ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: Рай. 1. Встречи над Бездной (1/2)

Граница между Раем и Адом - понятие отнюдь не условное. Она существует на самом деле. Великий Разлом, который тянется бесконечно в обе стороны, достаточно узкий, чтобы при желании перепрыгнуть с разбегу, достаточно широкий, чтобы можно было в него упасть. Кое-где верхний слой земли надломился или осыпался, и пролом там казался широким, как река, но через несколько метров он снова резко сужался и вился, подобно узкой искривленной щели, полной непроглядной тьмы.

Лесли любила сидеть здесь, на краю Разлома, болтая ногами, еще и в прежние времена, а сейчас это и вовсе стало ее любимым занятием. Иногда с ноги срывался легкий белый шлепанец и падал вниз, успевая лишь на секунду сверкнуть белизной, прежде чем исчезнуть во тьме. Кому-то расщелина могла показаться местом неприглядным и малоинтересным, но Лесли нравилось гулять здесь вдоль нескончаемой пропасти, разглядывая ее крутые обрывистые склоны. Местами они были каменистыми, местами глинистыми, кое-где в стены пропасти врастали огромные глыбы гранита, шершавые или гладкие, кое-где на зеленых уступах цвели цветы, и даже рослинебольшие деревья.

Там, где Лесли сидела сейчас, склон был песчаный, с вкраплениями слюды. Если повиснуть, уцепившись за корень дерева, торчавший поблизости, можно было наковырять в песке много слюдяных комочков, красиво сверкавших на солнце. Среди крошечных с зернышко слюдинок иногда попадались довольно крупные, размером с ноготь большого пальца. А однажды Лесли откопала огромный кусок, величиной почти что с ладонь. Она долго и аккуратно отслаивала от него прозрачно-янтарные легкие пластинки слюды и, полюбовавшись ими на просвет, пускала в Бездну.

Они падали, кружась, как тополиные листья осенью, и навсегда исчезали в ней. Провожая их глазами, Лесли думала о листьях. О тех, что осенью срываются с веток и уносятся вместе с ветром. Что чувствует лист, когда отделяется от ветки? И чувствует ли он хоть что-нибудь потом? Неужели и душа может вот так? Отлететь, высохнуть и рассыпаться в прах? И ничего не останется от нее? Ничего.

Лесли редко смотрела по ту сторону разлома. Там все равно не было ничего кроме густого плотного тумана, пробиться за который нельзя. Тебя снова и снова будет разворачивать и выводить на край Бездны. То же самое, наверно, было и с этой стороны – для тех, кто смотрел оттуда. Только вдоль самой Бездны с обеих сторон тянулись полоски земли, открытые глазу. Они и называлась Границей. Здесь и разворачивались бесконечные баталии между Воинствами Света и Тьмы. Сюда доступ был одинаково открыт и ангелам, и демонам.

И, конечно, находиться здесь маленькому одинокому ангелочку было совсем небезопасно. Но Лесли уповала на Бога и свои резвые крылышки. К тому же ей все равно больше некуда было идти. Здесь ее, по крайней мере, оставляли в покое! Хотя она и раньше любила здесь гулять... и не только. Лесли подняла голову и, сощурившись, посмотрела вверх. На ее стороне простиралось голубое небо и сияло солнце, с другой стороны стоял туман, а прямо над пропастью, хоть и довольно высоко, трепетала и искрилась пелена Света. Это был постоянный Портал, вход в Рай, если успеешь долететь до него - будешь в безопасности. Правда, неизвестно, куда именно тебя через него вынесет, но это пустяки по сравнению с проблемами, которые могут появиться из Бездны. Демон же в Портал залететь не сможет: свет попросту сожжет его.Гарри рассказывал (не ей, конечно, но Лесли слышала), что во время битв демонов часто теснили туда, и они сгорали, как сухие листья... Лесли встряхнула головой, чтобы не думать ни о листьях, ни о Гарри. Но как демонам нельзя подниматься в Свет, так и ангелам нельзя спускаться в Бездну – тьма внутри нее для них смертельна. Даже просто летать там, даже в самых верхних слоях тяжело, воздух там густой, как масло. И чем ниже, тем гуще и холоднее. Там, куда уже не достигают лучи света, воздух похож на трясину, которая затягивает и не выпускает, душит и тянет в бездну... Лесли испытала это на собственном опыте.

***Она всегда любила лазить, где не надо. И еще больше – где нельзя. Когда-то давно ей нравилось просто карабкаться по склонам обрыва, то с той, то с другой стороны, проверяя, насколько далеко вниз она сможет спуститься. Наползавшись по ним, исцарапав в кровь локти и колени, перемазавшись землей и глиной, изодрав не одну футболку, она, наконец, прискучила этим занятием. И придумала новое развлечение. До этого она была убеждена, что единственная возможность хоть как-то спуститься – это ползком по стенкам, слетать не получалось, крылья залипали на плотном воздухе. Вверх взлетать получалось гораздо легче, отчасти из страха не выбраться, отчасти оттого, что она больше отталкивалась от воздуха, чем летела, отчасти оттого, что Свет сверху все-таки притягивал.

Но насколько далеко возможно опуститься, чтобы потом взлететь? Ниже стены были почти совсем гладкие, не уцепиться, остается только падать. Если встать на самый краешек, раскинув руки и опрокинуть свое тело вниз, не сгибая его. Эти секунды падения, ветер, бьющий в лицо, волосы щекочущие шею, замирание внутри – все это приносило странное наслаждение. И с каждым разом Лесли позволяла себе упасть чуть ниже. Покуда хватало света. А потом, ловко извернувшись, устремлялась вверх, бешено работая крыльями. Иногда ей казалось: все, ей не выбраться, Бездна сейчас затянет ее, но каждый раз упругие крылья прорывали смыкающуюся вокруг них вязкую темноту и выносили ее на поверхность.

И вот однажды это все-таки произошло. Она с упорством отчаяния билась в тягучем воздухе, в полной темноте, стараясь не поддаться, не принять мысль о том, что ей уже не выбраться оттуда. Так, наверно, чувствует себя тонущий в болоте или зыбучем песке человек: чем сильнее рвется, тем глубже его затягивает... Лесли не сдавалась все же до конца, и, уже теряя сознание, услышала шелест крыльев... Перед глазами мелькнула тонкая вспышка света. Это было последнее, что она помнила о том пребывании в Бездне.

Очнулась она уже на руках у Гарри, который нес ее к порталу. Она только потом поняла, как он умудрился долететь до нее... Сама Лесли всегда падала бескрыло. Крылья открывала только в последний момент, а Гарри прыгнул, плотно сжав их за спиной, камнем, выставив перед собой меч, который рассекал воздух, придавая ускорение и отражая остатки света. Когда он подхватил ее на руки, меч, конечно, пришлось бросить, а самому рвануться вверх сразу же, еще не погасив инерции движения и скорости. Но даже так ему пришлось туго. Лесли это поняла, когда он нес ее от края пропасти, по тому как он пошатывался на ходу, и как блестели капельки пота на его висках. Она даже сказать ничего не могла от потрясения.

Это было просто чудом, что он вытащил ее и не погиб сам... Но как он вообще оказался там? Неужели она бессознательно звала его, и он услышал? Но ведь так бывает только между очень близкими людьми. До того случая Лесли воспринимала свое удочерение скорее как игру, она не думала, что Гарри может на самом деле относиться к ней как к своему ребенку, переживать о ней настолько, чтобы услышать издалека немой крик о помощи и без колебаний ринуться за ней в бездну. Впрочем, последнее он сделал бы и из чувства долга. Но никакой долг не может заставить услышать.- Татьяне ни слова, - предупредил Гарри, когда они вернулись домой.Лесли села на табуретку на кухне и привалилась к стене.

- Я еще с ума не сошла, - обессилено сказала она.

Хотелось пить, но руки и ноги дрожали слишком сильно, чтобы подняться и хоть что-то сделать. Гарри усмехнулся и сам налил ей холодного молока.- Бросаться в пропасть головой вниз – поступок далекий от сумасшествия, ничего не скажешь, - заметил он, протягивая ей стакан.- Я больше не буду, - пробормотала Лесли.- Не будешь что? Прыгать? Или сходить с ума?Лесли отставила стакан и, потянувшись к нему, уткнулась лбом в его плечо, потерлась лицом о рукав куртки, вдыхая запах кожи.- Не буду на обрыве акробатничать, - пообещала она. - И даже сидеть буду... далеко от края.***...Сейчас она, конечно, это обещание нарушала. Сидела на самом краю, свесив ноги вниз. Но ведь и того, кому она это обещание давала, уже не было рядом.Лесли посмотрела вниз. Кто, собственно, сказал, что ангелы, поглощаемые тьмой, задыхаются и умирают? Откуда известно? Оттуда никто не возвращался никогда. Да, демоны сгорают в сиянии Света, но ведь это еще ничего не доказывает. Просто Рай не пускает к себе демонов. Но ведь Преисподняя наоборот заманивает ангелов к себе. Так что, может быть – Бездна вовсе не гибель, не буквальная во всяком случае... Демоны приходят оттуда и уходят туда. Так, может быть... Лесли ниже нагнулась над краем пропасти. Если б только собраться с духом...Воздух рядом с ней внезапно просиял ослепительно-голубым светом, открывая небольшой портал. Из портала появился мальчик примерно ее возраста, одетый в потертые джинсы, старые кроссовки и мешковатый свитер. Звали его Даниэль, и с некоторых пор Лесли считала его своим знакомым...Познакомились они при весьма тривиальных обстоятельствах.***У Лесли еще и при жизни проблематично складывались отношения с ровесниками. И здесь, на Небесах они проще не стали. Иногда Лесли понуро размышляла о том, что на Небе слишком много детей. Не потому, конечно, что дети чаще умирают, чем взрослые (хотя, кто считал?), а потому, что они не успевают нагрешить. Хотя многих из них Лесли бы сюда точно не пустила, будь на то ее воля.

В школе, куда Лесли приходилось ходить, детей обучали, прежде всего, тому, чему они не успевали научиться на Земле – терпению, милосердию, гуманности... Одной детской невинности мало, чтобы стать хорошим ангелом, да и пора невинности в современном мире слишком коротка... Поэтому визиты в школу в Зарассветье, как и на Земле, имели для Лесли мало приятного. После смерти Гарри стало и вовсе невыносимо. Нет, конечно, ее не травили и не обижали открыто, но уже одних только взглядов на нее бросаемых Лесли было достаточно. Она знала, какие мысли, пусть и невысказанные, скрываются за этими взглядами. ?Это дочь того самого, предателя, отступника, Падшего!?Никто из сверстников в ее присутствии уже и не посмел бы коснуться имени Гарри. Предпочитали не связываться. Но она сама упрямо заводила разговор о нем, впивалась взглядом в лица окружающих, готовая наброситься на собеседника за одну только пренебрежительную гримасу. Неудивительно, что в последнее время от нее предпочитали держаться подальше.В тот день Лесли опять с кем-то сцепилась. По-серьезному, чуть ли не до крови. Ей уже было все равно, чем это может кончиться. Пусть исключают. Пусть... что угодно. Ей хотелось почти по-настоящему кого-нибудь убить. Кого-нибудь из девчонок, которые о ней сплетничают. Большинство детей в своей невинности глупы (а вовсе не жестоки, как это любят повторять, для жестокости все же нужен ум!), на глупость отвечать недостойно, но то, что Лесли услышала в тот день, переходило всякие границы.- Я думаю, его правильно казнили, - сказала Дезире, девочка-подросток, смелая не только из-за своего преимущества в росте и возрасте, но и из-за того, что вокруг была толпа народу. – И не за его отступничество вовсе, а за его прежние греховные помыслы... Впрочем, одно проистекает из другого.- Что ты знаешь о его помыслах! - крикнула Лесли.- Да кто не знает? На Земле у него была одна жена, в Зарассветье - другая. И обе любимые, как говорят... А ты все рассказываешь, что он и тебя любил. Так же сильно?- У ангелов не может быть подобных низменных желаний, - возразил ровесник и одноклассник Лесли - Мауро.

Не столько из-за сочувствия к ней или Гарри, сколько из желания поспорить с Дезире, с которой не очень ладил.- Вот именно поэтому он и... - Дезире не договорила.Лесли, сообразившая, наконец, о чем речь безо всяких слов ухватила Дезире за ее длинные волосы и, упершись ногой ей в грудь, рванула. Дезире завизжала и попыталась вырваться, но Лесли уже намотала длинные пряди на пальцы и тянула изо всей силы. Она никогда не ожидала от себя такой звериной жестокости. Не думала, что ей будет до такой степени хотеться причинить кому-то боль... Гнев, ярость, ненависть оглушили и ослепили ее на несколько секунд. А потом затмение прошло, и навалился невыносимый стыд и отвращение к себе самой... Но было уже поздно переживать - Мауро и еще двое-трое одноклассников вцепились в ее руки и плечи и оттащили от Дезире. Кто-то даже схватил ее за волосы. Лесли и не думала сопротивляться, да и сил у нее уже не было.- Вы видите? - крикнула Дезире сквозь слезы. - Она теперь ТОЖЕ порченная!Лесли всхлипнула и снова рванулась. Пусть ее называют как угодно, она вполне это заслужила, но только не ?тоже?! Внезапно ее отпустили. Она не сразу поняла почему. Какой-то подросток ворвался в гущу драки и буквально разметал ее противников в разные стороны.- Вы тут совсем очумели? - рявкнул он, на самом деле употребив гораздо более крепкое слово. - Набрасываться всем скопом на одну девчонку! Совести у вас нет? - и он добавил несколько слов, которых Лесли раньше не слышала, но об их значении примерно догадывалась.- А ты видел, что она сделала? - напустился на него Мауро, пока остальные пребывали в некоторой прострации от услышанного.- А что бы и сделала! Один на один, что, душонок не хватает?!- На тебя хватит! - огрызнулся Мауро.- А вот это сколько угодно!

И мальчишка налетел на Мауро быстрее, чем тот успел что-либо сообразить.Завязалась новая потасовка, в которой Лесли решила участия не принимать. Ей сейчас хотелось только одного - пойти и кинуться в Бездну, чтобы горький, плотный ветер выдул из ее сознания все мысли, а из души - все чувства. Лесли подумывала, что может, ей все-таки стоит бросить школу. Поскольку каждое ее появление там заканчивалось скандалом. Она понимала, что близкие ее пока жалеют... И стараются по мере возможности перетерпеть ее чудачества. В том-то все и дело. Дома хотели верить, что все это у нее временно. А сама Лесли в это верить не хотела. Она сама отчетливо не понимала до конца, ради чего воюет со всеми. Ради того, чтобы все остальные тоже стали думать, что Генри невиновен? Она знала, что этого не произойдет. Что случилось, то случилось, и сейчас все предпочитали поскорее об этом забыть. Лесли от злости сжимала кулаки. Вот этого она им не позволит. Они могли заклеймить его отступником, могли всячески опорочить, могли лишить жизни... Но забыть она им не даст.

Иногда ей в голову приходила мысль: даже если вдруг окажется, что она права, и Генри не виноват. Это его не вернет. Так какая разница, был он виноват или нет? Разница есть, думала она, если ничего другого ей не осталось.Вот почему ее все чаще тянуло к Бездне. Она не могла быть глубже, чем бездна, которая росла в ее душе в последние дни. Уж лучше полное одиночество там, чем одиночество среди людей, которым нет до нее дела...- Лесли! Подожди! – она оглянулась. Тот самый паренек, который заступился за нее, теперь шел за ней. Лесли недовольно повела плечом. И чего привязался?- Ты меня не помнишь? – спросил он.

Нет, ей казалось, что она видит его впервые.- Мы один раз встречались. На тренировке у Начо, помнишь?Лесли не помнила. Ну да, она была пару раз на занятиях Игнасио по фигурному катанию, но больше ради забавы. К тому же у Начо было несколько десятков учеников. Странно было бы думать, что она их всех запомнит в лицо и по имени.- Я понимаю, я личность, конечно, малопримечательная,- заметил мальчик самокритично.

Лесли окинула его быстрым взглядом и подумала, что он, пожалуй, прав. Он и в самом деле не выделялся ничем. Один из тысяч точно таких же парнишек. На вид ему можно было дать лет 12-13. Довольно высокий – выше ее – и крепкого сложения... Самое обычное лицо с пухлыми щеками и небольшими серо-голубыми глазами. Приятное, но и только, никакой особой красоты или выразительности. Улыбка, правда, очень славная и располагающая к себе. Темно-русые волосы почти до плеч, очень густые и торчащие в разные стороны непослушными прядями. Он время от времени забавно встряхивал головой, откидывая их с лица. Из-за своих пухлых щек он казался полноватым, впрочем, из-за мешковатой одежды о его комплекции было трудно судить.- Меня зовут Даниэль, - представился он. - Даниэль Фигероа. Можно просто Дани. Это ничего, что я... набиваюсь к тебе в знакомые?Вообще-то было ?чего?. У Лесли не было ни малейшего желания с кем-то знакомиться. Даже если этот человек помог ей. Вспомнив об этом, Лесли смутно догадалась, что надо бы поблагодарить.- Спасибо, что полез меня защищать, - выдавила она из себя через силу. - Только, наверно, не нужно было. Может, я и заслуживала, чтобы меня побили.- Нет, - сумрачно ответил Даниэль. – Я же был там, и знаю, что не заслуживала. Деталей не понял, но самую суть уловил... Они сами напросились... Только... Все же... Не знаю, не хочу лезть не в свое дело, но раз уж влез... Мне кажется, зря ты так. С людьми можно и по-доброму поговорить. А ты сразу налетаешь с кулаками.- Как с ними говорить? Им же на самом деле все равно. Они просто смотрят, будто это кино. И все смеются.- Не все.- Или молчат.

- Ну... Молчат, знаешь с тобой не так-то просто заговорить. Может, тебя просто стесняются. Думаю, есть много девочек, которые мечтали бы с тобой подружиться.- Вот уж не думаю...- А я знаю. Точно есть. Это легко заметить, если, конечно, есть желание. Но те, кто умеют и хотят дружить, обычно очень застенчивы... И не решатся подойти первыми. Так что ты так и не узнаешь об их существовании. А жаль.Лесли промолчала. Может, он и прав. Может, она и не очень справедлива по отношению ко всем своим одноклассникам. Но только разве они не видят, что она не в том состоянии сейчас, чтобы самой заводить друзей?.. Да и не нужны ей друзья! Никто не нужен. Никто не заменит ей Гарри.- Ты же вот подошел, - заметила она, хотя сказать собиралась совсем не это.

- Я же мальчик, - усмехнулся он. - А из-за чего ты все-таки дерешься? Не думай, что я такой любопытный... Просто по тебе видно, что дело правое.- Из-за моего отца, - ответила Лесли, внезапно ободренная такой формулировкой. – Из-за того, что говорят о нем... И думают.- А ты знаешь и то, что думают?- Знаю... Когда мне дают это понять.- Я немного слышал об этом, - насупился Даниэль. – О твоем отце. Генрих Пятый, да? Свет Англии.Лесли вскинулась, заподозрив в его словах насмешку, но он смотрел на нее глубоким серьезным взглядом. Лесли чуть смягчилась.- Просто Гарри. Для меня он был, прежде всего, отцом...

- Понимаю... Я просто хочу сказать, что я о нем кое-что знаю.- Тогда наверно знаешь и то, в чем его обвинили, - деревянным голосом сказала Лесли.- Знаю. В предательстве. (Лесли дернулась). Отступничестве. Но его ведь... Он ведь из-за этого умер, да? Так что же здесь еще обсуждать?- Его казнили, - поправила Лесли резко. – Но здесь есть, что обсуждать! Потому что это было несправедливо! И неправильно!- Да брось! Даже его жена уже так не думает.- Послушай, - сказала Лесли. - А я ведь тебя с собой не звала.И заступаться не просила. И кстати, я вполне могу и сама за себя постоять. И врезать тебе могу, если что.- Ну, врежь, - вздохнул Даниэль. - Врежь и успокойся. Да, за то, что я такой дурак, стоило бы. Я ведь понимаю, он твой отец...- Приемный, - уточнила Лесли. – Но это ровным счетом ничего не значит. Я и с настоящими родителями никогда так близко не сходилась. И как будто... Не знаю... Как будто... А, все равно никто не сможет понять!- Я смогу, - сказал Даниэль очень серьезно. - Смогу, потому что сам приемный... Был приемным.- Правда? – Лесли впервые взглянула на него с искренним интересом.- Угу. От меня долго скрывали. Приемные родители, они... Не хотели, чтоб я знал, не хотели меня ранить. Только я все равно узнал. И это был такой ужас... Я чуть не умер тогда. Из дому сбежал, школу прогуливал. Со всеми друзьями переругался...