2. Дальний родственник (2/2)

- Вы? - спросила Татьяна, чувствуя, как дрожь по рукам поднимается к самому сердцу. - Это вы были? Вы... смутили его?

Филипп взглянул на нее в глубоком изумлении.- Ты уже знаешь? Но откуда?

Татьяна резко поднялась, но дрожь охватила уже все ее тело, свела ноги, и она вынуждена была снова сесть.- Не вам сейчас задавать вопросы, - сказала она.- Прости – Филипп снова отвел взгляд. - У меня не было выбора. Я хочу сказать... Его уже нельзя было спасти. Он был обречен... Но зато теперь... Благодаря ему, я смогу предотвратить столько бед! Ангелу почти невозможно встречаться с демоном. И то, что у меня появилась такая возможность... Я считаю, это произошло милостью Божьей.

- И как же зовут эту ?возможность?? – спросила Татьяна, даже не пытаясь скрыть сарказма. - Я знаю. Дейрдре? Вот почему она так часто появляется на Границе и всегда в нужный момент! Вы связывались через нее?Филипп протестующе поднял руку.

- Ради всего святого, мы не были в чем-то связаны! Дейрдре лишь передала мне, что если я пожелаю, могу встретиться с Астаротом. Он нуждается в моей помощи, а взамен... Предлагает мне величайшее пророчество, которое только доводилось открывать.- Вы должны были отказаться, не раздумывая!- Да. А еще я должен был бы выдать суду Дейрдре, которая вопреки всем законам поддерживает дружбу с одной из прислужниц Астарота... так все и произошло. Через нее Дейрдре передала мне призыв Астарота о встрече. И я не сделал того, что должен. Ни того, ни другого. Не отказался, никому ничего не рассказал. Я пошел туда, куда он звал. В одной из стен Разлома есть пещера, где мы и смогли поговорить без помех... Быть может, тебе лучше увидеть это самой?И он протянул Татьяне руку ладонью вверх.

***Большая часть пещеры тонула во мраке. Но все же в колеблющемся свете светильников Татьяна сумела различить двух демонов. Женщину, закутанную в черный плащ, стоящую позади кресла Астарота, она видела и раньше. Невысокого роста, но изящная и удивительно ловкая, смуглая, с резкими чертами лица, которые были не красивы, но неизъяснимо притягательны, с горящими, как раскаленные угли, глазами, с иссиня-черными кудрями, зачесанными по возможности гладко и скрепленными черной розой. Ее звали Кармен, и она была одной из лучших воинов-демонов, с которой ей доводилось сталкиваться. В бою она была неуязвима. Татьяна уже знала, что роза на самом деле - это не просто цветок, а оружие, благодаря которому еще никому не удавалось одолеть Кармен в схватке. Странно было видеть, что она, всегда такая необыкновенно быстрая, стремительная и смертельно разящая, теперь стоит неподвижно, как статуя, не сводя глаз со своего господина.

В его мужском обличие Татьяна видела Герцога впервые. Вопреки слухам он предпочел обойтись без экзотики, походил на обычного мужчину лет от сорока до пятидесяти, красивого строгой благородной красотой, очень худого и высокого. Даже сидя в кресле, он казался высоким. В блестящих черных волосах поблескивали серебристые пряди. Кожа была такой же смуглой, как у Кармен, но более бледной, а черные глаза впивались в собеседника холодно и остро, как кинжалы.- Ты все-таки пришел, - произнес он негромким глубоким голосом, поприветствовав Филиппа легким кивком, но не приподнявшись при его появлении.- Да.Самого Филиппа Татьяна, конечно, видеть не могла, потому что смотрела его глазами, но слышала его голос. Более глубокий и глухой, чем обычно, такой, каким он сам его слышал.- Ты хорошо меня знаешь, Филипп. Я никогда не отрицал мудрость и справедливость вашего Бога. Я лишь не признаю Его своим владыкой.- Я не об этом пришел с тобой говорить. Ты обещал открыть правду.Астарот отстраненно кивнул.

- Если ты желаешь, я открою правду. Но я попрошу кое-что взамен. Чистая сделка.- Я не могу пойти на сделку с приспешником Тьмы. Но я тебя выслушаю.Астарот спокойно кивнул, как будто и не ждал другого ответа.

- Тогда сразу к делу. У нас есть пленник... Архангел. Вы должны нам помочь сломить его.

- И вы предлагаете мне в этом участвовать?- Услуга за услугу. К тому же это во имя благой цели.

- А сами вы что же, - грустно усмехнулся Филипп. – Или он для вас слишком сильный?- Для нас не бывает слишком сильных, - все так же ровно ответил Астарот. - Просто на это нужно время, а у нас его нет... То есть, у вас его нет. Именно сейчас вам нужно это пророчество.- Мы никогда не примем помощь демонов...- Никто не гарантирует вам, что мое пророчество обратится благом или помощью. Для нас это просто сделка, но взгляни на это иначе! Ты избавишь невинного от лишних мучений.

- Сделав его одним из вас?- Всего лишь смутив... Тебе нужно поколебать его уверенность в своей непогрешимости. Сомнения не грех. Бог справедливи мудр – Он его простит. И тебя простит, ведь ты радеешь за благо своей страны.

- Я должен быть уверен, что это никак не повредит нам, – ответил Филипп чуть хрипловато. - Что это действительно честная сделка.

- Не повредит. Наоборот это к вашей же пользе. Возможно, поможет вам избавиться от нежелательных...- Не смей так.

- Многие ангелы преданно служат Всевышнему, но лишь до первого серьезного испытания их верности. Но если ударить по ним посильнее – они ломаются. Разве вам не выгодно... Избавляться от таких? В конце концов, мне ли не знать. В этом Архангеле сомневались, и не единожды.

Филипп задумался.- Как вы хотите, чтобы я это сделал? Нельзя заставить отречься от Бога.- Но можно заставить отчаяться. Разве это не то же самое? Если Ангел потеряет надежду на высшее Спасение, он погибнет.Филипп покачал головой.- От того же к тому же. Чтобы утратить возможность спасения, нужно сначала пасть.

- А если он будет ДУМАТЬ, что он пал? Если внушить ему это, заменить его память на ложную? Если ангел будет думать, что он пал, станет ли он вести себя как Падший? Или страх Бездны все же удержит его от грехопадения?- Страх ни от чего удержать не может, - возразил Филипп. - Может только подтолкнуть.- Уверенность в том, что тебе уготовано Спасение помогает быть сильным. Но если лишить его этого? Надолго ли хватит его веры? Если он будет думать, что ему уже нечего терять? Будет ли он по-прежнему верен Богу или пустится во все тяжкие? Неужели ты сам не хочешь проверить? Когда еще представится такая возможность. Он и так уже у нас в руках, так или иначе умрет... Так пусть хотя бы послужит доказательством... Вашей или нашей правоты.

- Ты искушаешь меня? – спросил Филипп. – Запретным знанием?- Но в тебе есть желание узнать. Я его ощущаю. Зачем упускать эту возможность?

- Ты пытаешься внушить мне, что это нужно нам обоим. Но я подозреваю, что это не так. Ты не лжешь, но и не говоришь всей правды. Своих истинных целей ты мне не открываешь.- Ты ведь не ждал этого? – усмехнулся Астарот. - Что я полностью откроюсь перед тобой? Ты не так глуп. Само собой, я преследую личные тайные цели – мы все их преследуем. И они всегда есть, и тебе об этом прекрасно известно. В конечном итоге мы обойдемся без вашей помощи. Все равно добьемся своего. Но именно теперь у тебя есть шанс самому получить выгоду из нашего содействия. Неужели ты его упустишь?

- Но я все же не понимаю, каким образом...

- Демон не может влиять на сознание ангела. Только на его оболочку. Но ты ангел – ты старший по чину и если ты прикажешь – он подчинится. Ты ведь не предложишь ему ничего предосудительного, ведь так? Всего лишь поверить в то, что он отступился от своего Создателя. НЕ сделать это, а лишь поверить? В этом нет никакого греха. Это даже почетно, пойти на жертву ради высокой цели... Это подвиг. Он не сможет тебе отказать.Филипп покачал головой.- Вы переоцениваете мои возможности. Чтобы внушить подобное, нужно, чтобы сознание было полностью открыто.- Он тебе откроется. Мы сумеем ослабить его волю. Довести его до предела духовных возможностей. До сих пор его щадили. Относительно. Не дожимали до конца. Можно измучить его почти до смерти, но все же не дать умереть. Можно делать это снова и снова. До тех пор, пока он в самом деле не отречется... или не умрет. Но он не отречется, аумереть мы ему не дадим. Когда в очередной раз он будет обессилен и погружен в беспамятство, к нему явишься ты с утешением и поддержкой. Он почувствует, что ты не иллюзия, не морок, и откроется... Как бы силен он ни был в противостоянии нам, своим врагам, он не сможет противостоять другу. Его душа к тебе потянется. Как свет тянется к свету.Филипп провел ладонью по лицу. В пещере стоял леденящий холод, но его бил озноб совсем не поэтому.- Это самая чудовищная ложь, самое низкое вероломство, которое только можно себе представить... И вы предлагаете мне на это пойти?Астарот задумался. Потом кивнул.- Думаю, ты и так уже готов на это пойти. Иначе не стал бы так долго меня слушать. Но я понимаю, насколько это тяжело для тебя… И предложу кое-что еще взамен. Чтобы жертва во имя твоей страны не казалась такой тяжкой, я дам тебе возможность совершить попутно еще одно благое дело. Вы потеряете одного воина, но получите другого. Другую душу.- Это невозможно.- Почему нет?- Демоны теряют души безвозвратно.- Что тогда ты скажешь о новообращенном? Который лишь недавно попал к нам из Чистилища? Возможно, кому-то из вас стоило приложить больше усилий, чтобы удержать его. Я дам вам и ему второй шанс. И, может, на этот раз вам удастся... Обратить его в свою веру.- Речь о безбожнике?- Речь о... грешнике. Он никогда не отрицал Бога и не совершил никаких тяжких преступлений – но его земная жизнь была далека от вашего христианского идеала. Или одна заблудшая душа не стоит архангела?Филипп покачал головой.- Мы так не мерим. Одна душа не может быть ценнее другой.- Тогда что вам мешает согласиться? Иначе погибнут оба. И смерть князя в этом случае будет абсолютно напрасной. Ведь он тебе не совсем безразличен? Кажется, родственник?- Праправнук.

- Так тем более, - Астарот пренебрежительно пожал плечами. - Если он и в самом деле праведник – ему ничего не грозит. Он уйдет к своему Богу. Если же грешник – туда ему и дорога. Стоит ли говорить, что если вы откажетесь, лишите его последнего шанса на Свет? – голос Астарота внезапно стал стальным, лицо затвердело. - Мы НИКОГДА его не отпустим. Не позволим умереть. Пока не отречется. А когда отречется – убьем.- И чем он вам так помешал? Я должен знать.

- Лично мне – ничем. Но если появляется возможность хоть как-то дискредитировать Свет и при этом сделать одолжение одному из друзей, почему нет? Ваших Воинов эта маленькая хитрость не поколеблет в вере... Зато моих укрепит. И подумайте, сколько человеческих жизней на кону. Жизней и судеб, которые вы можете спасти, будучи предупрежденным. Поверь – оно того стоит...***- Стоило оно того? – с горечью спросила Татьяна. Дальше слушать это у нее не было сил. – Стоило?- Прости, я виноват перед тобой. Перед вами обоими.

- Что ждать от демонов. У них нет ни судьбы, ни воли. Но вы... Вы, его родственник! Он уважал вас. Доверял вам! Считал близким человеком! И вы... Вы предали его! Зато теперь я понимаю, как это произошло! Теперь я в это верю... Кому еще удалось бы влезть к нему в душу так, как вам?- Удалось бы мне это, будь его душа чиста и спокойна, как у истинного праведника?Татьяна вскинулась.

- Вы смеете утверждать, что он все же мог потерять веру и отречься?- Нет, - покачал головой Филипп. - Этого я утверждать не посмею. Но в его душе не было покоя... И сам себя он часто стыдился.

- Довольно, - прервала его Татьяна. – Я больше ничего не желаю слушать. Ничего знать. Я хочу только, чтобы вы ушли.Филип понимающе кивнул.- Я уйду. Но есть еще кое-что. Последнее. О чем ты должна знать. Я пришел именно за этим предупредить тебя. Я не мог по своей воле обречь кого-то на подобное испытание. Я спросил тех, кто мог. И мне дали разрешение. Но не так уж важен был для них Генри... Их больше интересовала ты. Тебя боялись... Тебе не верили. Твоя непредсказуемость... независимость... Многих пугали. А твое стремление помогать нераскаявшимся грешникам – внушало ужас. Многим казалось – ты в шаге от падения, и лучше лишить тебя силы сейчас.- Они хотели меня спровоцировать? – Татьяна поняла, что совсем не удивлена, узнав об этом.

- Да! Считали, чем раньше ты покажешь свое истинное лицо, тем лучше. Я и сам считал так. Прости.- Значит, он погиб из-за меня, - ледяным голосом сказала Татьяна.- О нет, княжна! – воскликнул Филипп горячо. - Он стал Светом, ибо он никогда не отрекался от Бога! И, думаю, в глубине души всегда осознавал это. Поэтому и шел на казнь без страха. Он был королем, он сам бы понял... Ведь и ты... Должна понимать. Ты могла бы стать правительницей государства. Ты должна понимать, что личное счастье нужно уметь приносить в жертву ради высшего блага... Вспомни своего предка Петра Великого. Он принес в жертву тому, во что верил, единственного сына. Мне и самому пришлось через это пройти. Жертвовать родными ради государственных интересов...Татьяна выпрямилась, бледная от гнева.- Как вы смеете сравнивать... своих распутниц-невесток... и это ничтожество царевича с Генри?

Сейчас именно это почему-то ее возмутило больше всего.

- О каких высоких целях говорите вы? Низкий мелкий заговор с единственной целью соблазнить меня и унизить! Месть демона, похоть которого я отвергла! Или вы действительно думали, что Генри был отправлен в Ад милостью Божьей, чтобы вы получили... это ваше жалкое пророчество? Какая ересь! Вы все... Вы, Дейрдре, Астарот и Столас со своими демонами... Вы всего лишь пешки. Все ваши ?высшие цели? - ничто. Так всегда было, и так всегда будет.

?Кто-то назовет это гордыней, - вспомнила Татьяна слова Генри, - я назову это верностью?.Он не знал о своей невиновности, но он верил. Несмотря ни на что. Немногие способны на это. ?Мой Бог со мной?, - вспомнила она снова. Но, быть может, лучшей судьбой для него было... Погибнуть вот так? Ради великой цели. Искупить этим все… Нет. Нет, неправда- Важно лишь, то, что люди любят друг друга, а их разлучают, - произнесла она, осененная внезапной мыслью. - Вот и все. Любовь – это все. Никогда не было ничего важнее этого. Никогда не будет ничего, кроме этого. Все высшие цели становятся прахом, а это остается.

- Мне так жаль, - тихо сказал Филипп. – Но, поверь, то, что случилось – во благо. Вы оба прошли испытание. Не усомнились и не отступили.Татьяна встала, давая понять, что разговор окончен.- Мое испытание начинается только сейчас, - сказала она холодно.- И вот сейчас, глядя на вас, мне очень трудно справиться с сомнениями и гневом.