Глава 8. Битва за Черный Трон (1/1)

Император, чувствуя приближение своего смертного часа, призвал к себе троих Одаренных, близких к его престолу: лорда Вейдера, полумертвого Дарта Мола и бывшего ученика лорда Вейдера Дарта Старкиллера.Трое мужчин?— ибо Император признавал только мужчин, трое ситхов?— ибо лишь Темный Одаренный может править Империей?— встали перед ним, сжимая ладонями алые световые мечи, глядя друг на друга с яростью и ревностью.Император сказал им:—?Великой Силе было угодно, чтобы сейчас, на закате моих дней, у меня нет Одаренных сыновей. Два сына было у меня, но один был слишком тусклым в Силе, и я свернул ему шею через несколько часов после рождения. Второй мой сын был силен и зол, как молодой барс. Он, пользуясь заветом Дарта Бейна, объявил мне каггат?— и проиграл, и пал от моей руки. Я пронзил его мечом, я отделил его голову от тела, я закрыл его глаза, и я похоронил его в глубоких водах Тида.Император внимательно глядел на троих претендентов, но ни один из них не дрогнул. Старкиллер был слишком молод, и у него не было детей, Дарт Мол, отринул, казалось, все человеческое, а лорд Вейдер был слишком опытным и слишком хорошо знал своего Владыку, чтобы удивиться или ужаснуться.—?Вы знаете, что Великая Сила, что пронзает собой все пространство и время, говорит с Владыками Ситхов?— и мы знаем день и час, когда нам предстоит умереть. Вы не знаете, что, прежде чем умереть, Владыка ситхов должен передать свой дар, или в посмертии его ждут страшные мучения. Вам троих избрал я?— троих принцев не крови, но духа, наследников моих идей, продолжателей моего дела. Троих?— которых я выкормил кровью врагов, троих?— которых я закалил черным огнем.И Император сошел с возвышения, и указал по очереди на каждого:—?Ты, Дарт Старкиллер, сирота, предатель, братоубийца. Ты мстителен.—?Ты, Дарт Мол, калека и обманувший смерть, возрожденный мною, Губитель Джедаев. Ты яростен.—?Ты, Дарт Вейдер, раб, предатель доверившихся и убийца детей. Ты жесток.Молча стояли претенденты, зачарованные золотым взглядом Императора. И он продолжил:—?Не среди слабых людей я выбираю, не среди ваших душ, но среди идей, которые вы воплощаете. Среди цвета пламени, которым вы сияете. Среди тех оттенков Тьмы, которая исходит от вас. Одному из вас?— стать Наследником и нести свою правду?— в Империю и в мир, двум другим?— пасть и быть забытыми.—?Какова твоя правда, Дарт Старкиллер?—?Моя правда вкрадчива, как женские уста, беспощадна, как лесной зверь. Моя правда рядится в белые одежды, моя правда глядит сочувственно и обещает утешение, а после убивает, не бледнея. Моя правда вливает яд в сердца и души. Моя правда?— правда лицемерия. Моя правда?— правда доносов и пыток, ночных похищений. Насилия под маской заботы. Моя правда?— это правда клеветы и наветов.—?Какова твоя правда, Дарт Мол?—?Моя правда?— это правда безумия и беззакония. Это правда огня и крови, правда вихря и карнавала, правда прекрасной женщины, что танцует у огня, виляя бедрами. Правда мужчины, который убивает за одно неосторожное слово, который самозабвенно пьет вино и парит в наркотических видениях. Правда идти в бой обнаженным и не заметить, как умер.—?Какова твоя правда, Дарт Вейдер?—?Моя правда?— это правда чеканных шагов по гулкому коридору. Моя правда?— это правда Закона и Порядка. Моя правда?— это правда стройных рядов войск, шагающих маршем по захваченной планете, проходящих парадом и слагающих знамена к ногам военачальника. Моя правда?— это правда единства, единомыслия и несокрушимой мощи.—?Хороши ваши правды,?— сказал Император и усмехнулся,?— Так хороши, что не выбрать мне среди них. И хорошо, что выбирать?— не мне. Идите же, названные мои Сыновья, войдите же в Лабиринт Отражений, что приникает к Бастионам Боли. Убейте друг друга?— и оставшийся в живых станет моим наследником.Лорд Вейдер сошелся в бою с Дартом Молом: они первыми выбрели друг на друга в Лабиринте, и даже особенно не удивились этому: Дарт Мол шел, ударяя мечом по бетонным стенам, по высоким и темным деревьям, столь редким здесь, словно обозначая свое присутствие. Дарт Вейдер просто шел вперед и не прятался.Они сошлись на круглой пустой площадке, словно специально созданной для подобных поединков. Дарт Мол вдруг высунул язык, похабно облизал свои губы, словно надеясь спровоцировать. Но движения Вейдера были скупыми и односложными.Двойной меч Мола рисовал в воздухе огненные круги?— он был намного длиннее меча Вейдера, которому оставалось только обороняться. Вейдер был слишком тяжел и медлителен, чтобы ловким движением сократить расстояние между ними, но его тяжелые доспехи хорошо выдерживали удары даже светового меча.Они кружили так некоторое время, и, наконец, Дарту Молу удалось достать соперника: он обманным движением нанес Энакину колотую рану в бок.Лорд Вейдер отшатнулся, задохнулся, выставил перед собой щит Силы, который задержал забрака на несколько мгновений, но этого хватило лорду Вейдеру, чтобы придти в себя и направить исцеляющую Силу в рану.Натиск Мола с каждым мгновением сдерживать было все труднее: и лорд Вейдер, изначально надеявшийся измотать неэкономного в силах, порывистого противника, понял, что пришла пора действовать.—?Дарт Мол! —?крикнул Энакин,?— Я был там, в тот день, когда ты перестал быть мужчиной! Я был там, я видел твое поражение и твой позор. Я знаю, какое смешное лицо у тебя было, когда ты летел располовиненным в колодец! Ты проиграл мальчику, которому едва сравнялось двадцать лет! Какое нелепое, какое больное поражение!Дарт Мол гневно зарычал и бросился вперед, высоко занеся двойной меч. Вейдер пригнулся, сделав вид, что хочет увернуться, и это помогло ему проскользнуть намного ближе к забраку, чем тот пытался его держать.Вейдер встретил меч Мола своим мечом, всю Силу сложив в то, чтобы удержать меч одной рукой.Вторую он выставил вперед, почти коснувшись колена Мола, и послал молнию Силы.Это была очень слабая молния, потому что это искусство обретается годами и являет собой способность истинного лорда ситхов. Лорд Вейдер пока и близко не был к такому, поэтому его молнии били на очень коротком расстоянии и были очень слабыми.Эта молния даже не убила бы обычного, живого Одаренного.Но Дарт Мол не был существом только из плоти и крови. Молния прошлась по нему, по его роботизированным ногам, по его туловищу, закорачивая электронику, плавя провода и микросхемы. Охваченный электричеством, как пожаром, он выгнулся, издал вопль, который звучил над площадкой еще некоторое время после того, как Дарт Вейдер разрубил его пополам: по оси, вертикальной горизонту.Дарт Мол был полон ярости?— и ярость поглотила его.Останки Дарта Мола?— черные, алые, покореженные четыре части?— не шевелились, но лорд Вейдер на всякий случай раскидал их подальше друг от друга.Лорд Вейдер огляделся?— сейчас был лучший момент, чтобы напасть, он знал это наверняка, он сделал бы так сам?— а значит, и его ученик сделал бы также.Он пристально огляделся, прислушался, хотя боль в боку ревела, грызлась, жгла, мешала думать. Он вышел на середину площадки, чувствуя, как кровь хлещет из раны. Он зажал ее тканью и направил в нее половину Силы: остальное бросил на сканирование близлежащей местности. Его бывший ученик был слишком хорош, и лорд Вейдер понимал, что ему предстоит сейчас бороться с молодой и не раненной версией самого себя.Он сел, прикрыл глаза, и приготовился ждать.Прошло какое-то время, и Энакин встрепенулся: он ничего не почувствовал в Силе, но понял, что ученик близко: он сам бы выждал ровно это время. Он встал и хрипло крикнул:—?Дарт Старкиллер! Мальчик, которого я растил, чтобы направлять против моих врагов! Мальчик, которого я пытал! Знаешь ли ты свое настоящее имя? Хочешь ли ты его узнать или предпочитаешь жить с дурацкой кличкой?Из-за бетонных камней показалась невысокая мужская фигура:—?Ты столько раз лгал мне, как я могу тебе поверить?Лорд Вейдер сказал чуть тише, вынуждая подойти ближе:—?Ни разу не солгал я тебе: все это была правда?— с определенной точки зрения. Но в имени твоем?— клянусь я Тьмой и своими детьми?— в имени твоем я буду предельно честен.Старкиллер приближался к нему, и два фиолетовых меча подрагивали в его руках. Он был молод и силен, и лорд Вейдер, чувствуя, что кровь сочится из раны, оставленной ударом Мола, стекает внутрь доспеха, понимал, что нужно ускориться, потому что время работает против него?— и враг тоже это осознает.—?В имени твоем?— не откажу тебе. И расскажу тебе про твоих отца и мать.—?Говори же,?— сказал Старкиллер, встав на месте.—?Твой отец был джедаем, как и твоя мать. Я убил его, и забрал тебя себе, чтобы вырастить из тебя оружие.Дернулся Старкиллер, на мгновение лишь глаза отвел, дрогнули мечи в руках?— и лорд Вейдер одним несокрушимым, мощным рывком наотмашь полоснул его по рукам.Не разжались руки, сжимавшие мечи: так и упали на гравий, стукнулись глухо. С нечеловеческим криком упал Старкиллер к ногам своего учителя и врага. И тогда лорд Вейдер опустился к нему и сказал:—?Твое настоящее имя?— Гален Марек, сын Кенто и Молли Мареков. Они были героями, мальчик.И лорд Вейдер, зная сам, какова боль от потери руки, не стал длить муки своего бывшего ученика и одним сильным ударом отрубил ему голову.Дарт Старкиллер жаждал мести?— и месть погубила его.Когда он пришел, бледный, оставляющий за собой кровавый след, как улитка, пришел к своему учителю, и тяжело опустился на одно колено перед ним, Император сказал:—?Я всегда знал, что это будешь именно ты: мое самое любимое оружие, мое самое прекрасное дитя. Встань же, сын мой, дитя не моей крови, но моих дум. Встань с колен и впредь не преклоняй не перед кем колен, о Наследник Империи!И лорд Вейдер медленно выпрямился: в ушах у него стучало, и перед глазами все плыло. Он пытался направить всю Силу на залечивание раны, но мысли путались, и сознание сделалось зыбким, словно запотевшее стекло.—?Завтра я объявлю тебя своим законным сыном и наследником, но сегодняшний день?— твой по праву. Последний только твой день.Энакин кивнул, и сказал сухими губами:—?Вы очень добры, Владыка.—?Что твои дети, что названные внуки мои?Лорд Вейдер, тяжело дыша, поднял взгляд на старика, вдруг поразившись тому, как запали глаза Императора, как дрожат его руки, как безумен его смех?— и лорд Вейдер вдруг понял, что дни Шива Палпатина сочтены. Он быстро опустил глаза, чтобы Император не успел прочитать в его глазах эту мысль.—?Мой сын здесь, на Коруксанте, и готов предстать под ваши очи, названный отец мой.—?Ах да, Люк… Щенок, который грозился вырасти в волка… Присмотрись к нему внимательное, что-то в нем беспокоит меня… Не вырос ли он в волкодава, несмотря на все наши усилия? Знаешь ли ты, что волк и волкодав так схожи между собой, что, когда они сходятся в поединке, ловчие не сразу могут распознать?— где кто.—?Да, названный отец мой.—?Что дочь твоя?—?Она живет в Девичьей башне. Она невеста.—?Невеста?— не жена,?— сказал глухо Император,?— Очаровательный котенок, который не вырос еще в сильную кошку. Грациозный, игривый котенок с маленькими коготками. Приводи ее почаще, пусть сидит у моих ног, играет на лютне и поет песни о печальной любви… Набуанские песни?— там я вырос… Она должна их знать, ведь мать ее была набуанка, и тетка ее?— тоже набуанка. Пусть сидит в белом платье у моих ног, и поет жалобным голоском.—?Да будет ваша воля, мой названный отец,?— глухо сказал лорд Вейдер, не поднимая глаз, в которых горела черная воля.Свадьба принца Фоллина и дочери Наследника была устроена быстро: прибыли послы, согласовали приданое, подписали договор о наследовании, назначили день, расписали обряды венчания, распорядок церемоний, позвали гостей, пошили невесте платье. Все произошло быстрее, чем обычно, и, если бы женились два обычных человека?— пошли бы слухи, что невеста непраздная. Все произошло очень быстро, и лорд Вейдер все ускорял и ускорял переговоры, и Оуэн Ларс?— ключник императорского дворца?— только качал неодобрительно своей большой лобастой головой.На Корусанте был холодный и солнечный день, а на звездном разрушителе?— безликий, как обычно.Люк ходил кругами по каюте: сосредоточится на военных донесениях было трудно. Сейчас, наверно, свадьба… Он смотрел на часы и замерял хронометраж. Вот они приносят клятвы, вот садятся за стол, пьют белое вино, слушают заздравные тосты, вот оркестр играет марш в их честь, вот отец встает поздравить молодых?— с надменной полуулыбкой, вот все склоняются перед Императором, почтившим торжество своим присутствием, лениво благословившим молодых и тут же убывшим, а вот молодой муж ведет Лею в покои?— какое на ней платье? Какие у него взгляды? Как он касается ее плеч? Остаются ли на ее белой коже следы от его когтей?Он представлял это себе днем, и ночью видения приходили к нему во снах. Он и ненавидел их, изводясь от ревности, и, одновременно, желал: странное чувство возбуждения и теплого огня, разливающегося по телу, порождали в нем видения.Он представлял, как принц равнодушно и быстро снимает с нее одежду, укладывает на кровать, сжимает грудь, оставляя на белой коже продолговатые алые царапины…Он представлял, как Лея садится на колени принца, а на ней ничего нет, один амулет на цепочке и серьги в волосах. Как она обвивает его шею руками и косами, как стонет, пока он двигается, все быстрее и быстрее, сладостно и сильно сжимая ее бедра когтистыми руками. Какое у нее лицо?— самозабвенное, дикое, иступленное… Очень счастливое.На третий день после свадьбы Люк не выдержал, проигнорировал отцовские запреты, и позвонил на Фоллин. Он ждал чего угодно, но, к его удивлению, сестра довольно быстро ответила. Люк спросил сухими губами:—?Как ты? Как все прошло?Лея вдруг улыбнулась?— неловко, краешком губ, но прежде она вообще не улыбалась.—?Все хорошо прошло. Принц?— хороший человек, брат. Все хорошо.Он думал, что умрет от облегчения, но вместо этого почувствовал, как что-то сжимает его легкие:—?Хороший человек?—?Благородный человек,?— тихо сказала Лея.Люк сглотнул и сказал:—?Он не человек.