2/2 Сделка с врагами (2/2)

Леда колебался какую-то долю секунды: он был уверен, что, откажи он передать документы, незнакомец заберет их силой, и, несмотря на неуверенность в том, что маг не растворится в темноте в то же мгновение, как возьмет папку, послушно отдал ее. Тот сразу же прижал документы к груди, ухмыляясь Леде длинными и непропорционально тонкими, как показалось в темноте, губами. У него было необычное, запоминающееся лицо, очень подвижное – Леда сам не знал, как описать точнее. Человек этот не улыбался, но отчего-то казался веселым, как будто сам Леда, вся ситуация чем-то забавляла его. Он не спешил представляться, а Леда мысленно кивнул самому себе: глупо было ожидать, что к нему придет сам Джури – наверняка маги послали своего лазутчика, который следил за Ледой все это время и увидел, что тот ходил в главный архив.– Адрес было непросто найти. Джури дал слишком мало зацепок, пришлось перерыть почти дюжину томов, прежде чем я наткнулся на нужную запись. Оказывается, все имущество и фамильный особняк отошли некоему лорду за неимением других прямых наследников, но я не нашел никаких следов о том, стоит ли дом сейчас и кому принадлежит: семья лорда тоже в Тень канула. Но перед передачей зачем-то была проведена опись с подробным планом опечатанного дома – ее я тоже прихватил, – счел нужным прокомментировать Леда, пока маг перед ним со странной, явно бросавшейся в глаза прической, приоткрыв папку, трогал пальцами листы с неровными, торопливо набросанными строчками.

Леда не был архитектором или художником, потому просто забрал найденный подробный чертеж каждого из трех этажей и подвала некоего особняка. Он не был уверен, нужно ли это магам – Джури просил просто найти адрес давно забытого обиталища древней, давно исчезнувшей семьи – но решил взять с собой на всякий случай. Если особняк еще не снесли и не перестроили, магам, возможно, пригодился бы этот чертеж.

Даже совесть молчала, никак не откликаясь на то, что, вынося оригинал документа, он нарушает еще какой-то закон, – Леда уже смирился с тем, что ввязался в гиблое дело, за которое ему не светит ничего хорошего. И упорно игнорировал внутренний голос, который вновь и вновь вопрошал, какого беса Леда так усердствует, помогая врагам, у него ведь просили всего-навсего узнать адрес какого-то старого, не факт что все еще существующего дома.– Здорово, – прокомментировал маг и, захлопнув папку, посмотрел на Леду исподлобья. – Надеюсь, Джури не зря доверил тебе задание и ты переписал верные данные.– Я пока еще умею читать, – холодно отозвался Леда, а парень перед ним спрятал папку куда-то под плащ и внимательно посмотрел на Леду. Его единственный глаз был совсем темного, глубокого черного цвета – Леда даже усомнился, видел ли он подобное раньше.– Мы проверим. И тогда, может быть, ты еще нам понадобишься.– Джури обещал найти мне лекаря, – напомнил Леда, заметив, что маг явно планирует попрощаться с ним, так ничего толком и не объяснив. Должно быть, он торопился к своим – проверить, что достал Леда, зачем бы оно им ни требовалось.

– Лекарь сам тебя найдет, – незнакомец отступил назад и – прежде чем Леда набрал в легкие воздуха, чтобы возмутиться, чувствуя непременный обман, на который он снова попался, – поднял вверх левую руку, рисуя в темноте какие-то узоры, которые Леда уже видел в исполнении Джури много месяцев назад.

– Но… – только и успел сказать он, как с уже знакомым хлопком проклятый маг растворился в черноте улицы, унося с собой рукописи и фонарь, оставив Леду стоять посреди пустого переулка.Испытав скверное предчувствие, что ни Джури, ни этого странного типа, ни лекаря он уже не увидит, Леда поежился, прикрывая глаза от накрывшей его досады.Лучше бы он потребовал в награду золото.В последовавшие несколько дней ничего не происходило, и Леда успел увериться в том, что ни появления самого Джури, ни тем более обещанного лекаря ждать не стоит. Только тут он понял, что его вера в слова мага была откровенно слабой, он даже почти не испытал разочарования, напротив, удивился бы, если б тот сдержал обещание. Выхода у Леды нет, и точка – пора наконец смириться.Попутно Леду начало мучить горькое опасение, что его преступление – кража сведений и документов из архива – раскроется, и, если в доходный дом заявятся стражники, лучше сразу выпрыгнуть из окна или повеситься на карнизе. Леда понимал, что почти наверняка еще лет двести никто не сунется в пыльные фолианты, из которых он вытащил строительный чертеж древнего особняка, и беспокойство его было пассивным, каким-то меланхоличным, – просто Леде казалось, что даже самая маловероятная беда, какая потенциально может случиться, с ним обязательно произойдет.И вот когда в пятничный вечер у него начался очередной приступ беспричинных болей, когда каждую часть его тела одновременно жгло огнем и разрывало изнутри, в дверь постучали.Сперва Леда решил, что ему почудилось, но когда постучали во второй раз – очень вежливо, негромко, но настойчиво – он заставил себя сползти с постели и медленно, подволакивая ноги, отправился открывать. Стражники не стали бы стучать – они выбили бы дверь и за загривок уволокли бы его в Храм, успокоил себя Леда. Наверное, кто-то из соседей решил к нему наведаться – об обещанном лекаре он почему-то даже не вспомнил. И оттого сильно удивился, когда увидел на пороге незнакомца.– Добрый вечер, – сказал тот тихим приятным голосом, но даже из вежливости не улыбнулся. – Я думаю, вы меня ждете. Простите, должен был прийти раньше, но меня задержали дела.Приветствие вышло слишком длинным для ослепленного болью сознания Леды. Он во все глаза уставился на гостя, все еще не понимая, что происходит, а тот в свою очередь пытливо вглядывался в лицо Леды, заметно оценивая его состояние. Между аккуратных бровей незнакомца пролегла тонкая морщинка.Студент-медик, как вдруг запоздало сообразил Леда, – вот кто это был. На нем был черный костюм простого кроя с голубым воротничком, такие часто можно было увидеть в городе, в особенности в центре, где находилась академия медиков, единственное в Атламонде учебное заведение для будущих врачей, которое открылось после переворота. Когда лекарей-магов практически не осталось, стране понадобились новые доктора. Только в отличие от прежних времен, отныне врачевать мог любой желающий, главное, чтобы это был способный и усидчивый молодой человек, готовый отдать годы на штудирование сложной науки медицины.Те, кому удавалось окончить академию, получали голубые одежды врачей, которые носили на службе, а тем, кто еще учился, полагались лишь голубые воротнички, по которым и можно было определить их будущую профессию.Когда в воспаленном мозгу Леды наконец сложились два и два, он чуть было не рассмеялся горько. Ай да Джури, обещал лекаря, а прислал какого-то студента – отличная насмешка. Леда даже захлопнул бы дверь без объяснений и побрел бы обратно в постель, если бы не подозрение, что несчастный парень перед ним ни сном ни духом, что ждали тут вовсе не его. Кто знает, что наплел ему вероломный маг.– К сожалению, я жду не вас… – выдохнув несколько слов, Леда на миг сжал зубы от боли, а потом продолжил: – Простите, я сейчас не могу…– И все же уверен, что вам нужен именно я, – гость решительно вскинул голову.

Он был хорош собой: светлые волосы до плеч, светлые глаза, мягкие, вовсе не мужественные черты лица, но и назвать его похожим на девушку тоже почему-то не получалось.

– Меня зовут Кейта. Полагаю, кроме меня, вам тут никто не поможет.Что-то было в его поведении неправильное, несоответствующее, но Леда не смог сказать, в чем виделась неясная дисгармония. "Студенты-недоучки так себя не ведут", – было единственной более-менее связной мыслью, которая сложилась в голове Леды.

При других обстоятельствах он, возможно, начал бы спорить, но сейчас не стал – махнул рукой и потащился к постели. Даже хотел извиниться перед этим Кейтой, сказать, что ему плохо и он должен прилечь, но не смог. Впрочем, гость и сам должен был догадаться, насколько ему худо.Леда даже глаз не открывал, когда услышал, как Кейта запер дверь, провернув ключ в скважине, потом подошел к постели: ступал он тихо, даже осторожно, и его передвижение выдавали только скрипучие доски пола.Когда в комнате на некоторое время воцарилась тишина, а очередная вспышка боли немного померкла, Леда все же открыл глаза и обнаружил, что Кейта стоит рядом с кроватью и с бесконечно серьезным лицом рассматривает его. Их взгляды встретились, выражение лица гостя совершенно не изменилось, но Кейта, словно опомнившись, вскинул правую руку и, держа ее в нескольких дюймах над грудью Леды, сделал несколько движений из стороны в сторону, будто поглаживая воздух.Недоумение, которое испытал Леда, пробилось через все прочие эмоции, и он хотел спросить, какого лешего этот незнакомый человек занимается ерундой, когда вдруг почувствовал: от ладони Кейты исходило ощутимое тепло, хотя он совершенно точно ничего не держал в своей руке.В первый момент Леда решил было, что все же свихнулся и у него начались видения. А потом тепло усилилось, от пальцев гостя будто веяло летним бризом, который приятно ласкал кожу даже сквозь рубашку.Лекарь, настоящий маг, адепт друизма – носитель редчайших, бесценных знаний, вот кто сейчас стоял рядом с Ледой, и тот, на время позабыв о физических страданиях, смотрел на него, не в силах отвести глаз. Говорили, что их уже вовсе не осталось, что даже в рядах Магического Противостояния не было друидов: обладатели древнего таланта – умения врачевать – во время революции, наряду с некромантами, заняли самую жесткую позицию по отношению к новой власти, отказываясь потворствовать насилию. Они не шли на сотрудничество, среди них не было перебежчиков, и неудивительно, что в скором времени их всех уничтожили.

Почти всех, как теперь понял Леда. По крайней мере, один остался.– Джури говорил только об одном шраме, – без выражения произнес Кейта, продолжая водить над Ледой рукой, и там, где воздух дрожал над ним, становилось немного щекотно.Хотел Кейта этой фразой сказать, что залечит только один из шрамов, или же просто выражал удивление, Леда понятия не имел. Он хотел ответить, что за врачевание даже одной из ран будет благодарен, но не смог – на него накатила волна приятной расслабленности, будто за какую-то секунду Леда умудрился напиться дорогого вина, и опьянение от него было приятным, не тяжелым, его будто на волнах качало.Сколько продлился удивительный транс, Леда не знал, но показалось, что не слишком долго. В голове начало проясняться, взгляд сфокусировался, и он увидел, что Кейта все так же склоняется над ним. В комнате заметно сгустились сумерки, видно было плохо, но разглядеть выражение лица гостя все еще было возможно.– Двадцать или двадцать пять ударов плетью Ламали, – тихо проговорил Кейта. – Не смог определить точно.У него опять были невыразительные интонации, Леда не услышал в этих словах ни сочувствия, ни ужаса, ни насмешки, возможно, лишь грусть, но это могло ему показаться, – Кейта просто сам выглядел печальным, как теперь вдруг понял Леда. И он смог посчитать его шрамы, хотя одежда по-прежнему была на Леде.В голове чуть прояснилось, и Леда вдруг предположил, почему Кейта был в костюме студента медика – потому что он и был им, студентом. Вспомнилось, как бесконечно давно, в прошлой жизни он спрашивал у Соно, где и как столько лет у магов из Противостояния получается прятаться, а его наставник с насмешкой сказал что-то о крысах и о канализации. Однако Соно ошибся или промахнулся частично: может, какие-то маги и прятались по подвалам, но точно так же они могли затеряться среди обычных людей. Маг-лекарь, которого сейчас видел перед собой Леда, учился в академии у всех на глазах, наверняка снимал вместе с кем-то из таких же медиков комнату, писал конспекты и ходил на лекции. И могло такое статься, что в действительности постигал современную науку врачевания вдобавок к своим магическим умениям.Кейта выглядел юно, его и правда можно было принять за студента, но Леда помнил, что маги долго сохраняли молодость, их жизнь порой была в три или даже в четыре раза длиннее жизни людей обыкновенных. И значит, на деле Кейта мог быть на десятилетия старше того же Леды, но вряд ли кто-то из его окружения мог что-то заподозрить.– Ты очень сильный человек, раз смог это выдержать, – Кейта опустил ладонь на лоб Леды, обращаясь на "ты" так ненавязчиво, что Леда даже не заметил перемену.Как всегда, во время приступа чудовищно болела и голова, он подозревал, что происходило это из-за напряжения во всем теле, от стонов и жара, в который его бросало при каждом приступе. Ладонь Кейты была прохладной, и Леда чувствовал, что она вытягивает боль: спазм, сжавший его виски невидимым кольцом, отпускал за секунды.Теперь он мог бы даже рассмеяться с горечью, рассказав Кейте, как ползал по холодному полу перед дознавателями, моля прекратить пытку, – унижение, которое никогда не постигнет действительно сильного человека. Но вопреки его мыслям Кейта упрямо повторил:– Сильный и мужественный.– Ага, как же, – устало закрыв глаза, Леда только усмехнулся. – Я стоял на коленях и умолял их прекратить.– Кто угодно умолял бы, – отозвался Кейта и убрал руку. – А ты смог с этим жить дальше. Мало кому удалось бы, поверь.Хотя Кейта еще не прощался и даже от постели не отступил, Леда необъяснимым образом почувствовал, что тот уходит. Приподнявшись на локте, он несколько раз моргнул, но темнота сгущалась, и теперь лицо его собеседника было видно плохо.– У нас… У храмовников про ваших рассказывают, что они смеются в лицо дознавателям. И не выдают никаких секретов, – зачем-то сообщил он и сам не понял, почему избежал слова "маги", заменив нейтральным "ваши", будто в этой дыре кто-то мог их подслушать.– Правда такое рассказывают? – впервые за все время в голосе Кейты появилось выражение – насмешливое недоумение, губы дрогнули в слабой улыбке. – Надо же, как лестно.Кейта и правда удивился словам Леды, а Леда в свою очередь подумал, такая уж ли это правда. Может, молодых храмовников стращали, описывали врага более опасным, чем он был на деле?– Постой, – окликнул гостя Леда, когда тот, сделав неопределенный жест, который означал прощание, направился к двери. – А когда станет легче? Когда боль уйдет?– А разве она еще не ушла? – Кейта вдруг улыбнулся, искренне и светло, Леда даже в полумраке разглядел и от удивления резко сел на постели, прислушиваясь к себе.Каждая мышца в его теле была напряжена, позвоночник – мучительно вытянут, он привык к боли и ни на секунду не расслаблялся, оттого и не понял, в какой момент произошли перемены. Но когда Кейта задал свой вопрос, Леда выдохнул и даже зачем-то потрогал собственные колени, которые тут же согнул и разогнул.

Боли не было – ее не было совсем. Не осталось и ее отголосков в ноющих мышцах, как часто бывало после приступов и тянулось порой сутки или двое.– Шрамы не исчезнут, – опять совершенно невыразительно сообщил Кейта. – Мне очень жаль, но залечить их вряд ли смогли бы даже великие лекари, а я так и вовсе бессилен. Но они тебя больше не побеспокоят.Леда слушал вполуха, неверяще сгибая руки в локтях, прикасаясь к недавно воспаленным, а теперь почти нечувствительным алым рубцам. Голова больше не раскалывалась, тошноты не осталось.Это было слишком невероятно, чтобы быть правдой.– Спасибо… – прошептал Леда, повернувшись к Кейте, и осекся. В комнате он был один.Как именно ушел его гость – испарился в воздухе, как это делали его собратья, или просто спустился по лестнице, словно обыкновенный человек, – Леда не заметил. Если бы Кейта был все еще здесь, Леда был готов его руки целовать, благодарить любыми словами и любыми способами. Быть может, тот предвидел подобную реакцию и поспешил удалиться раньше.