде.
— Вы Капитан Ганту, да? Я шесть-два-пять.
Голос проносится по помещению шепчущим эхо и в первую секунду кажется, что это и не голос вовсе, а галлюцинация. Сам шесть-два-пять своим видом на плод больного воображения походил не меньше. Затравленный мальчишка в синяках и кровавых лохмотьях смотрел на Ганту полумертвыми глазами с улыбкой смирения. Сутулые плечи и жалостливо опущенная голова эксперимента будто бы кричали о помощи.“Это… Этот шкет и есть то самое секретное оружие сумасшедшего ученого?”— Давайте покончим с этим побыстрее, кэп. Отошлите меня на какой-нибудь астероид. Пристрелите может. Мне все равно. Я просто… Не хочу возвращаться в лабораторию, понимаете?Кометы будут падать на мегаполисы густонаселенных планет. Звезды будут взрываться, унося с собой целые галактики. Политические игры унесут еще уйму жизней, правители сменят друг друга, может даже начнется революция. А вселенской пустоте, как обычно будет плевать на все. И сейчас, пока Ганту подписывает смертный приговор и себе, и Галактической Федерации, черной пустоте нет дела ни до его кровоточащего сердца, ни до криков в его голове. Пустота никак не отреагировала на маленького сироту с Криплока, шедшего на фронт раньше выпуска из военного училища - значит не отреагирует и на предательство мнимой родины капитаном межгалактической армады.
Щелчок открывающихся наручников на обколотых запястьях едва ли слышен заключенным в другом конце блока, но заглушает все мысли Ганту.
— Я что-нибудь придумаю, малец. Ты будешь в порядке, обещаю.
Тихое рваное спасибо и приглушенный всхлип заменили в сознании капитана рев ракет, взрывы и даже гимн Туро. Ничто из этого больше никогда не будет иметь значения.