13. Закат подождёт (1/1)

Вторую серию ремонта сообща завершили через несколько дней. Больше никакие доморощенные террористы друзьям не мешали.Зато пришёл им мешать парень с диктофоном. Лез под руку, задавал дурацкие вопросы: ?А с чего всё начиналось??; ?А как вы познакомились??. Ну, и что на это отвечать прикажете? Гена, конечно, привык говорить правду, но иногда правда – это совсем не то, что нужно, чтобы в газете печатать. Поэтому Гена отправил корреспондента к Анюте. Та ему прямо незнамо как обрадовалась. Он от неё вообразить не мог, как отделаться. Анюта его до подъезда проводила и ещё полтора часа домой не пускала, всё рассказывала и рассказывала. Правда, на следующий день пришла и пожаловалась, что Мария Францевна её за это отругала.– Как отругала? – удивились все. Не потому что Мария Францевна такая миролюбивая была, просто привыкли, что она никого не ругает, не хвалит и вообще не разговаривает.А Анюта ответила:– Молча.В общем, никто ничего не понял.Кстати, корреспондент, пока с Анютой не ушёл, успел всех подряд зафотографировать. Чингиза на стремянке, близняшек с малярными кистями, внучек Севы, с головы до пят в побелке перемазанных. На фото все вышли весёлые и симпатичные. А через пару дней в местной газете появилась заметка:?В нашем городе скоро откроется Дом дружбы. Такого у нас никогда ещё не было. Здесь каждый человек может найти друга и проявить свои творческие способности. Это самый необычный клуб по интересам. Придумала его группа энтузиастов, среди которой много креативной молодёжи. Участники говорят спасибо нашему уважаемому Ивану Ивановичу за помощь в организации?.Когда друзья это прочитали, они несколько прифигели – иначе не скажешь.– Причём здесь Иван Иванович? – удивилась энтузиастка Галя.– Я ничего такого не говорила, – заоправдывалась энтузиастка Анюта.– Фига он врёт! – возмутился представитель креативной молодёжи шестидвоечник Дима.– Я бы мог не хуже написать, – заметил Чингиз. Он вовсе не хвастался, просто реально оценивал свои способности. Творческие, а какие ещё.– Может быть, тебе пойти в газету работать? – поинтересовался Гена. – В телефонном салоне ты от тоски подыхаешь, а тут хотя бы работа интересная.– Я попытаюсь, – пообещал Чингиз. – Только если там нужно будет в каждой заметке Ивана Ивановича расхваливать, я точно не справлюсь.– Ну, наверное, можно не в каждой, – предположила Галя, – а через раз.– Через раз я, пожалуй, смогу, – улыбнулся Чингиз.Наконец, было решено отпраздновать открытие Дома дружбы. В комнату затащили столы, стулья и кресла из дворцовских коридоров. Нарезали салатов, намазали на хлеб плавленые сырки и дешёвые паштеты из ?Ашана?. Галя принесла мамины пироги, Гена – кастрюлю плова. Правда, Чингиз со смехом уверял, что на плов это кушанье похоже лишь отдалённо. От него все отмахивались – съедобно же, так какая разница!Пили за любовь и дружбу, за сложившийся в такое короткое время крепкий коллектив, за Гену – идейного вдохновителя всей этой затеи. Гена бурно протестовал: трудились на благо общества все вместе, да и идея, честно говоря, не его, а общая с Лёвой. Но никто его не слушал. Тем более, был и ещё один важный повод выпить за Гену – его день рождения.Вместо западного ?хэппибёздея? Сева запел под гитару:?Пусть бегут неуклюжеПешеходы по лужам…?И все подхватили, да так громко и звонко, что тонкие стены-перегородки задрожали и вахтёрша прибежала узнать, что случилось, да так и осталась в их весёлой компании дальше праздновать.Галя вдруг хлопнула себя по лбу и воскликнула:– А подарок-то!И все сорвались с мест и ломанулись смотреть этот самый подарок. Похоже, один Гена ничего не понимал. Он вышел вместе со всеми во двор, где блестели на солнце не успевшие просохнуть после только что прошедшего дождя лужи, и застыл, как щачарованное изваяние, глядя на сияющее всеми металлическими частями мощное двухколёсное чудо. Новенький байк!– Это тебе от всех нас, – сказала Галя.– Ребята, да вы что… – выдохнул Гена, всё ещё не веря глазам своим. – Он же стоит, как двухкомнатная квартира!– Мы все скинулись, – объяснил Сева, слегка покривив душой. Дело в том, что суммы, которую собрали ?все?, хватило бы от силы на заднее колесо крутого мотоцикла. Остальное добавил Лёва.Гена оглядел байк и ощупал его со всех сторон. Убедился, что бак полон бензина. По закону жанра он должен был сейчас вскочить в седло, усадить позади себя Чингиза и умчаться в закат. А друзья пусть доедают плов и пьют за его здоровье. Однако Чингиз отговорил:– Ты пьяный сейчас, и дорога от дождя скользкая. Навернёшься ещё – и снова… Нет уж, давай в другой раз.Гена удивился по поводу ?снова?. Выходит, Чингиз как-то узнал или догадался о происхождении его травмы. Об аварии ведь Гена ему не рассказывал. И то, что при этом мальчишка не воспротивился покупке байка или даже был одним из её инициаторов, тепло отозвалось в его душе. Значит, беспокоится, но понимает и доверяет. Может быть, и вправду любит? Послать бы к чертям собачьим все свои сомнения, всю грёбаную неуверенность в их совместном будущем! Но, к сожалению, в один момент такие вещи не происходят. Придётся им ещё долго притираться друг к другу. Может, и не один год.Неторопливо. Медленно. Медленноминуты. Медленножизнь.Ну и пусть!За плечи приобняв Чингиза, Гена вернулся вместе со всей компанией в комнату клуба авторской песни продолжать торжество.– Здорово вы с байком придумали, – произнёс он, расчувствовавшись. – Словно в молодость вернулся. Жаль, с хоккеем такой фокус не пройдёт. Это кусок жизни, который утерян навсегда.– Да почему же навсегда?! – воскликнул Сева. – Хочешь тренером быть?– Не возьмут, – вздохнул Гена. – Образования у меня нет подходящего, нельзя мне к детям.– А кто говорит про детей? – удивился Сева. – Тут команда взрослых мужиков собралась на нашем стадионе. Ночная лига, сорок плюс. Все любители, а профессионала нам ох как не хватает. Играющий тренер нужен. Пойдёшь к нам?Гена даже не спросил, будет ли ему зарплата положена, или это так – благотворительность. Радостно облапил Севу, чем в очередной раз вызвал острую ревность Чингиза.– Не ожидал. Честное слово, такого поворота судьбы точно не ожидал, – пробормотал Калугин.Праздник длился, пока их шумную компанию из Дворца выгонять не собирались, хотя Гена уже продумал пути к отступлению, решив самых стойких пригласить к себе домой. Впрочем, пока все оставались на своих местах, кроме Димы и веснушчатой девчонки, которую, как оказалось, звали Марусей. Они весь вечер держались за руки и шептались о чём-то, а потом, ни с кем не попрощавшись, сбежали. Ну и правильно! Что этим юным и прекрасным существам делать во взрослой компании? Они найдут, чем заняться. И уж точно не задачками по физике.Ничего странного в том, что Дима отказался от идеи найти друга-двоечника, Гена не видел. Идея изначально была идиотской. Как и в целом вся эта возня с анкетами. Подбирать близкого человека, словно вещь, по каким-то параметрам – ничего глупее не придумаешь. Цвет волос, характер и даже хобби – всё пустяки. Главное – есть ли душевное притяжение. Правда, притяжению этому надо помогать. Люди, дарованные друг другу судьбой, могут годами жить на соседних улицах и даже ни разу не поздороваться. Столкнуть их лицом к лицу – вот что важно. Как раз эту роль и выполняет Дом дружбы, если кто не понял. Помогает людям встретиться, познакомиться. А дальше – сами.Кому-то и вовсе не надо индивидуально с кем-то сходиться. Сева, например, сюда ради компании пришёл. Ну, и, наверное, чтобы его песни кто-нибудь слушал с удовольствием. А то он дома всем надоел со своей расстроенной гитарой и скрипучим голосом. Собственно, у него хотя бы семья была, а вот Гале ни лучший друг, ни спутник жизни был попросту не нужен, зато от коллективного общения она ловила какой-то неведомый кайф, и этого ей хватало.Все разные, и все разного хотят. Но собираются вместе, делают что-то общее – и возникает от этого особая энергетика. Жить хочется. Петь, улыбаться, говорить тёплые слова. Обнимать сидящего рядом и прижавшегося к тебе так доверчиво. А ещё хочется всем вокруг помогать. Делать добрые дела, как бы наивно это ни звучало. Не для того, чтобы тебе за это отсыпали сто кило пряников, выдали разукрашенную почётную грамоту и с похвалой пропечатали в газете. Всё это необязательно. Главное – что ты сам от этих добрых дел, какими бы они ни были, начинаешь получать удовольствие. А потом вдруг раз – и кто-то резко делает что-то доброе для тебя. Ты даже этого не просил, а они – вот так, сразу. В принципе, могли бы и не делать ничего, а просто быть рядом, и так всё прекрасно.Не понять этого человеку, для которого важны только деньги и связи; который считает, что можно всё купить и обо всём договориться. А если что-то происходит не по его правилам, то начинает злиться. Думает: всё можно решить подкупом или угрозами. А не получается – значит, надо увеличить цену или напугать пострашнее. Иногда это действует. Но не всегда. Не со всеми. С некоторыми вот можно исключительно добром и лаской, и без обмана. Нет, этого не понять таким, как Иван Иванович, никогда. Тут просто мозг должен быть по-иному заточен. Или это даже не мозг. Другое что-то. Душа, может быть?Не понять всего этого и человеку, который привык вредничать всем подряд без какой-либо для себя выгоды, просто ради эстетического удовольствия. Над всем и всеми насмехаться; хамить и ёрничать, наблюдая за реакцией окружающих, кайфовать от чужих обид на твои жестокие шутки. Так ведь, коллекционерша мелких пакостей, звезда ютуба в свои вечно-немного-за-тридцать, – Кира Шапокляк? Никакая она на самом деле не звезда. Дурная слава – сиюминутная. Да и удовольствие от вредничанья и кривлянья – недолгое и сомнительное.Неправа Кира – от хороших дел сильнее отдача.Гена ещё раз словно со стороны окинул взглядом тех, кто собрался за столом. Довольно пёстрое сборище – и по возрасту, и по внешнему виду.Так, Лёва с Валей – прямое доказательство теории о взаимном притяжении противоположностей. И что с того, что оба мальчики – речь идёт о внешности, характере, привычках. Уж о возрасте и говорить не приходится, больше тридцати лет разницы.Хм, а сам-то? Они с Чингизом со стороны выглядят не лучше!А вот и ещё одна колоритная парочка. Анюта и Мария Францевна втиснулись в одно кресло. Конечно, тут идеальная совместимость: Анюта рассказывает что-то бесконечное, наклонившись к уху подруги и перебирая тонкими пальчиками её короткие волосы; Мария Францевна молчит и радуется, что её не напрягают вопросами, не заставляют поддерживать диалог. Она рассеянно вертит в руках очищенный банан, время от времени отламывая от него кусочки и вкладывая в губы Анюты. Та жуёт и глотает, не переставая болтать, как-то ловко это у неё получается.– Галь, – тихо и осторожно поинтересовался Гена, – как ты думаешь, они подруги или…– Или, – уверенно сказала Галя. – Сразу же заметно. Вы, мальчики, хоть как-то шифруетесь, а эти две дурочки палятся по полной.Гена и сам спалился. Притянул к себе Чингиза и нежно поцеловал в висок. Здесь можно. Публика вокруг толерантная. Только Сева взглянул на них с тихим удивлением, но и он тут же деликатно отвернулся.Всё хорошо. Всё просто идеально. Так не бывает. По крайней мере, не бывает так долго. И поэтому…Дверь открылась. На пороге возникла директриса Дворца культуры.– С праздником вас! – произнесла она, как-то нехорошо улыбаясь. – Кстати, с этого дня вы как клубное объединение существуете официально. И вам назначен куратор.– Зачем куратор? – не понял Гена.– Мы сами справимся, – добавила Галя.– Нет-нет, так положено. Я понимаю, что вы у меня необычный клуб, вы творческие и самостоятельные. Однако… – она снова ухмыльнулась, обернувшись. – Кира Иосифовна, заходите!В комнату заскочила сначала крыса в ошейнике, а потом в проёме двери возникла до боли знакомая старожилам этой компании хрупкая фигурка в шляпке, короткой юбке и ботильонах на платформе.Как бы ни хотелось Гене сейчас бросить всё, оседлать подаренный байк и умчаться с Чингизом в закат, он этого не сделал. И теперь уже не из-за скользких луж на асфальте и собственного опьянения, не из-за того, что закат давно перелился в тёмно-лиловые густые сумерки, почти ночь. Нет – потому что нехорошо бросать друзей в беде. А беда из Киры Иосифовны Шапокляк та ещё! Закат подождёт. И скучно теперь точно не будет!