1."Не будет вечно белым снег" (c) Animal Джаz, "Зима" (1/1)
Бейсбольный идиот
— Эй, ты, травоядное. Никто не смеет проникать в Среднюю школу Намимори ночью. Убирайся, пока у меня хорошее настроение, — Хибари стоял на одной из трибун, сжимая в руках свои неизменные тонфа. От неожиданности я чуть не выронил биту. И, правда — уже давно стемнело, на часах 21:00. О том, что еще всего лишь вечер, сказать главе дисциплинарного комитета я не рискнул, да и желания нарваться на его "Камикорос" не возникало... Поэтому, решив принять душ дома, я ушел из школы, не переодеваясь.Хибари по пятам шел за мной до самых ворот, и в его загадочном шепоте я услышал что-то про чай и Каваллоне. Но что (или кто) из них остывает, я не понял. Дом встретил меня непривычной тишиной и одиночеством — отец уехал на две недели в гости к другу. Включив чайник и достав из холодильника замороженные суши, — отец основательно набил ими морозилку перед отъездом — я ушел в душ. Горячая вода тонкими струйками стекала по измученному телу, смывая усталость. Последние месяцы я тренировался, как одержимый, проводя на поле все выходные. А все это ради того, чтобы не видеть тебя, динамитный мальчик. Твой взрывной характер и такая бесконечная преданность Тсуне восхищает и притягивает. Каждый раз, когда я вижу тебя, мне хочется прижать тебя к себе, почувствовать вкус твоих губ и слышать, как ты нежно-нежно произносишь мое имя: Та-ке-ши. В твои волосы цвета пепла хочется спрятать лицо, вдыхая запах сигарет, который в последнее время стал для меня самым любимым. Как и ты. Зеленые, цвета хвои, глаза всегда смотрят на меня так, что без слов ясно: "держись от меня подальше, бейсбольный пpидурок!". Хотя ты никогда не упускаешь случая сказать мне этого. Я люблю, когда ты собираешь волосы в хвостик на затылке и надеваешь очки, увлеченно что-то читая... Я люблю те редкие моменты, когда ты улыбаешься... Я люблю тебя, Хаято Гокудера. Услышав стук в дверь, я нехотя закрыл воду, и, наскоро завернувшись в полотенце, поспешил встретить ночного гостя. На душе было все так же скверно и мысли о подрывнике вновь разворошили то, что я старательно прятал в себе эти сложные три месяца. Стук постепенно перерастал в грохот, и становилось ясно — кто-то за дверью ждать не любит. Размышляя, кто в столь поздний час может зайти, я открыл дверь. На пороге стоял:
— Гокудера? — это была еще одна его особенность — появляться сразу же, как о нем подумали. Он стоял передо мной такой нелепый и милый одновременно — голубая шапка с завязками, подарок Бьянки на рождество, такой же широкий шарф, скрывавший половину лица и большой чемодан.
— Бейсбольный придурок, — прошипел Гокудера из-за шарфа, — не возомни о себе ничего лишнего! Ко мне переехала Бьянки и жить в доме стало невозможно, — он скосил глаза и посмотрел на шарф, — У Джудайме травят тараканов, ЭКСТРЕМАЛЬНЫЙ дом Рехёя пришлось обходить за два квартала, так что ты остался последним вариантом. И не думай, что это может хоть что-то значить. Не смей приближаться ко мне ближе, чем на расстояние вытянутой руки — так мы можем показаться друзьями.
— Проходи. Отец уехал, и ты можешь занять мою кровать — себе я постелю на полу. Гокудера мрачно кивнул и понес вещи в комнату. Его смущал мой внешний вид. Про себя я усмехнулся и пошел туда же за одеждой. Появление Хаято в моем доме было приятной неожиданностью. Одевшись, я вспомнил про чайник. Но едва войдя на кухню, я схватился за голову: в глазах потемнело, а виски болели так, словно кто-то ковыряет мой мозг раскаленной спицей. Вцепившись одной рукой в стол, другой я зажал себе рот. Не хочу, чтобы он видел меня таким... Спустя несколько минут боль отступила, и очень вовремя: в комнату вошел Гокудера. Он поставил что-то в шкаф и ушел. Я какое-то время просидел на кухне, ожидая нового приступа, но его не последовало. Такие боли преследовали меня уже почти месяц, но, пренебрегая этим, я не обращался к врачу. Это от переутомления, — говорил я себе, — это пройдет. Маленькая стрелка часов постепенно подходила к 00:00, и я поднялся в свою комнату. Гокудера уже спал, а у меня, похоже, сон отбило начисто. Я лежал возле кровати на футоне и слышал его дыхание. Он был так близко — достаточно лишь встать и протянуть руку... Но его рука сама потянулась ко мне — во сне Гокудера перевернулся на бок, свесив её с кровати так, что она оказалась всего лишь в паре сантиметров от моего лица. Не устояв, я поцеловал его ладонь — она была мягкой и теплой. Подвинувшись так, чтобы его пальцы касались моей щеки, я закрыл глаза и вскоре уснул.